Начало дружбы

      Прошло еще немного - и настало время, когда Грегори, наконец, дождался донорских легких. Я узнала об этом, когда уже собиралась уходить домой после смены. Конечно же, о возвращении домой было забыто. "Посплю в сестринской" - подумала я, пока бежала в палату Грегори.       - Что случилось? - прошелестел мой мальчик. Я присела на край его кровати. За последнюю неделю Грег очень сильно сдал. Его кожа, и без того не отличавшаяся румянцем, побледнела еще больше, а синяки под глазами стали почти черными. Губы стали почти фиолетовыми от постоянной нехватки воздуха, а слизистые во рту и носу приобрели неприятный синий оттенок. - Ты вернулась с пол-пути домой...       - Всё хорошо, милый. - я взяла его за раскаленную и мокрую руку. - Сейчас я сделаю тебе укольчик, ты заснешь и проспишь достаточно долго. А когда ты проснешься, то сможешь дышать новыми легкими. Возможно, у тебя будет кружиться голова и появится боль в ребрах, но это пройдет.       - Хорошо... - монотонно ответил Грегори. - Я не возражаю. Делай свой укол...       Кивнув, я протерла шею парня салфеткой и осторожно ввела туда препараты, призванные расслабить его перед наркозом. Мой мальчик немного порозовел, когда лекарство начало действовать. По коже потекли струйки пота, и я поняла - самое время звать анестезиологов и везти Грега в операционную. Парня погрузили на каталку и увезли на долгожданную операцию, а я ушла в сестринскую и завалилась на диван. Спать... Только спать. Когда моего лучика привезут из операционной, мне понадобится много сил, чтобы ухаживать за ним. Оставив включенным планшет, я провалилась в сон.       Через шесть часов пришло оповещение - операция прошла успешно, Грегори жив и находится в реанимации. У меня есть еще пара часов. Отбив коллегам из реанимации просьбу позвонить, когда Грега переведут из реанимации в хирургию, я снова заснула.       Мой сон был прерван звонком. Позвонившая мне Адель сообщила номер палаты Грегори. Пока я бежала туда, коллега объяснила, что всё необходимое уже лежит в палате. Поблагодарив Адель, я поднялась на шестой этаж и вошла в палату.       Мой котенок лежал, укрытый до подбородка тонким одеялом, больше похожим на простынку. Я коснулась руки Грега - пальчики казались ледяными, безжизненно лежащими сосисочками белого цвета. Присев на стул у кровати, я погладила Грегори по щеке. Мой котёнок открыл глаза.       - Ты... пришла? - одним губами спросил он. - Это правда ты?       - Это правда я, милый. - нагнувшись к Грегори, ответила я. - Всё хорошо, котенок. Самое страшное уже позади. Как ты?       - Пить хочу... - прошептал мой мальчик, облизывая сухие губы. - Можно попить?       Я налила немного теплой воды в стакан. Приподняв Грегу голову, я бережно прижала стакан к губам парня. Мой лучик жадно выпил всё и слабо улыбнулся.       - Еще что-нибудь? - спросила я, уложив парня на подушку. - Ты не смущайся, если что-то нужно.       Но Грегори молчал, глядя на меня чуть пьяными глазами. Его худенькие руки рассеянно шарили по кровати, пока не задели мою ногу. Ухватившись за неё, Грег медленно сел.       - Ты что? - испугалась я. - Ляг, иначе упадешь!       Мой мальчик слабо улыбнулся. Я погладила его по голове, затем аккуратно положила руки на его плечи, чтобы уложить на подушку, но Грегори вдруг прижался ко мне. Его холодные губы коснулись меня где-то в районе шеи, затем - прижались к моей щеке. Мой мальчик, рассеянно блуждая взглядом, пытался целовать меня, еще плохо соображая.       - Котенок... - чуть смутилась я. - Ну что ты хочешь?       - Обними меня, пожалуйста. - попросил Грегори, положив ледяные руки куда-то в район моей талии. - Мне так холодно... Мне очень холодно...       Мой котик вдруг всхлипнул и сжался в маленький комочек. Я попыталась снова уложить его, но потерпела неудачу - Грег лишь тихо стонал "Мне холодно" и плакал, стуча зубами от озноба. Его взгляд диковато блуждал по палате, худенькое тело колотило от холода, а слезы, катящиеся по белым щекам, были не сильно теплее кожи.       Вытащив из шкафа большое и уютное одеяло, я быстро затолкала его в пододеяльник. Подойдя к Грегори, я укутала его в одеяло и прижала к себе, гладя по спинке. Мой лучик снова начал неуклюжие попытки поцеловать меня. Я ничего не понимала, но все же, решившись, чмокнула парня в макушку. Грегори замер, а затем, чуть подумав, поднял голову.       - Повтори это, пожалуйста. - дрожащим голосом попросил он. - Я просто... Просто все еще с трудом осознаю себя...       Засмеявшись, я коснулась губами бледного личика. Затем, подождав, пока Грегори кивнет, поцеловала его в розовеющие губы. Мой мальчик благодарно кивнул.       - Спасибо, милая... Мне уже легче. - прошептал он.       - Не за что, родной. - я снова поцеловала Грега в кончик носа. - Тебе нужно что-нибудь еще?       Грегори помотал головой. Подумав еще немного, я встала с его кровати, одела парня в теплую пижамку и крепко прижала его к себе, согревая и успокаивая. Мой лучик замурчал, прижимаясь ко мне лбом и постепенно засыпая.       Когда спокойное дыхание заполнило всю палату, я вернула Грега на подушку и подоткнула одеяло, чтобы парень не замерз. Присев рядом, я положила ладонь на его щеку и начала гладить ее, иногда заходя на шею.       Мои коллеги, видевшие процесс ухода за парнем, иногда шутили, что в палате завелся котенок. Особо назойливые даже пробовали искать животное, но безуспешно - ведь такие милые звуки издавал Грегори, которого я обнимала, прижимала к себе и иногда поглаживала твердые от напряжения мышцы парня. Прошло три недели с момента операции. Я забрала Грегори домой, предварительно купив все необходимое, в том числе симбиотики для кишечника. Еще я благополучно оборудовала всё для того, чтобы мой котик мог спокойно принимать душ, не стесняясь ничего. Конечно, первое время парень смущался всего, особенно приступов тошноты и слабости после лекарства, но выписанные симбиотики и ферменты помогли минимизировать это.       После обеда пришло время принимать лекарства. Однако Грегори отказался пить их - у него ничего не болело, дискомфорт в желудке и кишечнике тоже улегся и мой лучик наивно думал, что всё плохое закончилось. А я понимала, что относительное спокойствие в его животе поддерживалось лишь приличной дозой ферментов, выпитых еще до обеда. Еще я прекрасно понимала, что парню итак не очень хорошо от выписанного ему Кафтрио. Но упрямство Грега сделало свое дело - я не сдержалась и наорала на моего котенка, а затем вышла из его комнаты, пока моя злость не дошла до желания хорошенько отколотить бедолагу.       Сидя в кресле в соседней комнате, я раздраженно смотрела на капли дождя, ползущие по стеклам. В голове были не самые приятные мысли, но я гнала их подальше - не хватало еще, чтобы Грегори начал винить себя в моем плохом настроении. Ему итак тяжело, и его можно понять. Но, чёрт возьми, можно же просто принять эти чертовы симбиотики от поноса!        Через пятнадцать минут я почувствовала, что рядом кто-то дышит. Я все еще была немного сердита, но повернулась к парню. Грег стоял с виноватым видом, чуть согнувшись. Я не успела ничего сказать, как мой лучик взял мою руку и положил ее себе на кишечник.       - Я повел себя, как абсолютный идиот. - пробормотал он. - Погладь меня, пожалуйста. А потом можешь даже побить. Я всё пойму и приму твои колотушки... Я виноват...       - Распирает, да? - сочувственно спросила я, чуть надавив на живот парня. - Приляг. Да, прямо на мою кровать. - бросила я, протирая руки салфеткой и разогревая ладони. - И подними пижамку, пожалуйста.       Конечно, Грегори повел себя глупо, почти по-детски. Но ведь с его заболеванием и чуть слабой психикой ждать другого поведения почти невозможно. А видя его грустную мордочку и глаза с расширенными от боли зрачками, я не смогла злиться еще хоть немного. Смазав ладони кремом, я коснулась кишечника парня и начала осторожно поглаживать его по часовой стрелке.       Вскоре газы, распиравшие кишечник Грега, вышли полностью. Мой мальчик, смутившись, покраснел и слез с кровати.       - Как ты? - спросила я. - Живот не болит?       - Уже всё прошло, спасибо тебе. - тихо ответил Грегори. - И я, пожалуй, выпью лекарство. Мне самому неприятно.       Парень ушел. Я слышала, как он негромко открыл холодильник с лекарствами, налил в стакан воду, потом, пощелкав крышкой, накапал себе 30 капель ферментов... Когда мой котенок вернулся, я попросила его спокойно полежать и вдела в уши стетоскоп. Поставив мембрану на теплую кожу парня, я сразу уловила два основных тона - еще не совсем ровных из-за аритмии, но это пройдет. Чуть позже, попросив парня выдохнуть, задержать дыхание и замереть, я услышала чуть усилившуюся аритмию. Это тоже пройдет по мере адаптации тела к новым объемам воздуха.       А после этого я переставила стетоскоп на зону легких. Дыхание было чистым, но еще немного слабым - каким оно и должно быть через три недели. Затем я поставила мембрану на сонную артерию парня, внимательно слушая ток крови, похожий на течение воды в ручье - ровный без лишних шумов.       - Ну вот и всё, малыш. - улыбнулась я. - Ты понемногу поправляешься. Скоро все будет хорошо.       - Правда? - тихо спросил Грегори. Я кивнула. - Хорошо... А сейчас я хочу просто поспать. Можно?       - Можно, родной. - улыбаясь, я укутала Грегори теплым пледом. Пусть спит. Он еще слишком слаб, чтобы не спать хотя бы четыре часа.       Утром я разбудила парня в девять утра и, не дав ему даже сходить в туалет, повезла в клинику. Заведя Грегори в кабинет УЗИ, я отдала его направление лаборанту. Молодой мужчина, выпускник нашего же университета, бегло пробежался глазами и, попросив Грега подготовиться, ушел включать аппарат.        - Котенок, сейчас ты разденешься за ширмой.- сказала я. - А после этого ляжешь вот сюда. - я показала на кушетку и начала протирать её антисептиком.       - Мне полностью раздеваться? - уточнил Грег. - И... Нижнее белье тоже снимать?       - Да. - кивнула я, встряхивая одноразовую простынку и застилая кушетку.       Грегори покраснел, и не глядя на меня, пошел за ширму. Раздевшись догола, весь красный, мой лучик подошел к кушетке и лёг, прикрывая ладонями свои самые нежные места.       - Готов? - спросил Захар. Грег мрачно кивнул ему. - Тогда начинаем. Берите датчик. - обратился он ко мне.       Чтобы помочь Грегори расслабиться, я накрыла его простынкой, оставив открытой только нижнюю часть его живота. Мягко убрав руки парня, я нанесла гель на датчик и коснулась теплой и нежной кожи, начиная диагностику. Вот высветились протоки, похожие на кошачьи усы, мочевой пузырь и почечная лоханка. Здесь я ненадолго остановилась, а затем перешла на область почек. Хороший кровоток порадовал меня. Я быстро напечатала заключение, сделанное аппаратом и, вытерев Грегори от геля, разрешила парню надеть штаны.       - Еще не всё? - спросил он, густо покраснев, пока я меняла простынь на кушетке. - тут... Ты видишь...       - Еще УЗИ сердца, мой хороший. - ответила я, убирая использованные простыни и салфетки в мешок. - И не нужно стыдиться, это нормально, Грег.       Грег снова лег на кушетку, послушно принимая нужную для меня позу. Я с обожанием посмотрела на парня - он стыдится того, что чуть обмочил простынь во время УЗИ малого таза, но скрывает свои чувства. Какой же он молодец!       - Ты только скажи, если мне нужно будет лечь по-другому. - попросил мой котик. - Или если ты соберешься делать что-то непривычное мне.       - Я собираюсь ввести датчик тебе под ребро. - честно предупредила я. - Это причинит тебе боль, ты можешь даже ругаться. Но придется потерпеть, потому что я хочу оценить работу твоего сердца. А после обследования я поглажу тебя. - сказала я, поглаживая парня по руке.       - Хорошо, я потерплю. - пообещал Грег, чуть повозившись и расслабляясь. - Действуй.       Мой лучик лишь тихо застонал когда я ввела УЗИ-датчик ему вглубь кожной складки, прямо под нижнее ребро. Высветив сердце Грега, датчик ненадолго замерцал в районе внешних контуров, отмечая небольшую тахикардию.       - Родной мой, успокойся уже. - я погладила парня по голове. - Всё хорошо, никто на тебя не сердится.       Мой котик чуть слышно сглотнул и глубоко выдохнул, успокаиваясь. Очень скоро я закончила и с эхокардиографией. Через двадцать минут такси несло нас домой по уже проснувшемуся городу.        - Ну и что ты скажешь о состоянии моего сердца? - спросил Грегори, когда мы оказались дома. - Я не умираю от осложнений?- и его красивые глаза оказались напротив моих        - Нет, родной. Все хорошо, хотя, конечно, твоё сердечко еще немного увеличено. Это пройдет. - быстро сказала я, увидев тревогу в глазах парня. - Просто прошло еще мало времени. - положив свою теплую ладонь ему на грудь, я начала поглаживать тонкие ребра. И в этот момент я, пожалуй, была очень счастлива от возможности чувствовать маленькое чудо - биение такого нежного и хрупкого человеческого сердца под своей ладонью.       Когда Грегори заснул, что-то нервно бормоча и подергиваясь от пережитого за утро, я открыла последнее заключение бронхоскопии, сделанное незадолго до операции: Эндоскопия. Дата: 17,08 2006 Время: 9:20 Видеобронхоскопия Трахея свободно проходима, ее слизистая не изменена. Картина острая. Слизистая главных, долевых и промежуточных бронхов розовая, отечная, сосудистый рисунок четкий, хрящевые кольца не контурируют. Наблюдается большое количество вязкого секрета с гнойным содержимым. Стенки эластичные, при контакте с аппаратом кровоточивость слизистой умеренная. Шпоры сегментарных бронхов утолщены, устья сужены, субсегментарных бронхов не изменены, респираторная их подвижность сохранена, слизистая бледно-розовая сосудистый рисунок смазан, (взят мазок на цитограмму из сегментарных бронхов в/ доли справа). Было выполнено промывание Нитрофурала раствором 5%. Заключение: Клинически - переход муковисцидоза второй стадии в третью.