«Лучше весёлое чудовище, чем сентиментальный зануда».
Тэхён быстро шёл на поправку. Он незаметно, как ему казалось, приватизировал вторую половину кровати Чонгука, который уже неделю ходит сам не свой. Тэхён уверен: принимает неизбежное. Чонгуку не нужно делать выбор, ведь Тэхён, как истинный джентльмен, уже всё за него решил и принял на себя такой тяжелый статус его любовника. Правда, из всех прелестей, доступных любовникам, Тэхён удостоился лишь одной: они делят постель. Иногда буквально. Чонгук толкается, если Тэхён будит его посреди ночи и нервирует, что, соответственно, происходит довольно часто. Одеяло они поделить не смогли, поэтому спят под разными. Для красоты картины не хватает только сетки с колючей проволокой посредине кровати. Зато Тэхён, тыча пальцем в сторону занятого делами Чонгука, на законных основаниях говорит: — Слышали новость? Я сплю с этим парнем. Охранники равнодушно молчат, не желая ввязываться в этот диалог сомнительного содержания. Чонгук на его слова не обращает никакого внимания. Сегодня он работает дома, хотя Тэхён сказал бы, что Чонгук не теряет надежды освоить телекинез: взгляд настолько сосредоточен на предмете интерьера, что Тэхён тому даже завидует. Он догадывается, что дело может быть в гуляющем по городу Доквоне, которого Чонгук по каким-то необъяснимым причинам не пытается найти. И чем бы ни были заняты мысли Чона, Тэхён не хочет об этом заикаться. А зачем? Он живёт в коттедже, спит на мягкой постели с предметом своего обожания, ему готовят завтраки, а его милый розовый пылесос обивает углы и пороги. Чонгук разрешил оставить. Ну, как разрешил… Не выкинуть – тоже своего рода разрешение. Тэхён обзавелся пакетиком пластиковых глаз и подарил пылесосу «зрение». Он уверен, что это Чонгука веселит. — Мы там отмечаем повышение Хосока, — говорит Тэхён, роясь в холодильнике. — Не хочешь присоединиться? — Нет. — Как он тебе в роли водителя? — Тэхён находит банку газировки и понуро вздыхает, открывая её. Доктор решил, что Тэхёну противопоказан алкоголь в ближайшее время, а остальные, даже Чимин и Хосок, его странную идею поддержали. Тэхён прикола не понял. Он садится за стол, а Чонгук говорит: — Молчит и ладно. — Он тебя побаивается. — Я рад. — А выглядишь так, будто лимон съел. — А есть поводы для счастья? — Чонгук кидает на него равнодушный взгляд. — Куча! Чимин, как оказалось, нашёл себе новую лучшую подружку. — В лице моей сестры, — хмурится тот. — Хосок нашёл работу… — Других вариантов у меня сейчас нет. — Юнги там, кажется, подавился мясом, — улыбается Тэхён, выглядывая в окно. Из столовой открывается отличный вид на поляну перед домом, где они устроили барбекю под руководством Мина. — Какой всё-таки чудесный день. Чонгук оборачивается и наблюдает за тем, как Сокджин, заезжавший на пару минут по делу ещё два часа назад, бьёт Юнги по спине. — Солнце моё, не хмурься, — ласково говорит Тэхён, накрывая руку Чонгука своей. — Присоединяйся. — Я занят. — Чем? Гипнотизированием стола? Если дело в Доквоне, то… Чонгук поднимается с места, забирает с собой документы, телефон, хмурые тучи и уходит, не откликаясь. Тэхён так и сидит, задумчиво глядя ему вслед. Всё это странно и непонятно. Тэхён даёт ему время повариться в собственных мыслях. У Чонгука есть ещё пара дней, прежде чем Тэхён, выйдя из себя, зажмёт его в тёмном углу и начнёт выпытывать все самые грязные секреты. — Чонгук не присоединится? — интересуется Сокджин, на что Тэхён разводит руками. — Это же последние тёплые дни. — У моего парня аллергия на веселье. — Как ты вообще его на это всё уговорил? Всё просто: Тэхён его даже не спрашивал. Он хотел, чтобы все немного расслабились после случившегося, но у Чонгука свои планы. И барбекю в компании трёх воров, личного адвоката и начальника службы безопасности в них не входит. Тэхён оставляет вопрос без ответа. Он весь день чувствует себя не в своей тарелке только из-за того, что понятия не имеет, что происходит с Чонгуком. Сокджин, несмотря на то, что намучился с ними в Пусане, предлагает подбросить их до дома, на что получает отказ от всех троих. Чимин заявляет, что доберётся до поместья Чон самостоятельно; Хосок признаётся, что как работнику ему