Высокая стена

      Анна Викторовна заспалась дольше обычного. Солнечный свет яркими неровными пятнами пробивался сквозь шторы, разбегался по комнате и настойчиво скользил по кровати. Девушка отворачивалась, морщила нос, но глаз не открывала, а Штольман, хоть и переживал за сохранность своего тела, не решался ее будить. Устала после вчерашнего, пусть поспит, наберется сил, да и у него будет время подумать, как изменятся их отношения после его неожиданного воскрешения.       Сыщик вспомнил, как еще вчера горько сожалел о невозможности исправить ошибки. Веские и серьезные причины, по которым Яков держал дистанцию с Анной Викторовной, на деле оказались боязнью перемен, удобным поводом потворствовать устоявшимся привычкам и собственному эгоизму. Штольман считал, будто у них – у него – нет будущего, и, признавая вину, не думал, что представится случай ее загладить. И теперь, когда выпал редкий шанс, он терзается сомнениями.       Казалось бы, что может быть проще, чем впустить Анну Викторовну в свою жизнь? Принять со всеми несовершенствами и слабостями, назойливыми призраками и непримиримой Марией Тимофеевной. Взять на себя ответственность за женщину, которую любит. В последнем за прошедшие несколько дней Яков твердо убедился. Отступиться от Анны после произошедшего между ними – немыслимо, но и сделать решающий шаг навстречу тяжело. Что может немолодой саркастичный мужчина, увлеченный работой, предложить юной романтичной красавице? Штольман недовольно нахмурился. Подобными размышлениями он возвращается к себе прошлому трехдневной давности. Откладывает Анну Викторовну на потом, определяет судьбу их еще несостоявшегося романа за нее, отказывая в свободе выбора.       Яков не пришел к окончательному решению, когда Анна открыла глаза и сразу же посмотрела в сторону кресла. Удостоверившись в присутствии Штольмана, счастливо улыбнулась, однако радость быстро сменилась беспокойством при виде нахмуренного лица.       - Что-то случилось? - встревоженно спросила девушка, садясь на кровати.       - У меня к вам есть две личных просьбы – простая и не очень, - таинственно начал Штольман.       - Начинайте с простой, - недолго думая выбрала Анна.       - Вам придется увести мужа у Нины Аркадьевны, - торжественно произнес Штольман и темные брови барышни удивленно поползли вверх.       - Зачем? – Анна настороженно воззрилась на сыщика и скрестила руки на груди. Якова Платоновича при жизни она бы у Нины Аркадьевны с удовольствием отбила, а вот неизвестного человека? Вот еще! И когда Нежинская успела обвенчаться?       - Бедняга не хочет провести с ней остаток дней.       - Сочувствуете ему? - Анна подозрительно наклонила голову, продолжая недоверчиво разглядывать Штольмана. Тот сохранял суровое выражение, но уголки рта едва заметно подрагивали, а в сером взоре плясали озорные искорки.       - Весьма, - откровенно признался Штольман и замолчал. Полицейскому нравилось дразнить Анну, оттягивая момент, когда он расскажет правду.       - Хорошо, а какая вторая? – нетерпеливо поинтересовалась она, не дождавшись от Штольмана дальнейших объяснений.       - Заберите у Нины Аркадьевны мое тело!       - Ваш труп все эти дни находился Нины Аркадьевны? – Анна в ужасе прижала ладошку к побледневшим губам.       - С максимальным комфортом, - Штольман усмехнулся недогадливости Анны.       - Она вас отравила? – сочувственно предположила девушка.       - Если только слезами и жалостью, - не желая дальше ломать комедию, Яков сознался, - я жив, Аня. Не уверен, что здоров, но еще дышу. Лежу в номере Нины Аркадьевны в качестве законного супруга.       Анне потребовалось несколько секунд, чтобы понять смысл фразы, вскочить с кровати и бросится к креслу, на котором сидел Яков Платонович, как никогда жалея о невозможности обнять сыщика. Барышня присела на подлокотник, посмотрела в веселые глаза, стараясь взглядом выразить ту гамму чувств, которая охватила ее от радостной новости. В лучистых очах сменяли друг друга горячая надежда, искреннее счастье и нежная любовь. Штольману показалось, будто эмоции Анны перелились через край синих радужек, вырывались на волю и яростным вихрем смели на пути выстроенные им вокруг себя стены из предубеждений и сомнений.       - Поторопитесь, Аня, - мягко попросил Яков, любуясь сияющим лицом, - а то Нина меня увозить собралась.       - Никуда вы с Нежинской не поедите, - твердо сказала Анна Викторовна и для убедительности покачала пальцем, - сейчас быстро оденусь и побегу вызволять. А пока узнайте, накрыли ли завтрак. Перехвачу булочку по дороге.       Штольман догадался об уловке, призванную выгнать его из комнаты, и покорно исчез.