Regression | Регрессия

Выходные после задержания Блейза и Пэнси прошли в вихре эмоций. Когда Блейз признался в содеянном, у Пэнси не осталось иного выбора, кроме как подтвердить свою причастность к его планам и последующей подставе Тео. Они предстали перед Визенгамотом и были признаны виновными, получив пожизненное заключение в Азкабане без права на условно-досрочное освобождение. Единственной отрадной стороной всей их затеи оказалось то, что никто из остальных участников змеиных вечеринок не был замешан в убийствах; их единственным преступлением оставалось то, что они придерживались убеждений о превосходстве крови. Судя по всему, Блейз и Пэнси до последнего не раскрывали своих карт, но в конце концов их удача закончилась. Тем не менее Министерство проявило особую осторожность, когда речь зашла об их заточении в Азкабане. Принимая во внимание выкачанную Блейзом силу и высокие способности Пэнси к легилименции и окклюменции, Визенгамот решил не снимать с них подавляющие магию наручники даже в тюремных камерах. Они не могли рисковать возможным побегом, особенно после скандала с ошибочным заключением Тео. В итоге, спустя двадцать четыре часа после суда над Блейзом и Пэнси Тео был освобождён, а обвинения с него сняты. Драко смотрел на осунувшееся лицо Нотта, когда его сопровождали к магическому парому, который должен был доставить его обратно к берегам Лондона. Бывший однокурсник исхудал, став лишь оболочкой того гордого человека, которым был до ареста, и Драко не мог не задаться вопросом, как на него это повлияет в долгосрочной перспективе. Именно это любопытство подтолкнуло его к тому, чтобы связаться с Тео после всего случившегося. Драко написал ему не из злости, а с искренним раскаянием из-за того, что Нотту пришлось пережить от рук Пэнси и Блейза. Он обратился к Тео от лица знакомого человека — человека, когда-то придерживавшегося таких же фанатичных убеждений, которые и подтолкнули Тео к сближению с Блейзом, Пьюси и остальными. Слова на пергаменте были написаны им как тем, кто тоже пострадал от злобных ручонок их самоблагочестивого дела; как тем, кто протягивал оливковую ветвь путём вложения визитки целителей Томаса и Уэллса. Он рассказал Тео обо всём: о том, как боролся с укоренившимися предрассудками и чувством вины, прежде чем наконец принял перемены, начавшие происходить в душе́ на шестом курсе. Драко написал ему как человек, который понимает. Он лишь надеялся, что бывший друг примет помощь. В последующие после вынесения приговора недели Драко обнаружил, что передвигаться по Министерству в «пост-убийственную эпоху» стало довольно непривычно. Презрительные взгляды, которые он привык получать от сослуживцев, превратились в нечто, напоминающее уважение. Они смотрели на него так же, как на Поттера, и это обескураживало. Даже «Ежедневный пророк» попросил Драко прокомментировать ситуацию, поинтересовавшись, как однажды заклеймённый Пожиратель смерти сумел превратиться во второго спасителя волшебного мира. Он отказался от интервью, предпочтя скрыться в ОМП, дабы увернуться от шквала вопросов Риты. Даже Кингсли разделял всеобщее настроение и предложил Драко повышение, в результате которого он стал бы вторым по старшинству в ОМП. Малфою это польстило, но, невзирая на успех и гордость, которую, как он знал, он должен был испытывать, раскрыв наконец дело, он не мог избавиться от кипевшего внутри чувства беспокойства. Когда-то он думал, верил, что работа аврором станет способом искупить грехи и загладить упущения своего воспитания, но теперь Драко был достаточно мудр, чтобы понимать, что ошибался. Он не мог избавиться от язв, досаждающих миру волшебников, просто став аврором. Воззрения Блейза и Пэнси укоренились глубоко в их душах и постепенно извращались до такой степени, что подтолкнули к совершению немыслимых поступков во имя чистоты крови. Драко наконец осознал, что если хочет создать позитивную культуру, по-настоящему изменить всё к лучшему на благо всех, то ему нужно обратить внимание на Хогвартс, на учебную программу. Во времена его обучения маггловедение и уход за магическими существами были посмешищем, и после разговора с Андромедой и Тедди выяснилось, что мало что поменялось. Он хотел исправить это. В четверг, 23 апреля 2015 года, Драко Малфой сдал свой аврорский значок. Гарри пожал ему руку и даже притянул к себе для крепких объятий, положив тем самым конец их десятилетнему своего рода сотрудничеству. Кингсли понимающе кивнул, недавно переизбранный Перси стоял рядом с ним, и