Хочешь получить хорошую репутацию? Сделай из лидера макогон.
Хочешь завоевать лидера?
Заполучи хорошую репутацию.
Сегодня словно весь мир давит на мозг еще с самого утра. Опоздание на работу. Там несчастный случай во время которого были разбиты два окна. Далее нужно садиться дописать отчет, который был одной из причин почему он не спал почти всю ночь и именно поэтому «еще пять минуток» переросло в «Твою мать, я опаздываю!». Но он еще не знал, что неудачи на этом не закончатся, впереди было еще опоздание на брифинг. И, собственно, заходя в кабинет весь запыхавшийся еще и поскользнулся на мокром полу, чуть не упав перед всеми. Ко всему этому погода сегодня была странной. С самого утра небо было затянуто пепельной пеленой, солнца не было видно, однако шкварило знатно. Ближе к обеду стало темнеть, словно внезапно начал наступать вечер. Так еще и Родольфо вел себя как настоящий душнила, ходил по пятам как грозовое облако и все время что-то требовал. — Ты закончил тот отчет? Бла-бла-бла. Это твои обязанности, бла-бла-бла. . . Он мне нужен сегодня вечером! Бла-бла-бла, — половину слов, по правде говоря, он пропускает мимо ушей, даже не отрывая взгляда от окна. Совершенно не было желания смотреть как Руди стоит напротив опираясь руками на стол и читает аннотации о том, что нужно было не выходной брать, а сидеть здесь и работать. Это он имел в виду, когда говорил что не ровно дышит к Алехандро? Не ровно дышит до того, чтобы выносить ему мозг? Наверное, Варгас хотел было сказать: «Помнишь я говорил, что было скучно без тебя? Забираю свои слова назад», но молча все выслушивает, отводя взгляд в сторону. Это ты полковник, или он? Нуже, нужно поставить Родольфо на место. Что он вообще себе позволяет? — Достаточно, Родольфо. Когда я закончу этот чертов отчет — обязательно дам тебе знать. А теперь потеряйся к началу брифинга, и это приказ, — немного раздраженно отвечает Алехандро, поворачивая голову в анфас и показывая жестово, чтобы его заместитель, мягко говоря, убирался из кабинета и забрал с собой свое недовольство. В свою очередь, Парра так и делает. Несколько секунд еще стоит в предыдущей позе, словно еще чего-то ожидая, но потом выпрямляется, молча кивает и покидает помещение, не забыв за собой закрыть дверь. Вернее захлопнуть. По правде говоря, плохое настроение сегодня было не только у Алехандро. Знаете, иногда бывает это состояние, когда будто все в порядке. И день идет, как обычно — какие-то незначительные неприятности, неожиданный комплимент от коллеги, работа, работа, и еще раз работа. Однако что-то не так. Вернее, все не так. Во всем виноват ретроградный Меркурий в активной фазе, лунное затмение и эта странная предгрозовая атмосфера, да, милый? И Алехандро. Сейчас он ведет себя как обычно, только немного нервничает и ведет себя грубо, однако это можно легко оправдать недосыпом, неудачным «стартом» дня и плохими новостями от разведки. С последней встречи из-за него в голове вода начала выходить из берегов и затапливать все вокруг. Она темная и прозрачная, из миллионов мыслей, размывает землю, покрытую высокой травой, валит деревья и заставляет здравый смысл убегать из своего укрытия в более безопасное место. . . Например, где-то вне жестокого мира в его голове. Начали закрадываться мысли что это был все же очень правдоподобный сон который все еще продолжается. А этот мир действительно слеплен из мягкого пластилина, при этом он сейчас плавится от спрятанного солнца, как, собственно, плавится пластилин на батарее. А небо — это серая вата. А все люди только игрушки из мяса, крови и костей. Возможно, из-за нереалистичности в этот день расспрашивать о том случае не хотелось. Становится не комфортно до такого уровня, что по телу пробегают муравьи и бросает в дрожь. Становится даже. . . Страшно. Ирациональный страх показаться в чужих глазах поехавшим. Парра понимает что опозорится — не заразиться СПИДом, с этим можно жить, однако все равно в планах сегодня такого пункта как «испортить свою репутацию», к сожалению, не было.***
