Точка опоры

Оставшийся день Кэйя и Альбедо провели в полудреме с редкими перерывами на еду и выползаниями с кровати за жижей для дудки или за зарядкой для неё. Честно, по Альбедо можно было сказать, что произошедшее его никак не задело. Через два часа от случившегося он, как ни в чем не бывало, лежал на плече Кэйи и дремал, набираясь сил. Но это с виду. Внутри же все становилось как-то не по себе, когда он вспоминал испуганный взгляд, мокрые щеки, а самое главное - фразу, которой они в конечном итоге обменялись друг с другом. Неужели Альбедо резко стало не плевать на своего соседа? Быть не может. Альбедо ни к кому, кроме веществ, табака и алкоголя привязанности не имеет. А тут такое… Самого себя сложно понять, а вариант разговора с Кэйей он вообще не рассматривал: хватит на сегодня потрясений со стороны беловолосого экспериментатора. «Все пройдет, это просто аффект и помутнение сознания», – успокаивал себя Альбедо, когда по-родному прятал лицо в чужой теплой шее, обнимая крепче. Лишь к вечеру сил на то, чтобы просто лежать уже не осталось. Да и расписание пар подсказывало, что нужно подготовиться к практической части занятия. Альбедо первый начал выпутываться из объятий одеял и теплых рук. Хотя, безусловно, полежать еще рядом хотелось. Но странность заключалась в том, что Альбедо нравилось учиться, а все задания, которые давали он делал с неким вдохновением, которое выражалось в горящем взгляде и редком шепоте комментариев задания в процессе его решения. Альбедо скрывать и скромничать не будет - он пиздец умный. — Давай, поднимайся, — Альбедо подходит к заваленному столу, щелкая настольной лампой. Разбирает свое место, доставая нужные материалы и тетради, цепляя очки на нос. Из каких-то тетрадей сыплется табак и выпадает пара фильтров. — Я тебе сегодня помогать не буду, — смешливо бросает через плечо, разыскивая хоть какой-нибудь пишущий предмет на столе. На самом деле Альбедо мог бы и повременить с работой и подготовкой, но понимал, что чем больше лежит рядом с Кэйей, тем больше думает. Поэтому это был самый логичный вариант. Кэйа недовольно промычал, жмурясь и пряча лицо в подушке, а после тихонько выглянул из своеобразного «гнезда» из одеял, подушек и пледов, щуря глаза на загоревшуюся лампу. — Я ему жизнь спасаю, а он мне даже с лабораторной по биполярным транзисторам помочь не хочет, — бурчит недовольно, но волей-неволей поднимается. Виновником спасения чужой жизни он себя, естественно, не считал, но надо же найти, чем попрекнуть. Кэйя кое-как встаёт и двигает стул к другой части стола, потирая свободной рукой сонные веки. Честно говоря, у него возникали явные сомнения по поводу места своего обучения, но терять стипендию явно не хотелось. *** В Альбедо, который закончил все слишком быстро и теперь спокойно валялся на кровати, хотелось плюнуть. Так, для профилактики. Обещание свое Бедо исправно выполнял: игнорировал все вопросы и помогать никак не собирался, оставалось только тяжело вздохнуть и вновь упереть взгляд в тетрадь. В таком состоянии сосредоточиться могла позволить только тишина, и громкий звук уведомления с телефона, который после звонка в скорую так и валялся около кровати, этому явно не способствовал. Уведомлений таких было штук 10 за последние несколько минут, и Кэйя не знал, были ли это сообщения, уведомления из групп или ещё что-то, но в данный, конкретный момент это бесило. — Посмотри, что там, — бросает он устало, — и выруби звук, сосредоточиться не могу. Честно, Бедо самому было иногда даже грустно, что справляется он быстро и делать остается просто нечего. Кэйе сейчас помогать он не хотел не то из-за того, что это было чревато обратиться в приставания, не то из-за вредности. Скрывать не будет, даже по отношению к Кэйе он мог быть вредной занозой. Да и к тому же, сегодня Кэйя не делал кофе, за которое обычно Альбедо негласно соглашался помочь с чем-нибудь. Не обращать внимания на жалобные мяукания Кэйи о помощи помогали наушники с шумоподавлением, которые тот надел на уши сразу же, как оказался на кровати. Поэтому оставалось изредка лишь поглядывать на спину и иногда показывающийся профиль соседа, что пытался разобраться с условиями. Краем глаза Альбедо замечал мигающий экран чужого телефона и ощущал вибрацию от уведомлений, но его это никак не интересовало. Чего уж, он живого, дорогого человека в комнате игнорирует, какие уж тут сообщения и уведомления. Просьбу Кэйи, как и ожидалось, он тоже не услышал с первого раза, но когда в лицо, опущенное в свой телефон, прилетела какая-то методичка, то пришлось дрогнуть, испугаться, ругнуться и переспросить: — Ахуел? Что? — встречает хмурый взгляд Кэйи, который с него перемещается на лежащий телефон. Альбедо тихо угукает и тянется через все двухспальное ложе к чужому мигающему телефону. Укладывается на живот и берет телефон в руки, смахивая шторку, чтобы найти