полагается комната, и он останется ночевать здесь, а Тэхён говорит: — Моим планам прописаться здесь помешает только апокалипсис. Адвокат уезжает шокированным. Тэхён, оставшись по итогу в одиночестве, достаёт два стакана, лёд, виноградную газировку и бутылку водки за неимением выбора. И ждёт. Ждёт полчаса, час, полтора, но Чонгук заперся в своей башне, вход в которую охраняет всевидящее око одного щуплого дракона, и не планирует выходить. Тэхён не прекрасный принц, поэтому просто пьёт. И морщится. Вдохновляется на подвиги. Между ними треснул лёд. После больницы Тэхён чётко ощутил одно: ему многое дозволено. Но вот он сидит, хлещет коктейль и не понимает, как эту дрянь вообще можно пить. И что происходит, и почему Чонгук молчит, почему бездействует, если так сильно хотел найти Доквона. Кому он там собирался звонить? Юнги заходит в столовую и окидывает скептическим взглядом открывшуюся перед ним картину. Тэхён и сам знает, как выглядит, выпивая в одиночестве, пока второй стакан пустует. Чувство такое, будто его продинамили. Мин садится напротив, и Тэхён, тяжело вздохнув, наводит коктейль во второй стакан. — С ядом? — уточняет Юнги. — Как ты любишь. Тэхён бы никогда не подумал, что сам Мин Юнги может составить ему компанию, но вот они: сидят напротив друг друга, пьют, морщатся и молчат. Проходит не меньше часа, когда выпита одна треть бутылки, но за это время никто не сказал ни слова. Юнги немного захмелел, Тэхён – тоже. В таком состоянии он часто проникается симпатией к людям. — Сырные чипсы любишь? — спрашивает Тэхён. Юнги долго смотрит на него с подозрением, прежде чем ответить: — Нет. Тэхён вздыхает. — У нас вообще нет ничего общего. — И слава богу. — Ты его понимаешь? — Тэхён кивает на второй этаж, намекая на Чонгука. — Время от времени. — А сейчас? — Ни капли. — Думаешь, этот пацан вернётся? — Если он не идиот, то заляжет на дно. — Странно это. Ты, я, этот вечер, — меланхолично говорит Тэхён. — Если бы ты не сидел тут со своей кислой мордой, я бы и не подумал присоединиться, — хмыкает Юнги. — А так хоть какое-то развлечение на сегодняшний вечер. — Приятно проводишь время? — Просто наблюдаю за твоими страданиями. — Прям дружеская посиделка. — Ага. — Я напьюсь и начну звонить своим бывшим, а ты будешь меня отговаривать. Потом я буду плакать и блевать, а ты будешь держать мои волосы. — Проще пристрелить. — Радикальный, но действительный метод, — Тэхён указывает на него пальцем. — Хватит мотать сопли на кулак, — хмурится Юнги. — Иди и поговори с ним. — Так мы реально в одной команде? — усмехается Тэхён. — Губу закатай. Я в команде Чонгука. — Он такой хорошенький, когда обижается на всех вокруг, — ухмылка сменяется тёплой и пьяной улыбкой. — Это только твоё ненормальное мнение. — Я его обожаю… — Началось, — недовольно бормочет Юнги прямо в стакан. — А как круто он выглядит с этой его штуковиной в руках, как помогал мне с моей… — Избавь меня от подробностей. — Я про пушку. — Как же. Чонгук появляется из ниоткуда. «Почему ты такой хмурый?» — хочет спросить Тэхён, когда они сталкиваются взглядами. Почему молчишь, рычишь, прячешься по углам? Не улыбаешься, держишь в себе. Почему выглядишь таким запутавшимся и… напуганным? Чонгук не читает его мысли. Он, окинув это странное собрание хмурым взглядом, выходит на задний двор и не закрывает за собой дверь. Впускает? Тэхён почти подрывается с места, как Юнги его окликает. — Если он пострадает из-за тебя, — тихо и с угрозой говорит Мин. — В любом из смыслов. Я найду тебя, привяжу к багажнику за ноги и устрою экскурсию по городу. — Тебя посадят, — заговорщически шепчет в ответ Тэхён. — Оно будет того стоить. Тэхён уходит невпечатлённым, прикрывает за собой дверь. Чонгук сидит на ступеньках дома, о чём-то размышляет, чего-то боится. Он мелко вздрагивает, когда Тэхён садится позади него и обнимает руками за талию. Ким готов поклясться, что чувствует, как бешено колотится чужое сердце. Рвётся от него или к нему? — Поболтай со мной, — просит Тэхён. Чонгук молчит. С недовольством принимает мягкий поцелуй, оставленный на его шее. Тэхён трется об неё носом, чувствует знакомое тепло, которое всегда исходит от Чонгука. Оно и правда живое. Оно