— … Ситуация накаляется, без нашего вмешательства последствия могут быть слишком значительными для гражданского населения… — все внимательно слушают рассказ Алехандро, словно запоминая все до последнего слова. В воздухе летает нервозность, хочется выпрыгнуть от напряжения в окно. Каждый раз когда сообщают о возможном начале войны в голове становится пусто, только один ветер свищущий в ушах. Война и миссия, которая должна ей препятствовать — это совершенно разное, что-то слишком важное, чтобы неосторожно относиться к одному или другому. Казалось, даже Алехандро нервничал, когда рассказывал обо всей этой ситуации. Рассказывает данные от разведки, говорит, что возможно понадобится помощь союзников, показывает на освещенных с проектора картах точки с «кублами» террористов. Проводит брифинг настолько профессионально, что приходится полностью сконцентрироваться на данной информации. Говорит так, что хочется слушать и слушать, пусть даже рассказывает полный бред, лишь бы не молчал. Активно жестикулирует, заставляет следить за своими руками, улавливать каждое движение. — Есть вопросы? — напоследок спрашивает полковник. В ответ ничего, значит, можно заканчивать — Хорошо, значит на этом все. Благодарю за внимание. Когда народ начинает понемногу рассасываться по своим делам, Алехандро, прихватив свои вещи, теряется где-то среди них, попутно отвечает на не суть важные вопросы сослуживцев, покидает помещение вместе с народом и словно забывает хотя бы что-то бросить на прощание своему заместителю. А тот продолжает сидеть в кресле при ноутбуке в темной комнате как погруженный в транс. Чего ждешь, Руди? На Божье благословение? На сигнальный свисток? На контрольный выстрел? Родольфо мотает головой из стороны в сторону, деликатным рывком закрывает ноутбук и встает с места. Для того чтобы понять, что все уже ушли и он остался один, нужно около пяти секунд. Для того чтобы понять, что он чувствует насчет этого всего, нужно около пяти лет. С намерением немного проветриться и все обдумать сержант покидает пустое помещение, закрывает за собой дверь и уверенно шагает по коридорам. Где-то вдали слышны разговоры, несколько не очень близких, во всех смыслах, голосов. Родольфо поворачивает на право — к другому выходу, не желая с ними пересекаться. Знает что его сразу-же затянут в разговор и так зубы заговорят, что забудешь куда шел к тому. Когда коридор заканчивается, вводит код и открывает перед собой массивную дверь, которую лишь прикрывает слегка, чтобы не захлопнулась. Сразу ощутим контраст температур. В помещениях довольно прохладно. На улице под 35°С. Однако это не мешает быть погоде пасмурной и ветреной. Темные грозовые облака настолько низко, что птицы падают стрелами на землю, предвещая суровый ливень, если и не бурю. Эти огромные газообразные груды воды иногда сталкиваются с собой и по земле звучит раскатистый гром. Где-то там, далеко, небо проливает молоком молнии. Зелень на деревьях и на земле кажется тусклой, словно совсем увядающая и ветер понесет ее куда-то, где исчезает, в свое логово. Природа замирает в предвкушении чего-то ужасного. Хотя нет, в природе нет ничего плохого, это уже придумали люди. Если же не драматизировать, сегодня просто неблагоприятная погода, животные в предвкушении ливней затаились, а люди нервничают и жалуются на боли в суглобах. Родольфо садится на бетонную ступень и по привычке всматривается вдаль. В детстве учили не сидеть на холодном бетоне, но он казался даже горячим под влиянием такой температуры. В детстве учили не смотреть на молнии, но они еще далеко. В детстве учили не держать все в себе. Но есть ли выбор? Он тяжело выдыхает и опускает голову, прикрывает глаза и с разгона ныряет вглубь вод своих размышлений. Где-то там, в темноте, на самом дне лежит все самое важное, но не срочное. Где-то там, между илом и песком, нужно отрыть и вынести на дальнюю сушу мысль о том, что делать дальше с Алехандро. Поговорить? Зажать где-нибудь в архиве? Запросить на