функцию «без звука», но тут взгляд замирает на секунду. При одном легком нажатии, все оповещения раскрылись, являя несколько первых строчек, находящихся в них. Среди всех сообщений, адресаты которых озаглавлены какими-то телеграм каналами, оповещениями из игр на телефоне, номером группы, где они учились, группы профбюро ГФИ Альбедо ловит личное сообщение от Дилюка Рагнвиндра. Напрягает память: «Профорг того профбюро, куда сейчас мотается Кэйя». «Привет, я не понимаю, что происходит и как себя чувствовать по отношению к тебе, возможно, я запутался, выбирая личное и рабочее...» Альбедо замирает, машинально дотягивая шторку и выключает звук. Но телефон из рук не выпускает, додумывая: «И, очевидно, это тот, кто раскрасил Кэйе шею». Умозаключение само пришло в голову, тут не нужно быть гением, чтобы сопоставить это сообщение и внешний вид Кэйи. Краем глаза видит, что Кэйя снова развернут к столу. Внутри у Альбедо все холодеет. Он не понимает, что происходит, откуда это мерзкое ощущение. Какая ему разница вообще должна быть. Альбедо удаляет все оповещения и сообщения Дилюка в том числе с экрана блокировки. Но внутри начинает зудеть: «Все равно увидит. Все равно ответит. Все равно». В глазах у Кэйи уже плыло, честно. Он смотрел на очередную «h», как баран на новые ворота, и конкретно сейчас количество параметров, которые надо высчитать, знатно бесило. Формулы у них были однообразными, отличались только индексом, выть хотелось. И зачем, спрашивается? Он и в школе успел тупо на калькуляторе кнопки потыкать. Кэйа устало трет глаза пальцами. Ну вот не рабочее состояние абсолютно. Слишком много событий произошло за последние сутки, и эмоции они вызывали диаметрально противоположные. Кэйа, честно, куда охотнее ещё разок потрахался бы, чем этой хуйней заниматься. Взгляд останавливается на двух графиках вольт-амперных характеристик. Прикольно тыкать в кнопки осциллографа на паре и флешку в него вставлять, не прикольно потом пытаться в этом разобраться. Вновь слышится звук уведомления, но на этот раз, судя по мелодии, это телефон Альбедо. Альберих невольно и про свой вспоминает. А хрупкое, только что запустившееся вновь сердце Альбедо начала жечь ревность. Альбедо этого сам не понимал. В голове сейчас у него играла песня о том, что Дилюк, скорее всего, сейчас напился где-нибудь со своим профбюро и по пьяни решил пошутить. Откуда же Бедо знать, что профорг ГФИ пьет крайне редко и ни в коем случае не беспричинно. Так тогда зачем же Кэйе лишняя головная боль, Кэйя ведь ветреный и до ужаса красивый, ему не составит сложности очаровать кого угодно. Вот и этот Дилюк, скорее всего, попал под эти чары. Дилюку же потом от отказа со стороны Кэйи будет больнее, поэтому Альбедо поможет и Дилюку, и Кэйе, и самому себе. Кэйя и Альбедо давно обменялись паролями и отпечатками пальцев на телефоне. Так было удобнее, а скрывать что-то друг от друга никто не видел смысла. Кэйя Альберих появился в сети. «Сложно себе признаться, но ты мне понравился, и я откровенно не знаю, что с эти делать. Мы будто в дурацком фанфике.» Альбедо прикусывает губу и чувствует холодные мурашки на плечах. К одной галочке в пару встает вторая. Через имя пользователя находится функция «Очистить историю». История в одно сообщение, которая больше никому не причинит вреда. Вы действительно хотите очистить историю сообщений? Отменить это действие будет невозможно. Альбедо не дочитывает предупреждение до конца, а лишь быстро нажимает на красные буквы, игнорируя здравый смысл, личное пространство и функцию «Отмена». Открытый диалог пропадает, будто его не было, Альбедо выбрасывает в раздел сообщений. Он блокирует телефон, снова ощущая холодные неприятные мурашки и жжение в груди и щеках. — Ты снова сдох? Что там? И свой выруби, ради всего святого — у Кэйи очень некстати начала раскалываться голова. Альбедо рвано вздохнул, выпуская смешок и телефон Кэйи из рук. Чужой гаджет отправился под подушку от греха подальше. Свои наушники он снял еще когда только услышал просьбу Кэйи, а звук не выключал. — Лучше бы действительно сдох, — отшучивается, ложась на спину, и отключает звук на своем телефоне тоже. — Не лучше. Сказано Кэйей довольно тихо и на рефлексе, который ему самому не совсем понятен. Обычно он бы отшутился, но сейчас, кажется, влияет произошедшее. Неужели отношение поменялось? Стоило Альбедо всего лишь почти перешагнуть через край. Кэйа снова трет глаза, уже двумя руками, и в конце-концов вовсе закрывает лицо с тихим стоном. Ну не идёт у него сейчас! Он не тупой, он все знает и умеет, состояние сейчас просто не то. Бывают ведь дни, когда совсем не получается, да? Вот и Кэйя больше ничего не хочет делать. Альбедо все еще крутит в голове прочитанное. Действительно «что там?». В голове: «Твой ебырь пытается в чувствах изъясниться, а мне тебе это нахуй не нужно.» На языке: — Ничего интересного, просто