Высокая стена

      Отбить мужа у Нины Аркадьевны Анна решила с помощью Коробейникова. Быстро дошла до полицейского участка, и рассказала молодому человеку о том, что Яков Платонович против своей воли находится в номере Нежинской. Антон Андреевич сообщению удивился, но расспрашивать о подробностях не стал. Сильнее взлохматил светлые кудри, и поспешил из кабинета. Взял парочку городовых покрепче и не мешкая отправился в гостиницу вызволять начальника.       Поначалу Нина Аркадьевна наотрез отказывалась впускать сыщиков, угрожая не только словами, но и тяжелыми предметами, однако Коробейников не отступил. Решительно отстранил недовольную фрейлину, и зашел внутрь.       Как и говорил Яков Платонович, он с максимальным комфортом лежал в спальне. Убедившись в этом, Коробейников строго взглянул на Нежинскую, на что та скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на мужчину. На вопросы о подложной записке и причинах состояния Штольмана Нина Аркадьевна поначалу отказалась отвечать. Но Антон Андреевич настаивал, и она изменила тактику. Призналась, как пару дней назад к ней по собственному желанию пришел здоровый Штольман, упал в кровать и настойчиво потребовал не беспокоить, что она и сделала. Просьбу Нежинская выполнила, а теперь, раз Якоб остается в хорошей компании – ядовитый взгляд на Анну, и под надежной защитой – презрительный на Антона Андреевича, то ей пора на вокзал – у нее поезд.       Анна, Коробейников и призрачный Штольман молча наблюдали, как Нина Аркадьевна спешно собирает вещи. Длинный подол модного темного костюма вслед за хозяйкой нервно мелькал по комнате, пока в дорожный сундук комом летели платья и юбки. Прежде чем выйти за дверь, женщина оглянулась по сторонам, сердито вздернула подбородок и не прощаясь вышла. Желая удостовериться в отъезде Нины Аркадьевны, Коробейников выделил той помощника, который, нагруженный объемными чемоданами, с горестным вздохом отправился за раздраженной дамой. Антон Андреевич ушел договариваться о транспортировке Штольмана в больницу, и следователь остался вдвоём с Анной.       - Это она вас так? – сочувственно поинтересовалась барышня.       - Она или подручный. Правду Нина вряд ли расскажет. Уедет – и то награда. За это не жалко и по голове получить.       К гостинице подогнали экипаж, куда городовые бережно перенесли бесчувственного начальника и повезли к Милцу. Анна отправилась вместе с полицейскими, заботливо оберегая сыщика от тряски. По дороге она с волнением глядела на призрачного Штольмана, но тот умиротворенно улыбался, и девушка постепенно успокоилась. Яков Платонович жив, они везут его к Александру Францевичу, который обязательно поставит мужчину на ноги, а дальше жизнь покажет. Если выздоровевший Штольман откажется от сделанных признаний, вновь отступится от нее, руководствуясь доводами разума, а не сердца – пускай. После произошедшего Анна уверилась, что если это и случится, то не продлится долго. Штольман не будет впустую растрачивать отпущенное им милостивой судьбой время.       По приезду их закружила деловая суета. Доктор Милц отдал необходимые распоряжения медсёстрам, и Якова поместили в палату. Проведя тщательный осмотр, он удалился к Коробейникову, разрешив Анне побыть с больным.       - Анна Викторовна, мы многое сказали друг другу в эти дни, - нерешительно начал Штольман, стоя рядом с ней над его телом.       - Жалеете? – Анна окинула следователя настороженным взглядом.       Несмотря на браваду, в женском голосе Штольман услышал испуг. Он так часто подводил ее раньше, что барышня законно опасалась подвоха. Однако, Яков не собирался поступать так с ней.       - Нисколько. Я должен был объясниться с вами уже давно. Одного боюсь, когда очнусь – ничего не вспомню.       - Даже если это произойдет, теперь я знаю, что, - девушка запнулась, но решительно продолжила, - нравлюсь, и будет легче дождаться вашей откровенности.       - Вы не нравитесь мне, Анна Викторовна, - он выждал, поймал испуганный взор и тихо произнес, - я влюблен в вас.       - Так обидно, что я не могу сейчас вас обнять! – у Анны навернулись горькие слезы.       - Закройте глаза, - мягко попросил Штольман, и она мгновенно зажмурилась, - и представьте, как я подхожу к вам. Я обниму ладонями ваше лицо, и щеки у вас заалеют. Анна неподвижно застыла на месте, чувствуя, как скулы заливает яркий румянец.       - Я отведу прядь волос, ту самую, которая всегда выбивается у вас из прически и не дает мне покоя, - Анна уловила легкий ветерок, коснувшийся виска, - и после этого поцелую. А вы ответите так, что любые сомнения, которые меня до этого мучали, исчезнут. Ведь ваш сон оказался пророческим. Нет больше отдельных судеб, есть одно на двоих будущее.       Анна жадно ждала продолжения, а когда его не последовало, растерянно огляделась по сторонам. В комнате никого не было. Она всхлипнула и посмотрела на лежащего без сознания Штольмана. В палату зашел доктор Милц, и успокаивающе погладил расстроенную красавицу по плечу.       - Ну что вы, Анна Викторовна! Яков Платонович обязательно придет в себя, даже не сомневайтесь. Организм крепкий, поправится.       Анна кивала, а по щекам покатились горячие слезы. Она смахнула их, и соленые капли попали на руку бесчувственного Штольмана. Веки сыщика затрепетали, и он с трудом их поднял. Мутным взглядом окинул светлое белоснежное помещение и увидел заплаканную Анну Викторовну и довольного Милца. В голове стоял густой туман, через который пробивались смутные воспоминания, неясные образы, обрывки фраз. Разбитая ваза, одинокая женская фигура на лавке, чаепитие в кафе, удобное кресло в спальне и ощущение ускользающего счастья. Штольман боялся потеряться в калейдоскопе нахлынувших эмоций, поэтому, глядя в напряженное лицо Анны, поторопился сказать первое, что пришло на ум:       - Я видел вас в городе на велосипеде!       Анна радостно вскрикнула и бросилась к нему. Яков прижал барышню к груди, запутался пальцами в распущенных волосах, потом чуть отстранил и увереннее добавил:       - Как хорошо, что ты не успела состариться!