Семь перекрёстков

      — Мерлин? Мерлин!       Гаюс уже был слишком слаб, чтобы надрывать глотку, но по-другому юноша его бы и не услышал. Слабое копошение в соседней комнате давало понять, что маг наконец-то проснулся и кое-как пытался одеться. Предположения Гаюса подтвердились, когда Мерлин толкнул ногой дверь, а его рука всё ещё наполовину была всунута в рукав.       — Гаюс? Ты чего орешь с самого утра? — заспанным голосом отозвался Мерлин, следуя взглядом за стариком.       — Нужны травы. И пиявки. Это то, о чём я просил тебя ещё вчера. Отправляйся немедленно. Королева приболела.       — Гвиневра? — удивленно спросил Мерлин.       — С утра она была нашей королевой, — буркнул Гаюс. — Если ты не прислуживаешь еще кому-нибудь помимо неё.       Его выражение лица выглядело таким проницательным, что Мерлину стало не по себе. Он не прислуживал никакой другой королеве, но имел при себе маленькую тайну. Тайну, которая способна разрушить всю его с трудом восстановленную жизнь в один миг, и которая приравнивается к государственной измене. И он не собирался делиться ею даже с Гаюсом, зная, что тот не поймет. Свершенный поступок был и для самого мага необъяснимым. Оправдания ему Мерлин не находил.       Мысль о том, что было бы, расскажи он всё Гаюсу, сразу же испортила ему настроение. Мерлин потёр лицо пытаясь избавиться от сонливости, и отвернулся от лекаря. Старик слишком хорошо умел читать смену его настроения и Мерлин не хотел, чтобы Гаюс задавал ему ненужные вопросы. Ответы он всё равно не получит.       — Ладно. Возьму торбу и вперёд, — живо сообщил он и закинул через плечо тряпичную сумку. — Что нужно?       — Я подготовил список, — Гаюс передал маленький свернутый лоскуток бумаги в руки магу. — И не задерживайся.

