«Молодые не знают, что опытность — это поражение и надо все потерять, чтобы немного узнать».
Иногда в жизни наступает момент, когда ты должен оглянуться. Оценить, какой путь прошёл, что хорошего сделал для окружающих, для близких или дорогих твоему сердцу людей? Принесли ли твои поступки пользу этому миру? Тебе? И что вообще есть жизнь и пройденный тобой путь? Что-то такое говорил один из тех парней, с которыми Тэхёна однажды заперли на целые сутки. Опыт был поистине чудесным. Ещё ни один человек не научился промывать мозги так, как хмельной самаритянин, развязавший драку в баре из-за потерянного кошелька. И зачем Тэхён вообще об этом вспомнил? Ах, да… Он же и украл его кошелёк. Тэхён фыркает сквозь дрёму. Не велика была потеря. — Подъём, хулиганьё! Звук удара о железные прутья приводит в себя лучше любого будильника. Тэхён спихивает с себя ногу сопящего Чимина и разминает затёкшую шею. Конечно, к обезьяньей клетке легко привыкнуть, но сейчас бы развалиться на их старом, ободранном диване и не просыпаться несколько суток. Ох, их ободранный диван, прошедший афганскую войну, как же Тэхён по нему соскучился. — За вас внесли залог, — говорит Ким Намджун. — Опять. Не расплатитесь. — Хосок принимает только натурой. И только от девушек, — бормочет Чимин, и Тэхён треплет его и так растрёпанные волосы. — Как вам ещё не надоело? — Намджун с грохотом хлопает массивной дверью, закрывая обратно на ключ. — Приходите сюда, как к себе домой. — Здесь классно, — Чимин потягивается. — Если бы ещё и наливали, то цены бы вам не было. — Может, тебе ещё плазму и шведский стол организовать прямо в камере? — хмыкает Намджун. — А можно? Участковый толкает хохочущего Чимина в лоб, чтобы тот развернулся и наконец убрался отсюда к чёртовой матери. Тэхён его понимает, потому что от их скромной компании одни проблемы, но они ведь уже чуть ли не семья. Если посчитать, сколько раз Намджун надевал на них наручники, то… В общем-то, даже нет смысла пытаться вспомнить, он всё равно не сможет. Этот участок стал вторым домом, где порой приходится коротать ночи. Иногда, откровенно говоря, очень даже веселое времяпрепровождение. — Валите отсюда и больше не возвращайтесь, — Намджун ворчит по привычке. Ему всё равно, когда Тэхён легким движением руки выдвигает ящик стола и начинает распихивать по карманам изъятые у него вещи. В зубах сразу же оказывается сигарета. Господи, он не курил уже сколько? Пять часов? Шесть? Если бы Намджун был человеком, он бы не заставил его так сильно страдать. — Только попробуй здесь закурить! Сядешь на пятнадцать суток! — А ты тоже тут будешь? — Тэхён кокетливо хлопает глазами, и участковый указывает на выход. — Пошли вон отсюда. — Ладненько, — усмехается Тэхён и хлопает его по плечу. — Давай, ещё увидимся. Намджун не верующий, но всё равно крестится. Как там у католиков? Слева направо или наоборот? К чёрту их… И Ким Тэхёна с Пак Чимином, и Чон Хосока, и всех их вместе взятых трижды к чёрту. — До встречи, злой дядя полицейский! — ярко улыбается Чимин и машет Намджуну на прощание. Когда за ними закрывается входная дверь, Намджун облегчённо вздыхает, а достав из кармана тонкую стопку купюр, спрятавшись от камеры, принимается пересчитывать честно нажитое. Чон Хосок ещё ни разу не ошибся с суммой, хоть один мозг в этой компании да есть. — Хвала небесам! — Намджун присвистывает. — Чон Хосок, — говорит он в никуда, поднимая чашку с кофе, — твоё здоровье. Новенький холодильник, жди меня. Участковый по привычке поправляет нагрудный пропуск и тут же замирает, не найдя на месте. В кармане нет, на столе – тоже. Не мог же он опять его потерять?! — Чтоб тебя!***
— Ким Тэхён! — разъярённый Намджун выбегает из участка в тот момент, когда Тэхён машет ему с заднего сидения старой колымаги Хосока. В его руке – пропуск, на губах – улыбка, в голове – ветер. Ему всего-то двадцать девять, ещё веселиться и веселиться. До пенсии далеко, смерть за горами, а разъярённое лицо участкового не купишь ни за какие деньги мира. — У тебя их уже двести штук, зачем доводишь человека? — Хосок дергает рычаг коробки передач и вжимает педаль в пол. Однако это не значит, что поедут они куда быстрее. — Вроде, всего тридцать два? — Пак вытягивает ноги на переднее пассажирское, а Тэхён прикуривает сигарету и жадно затягивается. Он улыбается сквозь дым, зажав пропуск между пальцев. — Тридцать три. — Лучше бы упёр что-нибудь полезное, — кидает Хосок. — Типа рации или телефона – никогда не будет лишним. — За кого ты меня принимаешь? — Дай подумать, — они тормозят на светофоре, и машина глохнет, но Хосок заводит её ударом по приборной панели, не отрываясь от диалога: — За вора? — Подловил, — довольно скалится Тэхён. — Реально, зачем тебе этот хлам? — Хосок, — сонно бормочет Чимин, — он просто такой же шизик, как и ты. Давай быстрее, я хочу спать. — Слышал? — хохочет Тэхён. — Человек, который раскладывает полотенца по цветовой гамме, назвал нас шизиками. — Отвали, — кидает Пак. — Язык отрежу. Чимин достает из кармана куртки складной нож, приоткрывая глаза, и протягивает тот Тэхёну. Палец щелкает кнопку, и лезвие вмиг выскакивает перед чужим лицом. — Не выделывайся, — советует Ким. — Убери, пока не поранился. Чимин послушно складывает нож и убирает в карман, устраиваясь поудобней. Они едут почти через весь Сеул, в салоне гремит, как в коробке с болтиками, у машины Хосока нет даже намёка на амортизацию, поэтому Тэхёна, приложившегося головой к стеклу, изрядно потряхивает даже на ровной дороге. Он бы сейчас чего-нибудь съел, говядины или свинины, но вспоминает, что в холодильнике со вчерашнего дня осталось пиво, и решает остановиться на этом. Мясо – это, конечно, хорошо, но… Да ладно, это же холодное пиво! Лучшего дополнения к этому дерьмовому вечеру уже не придумать. На очередном светофоре, в скоплении десятков машин, Тэхён находит взглядом одного из водителей. Его дорогущая чистая тачка выглядит безупречно, на парне самый обычный костюм смотрится как на манекене. Ему нравятся такие нелепые богачи: их не стыдно оставить без гроша в кармане. Они как неожиданный десерт по завершении банкета, поданный на блюдечке с голубой каёмочкой, как приятный аперитив. Ограбил – и забыл! Средний палец Тэхёна припечатывается к стеклу, он смотрит в глаза водителя и не испытывает мук совести. И даже ослепительно улыбается, пока человек за рулём провожает их дребезжащее авто опешившим взглядом. — Это ещё что за дебил? — хмурится Мин Юнги, глядя на парня со средним пальцем через тонированное стекло. В его руке мелькает телефон, номер автомобиля он вписывает в заметки интуитивно – рабочая привычка. — Почему стоим? — интересуется Чон Чонгук. — Прошу прощения, сэр, там… Неважно, — Минхёк отвечает растерянно, однако Чонгук не