работает, спит, ест человеческую еду, приятно пахнет после душа, испытывает эмоции. Злится и боится. — Я должен позвонить, — отрешенно говорит Чонгук. — У тебя развилась социофобия с таким количеством придурков вокруг? Могу понять. И могу позвонить вместо тебя, мне не сложно. — Убин наверняка знает, где прячется Доквон. Тэхён на миг замирает носом в его волосах, но продолжает путь к другой стороне шеи, чтобы и там мягко поцеловать. Мун Убин. Когда же он исчезнет? — Что он тебе сделал? — интересуется Тэхён. — Не поделили Иллиана? — Я встречался с ним. — Вау, неожиданно, — вздыхает Тэхён. — Чувства были односторонними, — Чонгук говорит тихо, задумчиво. — И я не могу собраться с силами, чтобы попросить его о помощи. — А оно тебе вообще надо? Чонгук поворачивает голову в его сторону, взглядом говорит, что надо, но Тэхён в это не верит – сам через это проходил. Дело принципа и всё такое. Он был таким же, когда решил обчистить Доквона, будучи уверенным в том, что ничего плохого из этого не выйдет. Всё случившееся привело его сюда. Тэхён не жалуется, но что если Чонгука постигнет та же участь? Его поймают, охомутают, влюбят в себя. Он будет бегать за своим обожаемым и получать отказы, пока Тэхён будет запивать горе пивом. — Нет уж, — нервно смеётся Тэхён. — Это не тебе решать. — Только через мой труп. — Легко устроить. — Чонгук, солнце моё, — опасно улыбается Тэхён, закидывая руки на плечи Чонгука и шепча ему в самое ухо, — не шути с такими вещами. Юмор – это в принципе не твоё. Ты свяжешься с этим парнем, а я останусь ни с чем. Нет уж. — Я должен найти Доквона. — Прям должен? — И что мне, по-твоему, делать, пока он спокойно гуляет по городу? — с наигранным спокойствием спрашивает Чонгук. — Забить. — Умно, — саркастично отвечает Чон. — Расслабься, Чонгук. Ты говоришь так, как будто Доквон какой-то местный маньяк. Этот парень сам наложил бы в штаны, если бы убил меня. У тебя есть охрана, у меня – навыки выживания в дикой природе. — Навыки выживания в дикой природе, — качает головой Чонгук. — Я как-то дожил до своих лет, встречая на своём пути всяких там Доквонов. — Тебе просто повезло. — Везёт до сих пор. Ты посмотри: я сижу тут с тобой, мы ведём диалог, спим вместе. Если ты свяжешься с Убином, я тебя придушу. Не то чтобы я ревнивый, но… — Но? — Я просто бешеный. Ты собрался просить помощи у бывшего, который спит с другим твоим бывшим. И моим бывшим. Слишком много бывших на один квадратный метр. Я не готов к этому любовному квадрату, — бормочет Тэхён. — С чего ты взял, что они спят? — Действительно, — с наигранной серьезностью говорит Тэхён. — И как я мог сказать такое? Убин же как с иконы сошёл, а Иллиан наверняка полжизни провёл в монастыре, где его, по всей видимости, учили скакать на членах. Святые люди. Молятся вечерами, кормят уличных котов и спят по разным кроватям. Обещаю помыть рот с мылом. Тэхён скорее чувствует, чем слышит, как Чонгук нервно усмехается. — Если ты обратишься к нему за помощью, — продолжает Тэхён, — то ты меня больше не увидишь. — Звучит заманчиво. Тэхён выпускает его из плена своих рук и толкает Чонгука в спину. — Сколько можно? Реально уже бесишь. Он собирался обнять снова и душить, пока Чонгук не посинеет от свалившейся на него нежности Ким Тэхёна, но тот неожиданно разворачивается и прибивает к полу одной своей рукой. Чонгук держит его за шею, нависая сверху, и в любой другой ситуации Тэхён принял бы это за очередную попытку флирта. — А ты не бесишь? Сам себя? — злится Чон. Он яростно дышит, сжимая пальцы на шее крепче. — Искать тебя по всему городу, переживать, пытаться доверять тебе. Думаешь, я делаю это всё добровольно? Ты так надоел мне. Как же ты мне надоел, — выдыхает Чонгук. — За что бы я ни взялся, всё напоминает о тебе. О грёбаном Ким Тэхёне, который даже на секунду не задумывается о том, что он творит. — Чонгук, — хрипит Тэхён, хватаясь за его руку. — Что Чонгук? Скажешь, что у тебя встал? Что тебя это возбуждает? Уже давно не новость. Я не прошу тебя быть нормальным, но хоть иногда прошу быть со мной честным, — цедит он. — Думаешь, легко ввязываться с тобой в отношения? Ты просто никогда не был на месте тех, кому это предлагал. — Я не пред…лагал. — У