свидание? Забить болт? Прикончить, в конце концов? Знает точно только одно — нужно действовать. Бездействие сделает только хуже. Продолжат убегать друг от друга и точно станут только странным воспоминанием. Осталось разобрать «почему?» и «что мне с этим делать?». Невольно начинает задавать сам себе вопросы, на которые тщательно выискивает ответ в высокой траве. Он намеренно так себя ведет? Игнорирует? Решил отстраниться? Опасается показать свою слабость на публике? Боится быть осужденным? Сожалеет о том, что наговорил раньше? Не уверен в том, должен ли делать первый шаг? Хочется верить в лучшее. Хочется верить, что все обойдется. Хочется верить, что готовится к войне не придется как на личном, так и на военном фронте. Хочется верить так же, как в пять лет в существование Санты. А еще хочется верить, что гроза обойдет их и поплывет в другую сторону. Однако первая массивная капля падает с неба так же неожиданно, как чья-то ладонь на плечо. — Хочешь простудиться и еще пару дней отлеживать бока? — Алехандро слегка улыбается и садится рядом, при этом руку не убирает. Даже наоборот, ладонь спускается ниже и останавливается где-то между лопаток. Родольфо же вздрагивает и поднимает голову, уже рефлекторно готовый к самозащите, в которой и нужды как такой и не было. Кажется, он был настолько глубоко в раздумьях, что совсем не услышал, как дверь снова открылась и сзади кто-то подкрался. Мысленно он благодарит Бога за то, что это не противник у которого стоит точная цель к ликвидации, и он — не та же цель. — Нет, спасибо, мне и в эти выходные хватило, — сержант немного отодвигается в сторону и чувствует на своей руке следующую стремительно летевшую к земле дождевую каплю. Это еще больше раздражает. — Все в порядке? — Алехандро озадачено пробегается по нему взглядом, будучи более взволнованным своей шкурой. То ли действительно не понимает почему Руди дуется, то ли только делает вид. В ответ он получает лишь многозначительный взгляд. В нем ясно читается «Идиот, или только притворяешься?», и еще что-то. Что-то точно не менее негативное. От такого взгляда становится не по себе и невольно приходится прокручивать в голове сегодняшний день, чтобы вспомнить, что могло пойти не так. Лишь после подробного анализа своих действий приходит понимание собственных ошибок. — Кажется, я понимаю, — Варгас тоже мимолетно всматривается куда-то вдаль и чувствует как ветер становится все сильнее, а дождь начинает медленно, но уверенно набирать обороты. В ответ дальше ничего. — Так и будешь молчать? Возможно поговорим? — Алехандро снова подсаживается ближе и приобнимает Родольфо за плечи, на что тот громко и протяжно выдыхает. На этот раз снова не отодвигается, но и не поддается так легко, показывая, что его просто так на телячьи нежности не развести. В глаза тоже не смотрит. Прямой зрительный контакт сейчас являлся его слабостью. Нуже, милый, ты так хотел все обсудить, а сейчас опять ломаешься? — Поговорим позже, — неожиданно начинает Родольфо, поднимается на ноги и снова скрывается за дверью, оставляя собеседника в полном недопонимании. Теперь пришел черед Алехандро наблюдать за молниями вдали, не хватало еще нервно закурить сигарету, однако это ему было не по душе. Безусловно красиво, но цель сейчас была совсем не та. Он также быстро поднимается на ноги и спешит догнать Руди. Открывает тяжелую дверь которая под своим весом захлопывается, быстрым шагом догоняет и останавливает того преградив путь становясь впереди. — Только скажи, что не так и мы это исправим. Понимаю, ситуация сейчас достаточно тяжелая и сложная. . . — Варгас не договаривает как сержант уже снова идет вперед, осторожно обходя его боком, при этом сохраняя каменный покой и не подавая никаких признаков разочарования, обиды или злобы. — Потом, Алехандро. Потом, — только тихо бросает напоследок и идет куда-то по своим делам. Не сказать что он избегает разговора, скорее просто убегает от него. Сегодня людей было не так много на базе, суббота, все дела. Также сейчас