обращает внимания, раздражённо наблюдая за пестрящими рекламными вывесками. Этот город-муравейник ему уже осточертел. — Что там с Иллианом? — он удостаивает Юнги коротким взглядом. — Чего ты от меня хочешь? — Юнги трёт лицо руками, а когда он так делает – ничего хорошего это не значит. — Чтобы я нашёл человека, который как гребаный ниндзя прячется от тебя месяцами, за один день? — Ты начальник службы безопасности. — И моя работа – обеспечивать безопасность, а не искать твоих сраных любовников-должников по всему миру. — Он не иголка в стоге сена, — холодно говорит Чонгук. — Он амбразура среди чистого поля. Он кость в моём горле, — цедит Чон. — У него мои деньги. — Стырил пацан пару важных документов и чуть-чуть бабла, и что? Как будто он знает, к кому с этим идти. — Что я делаю не так? — Чонгук щурится, пытаясь отыскать причину в собственных мыслях. — Они все бегут как крысы с тонущего корабля, стоит кому-нибудь хоть раз приставить дуло к их виску. Юнги, решив промолчать о том, что не все люди бывают готовы к подобному повороту событий, косится на мужчину с плохо скрываемым раздражением. — Не горю желанием быть твоей жилеткой. Поговори об этом с Джином. Он с радостью поддержит весь этот сопливый бред. — Я убью Иллиана, — буднично говорит Чонгук. — Флаг тебе в руки. — Найду и замурую в стену заживо. Или пущу под каток. Или утоплю собственными руками, как паршивого кота. Это ведь не так страшно, как дуло, исходя из его логики. — Или в скором времени ты найдёшь другую причину, по которой будешь убиваться, а Иллиан останется одним из немногих, кто умрёт в старости естественной смертью, если не начнет лезть туда, куда не просят, — предлагает Юнги. — А что насчёт Сиёна? — Уже должен был приехать, — Юнги сверяется со временем. — Пусть готовится к собранию, будет сопровождающим. Кико тоже идёт со мной. Проинформируй их. — Вообще-то, сопровождать тебя – моя работа, — напоминает Мин. — Вообще-то, — равнодушно звучит голос, — ты ищешь Иллиана, пока я не скажу тебе «стоп». Юнги не соглашался на такой БДСМ, он говорит честно: — План – говно. — Я рад, что ты не возражаешь. Действительно. Юнги не возражает, потому что его никто не спрашивает. Подумаешь, начальник службы безопасности? С таким же успехом он мог быть мраморной статуей у входа в дом Чон Чонгука с двумя гордо поднятыми средними пальцами вверх. Хотя велика вероятность, что Чонгук не нашёл бы разницы и продолжил вести с ним светские беседы. Кстати, о средних пальцах. Юнги копирует номерной знак из заметок и пересылает личному навигатору на проверку. Когда на место твоего начальника ведётся охота в своих кругах, то ненароком начнешь и котам под хвост заглядывать в поисках установленной скрытой камеры. И лучше бы тому идиоту в самом деле оказаться просто идиотом, а не идиотом, работающим на знакомые имена.***
— Попробуешь найти? — Тэхён протягивает Хосоку телефон с фотографией номерного знака, стряхивая пепел сигареты другой рукой прямо в кружку с чужим кофе. — Ищем кого-то конкретного? В гостиной темно, лицо Хосока освещает свет двух мониторов, а стрелка часов лениво приближается к двенадцати ночи. Они вдвоём всегда работают по ночам, пока Чимин отсыпается за всех. Молодой организм, все дела, Тэхён и не брал бы его с собой на «работу», но в одиночку пробираться в дом куда сложнее. Пускай Чимину только недавно исполнилось девятнадцать, но он уже успел вкусить всю гадость этой жизни. И Тэхён, добрый самаритянин, всего лишь пытается показать её прелести. — Пока ехали, заприметил одну машину, — Тэхён плюхается в кресло рядом со столом, а Хосок уже вбивает данные. — Водила – какой-то запуганный малолетка. — Тачка? — Мерс. Эска. — Красота-а, — улыбается Хосок. — У таких обычно бабла жопой жуй. — Если бы не соседская псина, мы бы вчера не попались, — разочарованно хмыкает Тэхён. — Скажи спасибо, что Намджун продолжает прикрывать наши задницы, так что не доставал бы ты его. — Я так заигрываю. — Нашёл, — Хосок радостно потирает руки, и Тэхён чуть ли не залезает головой в монитор. — Вон Минхёк, судимостей нет. Добрейшей души человек. — Безработный? — он хмурится. — Откуда у безработного такая тачка? — Думаешь, нелегал? — Он не выглядел, как человек, который торгует наркотой или пушками. — Откуда ты знаешь, как выглядят люди, торгующие наркотой? — фыркает Хосок, и Тэхён удостаивает его многозначительным взглядом. — А, ну да. У тебя же связи, — кавычки в воздухе вырисовываются сами собой. — К слову, тот парень-фармацевт всего лишь отпускает лекарства без рецептов. Он не наркодилер. И уверен, если бы он знал о том, какое прозвище ты ему дал, он бы больше не продал тебе ни одни антибиотики. Тэхён данное замечание игнорирует. Они с Каем закадычные друзья, пусть и видятся раз в полгода. И отпускать лекарства без рецепта, вообще-то, нелегально. — А если тачка жены? — Не женат. — Наследство? — Как вариант, — пожимает плечами Хосок. — Рискнём? У меня пока что всё равно больше нет вариантов. Тэхён предлагает проверить. В их подходе к работе ничего не меняется уже несколько лет. Однако если говорить о наболевшем, то, учитывая их ежемесячный заработок даже со всеми вытекающими расходами, Хосок уже мог бы обзавестись машиной получше, но ему, видимо, нравится время от времени чувствовать себя рыбой в консервной банке. В разваливающейся, набитой болтами и гайками банке, которая однажды испустит свой последний выхлопной выдох. Хосок бывает… непонятным. Их знакомство было странным даже по меркам Тэхёна, который в тот день удирал от девушки своего бывшего, у которого прихватил телефон и парочку купюр из кошелька. У тротуара была припаркована та самая консервная банка, в которую он запрыгнул интуитивно, а водила просто дал по газам. Тогда Тэхён не знал, во что выльется их знакомство, но тот вечер он провёл с банкой пива, уперев ноги в приборную панель ради удобства. Он дымил как паровоз, и Хосок не сказал ни слова о том, что сидения пропахнут сигаретами. Он зацепил Тэхёна уже тогда, своим равнодушием к мелочам и пониманием множества непонятных вещей. Их первое дело было провальным. Тогда они впервые встретились с Намджуном, который оттаскал их за уши, как каких-то сопляков, и вышвырнул из участка, веля больше не попадаться. Ещё лет семь назад он даже думал, что влюбился, пока не понял, что Хосок просто-напросто стал его человеком. Это не случилось за один день, не случилось за год или за три, это выбило из колеи своей внезапностью, когда Хосок загремел в больницу, а Тэхён нёсся к нему через весь город, чтобы убедиться, что с этим идиотом, который в тот день соорудил себе стремянку из двух неустойчивых стульев, всё в порядке. Инцидент обошёлся малой кровью: сломанным пальцем, трёхэтажным матом и покупкой настоящей стремянки. Хосок