Семь перекрёстков

      Галадриэль всё чаще стала приходить к красному клёну, одиноко выросшему у самого обрыва.       На вершине гор она находила покой. Живописный вид, открывающийся перед ней, успокаивал каждый раз своим закатом с кроваво-красным солнцем. Внизу острыми иголками торчал сосновый лес. Эльфийская принцесса любила проводить время наедине с собой возле одного-единственного дерева, склонившего свои тонкие белые ветви над пропастью. Иногда она обнимала толстый ствол, припадая щекой, и слушала, как протекает внутри жизненная энергия. Иногда говорила с самим деревом, рассказывала ему все тайны, которые доверить никому другому не могла.       Мало кто знал, куда она ходит. О своём месте силы Галадриэль не распространялась, боясь, как бы у неё не отняли последнее, что осталось.       Длительное время её преследовал один и тот же сон. Откуда всё началось. Ветхий плот собранный из остатков корабля в штормовом море, ледяная вода, наполняющая лёгкие и протянутая рука Халбранда, предлагающая спасение. Галадриэль вздохнула. Знала бы, что его рука в тот момент не спасала её, а напротив, то с радостью пошла бы ко дну.       Но эту тайну было не скрыть от того, кто призраком следил за ней. Того, чьи глаза и уши были повсюду. Принцесса это знала, но продолжала приходить сюда и думать о своём.       Она, как обычно, пришла к дереву и остановилась у края обрыва, рассматривая солнце. На этот раз и он пришел. Тихо остановился позади её спины и следил. Наблюдал как ветер трепал её белокурые длинные волосы, путал тонкие ткани лёгкого платья. Как она делала тяжелые вздохи. Иногда пальцами перебирала ветки. Он молчал, давая ей время заметить свой приход.       Принцесса ощутила его присутствие сразу как только Халбранд подошел. Они так много времени были вместе, что Галадриэль уже давно выучила его походку.       — Я знал, что ты снова окажешься здесь, — за спиной раздался знакомый голос. По телу волной прокатилась дрожь.       — Неудивительно, — Галадриэль и не думала оборачиваться. Напротив, стала пристальней всматриваться в небо. Но не переставала вслушиваться острыми ушами к происходящему вокруг.        — Ты ждала меня? — он, казалось, ничуть не удивился.       — Нет, — спокойно ответила она, сдерживая гнев, — ты был бы последним, кого я пригласила бы сюда. Но тебе же всё равно.       — Я пришёл, потому что во сне ты произносила моё имя.       — Неправда, — вспыхнула Галадриэль и обернулась.       В её глазах заблестел дикий огонь. К щекам прилила кровь. Она была возмущена тем фактом, что он посмел нагло вторгаться в её сны. Халбранд улыбался так, словно уже победил. Она не хотела признавать его правоту. Только сильнее сжимала кулаки и старалась не напасть первой.       — Ты полюбила чудовище, Галадриэль из Нолдор, — сказал тихо Саурон, приблизившись к ней. — И я слышу как во сне ты зовёшь меня.       — Нет, — строго сказала она, провожая его прищуренным взглядом. — Ты ошибаешься.       — Это ты ошибаешься. А я прав, — Хэлбранд достал заткнутый за поясом меч и повернул клинок рукоятью к ней. — Возьми, докажи обратное, — его глаза хитро блестели.       Как ей казалось, он испытывал её. Хотел увидеть, так ли она на самом деле слаба, как он считал. Галадриэль резко выхватила меч. Она прижала его острием к груди Халбранда, чтобы ранить прямо в сердце. Кончик лезвия с нажимом прорезал серую рубаху, уткнулся в кожу, но дальше не пошел.       Галадриэль размышляла. Смотрела ему в глаза и думала над тем, что чувствовала. Если бы ей и хотелось пробить его сердце, то только из чувства обиды. За ту причинённую боль, в то время, как она доверяла ему и думала, что они будут биться плечом к плечу против зла. Но злом оказался сам он.       — Брось, мы же оба знаем, что чувство любви гораздо сильнее чувства долга, — спокойно сказал Халбранд, объясняя очевидные вещи. И пока она переваривала сказанное, Саурон схватил рукоять меча, помогая надавить ей на область своего сердца, — Давай, Галадриэль, докажи обратное.       — Но это не касается меня.       Она дёрнула рукой.       — Не так быстро, — он сжал её кулак сильнее, не давая вырваться. — Хочу прочувствовать этот момент, — и криво заулыбался.       Сердце в её груди билось в ускоренном ритме. В горле застрял ком горечи. Его речи были такими же отравляющими, как змеиный яд. Каждое произнесённое слово ранило больнее меча. Халбранд, словно читая её мысли, только улыбался и ждал, пока принцесса перестанет сопротивляться.       Руку начало так неприятно жечь, словно она схватилась за раскаленный металл. Боль становилось труднее терпеть и Галадриэль отшвырнула оружие. Она повела взглядом в ту сторону, куда упал клинок. Эфес меча задымился и расплылся по холодному камню, перемешиваясь с расплавленными драгоценными камнями.       — Чего ты от меня хочешь? — раздраженно спросила она, вглядываясь в его лицо.       — Чтобы ты наконец-то сказала, что чувствуешь ко мне, но не вслух, а для начала призналась сама себе. И стала моей королевой. Мы сможем править вместе.       — Мы никогда не сможем править вместе, — сердито ответила Галадриэль. — Мы всегда будем по разные стороны мира. Ты — тьма, в тебе нет ничего хорошего кроме лжи и желания уничтожить все, к чему ты прикасаешься. Я стою на стороне света.       Пока она говорила, он обходил её со стороны, но Галадриэль наблюдала за ним краем глаз и видела, что каждое слово он воспринимал как смешную шутку. Только ей совсем не было смешно.       — Скажи, что ты не убивала? Скажи, что не нравится владеть мечом? Побеждать в бою? Быть правой?       Она промолчала.       — Верно. Вот тебе и ответ на твои слова. Тот, кто пролил хоть каплю чужой крови, не может быть чистым, как младенец. Признайся себе.       — И ты пришел сюда ради того, чтобы сказать мне это?       — Нет, — он усмехнулся. — Конечно же, нет. Ты с ума меня сводишь. Я все время думаю о тебе, даже против своей воли. Ты поселилась в моей голове и единственный способ избавиться от мыслей, терзающих меня — это держать тебя рядом.       — Как игрушку?       — Как свою королеву, — он закричал, словно она была глухая и требовала разговор на повышенных тонах.       Саурон ударил рукой по дереву. По столбу пошла трещина, а достигнув кроны, дерево раскололось надвое. Красные листья разом осыпались на землю. Галадриэль только вздрогнула и на миг прикрыла глаза.       — Ты уничтожаешь всё, к чему прикасаешься, Халбранд. Нет, точнее, Саурон. При следующей встрече я убью тебя, обещаю, — зашипела она.       Галадриэль имела наглость пройти мимо него. Ей больше нечего было сказать. Сердце обливалось кровью, в глазах стояли слёзы. Она смахнула пальцами упавшую каплю на щеку.       Саурон не сдвинулся с места. Она не видела его лица, но могла поклясться, что оно искривилось от неприятной правды.       — Если чудовищу постоянно напоминать о том, что оно чудовище, то у него не будет шанса стать лучше! — крикнул ей в спину. — Впрочем я к этому и не стремлюсь.       Принцесса не остановилась. Знала, что ранила его также больно, как и он её. Она сжала сильнее кулаки и поспешила уйти подальше от него.