в беседах начали флудить. Довольно правдоподобно. Альбедо догадывался, что Кэйя сейчас состоит сразу в двух беседах профбюро, плюс неформальные беседы каждого бюро, плюс чаты с одногруппниками. Альбедо прикрывает глаза и глубоко вздыхает, пытаясь отрезвить себя и прогоняет в голове мысль о том, что ничего плохого он не сделал, а даже наоборот. Хочется отпраздновать эту, по его мнению, победу. Хочется успокоить себя, что Кэйя тут, с ним, и прямо сейчас никакой Дилюк не написал никому ничего. Есть только Кэйя и Альбедо в их общажной комнате. И больше ни-ко-го. С каких пор соседа Кэйи стали волновать другие люди? Кэйя не собственность Альбедо. Бедо даже никогда не оставлял следов на Кэйе, потому что не видел смысла обозначать так свое присутствие. Но сейчас… Сейчас ему захотелось не просто укусить, а прокусить кожу Кэйи на шее прямо поверх чужого следа. Так, чтобы кровь потекла и шрамы от клыков остались после. Кэйе бы понравилось? Он бы понял? Он бы обрадовался или испугался? Очередная шалость? Очередное безумство? Альбедо не разбирается в этом, а просто тихо встает, скрипнув кроватью, и подходит к Кэйе со спины. Руки проскальзывают под чужую футболку, оглаживая плечи, и через рукава скользят к предплечьям и рукам. — Напиши им, что я пал смертью храбрых в борьбе с учебником, — Кэйя откидывается на стуле назад и выгибается, глядя на Альбедо снизу вверх, но почти сразу же возвращается в нормальное положение. Вот и почему ему помочь не хотят? Ручка забирается из ладони страдающего, а сверху доносится: — Вижу, совсем дело плохо, — подбородок укладывается на макушку, — если хорошо попросишь, то помогу. Кэйе хочется одновременно и обрадоваться, и задохнуться от возмущения. Второе — потому что ну кто так дразнит? Нет бы сразу. Радоваться хочется из-за возможности отбросить ненавистную тетрадку и заняться, наконец, чем-то поинтереснее. Альбедо улыбается самой приторной улыбкой, которая у него есть, а футболка Кэйи задирается чужими стараниями сильнее. Ладони возвращаются через предплечья на спину, а дальше скользят по торсу. Бедо ниже Кэйи, а потому горбатиться лишний раз не приходится. Сейчас ногти легонько проходятся по теплой коже его Кэйи. Того Кэйи, который был с ним и в радости, и в печали, творил безумства, смеялся до слез, а после рассказывал душещипательные истории из прошлого, курил траву и безгранично доверял. Альбедо захотел выместить все, что щемит и разрывает ему сердце здесь и сейчас. Без слов, как и всегда, рассказать, что думает и чувствует. Опускает голову ниже, проходя носом по волосам, щекоча кожу шеи дыханием, заставляя развернуть её так, чтобы было удобно поцеловать. Но стоит Альбедо приоткрыть глаза и увидеть чужие следы, то в памяти дословно всплывает сообщение. «Привет, я не понимаю, что происходит и как себя чувствовать по отношению к тебе, возможно, я запутался, выбирая личное и рабочее. Сложно себе признаться, но ты мне понравился, и я откровенно не знаю, что с эти делать. Мы будто в дурацком фанфике.» Альбедо решает поиграть, а потому, не одарив и легким поцелуем уже подставленную шею, убирает руки и возвращается на кровати, делая вид, что ничего не произошло. Знает, что Кэйя отреагирует и если не через минуту, то через пять точно ответит что-нибудь, а в последствии окажется рядом. Альбедо стоило чуть не сдохнуть, чтобы он осмелел, или что? Кэйа вздыхает и встаёт. В любом случае, ему, считай, дали карт-бланш на смену деятельности. — Хорошо попросить — сделать так, чтобы просил и умолял ты? — Кэйа садится на край кровати и мягко заправляет выбившуюся светлую прядь за ухо, а дальше ведёт пальцами по линии челюсти. Остаётся привычно, резко взять за подбородок и поцеловать. Именно это Кэйа и делает. Сказать что-то в ответ Альбедо не успевает. Он и не расстроен. Тут дело не в словах ответа, а в том, что он мягко встречает чужие губы и позволяет себе на несколько минут утонуть в поцелуе. Мысли покидают голову, ревность отпускает, Альбедо снова становится обычным соседом Кэйи, разве что, с привилегиями. Он зарывается ладонью в волосы, гладит кожу, скользит сквозь прядки. Тянет Кэйю за собой так, чтобы тот оказался сидя между его бёдер. Перемещает обе ладони на щеки, отрываясь от губ. Повязку Кэйя так обратно и не надел и сейчас Альбедо может видеть теплые и расслабленные разноцветные глаза. По привычке тянется носом к веку и целует поврежденный глаз. Далее — нос, ложбинка над губой, щека, линия скулы, шея… Альбедо целует чужой красный след и чувствует, как сначала огнем загораются его губы, после щеки и дальше по телу разливается уже знакомое сжигающее ощущение. Не то удушье, не то боль, не то холод. Он вспоминает. Альбедо медленно, чтобы не дать сразу понять соседу в чем дело, целует, зализывает, словно пытается стереть красно-бордовую краску с чужого тела. Знает, что Кэйе это приносит немного боли, ведь это