тебя ведь есть уши, а у меня есть рот, так вот слушай сюда, Ким Тэхён, — чётко говорит Чонгук, склоняясь к его лицу. — Если однажды это обернётся ничем… Если это окажется моей самой большой ошибкой, которую я допустил, решив начать тебе верить, я тебя уничтожу. Я не оставлю после тебя ничего. Он разжимает пальцы, и Тэхён жадно хватает ртом воздух. — Если ты хоть раз посмеешься над тем, что я к тебе чувствую, — продолжает Чонгук, — я заживо сдеру с тебя кожу и вырежу всю. Твою. Семью. Ты последний человек, которого я подпускаю так близко к себе. Надеюсь, это понятно. Тэхён прокашливается, тревожа саднящее горло. И зачем Чонгуку нужен Юнги? Он бы и сам отлично справился со всеми своими недругами. Даже без пистолета. — Это совсем не возбуждает, — хрипит Тэхён. — Я рад, — холодно отрезает Чон. Тэхён притягивает его к себе за шею, когда тот собирается встать, и заглядывает в глаза. Наконец-то Тэхён понимает. — Это что, признание? — шепчет он. — Это – мои условия. — Своеобразно, пугающе, совсем не романтично. — А ты ждал серенаду? — Солнце моё, — безумно улыбается Тэхён, — это было захватывающе. Я в восторге от тебя всего целиком. — Я доверяю тебе, — Чонгук разрезает холод теплом, которое просачивается в его голос. Он весь смягчается. — Не будь дураком и не делай глупостей. — И если я скажу, что тебе не надо связываться с Убином? — Тогда я не стану связываться с ним. — А если я скажу, что бегать по всему городу в поисках Доквона – дерьмовая затея? — Возможно, так и есть. — А что, если я хочу поцеловать тебя? Сейчас, завтра и потом. У всех на виду. — Это нормально для отношений, — Чонгук с каждым словом звучит всё тише. Устало, обречённо, в то же время он снял с себя груз, который давил на него все эти дни. Откуда Тэхён мог знать, о чём у Чонгука болела голова? Почему молчал, злился, обходил стороной? — Офигеть, — выдаёт Тэхён. Он в приятном шоке и наконец осознал. Отношения. Что там люди делают в отношениях? Существуют вместе, делятся личным, проблемами, переживаниями – об этом ведь речь? Это происходит сейчас? — Я уже говорил, что обожаю тебя? — горячо выпаливает Тэхён в самые губы Чонгука. — Примерно миллион раз. — Чтобы ты не забывал, — жадно целует Тэхён, притягивая Чонгука к себе обеими руками. — Я не сумасшедший, просто чуть-чуть помешанный на тебе. Понимаешь? — горячо выдыхает он, утянув в новый поцелуй. Руки скользят по щекам Чонгука, который прижимается ближе, придавливая к холодному полу и шумно целуя в ответ. — А я уже говорил, что ты горячий? Хочешь, я подарю тебе ракету? Без всяких дней рождения. Или набор бумаги для твоих оригами? Научишь меня их делать? — шепчет Тэхён. — Что ты любишь? Чонгук забирается ладонями под футболку, щекочет кожу боков, впечатывается в губы новым жадным поцелуем, заставляя заткнуться. Кусает губы, впускает язык Тэхёна в свой рот. Тишину на улице разрезают шумные выдохи и звуки горячего поцелуя. В гостевом доме гаснет свет, и поляна погружается во тьму. Почти при таких же обстоятельствах Тэхён просил Чонгука помочь. Откуда он мог знать, во что это выльется? — Чонгук, — выдыхает Тэхён. — Замолчишь ты уже наконец? — Я уже говорил, что хочу тебя? — шепчет он, обнимая ладонями лицо напротив. — Если мы ещё не в тех отношениях по твоим меркам, то можешь сам взять меня. Я же говорил. Я не против. Чонгук долго смотрит ему в глаза и ничего не говорит. — Если слишком рано, то хорошо, но ты же не стал импотентом? Я чувствую, как твой стояк упирается мне в ногу, но не говори, что это пистолет, — просит Тэхён. — Можешь вообще ничего не говорить, окей, я подожду. Год? Пять лет? До свадьбы? Без проблем. Чонгук выглядит злым, когда помогает Тэхёну подняться и с грохотом впечатывает в дверь, пытаясь открыть ту и продолжая целовать. Они падают на лестнице, и Тэхён стонет от боли в рот Чонгука, чувствуя, как рука того тянет на себя, а затем ложится на спину и гладит ушибленное место. Они спотыкаются о ковёр, цепляясь друг за друга, сбивают косяки дверей, прежде чем Тэхён увлекает Чонгука в спальню. Сложно помнить о чём-то нежном, когда обнимаешь ураган и пытаешься удержать тот в руках. Тэхён расстегивает пуговицы его рубашки, помогает с манжетами, пытаясь