***

      Мерлин стоял на склоне среди высоких деревьев и зарослей, и смотрел на скалистую пещеру. Внутри было темно. Без каких-либо признаков жизни. Но он знал, что на самом деле там есть жизнь. Хромое существо, некогда величавшее себя могущественной ведьмой, пряталось в этих пещерах от рыцарей Камелота. Мерлин изучал протоптанную тропинку ко входу, но ноги отказывались идти. Его тело сопротивлялось разуму. Он сжал сильнее сук куста, торчащий перед ним. Шипы впились в кожу, но боли он не ощутил. На поверхность из маленьких ранок проступила кровь.       После недолгих раздумий, он вошел в пещеру. Внутри слабо горел свет. Огарки свеч, расставленных по всем ровным поверхностям скал, коптили. Моргана сидела к нему спиной, чуть склонив голову набок. Одна из её рук двигалась.       Мерлин смотрел на неё и испытывал в груди противоречивые чувства. Она пришла в его жизнь так же неожиданно, как приходила зима. Как первый снег, тихо падающий рано утром за окном, пока всё королевство спало. Пришла раненная, напоминая дикого зверя, изувеченного стрелой охотничьего арбалета. Тем самым охотником оказался сам маг. Мерлин тысячу раз задавался вопросом, почему не убил её...Почему, после того, как проткнул мечом, желая расправиться с ней раз и навсегда, она по-прежнему осталась жива. Когда Мерлин нашел её спустя несколько недель после трагических событий в долине Каммлан, то не смог повторно убить. Сколько бы не представлял, как замахивается клинком над её головой, пока ведьма ест принесённую им же еду, всё равно не смог воплотить задуманное в реальность.       И почему, в конце концов, вместо того, чтобы выдать её камелотским стражам, он приходил сюда изо дня в день, наведывая её.       Всю жизнь Мерлин думал, что его предназначение — уберечь Артура и помочь его королевству достичь процветания. Но высшие силы позволили Моргане убить короля и Мерлин потерял тот самый смысл, которому верой и правдой служил несколько лет. И когда, он совсем отчаявшись, решил покинуть стены Камелота, жизнь, будто насмехаясь, подкинула ему Моргану. Ежедневно он, пока еще и сам не понимая зачем, старался поставить раненную ведьму на ноги. И ему удалось. Только теперь Моргана была такой же надломленной, как и он сам. Она больше не могла колдовать. Была безвредна для остальных. Больше никаких интриг, убийств, предательств. Она ничего не могла сделать.       Моргана, услышав приближение чужих шагов, резко встала с места. Её некогда прекрасное лицо миледи, стало уставшим, грустным, испорченным злобой и местью. Но вместе с тем, она всё ещё была красива на лицо. Моргана прихрамывала, что добавляло её возрасту еще несколько годов. Из прекрасной принцессы в шелковых одеяниях, встречающей его в тронном зале с широкой улыбкой, она превратилась в забытую одинокую ведьму, проживающую в пещере у болота.       — Ты пришел, — она криво улыбнулась уголком губ и села на место.       Мерлин подошел ближе, присел рядом на камень. Моргана водила веткой по пыльной земле, вырисовывая друидские символы. Все знаки были ему неведомы. Словно не из их планеты. Но сама ведьма не могла объяснить их значение. Она просто рисовала.       — Красиво, правда? — она подняла бровь и посмотрела на него искоса.       — Что это?       Может хотя бы в этот раз у неё найдётся для него ответ.       Но Моргана только пожала плечами. И стала тихо шептать одно из своих заклинаний. Все они больше не работали. Клинок хоть и не убил её, но лишил сил. А она всё продолжала, пробовала, повторяла, думая, что если и дальше будет настаивать на своём, что-то получится.       — Хватит, — попросил её Мерлин. Мягко взяв её за запястье руки, он прекратил бессмысленные движения.       Они встретились взглядами.       — Они говорят со мной, Мерлин, — полушепотом сообщила ведьма.       — Кто?       Моргана жестом попросила его приблизиться. Он наклонил голову.       — Народ Ши. Они зовут меня.       Она была душевно поломанная. Как кукла. Какие-то проблески сознания всё ещё говорили с ним. Моргана смотрела тем самым взглядом, который он помнил и знал. А после резко менялась, уходя глубоко в себя. Шептала свои заклинания, рисовала символы. Мерлин ничего не мог с этим поделать. Сколько бы не пытался использовать заклинаний, зелий, ничего не помогало.       — Моргана, — тихо позвал он. — Я принёс еду.       Он достал из сумки Гаюса кукурузную лепёшку и сыр, завернутые в ткань и положил ей на колени. Моргана проследила за его движениями.       — Не стоило, Мерлин, — сухо проговорила она, вернувшись в сознание. — Ты пытался меня убить.       — Я помню, — мрачно ответил он. Про то, что она убила Артура, он не стал ей напоминать. — Предлагаю тебе немного поесть. Я скоро должен буду уйти. Гаюсу нужны травы для настойки. Королева плохо себя чувствует.       Моргана заулыбалась и тут же довольная принялась есть, смакуя каждый кусок.       — Это всё она. Если бы не Гвиневра, ничего бы из этого не произошло. Так что мне не жаль её, — сказала она с привычным хладнокровием той версии Морганы, которую он помнил раньше.        — Мы все виноваты в том, что произошло, Моргана, — тяжело ответил маг.       Она ела, а он тихо наблюдал за ней и думал о том, что так больше не может продолжаться. Он не должен быть здесь. Чувствовал себя предателем, который после смерти Артура переметнулся к врагу. Но каждый раз, когда Мерлин смотрел на Моргану, его сердце учащенно билось. Он любил её и ненавидел одновременно. Жалел, что спас, и радовался, что она в каком-то роде подарила ему новый смысл. Ему нужно было о ком-то заботиться. А ей нужен был тот, кто позаботится о ней.       Мерлин не сможет оставить её в этом богами забытом месте, на волю случая.       Теперь они связаны.