для него не любовник и не друг, он человек, понимающий с полуслова. Он тот, кому Тэхён, без прикрас, доверяет свою жизнь. Хосок тот, кто не стал задавать лишних вопросов, когда Тэхён привел в дом Чимина ещё четыре года назад. Тэхён собрал свою новую семью сам, собственными руками, кровью и потом. Он человек, нашедший потерянных. В каком-то смысле, Тэхён дал им стимул к жизни, и Чимин, которого он от души пнул при первой встрече, сбросив тем самым на асфальт с перил мостовой, закивал бы болванчиком в подтверждение. Даже Чимин, упрямый и дерзкий пятнадцатилетний Пак Чимин, согласился в тот день пойти за ним. Тэхён немного этим гордится. На дело они давно выходят вместе, разве что разными путями. Исследуют обстановку, гуляя по магазинам, пока ищут жертву. Они не берут много. Их первое правило: бери ровно столько, сколько сможешь унести в двух руках, даже если в рюкзаке осталось место. Сегодня они без рюкзаков. Сегодня они в торговом центре, пока Хосок ждёт на парковке. Обычно им везёт, но бывают и такие исключения: — Смотри, куда прёшь! Тэхён слышит с другого конца зала и ледяной голос Чимина: — Чё ты сказал? И понимает, что дело остаётся на нём. Чимин привлёк внимание Вон Минхёка, который, как и любой уважающий себя человек, любит поглазеть на назревающую драку. Тот всё ещё стоит в очереди за кофе и в какой-то момент отвлекается на телефон. На нём выглаженный костюм и лакированные туфли, в манжетах – серебряные запонки. Что-то недорогое, явно не стоящее внимания. У этого парня вообще нет ничего, что выдавало бы его состояние: ни навороченного гаджета, ни часов, ни перстней. Будь проклят тот день, когда Тэхён узнал про понятие шестого чувства и которому научился доверять. Вон Минхёк не выглядит, как бизнесмен, но и не выглядит как офисный работник. Тэхён только предполагает, что он самый обычный водитель, на чье имя оформлена машина. Но кому-то ведь она принадлежит на самом деле. Тэхён продолжает копошиться в очереди, но когда Вон Минхёк забирает два стакана кофе и уходит, он следует по пятам. Задачу усложняет лишь тот факт, что Чимин и так привлёк внимание, а Тэхён ненавязчиво ещё прошлым вечером тыкал этому парню средним пальцем чуть ли не в лицо. В этот раз он не думал о последствиях. Хотя, откровенно говоря, никогда не думает. Ему всегда сопутствует удача. Когда Пак собирается выйти Вону навстречу, чтобы устроить случайное столкновение, Тэхён мотает головой, веля не делать этого, и Чимин проходит мимо, прямо к машине Хосока. Тэхён выбирает такси, так у них куда больше шансов добраться до намеченной цели. Он привычно объясняет водителю, что покажет дорогу сам, пытаясь найти в толпе авто ту самую. И благо Вон Минхёк не родился гонщиком в этой жизни. — Запиши адрес, — Тэхён кидает Чимину пакет с едой, запрыгивая в машину Хосока. Их колымага не вписывалась в интерьер района Мапхогу, где обосновалась Сеульская элита, зато такси, на котором Тэхён проехал по улицам, хотя бы не вызвало столько подозрений. — И чего там? — Чимин пережёвывает половину слов, запивая их газировкой. — Там большая проблема, — закуривать в такие моменты стало привычкой, всё дело в адреналине. — Насколько большая? — Метра в два. — Охрана? — хмурится Хосок. — Забор. Ворота автоматические. Скорее всего открываются с пульта. — Не проблема. — Нельзя, — Тэхён задумчиво трёт губы. — Наделаем шума. Кто-нибудь да услышит. — Надо поискать обходные пути, — предлагает Пак, протягивая Хосоку контейнер с токпокки. — Надо узнать, зачем мы туда идём, а потом уже искать обходные пути. В машине воцаряется тишина, нарушаемая шуршанием пакетов. — Я узнаю, заказывают ли они клининг, — говорит Хосок. — А дальше – как обычно. Как обычно зачастую заканчивается тем, что Хосока выставляют за дверь за излишнее любопытство во время уборки в доме. — Мы ещё не брали такие частные дома, — Тэхён машет сигаретой куда-то в сторону. Размеры впечатляют. Их дела обычно куда проще – многоквартирные дома, небольшие коттеджи в Инчхоне, самые обычные бары, где люди оставляют свои вещи без присмотра. Стол Ким Намджуна, в котором время от времени можно найти много интересных изъятых вещей. — Можно попробовать, — пожимает плечами Чимин. — Я за, — кидает Хосок. — Какая разница, чья это хата? Может, там вообще сейф в сейфе и переться туда нет смысла. — Окей, решаем проблемы по мере их поступления, — соглашается Тэхён. — Хотел бы в таком жить? — Чимин подмечает дом, у которого они припарковались. — Ничё такой. Хотя никогда не понимал, зачем людям столько комнат. По-приколу? — Чтобы понтоваться и скрывать недостатки. Отвечаю, есть статистика, в которой говорится, что чем больше твои дом, тачка и кольца, тем меньше твой член. Над умозаключением Чимина Тэхён смеется во весь голос, пока Хосок мучает двигатель, пытаясь завести «банку». Их подготовка всегда начинается заранее. Ещё до того, как Хосок узнаёт от Дживона – своего хорошего знакомого, управляющего клининг-фирмой – о том, что некий Чон Чонгук, проживающий в коттедже, действительно раз в месяц пользуется их услугами, рюкзаки собраны, а выходная одежда надёжно упакована в целлофан за неимением футляров. Дживон, всегда с невозмутимым лицом игнорирующий кокетство и явные психические отклонения Тэхёна, не нравится Киму только по одной причине: тот всегда в доле и берет не меньше тридцати процентов от награбленного, даже если подмигнуть ему и предложить выпить где-нибудь. Дживон выпьет. Дживон без проблем стерпит все эти жалкие домогательства и потребует свои обещанные деньги. Ох уж эти бизнесмены… — Если мы сможем навариться на этом деле, то соври этому ушлёпку хоть раз в жизни, — спустя пару дней просит Тэхён, провожая Хосока на разведку. Когда он в этом синем комбинезоне с глуповатым выражением лица пытается втиснуться в резиновые сапоги, у Тэхёна язык не поворачивается назвать его профессионалом своего дела. Однако это не отменяет того факта, что Хосок действительно профессионал во всём, что не касается грабежа собственными руками – главная причина, по которой он не выходит на дела. Боже, да когда Тэхён наблюдал за тем, как Хосок пытался запихать газировку в карман, не замечая даже того, как на него в упор пялится продавец, Ким понял, почему их самое первое дело обернулось знакомством с Ким Намджуном. — Я и так вру Дживону, — говорит Хосок. — Он надеется на тридцать процентов, а получает не больше двадцати. Не такая уж большая плата за помощь и молчание. — Скотч обошёлся бы дешевле, — хмыкает Тэхён. — Приставить нож к шее – вообще бесплатно. — Будешь жадничать – сядешь в тюрьму. — И чем это будет отличаться от моей обычной жизни? Трёхразовым питанием? Не соблазняй. — Готово, — пыхтит Хосок. — Скоро подъедет машина. — Удачи на работе, дорогой, — щебечет Тэхён. — Не