повреждение, ведь это почти синяк. Футболка начинает мешать, а потому Альбедо поддевает её снизу и тянет вверх, освобождая. Только она касается поверхности кровати, Альбедо вновь приникает к губам, но с какой-то непонятной страстью, которая больше похожа на фанатизм. Любое касание чужой холодной ладони к нему сейчас вызывает непонятное отторжение, он будто уворачивается. Сегодня только ему хочется трогать, а не ощущать чужие касания. Кэйя будет полностью занят им. «Давай, Альбедо. Может, свяжем его? Или прямо сейчас достанем вещицу посильнее травы и заставим его принять это?», — мелькает в голове свой чуть истеричный голос. Но Альбедо лишь улыбается сквозь поцелуй и сильно кусает Кэйю за губу. Руки сжимают чужие ребра, заставляя выдохнуть со стоном. — Хорошо попросить, Кэйя, — Альбедо, держась за чужое плечо, забирается на бедра, седлая, — это значит - хорошо попросить. А о помощи действительно нужно будет просить хорошо. Потому что Альбедо не собирается внимать «нет» и «перестань». Альбедо сам не знает, что могло бы его остановить, если он войдет в полное подчинение своей злости и ревности. Кэйя пока, судя по наблюдениям за блестящим глазам и улыбке, этого не понял. — Только вот ты ломаешь мои планы, — Кэйя облизывается, ловя чужой взгляд, и забирается пальцами под растянутую футболку, ведёт холодными ладонями от ребер к бёдрам и сжимает ягодицы. Альбедо вплетает пальцы в волосы на затылке и резко тянет вниз. Сейчас, сидя на Кэйе, он казался выше, а чужая шея, заломленная и такая красивая, была открыта полностью. Про тетрадь, над которой Кэйя сидел ещё пару минут назад, как и про все дела в целом, он уже не вспоминает, только поддается руке на затылке, не сдерживая вздох — потянули сильно. В этот момент вновь закрадывается мысль, что Альбедо слишком активен и настойчив, и она задерживается на периферии дольше. Кэйя ожидал обычной расслабленности, и вообще хотел все сделать сам, неужто его дорогой сосед соскучился? Кэйя резким движением сжимает ягодицы и толкает чужие бедра ближе, принимая условия игры. На языке крутится какая-то банальная фраза, но из открытого рта в следующее мгновение вылетает только вскрик. Не медля и секунды, Альбедо выбирает себе самый яркий след на истерзанной коже и приникает к нему. Сначала нежно, после втягивает кожу, а в последний момент, когда он обычно отстранялся, чтобы следа не осталось, впивается в кожу так, что чувствует судорогу по чужому телу и громкий стон. Кэйе становится неожиданно больно. Язык сменили клыки, впились в кожу так, что по всему телу проходится крупная дрожь. Он дезориентирован, ему кажется, что боль — плод его воображения, но с каждой секундой он понимает, что Альбедо действительно сидит на его бедрах и кусает, нет — впивается клыками в кожу, вгрызается, будто желая вырвать кусок плоти. Пальцы неосознанно тянутся к светлым волосам, резко сжимают и тянут прочь от себя, но от сжавшихся челюстей становится только больнее. Кэйя жмурится и шипит, напрягаясь всем телом, которое и без того бьёт крупной дрожью. А Бедо тут же перемещает свободную руку к паху Кэйи, забираясь сквозь резинку штанов и сжимает. Отвлекает. «Кэйя, все как ты любишь. Боль и удовольствие, ты разве против?» Альбедо не выпускает кожу из зубов, пока не посчитает нужным. В мыслях по слову повторяя увиденное ранее сообщение. Дочитав в голове его до конца, отпускает и любуется совершенным. И без его махинаций красная отметка стала ярче, а белые следы от зубов уже наливались кровью внутри. Рука с затылка подушечками пальцев приходит посмотреть на укус. Гладит следы, размазывает слюну по коже, а после уже ладонь целиком сжимает шею и давит вниз, заставляя Кэйю лечь на спину. «Почему?», — вопрос мигает красным перед закрытыми веками Кэйи. Альбедо ведь никогда себя так не вел. Где тот ленивый взгляд и расслабленность, где нежные прикосновения без намека на попытку оставить следы? А след остался, Кэйя это буквально чувствует, когда Альбедо, наконец, отстраняется, клыки сменяются рукой, и выглядит это так, будто кое-кто доволен своей работой. Альбедо ведь... Не принимал ничего? Когда успел бы? Запаха не было, или Кэйя от привычки не почувствовал? Альберих, кажется, просто искал оправдания, и делал это отчаянно. Потому что не мог его Альбедо сделать так, а потом сжать руками шею до хрипа и надавить. Альберих падает на жёсткую кровать спиной и делает глубокий вдох, когда хватку ослабляют. Неужели он запаниковал? От действий человека, с которым ему буквально было комфортнее, чем с кем-либо? Он слегка трясет головой, будто сбрасывая наваждение. Все нормально. Альбедо просто... Просто что? Ответа не находится, но он должен быть, наверное. Почему у Альбедо такой взгляд? Кэйя тяжело дышит, повреждённый участок на шее пульсирует болью, заставляя морщится. Он смотрит снизу вверх потерянно, со странным непониманием и недоверием. Мысли