дел, кроме как навести порядок в архиве и дописать отчет не было, поэтому Алехандро ничего не остается, как провести взглядом исчезающую фигуру и вернуться к работе. Вот и славно, тогда можно будет поскорее вернуться домой. Конечно, если на это погода позволит и не начнется буря о которой утром по ящику будут говорить: «Алярм, рагнарёк, приход антихриста, таких бед не было еще с тысячного года до нашей эры!». Будут говорить, если не будут повреждены электролинии. Полковник поважно ступает по тихим коридорам, слышны только собственные шаги, редкий гром, хаотическое постукивание дождя и едва уловимые разговоры. Добравшись до своего кабинета, он заваливается в кресло на колесиках, некоторое время перечитывает все и продолжает написанное. Ручка словно сама по себе скользит и оставляет строчки достаточно скучного текста. Обычно это называют «вторым дыханием», а художники совсем поехали и называют это «музой» и «вдохновением». Дождь перешел в ливень и начал шнырять по оконным стеклам и крыше. Не повезло оказавшимся сейчас на улице. Вскоре Алехандро заканчивает с отчетом, ставит ручку в рандомное место, чтобы обязательно ее потом на спешку искать, выключает настольную лампу, отъезжает от стола и не торопясь подходит к окну, чтобы проверить ситуацию на улице. Все еще льет как из ведра, все еще темно, все еще падают молнии, все еще ветер пытается приклонить деревья к земле, срывает листья и разносит все, что дышит на ладан. Вскоре наконец-то отправляется на поиски Родольфо. Сразу отбрасывает в голове места, где его можно редко увидеть и точно отсекает вариант с улицей, сами понимаете почему. Ходит-бродит по коридорам как смерть, заглядывает в каждую комнату, присматривается внимательно и хмыкая каждый раз так же загадочно как пришел, так и идет. Вскоре спускается на минусовый этаж, вернее в архив и, о чудо, там горит свет и открытая дверь. Почему-то Алехандро всегда преследует сухая самоуверенность и сейчас она подсказывает, что в архиве никто иной как его заместитель. И он не ошибается. Пройдя мимо рядов, замечает Родольфо, что усердно что-то ищет в папках, и, кажется, снова слишком сильно занят, чтобы заметить чье-то присутствие. Алехандро пользуется этим и снова подкрадывается, ступая потише. В последний момент, когда уже поднимая руку, чтобы похлопать Руди по плечу и привлечь его внимание, оказывается, что тот заметил его. Парра перехватывает его руку, заламывает назад, параллельно перехватывая еще и вторую руку своей «жертвы», при том прижимая грудью к шкафу. Самоуверенность сыграла с ним в плохую шутку и заставила потерять бдительность. Было достаточно наивно надеяться, что под монотонный шум дождя и жужжание ламп он останется сейчас не замеченным. Тем более перефирийное зрение никто не отменял. — Осторожнее, amigo. Я все понимаю, но здесь мы можем быть замечены, а мне, знаешь ли, не очень хотелось бы быть здесь с тобой застуканным, — смеется Алехандро, недвусмысленно намекая на интимную связь, на что Родольфо качает головой и неторопливо отпускает его. — А доводить меня до преждевременной седины все время подкрадываясь, тебе, значит, нравится? — Руди возвращается к предыдущей работе, продолжая лазить в папках. Теперь твоя очередь вести себя так, словно все, как всегда, да, дорогой? — Считай, что это только тренировка твоего внимания, — отвечает тот и наконец вспоминает, за чем сюда пришел. — Кстати, я закончил отчет. Он у меня в кабинете в первом ящике в столе. — Я должен сам его забрать? — Думаю, ты справишься с этим. — Не уверен. И тем более не желаю рыться в твоем столе. Вдруг я найду там у тебя что-нибудь, что не должен был бы видеть. — А рыться в архивных папках ты аж горишь желанием, да? Родольфо молча поднимает взгляд на собеседника, некоторое время молчит и наконец-то бросает короткое: «— Si.» Полковник кивает и наконец отправляется к выходу. Сзади слышны шаги, поэтому он даже не оборачивается, чтобы убедиться, что Руди следует следом. Чтобы как-то немного разрядить обстановку, полковник