задерживайся. Хосок задерживается. Когда фирменный фургон въезжает на участок, и перед глазами предстаёт дом, становится понятно: они собираются ограбить кого-то очень серьёзного. По всему периметру есть камеры, но нет охранников. Их группу из шести человек беспрепятственно пропускают в дом, а уборка начинается с верхнего этажа. Фирма Дживона славится сотрудниками, добросовестно выполняющими свою работу, но Хосок видит наимилейшую статуэтку быка, и руки тянутся сами собой. Он усердно трёт пыль, взвешивая сувенир в руке. Чистое серебро со вставными рубинами на месте глаз, не полый и довольно увесистый, но это явно не то, ради чего им стоило бы рисковать свободой. Хотя рядом с компом смотрелось бы прикольно. Хосок ведет мысленные подсчёты, окидывая комнату взглядом, и рядом с плазмой во всю стену всплывает ценник с запредельной цифрой. Он не может сосчитать нули. — Вот это качество… Вот это качество, охренеть, — бурчит Хосок себе под нос, натирая кожаный диван. Жаль, что к дому нельзя подогнать фургон и просто вывезти отсюда всё, что нравится. Протирать своей задницей такую драгоценность наверняка одно удовольствие. В черных зрачках мелькают цифры, в голове звучит звук монет, словно в казино при выигрыше джекпота. В руках у Хосока билет победителя, а перед лицом микрофон, в который он шепчет: — Это победа… Потому что за самой дальней чёрной дверью в конце длинного-длинного коридора, в самой темной комнате есть устрашающая своими размерами гардеробная. — Закончишь здесь – иди к бассейну, — один из парней, который вроде как главный, распахивает в спальне шторы, и Хосок слепнет от яркого солнца, возвращаясь в реальность. Золотые часы, брендовые шмотки, леопардовый халат! Леопардовый? Да плевать! Будь тут всё хоть из говна и палок, Хосок бы всё равно понял, что нарвался на бриллиант. В гардеробной он с таким усердием моет пол и зеркала, мечтая поделиться открытиями с Тэхёном и Чимином, что ему просто обязаны заплатить одной из этих золотых цепочек, весело поблескивающих из-под стекла. Он настолько увлекается собственными мыслями, что не обращает внимания даже на охранника, который отвлекся от телефона и с явным скептицизмом наблюдает за насвистывающим себе под нос парнем. — Так и хочется испортить тебе настроение, — говорит тот, и Хосок включает дурака: — За что? — Рожа твоя счастливая бесит. Давай быстрее. И не пялься так на цацки, а то глаза вывалятся. Если мой начальник не досчитается хоть одной – я лично найду тебя и переломаю руки, — он звучит безразлично, вернувшись к мобильному. — Так точно, — салютует Хосок, встав по стойке смирно. — Идиотина. — Абсолютно верно, сэр! — Я Мин Юнги, — этот Мин Юнги смотрит на Хосока с холодным прищуром. — Запомни это имя и молись не попасться мне в руки. — Есть, господин Мин Юнги. Я не верующий, но буду молиться сразу после уборки! — с серьезным лицом отвечает Хосок. — Не выделывайся. Я впервые вижу тебя среди знакомых лиц, и ты мне не нравишься. — Я никому не нравлюсь, господин Мин Юнги. — Как зовут? — Чон Хосок. — Как долго работаешь? — Две недели. — Я уже несколько часов наблюдаю за твоей довольной рожей, Чон Хосок, — Юнги взглядом сканирует уборщика. — Ты либо нездоров, либо задумываешь что-то, что мне очень не понравится. — Никак нет, господин Мин Юнги. Я просто люблю свою работу. И, наверное, всё-таки простудился, отсюда и нездоровый вид. Хосок делает вид, что вот-вот чихнёт, и, когда всё-таки чихает, заплевав все стекла, под которыми лежат украшения, Мин Юнги брезгливо морщится. — Убери за собой и вали отсюда. У меня нет времени тебя караулить. Надо же, какой заносчивый экземпляр. Хосок давно с такими не сталкивался. — Но мне нужно доделать уборку, господин Мин, — мямлит он, натирая стекло до блеска. Датчиков в стеклянных коробах не наблюдается. Хосок даже приоткрывает один, но сирена не срабатывает, а Мин Юнги не кидается на него разъяренным псом. Супер! Если Тэхён с Чимином смогут всё это утащить, то он купит себе новый коврик для мышки. С подсветкой! — Чонгуку насрать на качество уборки, — ворчит Юнги, снова тыкая в телефоне. Его злобное лицо говорит о том, что он готов проткнуть дисплей пальцами. Он и глаза, наверное, может выдавить, раз ломает руки? Какой ужасный человек! — Зачем в таком случае вызывать клининг? По крайне мере вряд ли глаза Хосоку начнут выдавливать прямо сейчас. — Вас вызвал я. — Господин Мин Юнги, — с грустью говорит Хосок, и Юнги хмуро смотрит на него. — Вам что, одиноко? — А ты что, проститутка? Если бы Тэхён был здесь, он бы не упустил шанса поглумиться над этим человеком, ответив утвердительно, но Хосок не такой. Он нормальный. — Был бы проституткой, не работал бы в клининге… — Одно другому не мешает. У тебя по расписанию чистка бассейна, а времени на всё остальное – полчаса. Хватит чесать языком и делать мне нервы. — А что случится через полчаса? — Хосок собирает все тряпки в ведро, не забыв прихватить швабру. — Через полчаса моё терпение лопнет окончательно. — Полчаса – это очень много, господин охранник. Юнги злобно зыркает на него. — Я начальник службы безопасности. — Разве начальник безопасности не должен прямо сейчас заниматься обеспечением безопасности своего нанимателя? — хлопает глазами Хосок. — Давай ещё ты поумничай, — улыбается Мин Юнги. Однако улыбается так, что Хосок видит перед собой человека, который в шаге от совершения убийства. — Мне же мало моего отупевшего начальника. — Все начальники очень умные люди, — с важным видом говорит Хосок. — Будь мой начальник умным, он бы не выбирал себе любовников с отсутствующим инстинктом самосохранения! — он швыряет телефон прямо на пол, на толстый, пушистый ковёр. Отличный, кстати, ковер! У Хосока аж глаза загорелись. — Я сам перееду Иллиана на катке… — как в бреду шепчет он. — Дайте мне машину и его бренное тело, я заставлю этого говнюка страдать так же, как страдаю я. Он пожалеет, что однажды переступил порог этого дома. Пожалеет, что родился! Я высосу его мозг через коктейльную трубочку! Хосок знает только одного Иллиана, который, если не изменяет память, был любовником его дражайшего друга, но если у Мин Юнги на всех Иллианов именно такие планы, то он лучше помолчит об этом. — У моего друга, кстати, тоже отсутствует инстинкт самосохранения. Если бы Тэхён только мог прихватить этот прикроватный коврик, Хосок бы остался благодарен ему по гроб жизни. — За каким членом мне эта информация? Я похож на сваху? — рычит Юнги. Он приглаживает волосы, надев маску спокойствия, и уже не выглядит так, как будто минуту назад вышел из себя из-за того, что его начальник, видимо, не умеет разбираться в людях. — Мне и без твоих друзей в этом доме хватает проблем. Бери манатки и проваливай. И чтоб в следующем месяце я тебя тут не наблюдал. Сказал