отдышаться. Губы красные, ноют и горят огнём. На шее нет живого места, горло всё ещё дерёт, а на коже видны синяки от пальцев. Заслужил. Тэхён не пытается обвинять Чонгука в поведении: сам знает, как людям иногда сложно терпеть его сногсшибательный характер. Зато сейчас Чонгук не вздрогнул от прикосновения к животу, от поцелуя в скулу, от ласковой руки, скользнувшей в его волосы. Он замирает, из-за чего останавливается и Тэхён, говорит серьёзно: — Если я проснусь утром один и пойму, что ты всё это время врал мне, то пеняй на себя. Ты меня понял? — Делать мне больше нечего, как оставлять тебя одного после нашей бурной ночи. Я похож на идиота? — хмурится Тэхён. — Ты похож на человека, который пытался затащить меня в постель. — Подожди… — соображает он, но Чонгук не даёт сделать такой сложный логический вывод: — Только попробуй кончить в меня. — Но если вдруг я сделаю это? Случайно, разумеется. Не то чтобы я планировал. Даже не представлял. Хотя один раз было. Может, парочку... — Подставишься сам. — Всего-то? — усмехается Тэхён, но видя недружелюбно настроенного Чонгука, кивает изо всех сил, принимая условия. — Без проблем. Моим жидкостям не место в твоём роскошном теле. Пока что. Поживём – увидим, да? Не злись. Обещаю, что этого не случится сегодня. — И завтра – тоже. Тэхён подвисает на секунду, уже потянувшись, чтобы поцеловать. Завтра? У них сегодня и завтра по плану секс? — Звучит просто отлично, — поспешно соглашается Тэхён, опасно улыбаясь. — Завтра, послезавтра, хоть неделю напролёт – обещаю. — И держи себя в руках. Тэхён целует такие неулыбчивые губы Чонгука, которые сейчас просят о невозможном. — Я же не зверь, солнце моё, — шёпот ложится на скулу и стекает к плечу. — Я хочу тебя. Хочу, чтобы тебе было хорошо, чтобы ты сам просил, — губы опускаются к груди. Тэхён выдёргивает ремень из петель и отшвыривает в сторону. Расстёгивает ширинку брюк, становясь перед Чонгуком на колени, оголяет его. — В чём смысл секса, если одному из нас это не нравится? Я сделаю всё идеально. Не захочешь – не повторим. Тэхён стягивает с Чонгука бельё, ласково целует тазовые косточки и обхватывает губами полувставший член. Он ласкает Чонгука языком, собирая руками мурашки с его бёдер. Проводит ладонями по ягодицам, осознавая происходящее. Чонгук даёт шанс не облажаться и сделать то, что так давно хотелось. Когда они ложатся, Тэхён целует его бёдра, спускаясь к коленям, и ласково скользит пальцами по голеням. Его прелюдии грозятся стать бесконечными, потому что, наблюдая за тем, как тяжело дышит Чонгук, как облизывает губы, вникая в происходящее, не хочется останавливаться. Тэхён всегда нежен, когда дело касается постели. Он трогает так, как хотел: жадными руками не пропускает ни одного изгиба; сжимает кожу ягодиц, мнёт пальцами, покрывая шею Чонгука поцелуями. На бутылёк смазки, который раньше Тэхён хранил в своей комнате, а после перебазировал в нижний ящик в этой спальне, Чонгук злобно закатывает глаза. — Не хмурься, солнце, — шепчет Тэхён ему в губы. — От этого появляются морщины и вообще… — Перестань разговаривать. — Мне нельзя говорить даже о том, как я хочу войти в тебя? — Тэхён смотрит ему в глаза изголодавшимся зверем, нависнув сверху. Чонгук под ним выглядит взъерошенным диким котом. Всегда настороже, всегда недоверчив. И лучше он сдохнет, чем узнает, что есть руки, которые умеют не только бить. — Раздвинь для меня ноги, — тяжело шепчет Тэхён, настойчиво глядя Чонгуку в глаза. Чонгук раздвигает колени, и Тэхён силой раскрывает его шире. — Кого тут стесняться, когда мы в таком положении? — мурлычет он. — Я тебя убью. — После? — невинно уточняет Тэхён, выливая на пальцы смазку. — После. — На всё твоя воля. Чонгук хватает его за волосы и впивается в губы поцелуем. Всегда жадный, торопливый, такой же больной. Он целуется так остервенело, как будто пытается не чувствовать пальцы Тэхёна между своих ног. Чонгуку как будто необходимо отвлечься, когда Тэхён его растягивает, когда кусает в ответ с той же силой, вбиваясь по самые костяшки в его тело. Убин, вероятно, был здесь первым. О, он наверняка был! Тэхён ненавидит эту мысль. Он целует, кусает, зализывает – метит территорию. Что ж, в том, что он не