Высокая стена

      Анна и Яков возвращались в полицейский участок, на ходу решая, как лучше сообщить Коробейникову новые сведения. По дороге разговор постепенно перешел к вариантам разоблачения счетовода. Воодушевленная успехом, девушка не на шутку разошлась, энергично жестикулировала и предлагала хитроумные, а порой по-настоящему авантюрные способы уличить убийцу мадам. Чем больше активности проявляла Анна, тем неуютнее становилось у Штольмана на душе. Он кивал в такт беседы, а про себя припоминал многочисленные случаи, когда Анна Викторовна влетала стремительным вихрем в кабинет и рассказывала о случайных находках и неожиданных встречах, неизменно приводивших к поимке преступников. Хотелось злиться на нее, но Яков, несклонный к самообману, понимал, что нужно досадовать на себя. Если бы мужчина чаще прислушивался к Анне! Конечно, не сразу – от многолетнего скептицизма не так легко избавиться, но потом, когда барышня не единожды приносила пользу следствию, можно было б относиться помягче, доверять ее словам и суждениям. Почему он так яростно отталкивал Анну и отстаивал суверенитет в поиске бандитов?       В отличие от недоверчивого Штольмана Коробейников обрадовался полезной информации и с обожанием разглядывал юную красавицу, пока она описывала выдуманный визит в лавку Зуева. Лишь после пространной хвалебной речи о достоинствах любезной госпожи Мироновой, Антон Андреевич отправил городовых за подозреваемым. Анна засобиралась, но тут молодой человек враз посерьезнел и тяжело вздохнул. Чем дольше Коробейников молчал, тем сильнее крепло у Анны и Штольмана дурное предчувствие.       - Когда вы ушли, в управление доставили письмо от Якова Платоновича, - наконец неохотно сознался Коробейников.       - Что за письмо? – хором спросили Анна и Яков.       Антон Андреевич протянул сложенную бумагу, которую Анна моментально схватила и быстро принялась читать о том, как Штольман вынужден отлучиться в столицу по срочным делам особой важности.       - Анна Викторовна, поверните в мою сторону, ничего ж не видно! – Анна машинально откликнулась на просьбу, а сама озадаченно посмотрела на Антона Андреевича, - отчего такая страшная спешка?       - Да кто знает! По работе вызывают-с.       - Узнайте, кто принес записку, - скомандовал Штольман, — это не мой почерк.       - Да мальчик посыльный. Говорит, встретил Якова Платоновича на вокзале, тот лично и передал, - ответил Коробейников на вопрос Анны.       - А вам не показалось это странным? – возмутилась девушка доверчивости Антона Андреевича. Неизвестный ребенок отдает сомнительное послание от Штольмана, которому Коробейников безоговорочно верит!       - Лучше пусть опишет мальчишку, - перебил Штольман.       - Да обычный мальчишка. Грязный, круглолицый, вихрастый. Не переживайте так, Анна Викторовна, объявится наш Яков Платонович! – несмотря на успокаивающие слова, в глазах Коробейникова читалась неуверенность.       Анна захотелось признаться, что уже объявился, но Штольман решительно отказывался сообщать Антону Андреевичу о своей кончине.       - Яков Платонович уехал, и мне шепнули, будто и Нина Аркадьевна спешно засобиралась. Отправляется в Петербург утренним поездом.       - А вы печалитесь, Антон Андреевич? – беззлобно поддела Анна.       - Да тревожное предчувствие у меня, - начал было молодой полицейский и запнулся, — это, конечно, ваша вотчина, но что-то мне в происходящем не нравится.       - Скажите, это чутье! – довольно прокомментировал Штольман, гордый за коллегу, - еще пара тройка раскрытых убийств под моим руководством, и стал бы отличным сыщиком!       - Идти к ней не с чем – письмо от Якова Платоновича есть, а сама она женщина свободная.       - Уж скорее свободных нравов, - хмыкнул Штольман.       - Недостойно благородного человека неприязненно отзываться о бывшей возлюбленной! – чопорно укорила Анна, и Коробейников бросил на нее подозрительный взгляд.       - Я, кажется, ничего плохого не говорил о Нине Аркадьевне, да и известно чья она возлюбленная.       - Мне показалось, будто вы ей симпатизируете, – попыталась выкрутиться Анна, и тут Антон Андреевич покраснел и растерянно посмотрел на девушку.       - Я симпатизирую другой даме.       - Да неужели он решится на объяснение с вами? – весело рассмеялся Штольман и поудобнее расположился на стуле, - сейчас начнет. Вспомнит, как вы в первый раз встретились! В ту секунду его сердце гулко забилось, ладони вспотели, простите, пальцы задрожали, и с тех пор ваш божественный образ преследует его, точь-в-точь как вас призраки!       - Да? – нерешительно спросила Анна, надеясь остаться без ответа. Слушать признания Антона Андреевича не хотелось, а в компании язвительного Штольмана и подавно. Анна догадывалась, что скажет Коробейников слово в слово текст, произнесенный Яков Платоновичем, только с другой интонацией.       - Анна Викторовна! Когда я увидел вас, - торжественно начал Коробейников.       - Про бездонную синеву глаз не забудьте, Антон Андреевич! – насмешливо посоветовал Штольман и исчез.         Раскрасневшаяся смущенная Анна выскочила из полицейского управления, и прямиком направилась к сидящему на скамейке Штольману. Устроилась рядом, но мужчина демонстративно не обращал внимания на недовольное сопение и продолжал разглядывать горожан, медленно движущихся по улице. Обыденная повседневность оказалась полностью равнодушной к смерти столичного следователя. Как и несколько дней назад, люди спешили по делам, планировали будущее, мечтали. Даже Коробейников не стерпел, и признался-таки Анне Викторовне в нежных чувствах. После безрезультатного разговора Анны с князем, Штольман позлорадствовал над отвергнутым врагом. Над Коробейниковым ни потешаться, ни иронизировать Яков не желал. Конечно, при жизни бы не смолчал, но в нынешнем призрачном существовании даже немного позавидовал смелости коллеги.       - Все-таки вы наглец, Яков Платонович! – наконец не выдержала Анна.       Внезапная откровенность Антона Андреевича смутила. Конечно, она подозревала о симпатии молодого человека, но пылких любовных откровений не ждала. Да и момент Коробейников выбрал неудачный.       - Простите, не устоял! – сухо улыбнулся Штольман, по-прежнему не глядя в сторону Анны.       - Сомнительное извинение!       - Да потому что я злюсь! – неожиданно признался Штольман и раздосадовано взглянул на девушку.       - Отчего же? – искренне удивилась Анна.       Штольман помолчал, а потом мысленно махнул рукой и горько произнес:       - Слова, которые сказали князь и Коробейников – их следовало произнести мне.       Анна нахмурила брови и некоторое время недоуменно смотрела на сыщика, потом пожала плечами и грустно усмехнулась.       - Мне не нужны были слова, я и без них догадывалась, что нравлюсь вам! А вы понимали, как небезразличны мне, но воздвигли вокруг себя высокую стену. Скажите, это того стоило?       - Нет, - мрачно ответил Штольман и отвернулся.       Со дня знакомства Яков видел в Анне юную неопытную барышню и с высоты прожитых лет и жизненного опыта покровительственно глядел сверху вниз. Она манила, забавляла, злила, тревожила, вызывала вихрь острых ярких чувств, но объяснение с ней мужчина откладывал на потом, держа на расстоянии. Анне перепадали крохи внимания, остававшиеся после раскрытия убийств и шпионского заговора.       Изобличать преступников, как выяснилось, и после кончины получается, а вот обнять, убрать непокорный локон от пылающей щеки, в невинной ласке провести ладонью по нежному лицу Анны - нет. Если там, куда Яков уйдет, когда завершит земные дела, он сохранит эмоции или сожаления, они будут о ней. Работу без него продолжит и другой – Коробейников, который с подсказками, но справится. На расследование интриг Нины и князя отправят нового амбициозного тщеславного следователя. А кто будет с ней? Если бы не было задания, Нины – изменился бы он ради Анны, решился бы ухаживать открыто? Яков знал ответ. Обстоятельства могли быть другими, а он – нет. Верный раб многолетних привычек и суровый страж установленного им же порядка. Пришлось умереть, чтобы понять нелепость собственных приоритетов. Внезапное осознание ни к чему не вело. Теперь не Штольман, а смерть, выстроила между ним и Анной непреодолимое препятствие.       - Анна Викторовна, - начал он примирительно, - я не имею права сказать то, что вы хотите услышать.       - А сейчас-то почему? – раздосадовано пробормотала Анна.       - Вы чудесная замечательная девушка. И достойны лучшего, чем сыщик сомнительной репутации с дурным характером, тем более мертвый.       - Опять вы за свое! Вдумайтесь, какие ничтожные проблемы вас после гибели волнуют, Яков Платонович!       - Да я и при жизни так думал, а в нынешнем состоянии и подавно. Вы должны жить дальше, а не быть привязанной к призраку, который рано или поздно вас покинет.       - Это эгоистично, но я прошу…       Штольман не дал закончить Анне фразу, прижал палец к пухлым губам, но барышня не почувствовала прикосновения.       - Я хочу остаться, Аня. Здесь, навсегда, рядом с вами, но вы заслуживаете гораздо большего, чем невидимый воздыхатель. Даже если сейчас кажется, будто этого достаточно.       Бросив на Анну печальный взгляд, Штольман эффектно испарился.