как отрезал. Вот это характер! Если бы с ними работал такой человек, они могли бы проникнуть даже в банк. Эх, Хосоку бы такую непоколебимую уверенность в том, что вокруг него вертится весь мир. Он бы вытворял такие чудеса… Будь у него такой характер, он бы не возился в бассейне, который чистит без особого удовольствия, брезгливо морщась, когда вляпывается рукой в слизь. А через полчаса терпение Мин Юнги и правда заканчивается: он начинает хлопать дверьми так, что в доме дребезжат стёкла. Хосок в этот момент впервые видит Чон Чонгука – владельца коттеджа – воочию, пытаясь вспомнить, откуда знает это равнодушное выражение лица. Когда мужчина вышел из машины, Хосок подглядывал из-за борта бассейна, намывая, как он думал, перила лестницы. Ему в лицо в тот же момент прилетела мокрая тряпка от одного из коллег, который злобно сверкал глазами, стряхивая пену с руки. И чего бузит? Чище будет. — Давно не виделись, — удивленно кидает Чонгук, проходя мимо, и Хосок растерянно кивает в знак приветствия. — Сменил сферу деятельности? — ответа от него не ждут, уходя прочь. Он думал – не ему. Но когда оборачивается и видит три пары глаз, которые уставились на него, понимает, что, видимо, они с этим богатым чудиком действительно где-то пересекались. Да где, блин, Хосок вообще мог пересечься с таким человеком? На блошином рынке? В круглосуточном у дома? В прачечной? Быть не может, его с кем-то перепутали и он тоже перепутал. Подобная информация никогда не задерживается в голове надолго, Хосок откладывает это воспоминание, чтобы подумать о нем позже, если представится возможность. Первым делом по возвращении домой, даже не переодевшись, он берется за ватман, и Чимин выключает телевизор. Его миссия в этом деле – одна из самых важных, и Тэхён ходит чуть ли не на цыпочках, пока Хосок чертит план дома. Планировки коттеджа в интернете нет, значит, строили под заказ. Этот дом с кучей комнат строили под Чон Чонгука, который явно что-то скрывает, потому что когда Хосок смотрит на готовый план, он не видит того, что должно быть – за гардеробной есть дополнительная комната. Чон Чонгук может хранить в этом тайнике драгоценности или деньги – в голове уже звучит звук шелеста купюр. Хосок ещё долго стоит над планом, пытаясь воспроизвести в голове картину целиком. Он даже рисует человечка с рогами в той самой комнате, в которой общался с Мин Юнги. Начальник безопасности тире охранник тире психически неуравновешенный человек. От такого их компании лучше держаться подальше. Он не вызывает доверия. И только когда Хосок откладывает карандаш в сторону, Чимин выдыхает, а Тэхён говорит: — Если бы ты не нашел ничего интересного, то не вообразил бы себя Пикассо, — его взгляд падает на рогатого человечка. — Таких домов мы ещё не видели, — у Хосока блестят глаза. — Вы обязаны заценить этот шикарный диван. — Мы будем рисковать ради дивана? — Тэхён выгибает бровь. Чимин склоняется над импровизированным чертежом: — Он в натуре такой классный? — В гардеробе одних только украшений на десять лямов наберется. Минимум, — нервно смеется Хосок. — Если бы вы могли вынести ещё и его плазму, мы бы забабахали себе домашний кинотеатр. — Что это? — Тэхён тычет пальцем в комнату со знаком вопроса. — Не знаю. Двери не было. Со стороны выглядит как спальня, но она вдвое меньше даже вместе с гардеробной. — У нас не будет времени искать вход. — Поверь, нам хватит и того, что лежит на виду. — Камеры? — Тэхён повторяет за Чимином, склоняясь над столом. — Только по периметру. В доме их нет. — Это прикол какой-то? — хмыкает Чимин. — В доме с кучей ништяков нет камер? — У этого мужика свой личный цербер. Не думаю, что ему нужны камеры. Тэхён морщится: — Собака? — Не, это его начальник службы безопасности, — Хосок указывает пальцем на карикатуру. — Мин Юнги. — Этот вот с рогами? — уточняет Тэхён. — Ага. Воплощение сатаны. Говнюк ещё тот, так что если он попадется вам – придушите. — Всё настолько плохо? — Ким Намджун по сравнению с этим парнем просто божий одуванчик. Чимин присвистывает, а Тэхён нервно щелкает зажигалкой. Стоит ли оно того? Хочет ли он так рисковать? Блин, да конечно хочет. Начальнику службы безопасности нечего делать в доме у своего нанимателя посреди ночи. Они спокойно войдут, возьмут драгоценности и… — Подожди, — заторможенно говорит Тэхён, не успев прикурить сигарету. — Гардеробная прямо в спальне. — Ага, — кивает Хосок. — В спальне, я полагаю, спит хозяин. — Ну типа. — И каким, интересно, образом мы заберёмся к нему в гардеробную посреди ночи, пока он будет там дрыхнуть? — Дай мне пива, и я расскажу тебе о том, где войти, как проникнуть и что украсть. — Чимин, — усмехается Тэхён, и Пак копирует его. — Тащи пиво.***
— У меня уже который день плохое предчувствие, — говорит Юнги. — Тебе надо было идти в детективы. Чонгук встряхивает документ, зажатый между пальцами, и внимательно вчитывается в условия договора, сидя за обеденным столом. После первых двух строчек становится скучно. Чаён действительно идиотка, раз думает, что может угрожать ему убийством Мин Юнги. Чаён идиотка уже только из-за того, что думает, как будто в принципе умеет угрожать. Чонгук привычным жестом просит у Юнги зажигалку, пламя быстро охватывает лист, который остается догорать в тарелке с недоеденным супом. — Мой порт в Инчхоне или твоя жизнь? Мои деньги или твоя жизнь? — хмурится Чонгук. — Какая дура. Конечно же, мой порт. Что за новая тенденция – выдвигать мне смехотворные требования? Это сейчас модно? — Могу взять пару наших и провести с ней воспитательную беседу, — предлагает Мин. — Она обещает убить тебя, испугайся хотя бы ради приличия. Чонгук лениво вздыхает, берясь за следующий документ: копия запроса в бухгалтерию по поводу транспортировки груза из Инчхона в Пусан с предоплатой. Зачем Васиковскому столько порошка в Пусане? Планирует устранение вышестоящих? Чонгук бы расстроил его тем, что в Пусане и без Васиковского полно говнюков, пытающихся занять свою нишу. Откуда только вылезли эти иностранцы, пытающиеся пролить кровь на чужой земле? Чонгук рвёт лист. Предоплату он не вернёт. — Хочет убить – пусть попробует, — равнодушно говорит Юнги. — Мне даже интересно, что они смогут придумать в этот раз. Пытки перышком? Они оба смеются. Последний раз Чаён угрожала убить Мин Юнги несколько месяцев назад, а когда Мин явился к ней на порог, ему пришлось выслушать лекцию о том, что работать на Чон Чонгука очень и очень плохо. Трёхчасовой монолог закончился тем, что Юнги проснулся, поинтересовался, может ли он идти, и удалился восвояси. Так что если Чаён собирается его убить, то пускай лучше наймёт киллера. Юнги хотя бы не придётся несколько часов кряду слушать о том, как именно и в каких позах Боги собираются карать его после