зверь, вышла ошибка. — Посмотри на меня, Чонгук, — просит Тэхён. Посмотри на меня, запомни моё лицо, представляй его, не думай ни о ком другом в этот момент. — И поцелуй меня. Поцелуй, отдай себя, будь для меня, а я буду для тебя. Не отталкивай, а я обещаю не врать и быть рядом. Обещаю быть завтра утром, когда ты проснёшься. — Не бойся меня, — нежно целует его губы Тэхён. — Я не он. Это не безответно. Они голые, но Чонгук как будто раздевается до конца лишь сейчас. Ни свирепости, ни злости, тотальная беззащитность чувств. Его хватка становится мягче, прикосновения – легче, плечи расслабляются. — Я проснусь рядом с тобой, и никому не придется тратиться на мои похороны. Моя кожа останется при мне. Без неё я, поверь, совсем не впечатляю. Чонгук изо всех сил сдерживает улыбку. Тэхён знает, что бесит его. Он всё про себя знает. — Нашёл же время, — всё-таки усмехается Чон. Он говорит легко, весело, без раздражения и желания убить, поэтому Тэхён делает вид, что закрывает рот на замок и выкидывает ключ. Пока не поздно. Его руки возвращаются к телу Чонгука, ко всем недоступным прежде местам. Дыхание сбивается в очередном поцелуе. Чонгук, оказывается, умеет стонать от удовольствия. Умеет и рычать. Тэхён входит в него наполовину, давая привыкнуть, и Чонгук так крепко цепляется за его плечи, как будто готов вырвать руки из суставов. Но когда Тэхён входит целиком, они оба замирают, привыкая к ощущениям. Чонгук непроизвольно сжимает собой, впиваясь пальцами в его бока. Вот он, мокрый, растрепанный, доверившийся. Тэхён двигает бёдрами, и Чонгук стонет. Тэхён держит его за талию, насаживая на себя, и Чонгук стонет. Не так, как Тэхён привык. Это что-то интимное, утробное, издаваемое его губами против воли. Он вкусный, мокрый, липкий, сдерживающийся от криков, пока Тэхён входит в него, удерживая на месте. Чонгук растянут, но всё ещё узкий; в нём скользко от смазки, которая пачкает постель. В нём горячо. Он горячий, когда подмахивает бёдрами. Что там обещал Тэхён? Не кончать внутрь? Наблюдая за тем, как его член скользит в Чонгука и бёдра того мелко трясутся от каждого движения, это кажется несправедливой просьбой. И дерьмовым данным обещанием. Тэхён доводит его до оргазма, не давая прикоснуться к себе. Он впервые занимается с кем-то сексом, думая не только о своём удовлетворении. Когда Чонгук сбивает на пол мешающиеся подушки и, уже кончив, смотрит на него из-под влажной чёлки своими чёрными глазами, Тэхёну кажется, что это он попал в ловушку. Чёртов Чонгук сжимает его, глядя в глаза и зная, что делает. Он опирается на локти и сам двигается навстречу, насаживаясь целиком и сводя этим с ума. Он определённо знает абсолютно всё, когда губы расплываются в ухмылке, а сам он толкает Тэхёна в грудь и садится на его бёдра. — Слезь, — резко предупреждает Тэхён, хватая Чонгука за бока и не давая двигаться. Что его, в общем-то, не останавливает. — Я сейчас кончу, — цедит Тэхён сквозь зубы. Чонгук опасно улыбается. Тэхёну хочется закурить, попросить не мучить себя, не дать нарушить первое обещание. — Если кончишь в меня, то завтра узнаешь, почему я просил этого не делать, — Чонгук, животное, усмехается рядом с его губами. Тэхён чувствует фантомный вкус его языка и облизывается. — Чонгук, солнце моё, — улыбается он, силясь не придушить это чёртово небесное светило. — Прошу тебя, слезь. Я не железный. Не надо… сжимать так. Тэхён обхватывает его за талию, пытается повалить на спину, но Чонгук делает это первым. Положение безвыходное. Кто бы мог подумать, что Тэхён будет уговаривать своего бойфренда слезть с него в процессе секса? Вот и Тэхён не мог. — Пропало желание? — интересуется Чонгук. Он смахивает сперму с живота и двигается первым. Тэхён его убьет, если выживет. — Не отвлекай, я пытаюсь подумать о чём-нибудь плохом и очень мёртвом. — Подумай вот об этом… Его рука ложится на шею, заставляет Тэхёна взглянуть, а когда Чонгук приподнимается, чтобы плавно опуститься на него, Тэхёну приходится прикрыть глаза. Он всё ещё чувствует, как горячо внутри Чонгука, и ощущает его крепкие мышцы бёдер под своими ладонями. Чувствует, как те напрягаются, как его член скользит внутри, как дёргается, как хочет кончить. Тэхён