министр уверил Драко, что тот всегда может рассчитывать на должность в Министерстве, если того пожелает. Прощание вышло радостным, но с ноткой горечи, и позже вечером Гермиона обнимала Драко, наслаждаясь послевкусием их близости и танцуя кончиками пальцев по его коже. Несмотря на то что она смотрела на него с грустью вперемешку с пониманием, она заверила его, что принимает его доводы. Драко чувствовал, что её слова искренни, что ему хочется в них верить, и всё же её действия говорили о другом. — Собираюсь обратиться за помощью к Андромеде. У меня есть галлеоны, и теперь, когда мать вернулась из-за границы и занята ремонтом поместья, у меня есть время, чтобы посвятить себя этому. Есть время встретиться с Минервой и удостовериться, что новый учебный план будет полезен студентам Хогвартса. Мы должны бороться с этими предубеждениями, как явными, так и неявными, должны устранить их первопричину, Грейнджер. Грамотное преподнесение знаний о магглах и магических существах может помочь в борьбе с этими зачатками. Соглашаясь, Гермиона хмыкнула и продолжила выводить пальцами руны на его груди. — Думаю, это замечательно, Драко. Честно говоря, удивительно, что ты хочешь заниматься подобным. Он замер, раздумывая, стоит ли вообще предлагать. На самом деле он нервничал, опасаясь реакции Грейнджер. — Ты бы тоже могла принять в этом участие, Гермиона. Если хочешь. — Возможно, — кротко ответила она, погружённая в раздумья. В течение следующих нескольких недель Драко наблюдал, как Гермиона замыкается в себе. То, что он поначалу принял за размышления над его предложением присоединиться к реформе маггловедения, быстро превратилось в самосаботаж. Она всё меньше и меньше походила на себя: была немногословной, а её прикосновения — отстранёнными. Обеспокоенный взгляд напомнил ему о том, как она смотрела на него в первые дни после смерти Грега. От такого взгляда у Драко зудела кожа, а воцарившееся между ними молчание было более чем некомфортным, но он старался не думать, что всё это может означать. Попечительский совет Хогвартса утвердил основной учебный курс для всех семи лет обучения, и он будет включать в себя маггловскую историю, отношения, технологии, инновации. Кроме того, появится совет, который будет работать над реализацией идей, способствующих лучшей интеграции магглорождённых и их семей в волшебный мир. Если всё пойдёт по плану, то новый обязательный курс обучения можно будет ввести уже следующей осенью, а преподавать его будет Деннис Криви. На такое ни Минерва, ни Андромеда, ни сам Драко не могли и надеяться. Малфой знал, что программа не идеальна, но для начала её было достаточно. Теперь, когда реформа находилась на завершающей стадии разработки, он мог посвятить больше времени помощи Тедди в реализации его устремлений. В этот вечер Драко сидел за кухонным столом и составлял план предстоящего четырёхмесячного совместного путешествия. Он сказал Андромеде, что, помимо финансирования реформы в Хогвартсе, хочет поддержать племянника в его активистских начинаниях, связанных с оборотнями. Они планировали объехать всю Европу, встретиться с различными ведьмами и волшебниками, страдающими ликантропией, и получить из первых рук свидетельства о стигмах, предрассудках и препятствиях, с которыми они сталкиваются из-за своего недуга. Было приятно делать что-то существенное — видеть, как бездонные богатства Малфоев используются на благо других. Тедди мечтал создать приют для оборотней Британии — убежище, куда они могли бы приходить в полнолуние для перевоплощения. Ему нужно было место, где они могли бы свободно бродить, не боясь навредить кому-либо. В качестве решения Драко предложил поместье Гойлов. Оно простаивало без дела, с тех пор как после смерти Грегори перешло в его собственность. Малфой нанял команду разрушителей проклятий, чтобы обезвредить территорию, а также установить защитные барьеры, которые должны активироваться каждое полнолуние. Чары были мощными, связанными с магией крови, и удерживали любого пришедшего в пределах владения до восхода солнца. По завершении ремонтных работ в поместье Гойлов на текущей неделе Драко и Тедди смогут предложить его в качестве приюта тем, кого повстречают в путешествии. Когда Драко рассказал Тедди о планах, племянник расплакался. Малфой обхватил его за плечи и обнимал, пока тот трясся от сильных рыданий. Он знал, что это были не слёзы печали, а ликования, ведь всё оказалось добротой, которую никогда не проявляли к страдающим ликантропией, добротой, которую он сам