смерти. — Как продвигаются дела с Иллианом? — закидывает удочку Чонгук. Этот раздражённый вздох он узнает из тысячи. — Знаешь, даже если бы он был у меня в руках, я бы сначала отыгрался на нём за все свои страдания, а уже потом передал то, что от него останется, тебе. — Судя по твоему недовольному лицу, ты не отыгрался, значит, Иллиана у тебя нет, — предполагает Чонгук. — Вы только посмотрите на этого гения дедукции. — Знаешь, я подумал, что может и не убью его, если вернется сам. Иллиан, конечно, подпортил настроение, когда забрал несколько оригиналов договоров с японцами и пару миллионов. Чонгук от этого не обеднел и не пострадал, он не занимается криминалом напрямую, здесь уже дело принципа. Человек ушел, думая, что останется безнаказанным. Его всего-то похитили, немного припугнули пистолетом, хотели, чтобы добыл номера зарубежных счетов своего покровителя, а вместо этого Иллиан Атталь мастерски надул всех. Его ищет Чонгук, ищет обманутый Мун Убин и половина Сеула. Он жил с Чонгуком достаточно, чтобы знать, в каких местах стоит прятаться. Не то чтобы последнее время у них были тесные отношения, какие-то чувства друг к другу, но после побега Чонгук потерял к этому человеку всякое уважение. Почти. Скрывается тот и правда изумительно, раз даже Юнги не в состоянии найти парня, у которого на руках столько денег и какой-никакой, но компромат. Иллиан никогда не был трусом. Но стоило Убину поставить его на колени и потрясти пистолетом перед лицом – парень сдулся. Это при том, что Чонгук пожертвовал своим временем и спас его. Атталь не сказал даже элементарного «спасибо» и исчез уже следующей ночью, оставив все свои вещи. Засранец. У Юнги звонит телефон, и Чонгук выгибает бровь. Уже почти половина одиннадцатого: никто не звонит в это время с хорошими новостями. И почему всё плохое в этом мире случается именно ночью? — Мин Юнги, слушаю, — он внимательно вслушивается в чьи-то слова на том конце с непонимающим лицом. — Чон Чонгук? Не знаю таких. Чонгук даже откладывает бумаги в сторону, потеряв к ним всякий интерес. — Слушай сюда, конспиратор, я же выясню, кто ты такой, — раздражённо говорит Юнги. — Ты вообще в курсе, кому ты звонишь? А не пойти бы… Что? — он кидает взгляд на Чонгука. — Ты знаешь, где этот ублюдочный?! Если ты сейчас же не назовешь мне адрес, я найду и тебя, и всю твою семью, и Атталя, и выпущу кишки вам всем, ты меня… — Чонгук невозмутимо забирает у Юнги телефон, прервав диалог. — Какого хрена?! Если человек на том конце знает что-то об Аттале, то говорить с ним в подобном тоне явно не стоит.***
Хосок удивляется, когда слышит знакомую фамилию. Он, конечно, понимал, что Сеул не кишит людьми с подобными именами, но чтобы у него и Мин Юнги был общий знакомый – с ума сойти. Осталось ещё с этим припадочным оказаться дальними родственниками, смеху-то будет… — Чон Чонгук, — звучит на том конце провода. Хосок удобнее устраивается у аппарата. Охранник вокзала не по-доброму на него косится. — Тебе что-то известно об Иллиане Аттале? — Ну типа, — говорит Хосок, пытаясь вспомнить, как тот вообще выглядит. Тэхён приводил его лишь один раз, предпочитая скрывать свои связи. — Такой голубоглазый блондин, может сожрать пиццу в одну харю за один присест. — Надо же, — этот вот звучит куда спокойнее Юнги. — Какое точное описание. И тебе известно, где он находится? Хосок проверяет телефон: Тэхён пятнадцать минут назад написал о том, что они входят в дом и с кухни доносятся чьи-то голоса. — Известно, чёб нет, — он жует жвачку, чавкая в телефонную трубку, и даже для самого себя звучит до уссачки смешно, когда повышает голос. На что только не пойдёшь ради денег. — Но я типа не скажу. — Сколько? Хосок присвистывает. — Много. — Двести тысяч, — тут же предлагает Чонгук. — Четыреста. — Идёт. — И чтоб этот говнюк извинился за свой тон, — требует Хосок. Чонгук на секунду замолкает, а потом говорит: — Предлагаю пятьсот тысяч без извинений этого говнюка. Даже так слышно, как Юнги кроет Хосока отборным трёхэтажным матом. Слова «извини», «прости» и «пожалуйста», видимо, не прописаны в программе этого киборга-убийцы. — Не, не вариант. А чё, как сами-то? Нафига вам друг мой? Если Иллиана вообще можно назвать другом, учитывая тот факт, что они виделись один раз в жизни. — Друг твой сделал много неприятных вещей, — спокойно отвечает Чон. — Некоторые люди немного злятся на него и хотят просто поговорить. — А тот кишки ему выпустить хотел. — Он злится чуть сильнее остальных, но никто не позволит ему, как вы оба выражаетесь, выпустить Иллиану кишки. — Ну мне подумать надо, а то вы какие-то мутные типы. — Как ты узнал, что мы его ищем? — Птичка чирикнула. — Ты водишь связи с интересными птицами. Шестьсот тысяч – моё последнее предложение, — уточняет Чон. — После этого мой злой друг, с которым ты вёл беседу парой минут ранее, будет искать не только Атталя, но и тебя. И, возможно, если я не стану вмешиваться, он действительно выпустит кому-то из вас кишки – у него такое хобби. Однако так как Иллиан Атталь нужен мне живым, ты сам угадаешь, кому именно. Что скажешь? — ласково звучит его голос. Хосок смеется. — Чёто как-то много непонятных слов. Чонгук усмехается в динамик – это отчетливо слышно. У Хосока вибрирует телефон: «Уходим». Ну наконец-то. — Послушай, ты звонишь с таксофона, чтобы твой номер не смогли определить. Понимаю. Ближайший от центра города – на вокзале. Самый удобный вариант. Полагаю, ты именно там. Как ты думаешь, за сколько мои люди, целенаправленно высланные за тобой, доберутся до туда по ночному городу? — Я не знаю, чё такое «целенаправленно», — безразлично кидает Хосок. — Лан, я пошёл. Может, ещё как-нибудь звякну. Покеда. Он вешает трубку на место и прогулочным шагом удаляется с места происшествия. Даже если этот Чон Чонгук решит его отыскать, он будет в бешенстве, когда узнает, что Хосока ничего не связывает с Иллианом, а Тэхёна с Чимином он не сдаст. Вот и вся комедия. Убьет? Не смешите. Кто он такой, чтобы убивать людей направо и налево и оставаться безнаказанным? Хосок запрыгивает в машину, удача явно на его стороне – мотор тут же начинает тарахтеть. Он едет домой, чтобы примерить хоть одну дорогую побрякушку и связаться с покупателем. И он ещё не знает, что Чимин прихватил для него ту самую статуэтку быка, потому что ему показалось, что она будет прикольно смотреться у Хосока на столе.***