путаются окончательно, и он только тихо проговаривает с какой-то детской обидой, глядя в глаза: — Больно, Бедо. Альбедо разглядывает тело под ним в приглушенном свете настольной лампы, верно подмечая взгляд, которого раньше на себе он никогда не видел от этого человека. «Мне почему-то тоже, Кэйя», — хочется проныть в чужую кожу. Кэйя физически сильнее и, похоже, только его доверие и искренняя вера Альбедо не позволяет ему пока что скрутить хрупкие запястья и не уложить грудью на кровать, прекращая такие неожиданные игры. Стоит изменить тактику, чтобы в итоге сделать то, что затаилось в светлой волосами, но темной внутри, голове. Альбедо упирается локтями между головы, склоняясь к потерянному лицу, прямо в моменте меняя недобрые огонечки в глазах на привычную спокойную голубую мглу. — Прости, — мягкое, почти искреннее слово мешается с аккуратными, такими, какие умеет давать только Альбедо, поцелуями щеки. Тревога, змеей поднявшаяся где-то внутри грудной клетки Кэйи, плавно свивается обратно. Почему он переживал? Почему он испугался? Странные, недобрые огоньки в чужих глазах исчезли, и теперь Альбедо стал больше похож на самого себя – теплый кот, что тычется мордой в щеки, оставляя нежные поцелуи. — Не делай так больше, ладно? — Уголки губ приподнимаются, и Кэйя, честно, очень надеется, что улыбка не выходит натянутой. Ну правда, что он, как дитё малое? След на шее тянул болью, и Альбериху, даже как физику-математику-и-далее-по-списку, не хотелось представлять, сколько капилляров там лопнуло. Он находит чужую голову и зарывается пальцами в светлые волосы, после послушно ведёт рукой ниже, цепляя край футболки. Почему сердце Кэйи всё ещё стучит так быстро? Кэйя ведь все еще с Альбедо? Правда? Все еще тут, все еще в общежитии, все еще живет с ним в одной комнате? Кэйя все еще ничей? Кэйя все еще с ним? Ладони за растрепанными темными волосами сжимают пледы, а колени сжимают чужие бедра, сильнее прижимаясь. «Останься со мной, пожалуйста, не бросай меня». Альбедо находит чужие ладони, прижимая их к своим губам, чужими ладонями ведет по своим щекам, а после направляет вниз, цепляя край своей футболки. Альбедо в панике. Свои собственные мысли и безмолвные мольбы сковывают мозг, заставляя хвататься за чужое тело, словно физически выражая боязнь того, что Кэйя пропадет из его жизни. Он припадает к ключицам, кусаясь, словно котенок, не больно и совсем бесследно, как всегда. Кэйя прижимает Альбедо ближе к себе и не находит ничего лучше, чем оставить мягкий поцелуй на макушке. Легкие покусывания сначала заставляют напрячься — тело будто помнит произошедшее — но так Альбедо делал всегда, верно? Губы в бреду снова натыкаются на искусанную шею. Щеки начинают гореть ни то от стыда, ни то от ревности. Но Бедо не выдаст свой очередной приступ. Мазнув губами по бьющейся жилке, Альбедо вновь садится ровно, но ненадолго. Сползает ниже, легко, но ощутимо царапая чужой торс. Знает, что бока у Кэйи чувствительные до царапин ногтями. Интересно, успел ли Дилюк узнать все крошечные факты о Кэйе? «Нет, не успел бы, — успокаивает сам себя Альбедо, — слишком мало его знает. Но зато, поглядите, уже решил в чувствах признаться». От таких мыслей ладони сами сжимаются сильнее на коже, оставляя на боках не полосы, но россыпи рубцов от ногтей. — Я хочу тебя. — Шепчет, на грани слышимости, ведь никогда за целый год их общения и слишком близких взаимоотношений такого никто не говорил. Не под травой, не под разноградусным алкоголем, не просто так – никогда. Потому что смысла просто не было, не было причины, не было повода, а самое главное - не было веления сердца. — Это я уже понял. — Улыбка, Кэйя, улыбка. Она становится ответом на чужую фразу, и осознание приходит запоздало. — Когда это ты начал прямо такими словами разбрасываться? Подведём итоги, Альберих. Альбедо чуть не умер (буквально), успокоился, сказал, как ты ему дорог, вернулся в своё обычное состояние, после решил попрактиковать немного садо-мазо без согласия второй стороны, потом метнулся в нежность, а теперь снова выплевывает слишком открытые и искренние для него же слова. О чём всё это говорит? Да Кэйа и понятия не имеет. У Альбедо даже от веществ таких перепадов не было. Оказавшись между ног, Бедо надавливает на колени, разводя, но остается лежать низко. Из-под растрепанной пшеничной челки на Кэйю смотрят два аквамарина, в которых читается желание, граничащее с порабощением. Этому взгляду тяжело отказать, Альбедо знает. Этим взглядом он редко, но в усладу двоим, мог приказывать Кэйе. Чтобы сгладить и без того накалившуюся ситуацию с ворохом всевозможных ощущений, Альбедо медленно и чувственно целует низ живота, проходясь носом по теплой коже. Своеобразный спрос разрешения. Разрешение, которое тут не играет роли, но Кэйе об этом лучше не догадываться. Ну почему Кэйе всегда так тяжело устоять перед таким