никогда не получал от отца. Реакции Тедди было достаточно, чтобы Драко убедился, что действительно принял правильное решение, покинув ОМП. Тем не менее сейчас, когда Гермиона стояла перед ним с небольшой сумкой на плече, он почувствовал, как желудок наливается свинцом. Драко отложил ручку и откинулся на стуле, пока Гермиона медленно подходила к нему. Каждый её шаг, пока она двигалась, чтобы присесть рядом с ним, был контролируемым. Драко вздохнул и обвёл серебристыми глазами все созвездия из веснушек на её щеках, галочку на верхней губе и нерешительность, плавающую в глубине янтарных радужек. Он потянулся вперёд, взял её руку в свою, и она слабо улыбнулась. — Я люблю тебя, Драко. Я хочу, чтобы ты это знал. — Всё равно как-то похоже на прощание, — мягко ответил он. Гермиона подалась вперёд и обхватила его челюсть. Драко ничего не мог поделать. Он закрыл глаза и прильнул к теплу её прикосновения, позволяя проникнуть ему глубоко под кожу. — Я делаю это потому, что люблю тебя, — сказала Гермиона полным уверенности голосом, проводя пальцами по шелковистым прядям его волос. — Я много размышляла. Ты заслуживаешь от меня самого лучшего, а не тех разбитых осколков, которые я могу дать сейчас. После войны я так и не смогла двинуться дальше. Ушла с головой в карьеру, в постоянную помощь другим. Я стала аврором, чтобы осчастливить Рональда и Гарри, а не себя. Я вижу, каким ты стал, Драко, и хочу быть той, кто заслуживает твоей любви. И я знаю, что с моей стороны это может прозвучать эгоистично, но не мог бы ты дать мне время исцелиться? Я предпринимаю необходимые для этого шаги — подала заявление о переводе в ОРМПК, чтобы работать против Пьюси и тех помех, что он устроил. Мне хочется быть той женщиной, которая поможет тебе осуществить эти грандиозные улучшения, которая поможет обездоленным членам общества. Я хочу быть рядом с тобой, когда ты будешь приветствовать Денниса в Хогвартсе и открывать приют, но мне нужно время, чтобы стать той женщиной, которая сможет всё это сделать. Драко повернул голову и поцеловал её ладонь, улыбаясь с нежностью в глазах. — Я подожду, Грейнджер, разумеется. Я люблю тебя и очень горжусь тобой. — Взяв её за запястье, Драко снял с пальца кольцо-печатку и перевернул её руку. Он положил небольшой подарок ей на ладонь. — Частичка меня, которую ты заберёшь с собой, пока тебя не будет, — тихо добавил он. Пятница, 3 июля 2015 года — Гермиона Этим утром Драко уехал, чтобы провести четыре следующих месяца в путешествии с Тедди, стремясь продолжить оборотневую реформу. Он сказал, что гордится Гермионой, но, откровенно говоря, его гордость меркла по сравнению с той, которая поднималась в её груди, когда она думала о филантропических проектах, которыми занимался он сам. Проводимая им и Тедди работа поможет ей в борьбе с антиоборотневой программой Пьюси и будет отражена в обновлённой учебной программе Хогвартса. Гермиона сможет использовать полученные из первых уст сведения для разработки законопроектов, чтобы осуществить настоящие перемены на благо всех. Впервые за много лет она исцелялась. И хотя они с Драко планировали переписываться сообщениями, он настоял на том, что его вполне устроит подождать. Настоял на том, что пришло её время излечиться. Гермиона помнила про его обещание, помнила его слова о том, что он будет рядом, как только она будет готова, и поэтому сейчас, сидя на мягком сливовом диване напротив пожилого волшебника с добрыми глазами, она не сомневалась, что приняла правильное решение. — Мисс Грейнджер, очень рад с вами познакомиться. — Взаимно, целитель Томас, — ответила она с неподдельной улыбкой и почувствовала, как затягивается одна из ран на душе. Суббота, 19 декабря 2015 года — Драко. Эпилог. Это были изнурительные месяцы. Несмотря на то что Драко наслаждался общением с Тедди, он был счастлив оказаться дома, в своей квартире. Мопси и Тилли были вне себя от радости, когда он вернулся домой в пятницу, но всё же время, проведённое вдали от родных стен, оказалось полезным во многих смыслах. Помимо сбора информации от различных оборотней, с которыми они сталкивались, Драко узнал много нового о себе. Он наконец-то смог вернуться к сеансам с целителем Томасом, проводимым раз в месяц по каминной связи, а не очно, и без стресса, связанного с работой в ОМП, уменьшилась его потребность в окклюменции. У Драко больше не было ощущения нехватки кольца-печатки — оно стало свидетельством роста, к которому он всегда стремился. И вот сейчас, пока он расхаживал по квартире и