— Когда мы всё это обналичим, я куплю себе новый коврик, — Хосок перебирает в руках золотые украшения, пока Тэхён примеряет серьгу-гвоздик. Он давно хотел себе что-то подобное. — Это я оставлю. — Выглядишь как дорогая проститутка, — честно говорит Чимин, кидая взгляд на украшение с камнем, напоминающим бриллиант. Может, это он и есть. — Тебе идёт. — На что хочешь потратить деньги? — спрашивает Тэхён. — Не знаю, — пожимает плечами Пак. — Может, диван новый купим? Тот реально был классным. — Скажи, — улыбается Хосок. — Прикуплю шмоток на лето, — продолжает Чимин. — Остальное – в заначку. А ты что хочешь? — Не знаю, — равнодушный взгляд Тэхёна скользит по драгоценностям. — Пива. — И нафига нам столько денег? — хмурится Чимин. — Я ещё предыдущее не успел потратить. — И я откладываю, — задумчиво говорит Хосок. — Комп есть, тачка есть, хата – тоже. Они, в общем-то, могут позволить себе жизнь на полную катушку, дело только в том, что не видят смысла светить нажитым добром. Тэхён не фанат клубов, пользуется доставками еды на дом, а машина Хосока обходится недорого. Брендовые шмотки? Чтобы впечатлить кого? Ким Намджуна? Он уже и не знает, зачем они это делают. Ради веселья? Адреналина? Доказать себе, что они могут. — Сплавлять всё это добро придётся постепенно. Половину продам, с остальным пойдём по чёрным ломбардам, — Хосок зевает, сгребая в рюкзак украшения, и кидает тот в пыльный угол. — Сработано супер. Как обычно. Чимин. — М? — Спасибо за подгон, — лыбится Хосок. Он оставляет статуэтку быка на столе и именует его Мином в напоминание об удачном и прибыльном деле. Всё-таки у такого зверя скверный характер, если его разозлить… И у быка, к слову, тоже.***
Когда в дверь стучат, Тэхён валяется на диване с телефоном, выбирая новый пылесос. Он вообще не разбирается во всей этой фигне. Нельзя написать «пылесос отличный, сосёт хорошо»? Для чего ему все эти характеристики с непонятными цифрами? Он не настолько умный. — Открой, — кидает Тэхён Хосоку, когда тот тычет пальцем в дверь. — Я заказывал доставку. Ну и какой пылесос выбрать? Синий или чёрный? — Чимин! — Пак приходит на зов ленивого и пялится в телефон, в котором Тэхён листает фотки. Они оба замирают в тот момент, когда перед ними вырастает фигура незнакомого человека. Этот человек выглядит крайне разъярённым. Лицо об этом не говорит, но пистолет в его руке, направленный на Тэхёна, красноречиво кричит об этом. Вряд ли он настоящий. Не человек. Пистолет. — Поднял задницу и пошёл к выходу, — дуло машет в сторону двери. — Дважды не повторяю. Тэхён, конечно, всякое видел в своей жизни, но озлобленную мышь видит впервые. Интересный поворот событий. — Чёрный выглядит круче, — говорит Чимин, вернувшись к разглядыванию фоток. — А у синего больше характеристик, — хмурится Тэхён. — И чё? — Он типа лучше должен быть. Не? В Тэхёна прилетает диванная подушка, и телефон валится прямо на лицо. — Вы чё, инфузории, не поняли? — мужик злится. — Я прострелю тебе ногу и заставлю ползти до машины, а ты, — он кидает взгляд на Чимина, — будешь бежать за своим другом и плакаться, когда я сломаю тебе нос. — Чё за ним бежать? — не понимает Пак. — Он же ползти будет. — На выход! — Ладно-ладно, — Тэхён поднимает руки в примирительном жесте. Лицо этого парня ему кое-кого напоминает. — Ты случайно не человек-сатана? Мин Юнги? — Умный, когда не надо, — отрезает Мин. — Рот закрыл, взял то, что упёр вчера, и вперёд. Всё-таки Хосок своим рисунком поразительно точно передал внутренний мир человека. Талантище. — Твой босс так быстро нашел нас? — хмыкает Чимин. — Мой босс и в трех соснах заблудиться может, поэтому у него и есть я. — А-а, — вспоминает Чимин, обуваясь на пороге. — Цербер? — Он самый, — кидает Тэхён. Он швыряет в Юнги рюкзаком, и тот пошатывается, когда ловит. Это его Хосок просил придушить при первой встрече? Тэхён понимает почему. Они едут уже знакомой дорогой в уже знакомый дом. При свете дня тот очень даже симпатичный, и если бы не Мин Юнги, тычущий липовой пушкой Тэхёну в спину, то любовался бы и любовался. Их провожают на кухню, где за массивным столом уже сидит Чон Чонгук, попивая свой чай. В его руке – книга, что-то на английском. На стол из рюкзака вываливаются украшения, запонки катятся на пол, но Тэхён успевает поймать и положить на место. Они всё-таки не в самом выгодном положении, даже если никто не собирается их убивать. Да и телохранители выглядели довольно устрашающе. Раз уж о них узнали, отнекиваться смысла нет. Что он скажет? Нам это всё подбросили? Нашли у мусорки? Непоколебимый Чон Чонгук продолжает читать, даже когда на кухне виснет тишина. Стул Юнги скрипит по кафелю, взгляд испепеляет всю троицу. У Хосока засохла кровь под носом – от Мина всё-таки досталось, когда ему открыли дверь. Чонгук поднимает взгляд. — Дай ему лёд, — и возвращается к чтению. Ему никто не мешает: ни Юнги, швырнувший в Хосока полотенцем и пакетом со льдом, ни Чимин, разглядывающий потолок, ни Тэхён, разглядывающий Чимина. Томительное ожидание разговора начинает действовать на нервы. Если бы они сейчас побежали, то до куда успели бы добраться? Максимум – до высоченного забора. Бежать не вариант. А если забрать пистолет Мина, который лежит на столе? Тот ласково гладит рукоять оружия, недобро поглядывая на Тэхёна. Неужели настоящий?.. Чонгук устало вздыхает и откладывает книгу на стол. Он не выглядит разъярённым, как Юнги, он даже не пытается угрожать взглядом, молча смотрит на гостей в тишине. — Не торопись, мы подождём, — не выдерживает Тэхён. Чон усмехается, зато Мин рявкает: — Ты – заткнулся! И ты – тоже, — взгляд перемещается на Чимина. — Говорить будет только третий. — Но Тэхён вроде как наш предводитель, — гундосит Хосок. — Да неужели? — улыбается Чонгук. — Да хоть сраная мессия, мне плевать, — Юнги предупреждает, глядя Тэхёну в глаза: — Откроешь рот – я сделаю дополнительную дырку в твоём теле. — Типа третьего глаза? — интересуется Чимин. — Заткнулись, я сказал! За столом снова виснет тишина. Тэхён посылает запросы в космос, чтобы на Мин Юнги свалился метеорит. Хосок не настолько смелый, когда сталкивается с настоящей опасностью лицом к лицу, обычно он всегда защищен. Он не умеет ругаться, кричать и доказывать свою правоту, то есть он полная противоположность Тэхёна. — Ты ему нос разбил, — говорит Тэхён. — Думаешь, не заслужил? — скалится Юнги. — Меньше будет вынюхивать. — Но кто-то же из них должен говорить со мной, — Чонгук многозначительно смотрит на Мина, и тот кидает взгляд на Хосока: — Ты говорил про друга с отсутствующим инстинктом самосохранения. — Было дело. — Кто из них? — и Хосок кивает в сторону возмущённого Тэхёна. — Отлично. Значит, этот молчит до самого конца, а ты, — он тычет дулом в сторону Чимина, — можешь на секунду открыть свой рот и сказать, на что вы надеялись, грабя Чон Чонгука. — Надеялись? — хмурится Пак. — Мы просто его ограбили. — Вам повезло, что вы стырили только железки, а не что-то по-настоящему ценное, иначе сейчас уже кормили бы рыб на дне океана. Усёк? — Корея омывается морями, — напоминает Тэхён. — Точно, — поддерживает Чимин. — Захлопнись, сколопендра