без сил, но он обещал, что не сделает этого. Чонгук от неожиданности не сразу понимает, что происходит, когда Тэхён резко вбивается в него, опрокидывая на бок. Он доводит себя до оргазма рукой, шипит проклятья в этот соблазнительный улыбающийся рот, которым Чонгук бессовестно целует его. Когда Тэхён обессилено падает рядом, он обещает себе привязывать Чонгука к кровати, чтобы тот лишний раз не двигался и не вытворял подобных вещей. — Бесишь, — рыкает в его сторону Тэхён, на что Чонгук отзывается самым тихим, но самым злорадным смехом. — И кто из нас ещё ненормальный? — Конечно же, ты, — равнодушно прилетает в ответ. — Конечно же. И его улыбка не предвещает ничего хорошего. У него ведь репутация, а репутацию принято поддерживать. Тэхён не даёт Чонгуку встать с кровати, принять душ, сменить постельное. Он долго покрывает его поцелуями, получая в отместку неконтролируемые горячие прикосновения. Чонгук кончает от его руки не один раз за эту ночь, зато Тэхён, как истинный джентльмен, сдержавший своё слово, ни разу не кончает в него. Даже когда находится на грани и уставший, уже ближе к утру, двигается в нём, стратегически заняв позицию со спины. Чонгуку удобно мучить его, подаваясь бёдрами назад, а Тэхёну удобно покрывать его спину ленивыми поцелуями. Часы на прикроватной тумбе равнодушно меняют минуты: с трёх сорока одного на три сорок два. Ещё не начал заниматься рассвет. — Быстрее, — шепчет сухими губами Чонгук, сминая под собой простынь. Тэхён мучительно медленно выходит из него и плавно заполняет снова, горячо выдыхая Чонгуку в шею. Тот ёрзает и рычит, сопротивляется мучительно нежному. И всё равно кончает, хоть и с недовольными стонами, которые терпит постель под ними. Мыться они не идут. Чонгук вымотанный, а Тэхён уставший его учить. И страшно довольный. Удовлетворённый, по ощущениям, до конца своих дней. Чонгук ещё долго артачится, выпихивая его из-под своего, оставшегося чистым, одеяла. Всё равно сдаётся, сам же двигается ближе и спит. Тэхёну осталось лишь дожить до его пробуждения. — Ты же не плод моего больного воображения? — негромко интересуется он. Чонгук размеренно дышит рядом с ним и не отвечает. Что ж, даже если это и так, Тэхён не хочет получать ответ на свой вопрос.***
— Где ты? — Чонгук выглядит злым на экране телефона, на что Тэхён улыбается ему сквозь сигаретный дым. — Уже соскучился? — Я предупреждал тебя. — Что не любишь просыпаться один? — невинно уточняет Тэхён. — Так это было вчера. Мы проснулись вместе, и всё у нас было хорошо. Я же сдержал своё обещание. — Ким Тэхён. Тэхён передергивает плечами от этого тона. Так с ним говорит только Ким Донсу. — Ты так сладко спал сегодня, что я не стал тебя будить. Подумал, что ты проснешься без настроения и мне не поздоровится. — Где ты шляешься? — Ну вот, я же говорил. Чонгук выглядит заспанным, и Тэхён умилительно улыбается, глядя на его взъерошенные волосы. Тэхён прислоняется лбом к пруту качели и выдыхает дым в камеру: — Совершаю променад. Скептический взгляд Чонгука, его выгнутая бровь и неозвученное: «В пять утра?», — красноречивее любого вербального ответа. — Решил немного поработать, — признаётся Тэхён. — А то боюсь зачахнуть, окруженный твоей удушающей любовью. — Моей чем? — Точно. Наверное, я тебя с кем-то перепутал. Тэхён наблюдает за тем, как Чимин раскручивает карусель вместе с Хосоком. Пока что всё спокойно. — Ты опять кого-то грабишь? — спрашивает Чонгук. — Что значит «опять»? Это моя работа. Я незаконопослушный вор. Мне по статусу положено кого-то грабить. — В пять утра, — хмурится Чон. — Разрабатываю план действий, сидя на детской площадке. Заодно выгуливаю детей. — Каких ещё детей? Что там за вопли? — Вот этих, — хмыкает Тэхён и поворачивает камеру. Карусель чем-то напоминает блендер, внутри которого сейчас сидит Хосок и кричит что-то бессвязное, вцепившись в сиденье под собой. Чонгук дал ему выходной, потому что и сам остался дома, так что Тэхён решил не терять времени зря и порадовать своего бойфренда. Хотя вряд ли Чонгук погладит по голове или просто пощадит, если узнает, что именно Тэхён собрался делать. Когда захватывающий аттракцион останавливается, Хосок, пьяно шатаясь из стороны в