взглядом? И нет, поцелуй совсем не исправляет ситуацию. Хочется расслабиться в чужих руках, надавить на затылок, зарывшись пальцами в светлые волосы, не пряча голос, но что-то всё ещё жжёт край сознания. Что? Что не так? Может, самому себе объяснишь, Кэйа? Будто он не видит целой картины, упускает нечто очевидное, но слишком маленькое и скользкое. Хочется забыть об этом, расслабиться, но Альберих собирает остатки сил, сжимая пальцы на маленьком хвосте волос, и отстраняет голову Альбедо от себя, заглядывая в глаза. Всё как обычно? Так просто убедись в этом. — Бедо, — Кэйа зовет ласково, удерживая зрительный контакт, — всё в порядке? — Да, — Альбедо смотрит прямо, — всё в порядке. Врёт, но успокаивает себя. Если сам скажет, что все хорошо, то и поверит в то, что все хорошо. Все в порядке. Альбедо, ты хочешь Кэйю, как и всегда его хотел. Как и всегда вы это делали, как и всегда все было по обоюдному согласию. Как и всегда ты не предавал значения ничему, кроме Кэйи. Ты привык к нему, ты веришь ему, ты ценишь его. Альбедо, ты сам виноват, зачем было продолжать играть в похуиста? Доигрался? Ты теперь самому себе поверить не можешь, что за все это время вместе с Кэйей ты влюбился в него и поверил в то, что он останется с тобой навсегда. Ты, Альбедо, подсел. И отнюдь не на наркотики. Имея сто выборов жить, но каждый раз ты выйдешь в окно. У Альбедо было столько шансов, чтобы обернуть все в свою пользу, но он ими не воспользовался. И теперь Кэйя не услышит его. И Бедо понимает, что это последний раз, когда они вместе. Так почему бы не сделать его запоминающимся. Что-то подсказывает, что удаленное сообщение просто так не останется незамеченным, а это значит, что Кэйя сложит дважды два, а это значит, что это будет их первая ссора в жизни. Так почему бы не сделать все это в последний раз. От этой аналогии хочется разрыдаться, хочется все прекратить, извиниться и все рассказать, чтобы все стало как раньше. Холодные пальцы в волосах возвращают в реальный мир. Альбедо видит знакомое, немного испуганное лицо. В голове эхом ласково звучит своё имя чужим голосом. Нет, Альбедо, ты же не такой. Ты не можешь причинить боль тому, кого любишь. Кого любишь. Правда? «Правда», – отвечает себе мысленно, резко запуская руки под чужую спину и разворачивая рывком на живот. Не дает возможности подняться, прижав поясницу коленом. Ладони находят запястья, концентрируя там всю силу, которая есть. Адреналин, смешанный со всеми чувствами, что есть внутри, вкладывает в движения особую силу. Но этой физической силы все равно не хватит для того, чтобы противостоять Кэйе, если он начнет вырываться. Альбедо тут же склоняется к чужой вертящейся голове, шепча сверху: — Тише, я не причиню тебе боли, — так говорит и думает, но впившиеся ногти в чужие запястья поспорили бы со словами хозяина, — не сопротивляйся мне, Кэйя. Или я тебе уже не дорог? Альбедо ведь меньше, чем Кэйя? И легче, да? Ощущается совсем иначе — его перевернули рывком и придавили. Прижимают, кажется, ногой, и Альберих понимает, что даже не может двинуть запястьями. Он успевает выдохнуть испуганное «Бедо», от шёпота идут мурашки. Но не из-за возбуждения. Тревога, успевшая сойти на нет, вновь поднимает змеиную голову и впивается клыками в ребра, ломает, шипит, и ему хочется оттолкнуть Альбедо от себя. Кэйя жмурит глаза, за закрытыми веками — красные всполохи. Чужой голос звучит мягко и вкрадчиво, обманывая ощущения, но слова пугают. «Или я тебе уже не дорог?» Его Альбедо никогда не говорил так. Хочется успокоить его, сказать, что все хорошо, как Альберих всегда и делал. Бедо просто ещё не отошёл от произошедшего, да? Или нет? Почему, черт возьми, Кэйе страшно? Альбедо не выиграл бы в физической борьбе, потому прибегнул к психологической, где имел беспроигрышный вариант. Кэйя сам первый раскрыл себя перед ним. Может, если бы этих слов не прозвучало, то Альбедо и не стал бы глубже задумываться, а далее не удалил бы в порыве ревности сообщение от Дилюка. Сухие губы прижимаются к позвонкам, идущим от шеи вниз. — Не становись моей причиной прогулки за гранью снова. От этой фразы становится ещё хуже, горло сдавливает. Кэйя чувствует, как скованные запястья начинают расслабляться, не пытаясь больше принять попытки освободиться. Альбедо поставил прямо сейчас ультиматум: останься со мной, не сопротивляйся мне, не узнавай о сообщениях, иначе я не вернусь, а ты не узнаешь об этом. — Ты такой красивый, когда лежишь подо мой. — Слова Альбедо, сказанные опаляющим шёпотом, сопровождаются покусыванием мочки, а ладони выпускают запястья и на несколько секунд переплетаются с безвольными пальцами. — Бедо… — фраза обрывается, а сознание распадается на куски. Хочется сделать все, чтобы Альбедо успокоился, Кэйя не хочет переживать это снова, каким бы сильным он не казался. Но второй голос шепчет, что что-то не так. Когда