насвистывает какую-то мелодию, шустро поднимается по лестнице и уже топает по коридору, все еще не оглядываясь. Всю дорогу они идут с напряженным молчанием в компаньонах. Кажется даже что Алехандро начинает жалеть, что затеял эту совсем неуместную игру. Оба на иголках теперь сидят. Вроде бы пытаются и шутить, и говорить друг с другом, но все не то. Наоборот, кажется, даже начали отстраняться как магниты с одинаковыми полюсами. Нужно чтобы кто-то из них снова стал противоположным полюсом, и они снова начнут притягиваться друг к другу. Нужно лишь определится кто. Когда они наконец-то добираются до нужного кабинета, Варгас подходит к столу, включает настольную лампу вместо обычного света, достает из ящика стопку бумаг и протягивает их своему коллеге. Дальше же становится напротив, едва не садясь на свой стол. Сержант кивает и садится на место «хозяина» кабинета, принимаясь поверхностно пробегаться глазами по тексту, улавливая суть написанного. Понятно не все, почерк корявый. Он бы и продолжил так сидеть, слегка покачиваясь в кресле, если бы не почувствовал на себе взгляд, что, кажется, обжигал своими огоньками. — Что-то не так? — Руди вопросительно выгибает бровь и отрывается от чтения. — No. Todo esta bien, — улыбается Алехандро. На этот раз в его улыбке читается что-то неладное, словно он задумал какой-то хитрый план. Родольфо еще некоторое время недоверчиво поглядывает на него, отрываясь от текста, но впоследствии снова утихомирил свое недоверие. И зря. Зря, зря. Пожалеешь, милый, пожалеешь. Полковник неторопливо отталкивается от стола и подходит поближе, приседая напротив на корточки. Неторопливо опускает собственные ладонь чуть выше его колен, некоторое время осторожно оглаживает, а потом и вовсе запускает ладони во внутреннюю часть бедер. Сам же для удобства садится на колени, внимательно наблюдая за реакцией Руди. Это уже начинает не просто беспокоить, скорее вгонять в панику. — Читай, читай, — совершенно спокойно и невозмутимо говорит полковник, словно не он сейчас стоит на коленях перед лучшим другом. Хотя, достаточно смешно называть его каким-нибудь другом после последних событий. Поскольку он еще не получил коленом в нос, продолжил воплощать свои влажные фантазии в жизнь. Уже немного увереннее раздвигает чужие ноги в стороны и сам придвигается поближе, все еще оглаживает Родольфо от колен к бедрам, постепенно поднимаясь выше, соскальзивая ладонями под футболку и оглаживая живот, слегка стискивает за бока и едва заходит за спину, заставляя выпрямить ее. Возможно, даже выгнуть немного вперед. Это радует Алехандро и он приподнимается на одном колене, чтобы дотянуться еще дальше. Уже активнее начинает изучать ладонями тело сержанта, пока тот изо всех сил пытается продолжать читать, однако дыхание уже становится тяжелее, а лицо заливается румянцем. Молчанка уже не такая напряженная, скорее даже желанная. Хотелось снова сязвить что-то по типу: «а здесь нас не заметят, а, Алехандро?», но держит себя в руках. Держит себя в руках ровно до того момента, когда Алехандро опускает руки ниже, останавливаясь на пряжке ремня. — Алехандро, — не привычно тихо, на выдохе произносит Родольфо, кладя свою ладонь поверх его, тем самым останавливая — Боюсь мы не сможем продолжить. Варгас фыркает и отставляет ладони Руди в сторону и добавляет: — Не волнуйся, ты можешь мне довериться, — улыбается, подтверждая свои слова и успокаивая. — Но не здесь и не сейчас. Я доверяю тебе, но, я еще не готов к таким большим шагам, — отводит взгляд в сторону и томно выдыхает, бросив стопку бумаг на стол. — Я все понимаю, mi amor, — Алехандро не торопится вставать со своей позиции, тянеться за ладонью Родольфо, целует в костяшки и только тогда поднимается. — Надеюсь, ты не будешь еще больше избегать меня? — Сделаешь мне хороший кофе, и тогда я подумаю, — явно шутя отвечает Родольфо и улыбается. — Бегу шпортаюсь, señor Parra, — так же шутливо отвечает Алехандро, все же выполняя просьбу а-ля приказ, чем вызывает тихий смешок.