сторону, пытается дать пендель Чимину, но промахивается. Тэхён смеётся над ними, щелчком отправляя бычок в мусорную урну, и возвращает камеру на себя. — Эти дети… — Что за дело? — Всё-то тебе расскажи, — усмехается Тэхён в ответ на недовольную гримасу. — Пусть будет сюрприз. — Чтобы к обеду был дома. — Прости, мамочка, сегодня я задержусь. Только не рассказывай об этом папуле. Меня пугает его пистолет. — Перестанешь отвечать на звонки – убью, — сурово предупреждает Чонгук. — Солнце, я прекрасно понимаю, чего ты боишься, — сладко улыбается Тэхён. — Не переживай, я никуда не денусь. Я рядом и всё ещё помешан на тебе. Приду и расцелую во всех местах. Обещаю. Это разовый случай, когда ты не просыпаешься от моего утреннего ми… Алло? Чонгук сбрасывает звонок. Тэхён хмыкает. — Ты уверен, что это хорошая идея? — Чимин плюхается на соседние качели. — Спросим нашего экстрасенса? — Если мы придём и вежливо попросим, то всё будет окей, — отзывается Хосок с карусели. — Никаких дурных предчувствий? Головокружений? Голосов в голове? Ощущений того, что это дерьмовая затея? — уточняет Тэхён. — Все твои затеи дерьмовые, но я же сказал: всё будет ок. — А если он откажет? — Чимин начинает раскачиваться, и петли противно скрипят. — Ну типа ты вообще кто ему? Чел, который уже пытался разок ограбить и облажался. — Убин не дурак, — пожимает плечами Тэхён. — Он чего-то хочет от меня. — А если он потребует что-то типа убийства? — Хосок поговорит об этом с Юнги, и его воля будет исполнена. — Я? — Хосок в ужасе смотрит на них. — Ты. — А если потребует секс? — спрашивает Чимин, и Тэхён закуривает, говоря невнятно: — Вернусь к Чонгуку и поплачу об этом, пока буду ему дрочить. — У вас типа отношения? — Типа отношения у Хосока с его дохлым ПК, — важно заявляет Тэхён. — У нас любовь. — Мистер Чонгук в курсе, что у вас любовь? — Он тщательно скрывает это. — Ты реально в отношениях? — уже серьезно спрашивает Чимин. — С этим типом? — А ты реально тусишь с младшей сестрой этого типа, — напоминает Тэхён. — Она хотя бы классная. — У Чонгука много скрытых достоинств и талантов. Это не для простых смертных. Чаён – всего лишь его демоверсия. — Чаён секси, — стоит на своём Чимин. Тэхён кидает в его сторону недобрый взгляд. Чаён, может, и секси, но Чонгук сексуален. И никакие его сестры, бабки и прабабки рядом не валялись. Тэхён ловит себя на мысли, что за сравнения и посягательства в сторону Чонгука и его достоинств, он мог бы отвесить Чимину оплеуху. Вместо этого он выдыхает дым в сторону Пака, и тот меняет тему: — И какой у нас план? Мы просто придем к этому чуваку в гости и попросим найти… как его там? — Доквона, — подсказывает Тэхён. — И если он откажется? — Будем умолять. Этот парень нужен Чонгуку. — Чонгук теперь мой начальник, и мне нравится моя работа, так что… — говорит Хосок. — Я умею уродливо рыдать. — А я буду ползать на коленях у него в ногах! — бодро предлагает Чимин. — Если не поможет – начну травить анекдоты, — соглашается Тэхён. — Бармен говорит пьяному посетителю… — Меня щас стошнит, — выдаёт Хосок, хватаясь за голову и пытаясь отойти от головокружения. — Я только начал! — Ну, зато работает, — пожимает плечами Чимин, не видя своей вины в этой ситуации. Тэхён хотел, чтобы Чонгук оставил Доквона в покое, чтобы не совал свой нос к Убину, не встречался с Иллианом. Эта встреча плохо повлияет на его нервную систему. Самый простой способ: помочь. Чонгук будет спать спокойно, если Доквон окажется у него в руках. Он разозлится, будет в бешенстве и, вероятно, переселит Тэхёна на прикроватный коврик за такую выходку. Однажды поймёт, что это на благо им обоим, перестанет кусаться, и они будут жить долго и счастливо. — Всё, тошнит, — Хосок нагибается над урной и Тэхён отворачивается, сморщившись от звуков. — Это же не его плохое предчувствие? — Тэхён машет сигаретой в его сторону, обращаясь к Паку. — Больше похоже на пищевое отравление, — с умным видом отвечает тот. — Уверен? — Тебя это реально волнует? — И то верно. Тэхён глубоко затягивается, наблюдая за рассветом, пока Чимин качается на качелях, а Хосока тошнит в мусорку. У них всегда всё идёт не так, как надо, – пора уже привыкнуть. К чему тут лишнее беспокойство?