недоразвитая. Теперь я уверен, что это была твоя идея, а твои умалишенные друзья тебя в этой идее поддержали. Тэхён ему аплодирует, лениво, с вызовом. Как если бы он дразнил быка красной тряпкой. — Занимательные персонажи, — улыбается Чонгук. — Что сделаем с ними? Пустим на корм? Выпустим кишки? — бодро предлагает Юнги. — Странное всё-таки у тебя хобби, — бормочет Хосок. Тэхён безразлично разглядывает Чонгука. Он выглядит адекватным человеком, однако ни один адекватный не смог бы сработаться с Мин Юнги, поэтому Тэхён пытается не обольщаться на его счёт. И не оценивать. Не думать о том, что Чон Чонгук довольно привлекательный в своём молчании. На фоне даже теряется голос Юнги, который ведёт монолог о том, какие они все недоразвитые и бесстрашные. Бесстрашные – даже звучит красиво. А чего им бояться? Хотели бы убить, не привезли бы сюда. Чон Чонгуку что-то нужно, иначе они все не сидели бы за этим столом, пытаясь выяснить, кто умнее. Чон не смотрел бы с прищуром на Тэхёна. Он замечает серьгу, узнает в ней своё, и Тэхён вздёргивает бровь, тем самым спрашивая: «Вернуть?» Ему в ответ лениво пожимают плечами, предлагая оставить себе. Как по-джентльменски. Они могли бы договориться. — Ну давай попробуем, — говорит Чонгук, прерывая крики Юнги. — Вы, блин, телепатически общаетесь?! Ты совсем страх потерял? — удивительно, но орет Мин только на тех, кто не его начальник, то есть на Тэхёна. Чонгук не спрашивает о вариантах, Тэхён предлагает сразу: — Мы могли бы поговорить наедине. Где-нибудь не здесь. В этом доме, — опережает его вопрос. — Но в обстановке поприятней. Юнги медленно перемещает взгляд на Чонгука. — Послушай меня… — Успокойся, — Чонгук поднимается из-за стола. — Ты из ума выжил, — ворчит Мин. — Он украл драгоценности и пудрит тебе мозги. — Всё вернулось. О чём ты переживаешь? — О твоей эмоциональной стабильности и умственном развитии. — Мы просто обсудим дальнейшее решение проблемы, — спокойно говорит Чонгук. — В приятной обстановке. — Тебе чай в голову ударил? А ты?! — он снова переключается на Тэхёна, который уже поднялся следом и даже задвинул за собой стул. — Я же сказал тебе сидеть с закрытым ртом! Надо было зашить степлером и припечатать скотчем. Или вообще пристрелить, пока была возможность. — Что ты такой нервный? — беспокоится Чимин. — Они переспят, пару раз поссорятся. Если повезет, то через несколько лет создадут ячейку общества и смогут быть счастливыми. Завидовать – нехорошо. — Переспим? — со смешком уточняет Чонгук, и Тэхён выгибает бровь: — Нет? — Нет, — он говорит так, как будто это было очевидно. Тэхён медленно выдвигает стул обратно и усаживается на место. Он предвидел такой расклад событий, но немного на другом этапе разговора: когда Чон просто отказывается вести с ним беседу, а Мин Юнги продолжает на него орать. Тэхён бы не отказался от чего-то одноразового, если бы это помогло уладить проблему. Он бы не отказался, даже если бы это не помогло. Просто потому что этот Чон Чонгук выглядит весьма неплохо, дорого и стильно, а ещё Тэхён хотел бы проверить теорию Чимина о больших домах и маленьких членах. — Не вижу смысла продолжать этот диалог, — вздыхает Ким. — Нам не о чем разговаривать. Даже в приятной обстановке, что бы это ни значило для тебя. — Честно говоря, — негромко говорит Юнги Чонгуку, — даже я не так понял. И вообще… — Тогда предлагаю дружно помолчать, — тон Чонгука становится серьезным. — Понял прикол, Тэхён? — спрятав глаза в пол, говорит Чимин. — Типа минута молчания в честь твоей покалеченной гордости. Он почти смеется, едва сдерживаясь. У них всегда плохо получалось быть серьезными, и, наверное, это проблема для таких людей, как Чон Чонгук и Мин Юнги. Хосок с Тэхёном откликаются одновременно понурым: — Аминь. И только одно по-настоящему странно – Юнги посреди всего этого балагана продолжает молчать. Видимо, он один из немногих, кто знает, в какой момент действительно пора заткнуть свой рот, пока говорит Чон Чонгук. Тэхёну так кажется. Он выглядит как все те важные люди, которых показывают по телику, даже несмотря на то, что кажется довольно молодым. И он действительно молчит несколько минут, погруженный в собственные мысли, пока Чимин волнуется о Хосоке, даже на секунду не подумав закрыть рот. Для Чимина вообще ни один человек не угроза, для него не существует запретов, потому что Тэхён всегда на его стороне. И всё же иногда, из-за того что он совсем не распространяется о своей настоящей семье и постоянно затевает с незнакомцами словесные перепалки, Тэхёну кажется, что воспитывали его камикадзе. Чимин, как и Хосок, замолкают лишь в тот момент, когда Чонгук уходит, чтобы вернуться с толстой стопкой чистой бумаги. — Будем писать чистосердечное? — интересуется Тэхён. — Это мы умеем. Хочется есть. И новый пылесос. И поскорее разобраться со всей этой историей, не влипнув во что-нибудь покрупней. — Сотня бумажных журавлей, — всё, что говорит Чонгук. — Это прикол? — уточняет Чимин. — Это, как ты выражаешься, не прикол, а воспитательная мера. — А звучит точно как прикол. — В подобных ситуациях я не разделяю чужого юмора, — буднично говорит Чонгук. — Так что можете приступать. — Ты очень странный парень, — хмыкает Тэхён, на что Юнги рявкает: — Тебе сказано крутить журавлей?! Вот и крути молча. — Не умею. — Не проблема, — мирно гундосит Хосок, потянувшись за листом. — Я научу. И Хосок действительно принимается показывать, как складывать бумажных журавлей. Возможно, он не хочет думать о том, что будет дальше. Тэхёну тоже не хочется, даже несмотря на то, что на задворках сознания мелькает мысль: им собираются придумать наказание. Когда кухня пустеет, он уже собирается просто свалить и переждать бурю в каком-нибудь мотеле, пока Чон Чонгук не забудет об их существовании. К подобному они тоже всегда готовы заранее, их выходные рюкзаки «на чёрный день» всегда собраны и ждут своего часа дома, в том самом потрёпанном диване. Одно незнакомое и чрезмерно жизнерадостное «Привет» нарушает все планы. Один комментарий этого странного парня, появившегося вот так внезапно, всё же заставляет Тэхёна занервничать: — Вы, кажется, и правда в чём-то хороши, раз до сих пор живы после беседы с Юнги. И ради всего святого, что есть в этом мире… — Меня зовут Ким Сокджин. Я адвокат Чон Чонгука. Приятно познакомиться, — вежливо улыбается он, занимая место рядом с Чимином. — Ну что, расскажете, чем именно угодили ему? …пускай им не придётся кого-то грабить для этих людей. Связываться с богатыми интеллигентами – не их уровень. И наживать врагов среди им подобных – определенно не самый лучший вариант развития событий. И в тысячный раз будь проклят тот день, когда Тэхён узнал про понятие шестого чувства. И будь проклят день, когда научился ему доверять.