Альбедо его шантажировал? Альбедо мокрыми поцелуями вперемешку с укусами спускается вниз по спине, колено давит между ягодиц, имитируя толчки. Бедо в глубине души рад, что не видит лица Кэйи. В последний раз прикусив поясницу, Альбедо цепляет резинки верхнего и нижнего белья, стягивая вниз по ногам. Холодные пальцы, что ощущались, как наручники, больше не сжимает руки, а переплетаются с его собственными, которыми Альберих даже двинуть не может. Имитация толчков не улучшают ситуацию: возбуждение напоминает о себе, тело прошибает током. Надо взять себя в руки. Что-то не так. Если все в порядке, почему ему стало так неуютно? Страшно? Ощущение, что его придавило чем-то тяжёлым, размазало по кровати. Кэйа, соберись. Ты ведь можешь вырваться? Решение укрепляется мыслью о том, что таких ощущений не было никогда. Всегда было спокойно, комфортно и хорошо, независимо от действий. Кэйя жмурится и переворачивается рывком, отталкивая от себя чужие руки. Может, со стороны смотрелось даже забавно, учитывая, что его только что оставили без белья, но сейчас не до этого. Он хватает Альбедо за плечи и слегка трясет. В голове повторно проносятся все чужие фразы, что вызвали настороженность. Может, он погорячился? Списать можно на все, что угодно, — решил попробовать что-то новое, не отошёл от передозировки, и далее по списку. Но с губ все равно слетает на удивление жесткое: — Альбедо, перестань. — Кэйя заглядывает в чужие глаза и видит что-то жуткое. Не то родное, что привык видеть. — Я же вижу, что-то не так. «Определенно не так!», — почти вслух ноет укушенная до крови кожа и следы на запястьях. Кэйя прикрывает глаза, выдыхая, и перестает, наконец, трясти Альбедо за плечи, как безвольную куклу. — Успокой меня. Пожалуйста. Объясни, что произошло, докажи, что все как раньше, и ты не сошел с ума. Альбедо не совсем ожидал того, что Кэйя все-таки попробует вырваться. Не до конца просчитал. Но тот не просто выбрался, а без лишних слов как был оттолкнул от себя. По плечам пробежала крупная дрожь, руки потянулись схватить, но их быстро остановили. — Да блять! Хуй тебя, Кэйя, поймет! — Альбедо отрывает от себя чужие руки, стараясь не смотреть в лицо. — То ты, блять, расстраиваешься, что я на тебе следов не оставляю, то просишь перестать. А мне вот думается, что прошлой ночью ты просил бы добавки. Что? Альбедо выпустил смешок, экстренно пытаясь остудить воспаленный ревнивыми мыслями мозг, чтобы лишнего не кинуть. Кэйя вздрагивает и замирает на пару мгновений с поднятыми руками, не ожидая... Такого. Альбедо почти что накричал на него, и из-за этого все происходящее кажется ещё более неправильным. Будто он, Кэйя, что-то упускает, никак не может ухватить. Одна простая фраза ощущается, как хлыст, и Альберих растерянно моргает, с неверием глядя в чужие глаза. — Что ты сейчас сказал? Происходящее — изломанный витраж, неправильный, странный и колюще-режущий. Что Альбедо вообще несёт? До Кэйи даже не сразу доходит, о чем говорит Альбедо. А когда доходит, то Альберих опасливо щурится. — Все в порядке. Может, это ты не в настроении. — Альбедо находит чужую футболку на кровати за своей спиной и бросает все также не глядя. Ладони обнимают собственные предплечья, незаметно сжимая ногтями кожу. — До этого тебя не заботило, с кем я и где, — Кэйя ловит футболку и сжимает её в руках, после чего трет ноющий болью укус на шее. Хочется отпустить все, успокоиться, сказать, что да, недоразумение вышло, ха-ха, вместе посмеемся, но с каждым словом, слетающим с чужого рта, и с каждой гребаной скачущей чужой интонацией в груди назревает что-то неприятное. Колени сами подбираются к подбородку Альбедо, а лоб укладывается на них сверху. Пару секунд он просто молчит, а после разворачивается лицом к лицу. В своих глазах он чувствует, как пожар из всевозможных эмоций засыпается песком разочарования и грусти. Веки безразлично прикрыты, брови расслаблены, а в голосе появляется знакомая флегматичная нотка: — Ну и кто это тебя так? Альбедо догадывался. Нет. Точно был уверен, кто это Кэйю так, но хотелось послушать полную версию. Он собрал последние частички самообладания и принял самый спокойный и безобидный вид. Будто минутами ранее не хотел выебать Кэйю до потери сознания и сожрать после. Зачем он вообще спросил? Ему всегда было безразлично, что происходит с Кэйей за пределами комнаты во общаге. Да хоть в проститутки бы Кэйя пошел — Альбедо какая разница была бы. А тут поинтересовался... Нужно ли ему знать эту историю целиком, если с ним такое сделало всего одно безобидное сообщение. Скорее всего, Альбедо было плевать раньше на всех других людей, с которыми Кэйя мог связаться, потому что никто, ни единая душа после не писала Кэйе таких откровенных, милых и прямых сообщений. Потому что если бы писали, то Альбедо бы давно слышал бы эти анекдоты, рассказанные Кэйей. Альбедо же знал, что Кэйе не