готовил к дальнейшему изучению многомесячные исследования, он чувствовал себя довольным. Он отправил Гермионе сообщение о своём возвращении, но пока так и не получил ответа. Они переписывались еженедельно, но даже Драко был вынужден признать, что, независимо от его любви к Грейнджер, им необходимо было побыть порознь. Их свела вместе борьба с врагом, и ему не терпелось увидеть, какими они будут без этого во главе. Он скучал по ней, Мерлин, очень скучал, но как человек, знающий, что такое сломленность, прекрасно понимал её потребность в пространстве и свободе. Драко спустился по лестнице из своего скромного кабинета на кухню, чтобы захватить бокал вина на вечер. Усталость от поездки всё ещё терзала его тело; ему казалось, что он может проспать целую вечность. Однако одним из лучших последствий пребывания за границей стала участившаяся переписка с Тео. Они договорились встретиться на Новый год за коктейлем. Тео рассказал, что в течение последних нескольких месяцев наблюдался у целителя Уэллса и наконец готов к разговору с Драко тет-а-тет. Он гордился Тео, по-настоящему гордился. Единственное, что оставило кислый привкус во рту по возвращении, — это то, что сразу по приезде мать написала Драко письмо с просьбой явиться на неделе на чаепитие в «недавно отремонтированное поместье», на которое он так и не ответил. Ему не хотелось думать о том, какие у неё могут быть мотивы и чего она может потребовать на этот раз. И всё же он понял, что, если установить соответствующие границы, он сможет постепенно простить её. Именно над этим он и работал сейчас с Томасом. Драко вздохнул, прогоняя из головы мысли о вмешивающейся в его дела матери, и ступил на последнюю ступеньку. Тихий стук в дверь привлёк его внимание, и он повернулся. Сердце бешено забилось в груди, когда он двинулся по коридору в сторону прихожей. Часть его надеялась — часть знала. Каждый шаг вперёд усиливал чувство восторга, и Драко словно ощущал её присутствие. Когда он взялся за ручку, чтобы открыть дверь, то ухмыльнулся. Перед ним стояла Гермиона с сияющей улыбкой и порозовевшими от зимнего ветра щеками. Она была одета в его любимый изумрудный джемпер и тёмные джинсы, кудри были распущены, буйные локоны обрамляли лицо, и она смотрела на него с незнакомым доселе блеском в глазах. Она выглядела вполне здоровой — лучше, чем когда-либо после его возвращения в Лондон более года назад. В руке Гермиона сжимала непочатую бутылку его любимого скотча, и, встретившись с ней взглядом, Драко мягко и звучно рассмеялся и опёрся рукой о дверной косяк. — Что ж, Грейнджер, вот это сюрприз, — пробормотал он, вспоминая, как много месяцев назад она точно так же появилась на пороге его дома. Она засияла и подняла бутылку. — Не хочешь выпить? — Зависит от ситуации. Значит ли это, что ты вернулась домой? — спросил он, сделав к ней шаг. Драко наблюдал за тем, как распахиваются её глаза, что позволило ему протянуть руку и обхватить её затылок. — А мой дом всё ещё с тобой? — Вопрос был задан шёпотом, словно в страхе. Драко поднёс другую руку к её щеке и погладил большим пальцем кожу, зажигая прикосновением искры. — Разумеется; я скучал по тебе каждый день, Гермиона. — Ты — та всепоглощающая сила, которую я искала, Драко. Я поняла, кто я и кем хочу быть. Хочу расти над собой каждый день, но только рядом с тобой. Я люблю тебя, и я готова. Ответный поцелуй Драко был мягким и нежным, как первый весенний дождь, и вместе с ним пришло обещание завтрашнего дня и будущего, наполненного мечтами, к которым могли стремиться только они. С готовностью отпустить прошлое, исцелением и всем остальным.

~~~~~

От автора: Честно говоря, я не могу поверить, что спустя год эта история полностью завершилась. То, что началось с небольшой идеи во время просмотра первого сезона «Настоящего детектива» на диване, теперь воплотилось в реальность. Это моя первая история с большим количеством глав, и какое же это оказалось путешествие. За последний год я очень многое узнала о себе и своей писательской деятельности. Не могу не поблагодарить всех удивительных людей, которых встретила на этом пути. Я хочу поблагодарить и вас, читателей, которые следили за моей самой первой историей. Я ценю каждый лайк, подписку и комментарий, который вы оставляли. Если вы ещё не сделали этого, пожалуйста, подумайте о том, чтобы заглянуть в мою следующую работу — «Этот горький конец»: целитель Гермиона, исследователь Драко, повествование от нескольких лиц, вымышленные заболевания, второй шанс, ангст с ХЭ.