нужен постоянный партнер, Кэйя вроде сам об этом говорил... Тогда почему Альбедо не показал сообщение Кэйе сразу и не посмеялся вместе с ним? А посмеялся бы Кэйя? Вдруг на этот раз это что-то серьезнее, чем раньше. — А хотя неважно, — Альбедо безразлично и немного нервно фыркает, пожимая плечами, — ты и так все свободное время тратишь в какой-то университетской секте. Скорее всего кто-то оттуда. А может и не просто кто-то, а профорг, к примеру? Я правильно должность назвал? Альбедо скакал от издевательства к безразличию, очевидно, задевая соседа. Такая манера общения всегда была его стилем, но до этой минуты Кэйя отвечал в такой же манере, подстебывая Альбедо. Нарочито-пренебрежительный тон и слово, которое значило для Кэйи гораздо больше, чем просто должность, заставляют сильнее сжать челюсти. Сейчас между ними повисла непонятная напряженная тишина. Нет, Кэйя не понимает. — И ты говоришь, что я не в настроении? Альбедо, — он тянет руку и хватает острый подбородок, заставляя смотреть на себя, — это тебе было плевать, где я и с кем, ты никогда не оставлял следов, и я тебя об этом всерьез никогда не просил, и я искренне не понимаю, что ты сейчас пытаешься сделать. Кэйя прячет лицо в ладонях на пару мгновений. Это всё ещё можно списать на то, что Альбедо не отошёл от передоза, или уже слишком? Альберих не хочет злиться, не хочет кричать и ругаться, ему просто не даёт покоя чужое поведение. Действительно, когда это Альбедо прямо говорил, что с ним что-то не так? — Да ладно, забей. Мне правда все равно, — бурчит Альбедо. Ложь. — Прости, если сделал больно. Больше такого не повторю. Правда. Больше он и вправду не повторит ничего с Кэйей. Ни как раньше, ни как сейчас. — Я-то тебя прощаю, просто стоило предупредить. Это на тебя не похоже. На Альбедо почему-то тяжело смотреть. Кэйе неуютно, некомфортно, но ему хочется сделать то, что они делали раньше, когда кому-то было плохо. Он снова заглядывает в чужие глаза и улыбается. Слабо, но старается. — Иди сюда, — он раскидывает руки и аккуратно притягивает щуплое тело к себе, борясь со странным стуком собственного сердца, — скажи, я сделал что-то не так? Слова про Дилюка, пусть и завуалированные, оставили странный отпечаток. Кэйя и сам со своими чувствами к Рагнвиндру не разобрался, конечно, но почему Альбедо угадал с такой точностью? Кэйя ведь... Не рассказывал всего? Или нет? Он сам запутался. Альбедо неуютно в чужих руках. Вопрос заставляет свести брови и нервно выдохнуть. Чувствует своим телом чужую наготу и от этого становится еще противнее. Его вновь прошибает дрожью, но чужое предплечье сжимает, поглаживая. Скорее на автомате. Сейчас все относительно нормально: Кэйя не понимает, что происходит, а у Альбедо есть еще шанс прикинуться обиженкой с отходосами, у которой шалит настроение и желания. Решение принимает быстро. Этот вечер будет огромной эмоциональной качелей. Даже не качелей - полноценным аттракционом. Как непроизвольно открылся, так сейчас закроется, сглаживая углы. Играть из себя обиженного котенка у Альбедо от случая к случаю получалось на 10 из 10, а Кэйя никогда не оставался равнодушным, потому что… Доверял? Вернее, не мог остаться равнодушным и как минимум не успокоить. Сам виноват, решил себя виновным сделать, вместо того чтобы обрушить гнев и назвать Альбедо поехавшим. А сейчас они разыграют сцену «нет виноватых, виноваты оба», обнимутся и помирятся. Но ровно до открытия правды. Альбедо решение уже принял, пилюлю начал сластить. — Кэйя, нет, ничего ты не сделал не так. Я виноват, правда, — Альбедо трется носом об чужое плечо, всхлипывая, — я просто… В один момент подумал, что ты пропадешь, вот и… С одной стороны, Альбедо не врал. Такие мысли его действительно посещали. Но вот их репрезентация оказалась чересчур. Слезы из глаз пошли из-за настоящей обиды и грусти, а объяснение своего поведения превратилось в шмыгание носом и повторение одного и того же. — Я не хотел так, — разворачивается лицом к лицу, слегка путаясь в мыслях, — мне жаль, если переборщил. Это все еще последствия. У тебя неадекватный друг, который не отвечает за себя. Вдох. — И которого ты считаешь близким и дорогим. Выдох. Слова дались правда тяжело. Несмотря на то, что Альбедо был в «маске» – последние две фразы были правдой. Он прямо сейчас вновь намекнул на то, что не нужно было разбираться, а просто послать на хуй и забить. Но нет. Альбедо уже мысленно сжег мосты, а сейчас будто со стороны смотрит на них и по частичкам собирает воспоминания. Физически он еще не один, но ментально да. Он смотрит заплаканными глазами на лицо и касается ладонью щеки, гладя подушечкой кожу под изувеченным глазом. Хочется поцеловать, но он понимает, что ему станет еще хуже от этого. — Со мной одна беда. — Грустно улыбается и старается запомнить чужое лицо в деталях, пока может видеть его так близко и держать в своих руках.