***
Гермиона приготовилась к нападению. Кровь в её жилах почти закипала. Сердце бешено колотилось в груди. — Даже не думай. Живоглот посмотрел на неё с безразличием. Он продолжил драть лапами зелёный джемпер — любимый джемпер Драко — который лежал на краю её кровати. Гермиона наблюдала за тем, как вязаное изделие изо всех сил пытается защититься, но когти Глотика были чересчур остры. — Ну всё. Ты сам напросился на это. Взмахнув палочкой, она произнесла Вингардиум Левиоса, и Живоглот, неистово мяукая, поплыл по воздуху прочь от её любимого джемпера. — Он может тебе не нравиться, но я жду от тебя уважения. Кот посмотрел на неё так, словно у неё выросла пара крыльев. — Я знаю. Знаю. С ним бывает трудновато, но, Глотик, ты же знаешь, что я чувствую. Он ответил мурлыканьем, которое прозвучало до жути похоже на цоканье. — Да, да. Ты есть и навсегда останешься мужчиной номер один в моей жизни. Нагло мурлыкнув напоследок, Живоглот оставил Гермиону наедине с её мыслями. Сумасшедший кот, — усмехнулась про себя она. Волнение, вызванное предстоящим свиданием, было связано не только с тем, что после нескольких недель совместных ночёвок они с Драко наконец-то пойдут на свидание; оно выходило за рамки их планов. Гермиона решила быть смелой, проявить инициативу и признаться ему в любви. Это освобождало. Последние несколько месяцев можно было назвать настоящим ураганом, но Гермиона убедилась, что её чувства к Драко настоящие. До суда над Тео ей не удавалось выкроить время для признания: всегда находилось что-то, требующее её внимания. Теперь же, когда дело было закрыто, а Драко согласился остаться её напарником, подходящий момент настал. Гермиона посмотрела на порванные нитки джемпера. Проговорив Репаро, она подождала, пока вязаное изделие снова сошьётся, и продела руки в рукава. Её тут же окутало уютом. Разгладив ладонями джемпер и бросив напоследок взгляд в зеркало, она направилась в гостиную, чтобы дождаться своего кавалера. Спускаясь по лестнице, она чувствовала, как в животе туда-сюда порхают бабочки. Ощущение было для неё почти незнакомым. Гермиона не могла припомнить, когда в последний раз была «влюблена», если вообще была. Да, она была помолвлена с Роном, но тогда её чувства не выходили за рамки сильной привязанности к нему, ко всему, что их связывало. Любовь же к Драко была всепоглощающей. Он видел её настоящую, понимал её, и ей казалось, что она видит и понимает его. Она никогда не верила в эту дурацкую эпифору: «Когда ты знаешь — ты знаешь». Ведь для этого нужно оставить всё на волю случая, а это совершенно глупо — или так она раньше считала. Непоколебимая, неопровержимая вера в то, что Гермиона нашла свою пару, деликатно день за днём, месяц за месяцем сдирала с неё все слои той оболочки, которой она когда-то была. Все моменты, начиная с ссоры в переулке, когда она впервые по-настоящему разглядела Драко, с того, как он позволил горю направить себя на путь становления лучшим человеком, и заканчивая его абсолютной преданностью, вызывали у неё ощущение, что боль делает её в каком-то смысле слабее. В результате это ощущение только усиливалось и усиливалось. Сострадание и терпение Драко мягко откалывали кусочки от её страхов, давая возможность добраться до глубин собственной сломленности, как когда-то сделал он сам. Гермиона знала, что ничем ему не обязана. Они были равны, и Малфой неоднократно давал ей это понять. Тем не менее ей первой хотелось признаться в том, что она так долго чувствовала. В конце концов, она же была гриффиндоркой. Стоял прохладный апрельский вечер, но холодок приятно освежал, и они с Драко могли спокойно прогуляться до ресторана. Гермиона посмотрела на настенные часы — пять минут девятого. Она нахмурилась: не в духе Драко было опаздывать, обычно он приходил вовремя, даже чаще, чем она. Ранее днём он вскользь упомянул о Мэноре, так что, может, потерял счёт времени? Тик-так. Минутная стрелка продолжала бежать по циферблату часов, и с каждым её проходом в голове Гермионы появлялись крошечные нити сомнения. Тик-так. Обеспокоенность закралась в душу, погашая последнюю надежду, как затухающее пламя. Тик-так. По мере того как время приближалось к половине девятого, Гермиона заметила, что хождение туда-сюда не помогает сдержать страх. Может, он уже в ресторане? Нет, он сказал, что зайдёт за тобой... Потянувшись к заднему карману джинсов, она трясущимися руками нащупала мобильный телефон. Провожая взглядом маленькую стрелку на часах, Гермиона быстро набрала номер Драко, но звонок перешёл на голосовую почту. Она тут же отправила сообщение: Гермиона: «Ты в порядке? Где ты?» Десять минут пролетели без ответа. Он в порядке, просто немного задерживается, вот и всё, — утверждение превратилось в мантру, эхом звучащую в голове Гермионы по мере течения времени. Тик-так. Беспокойство перешло в панику, а отчаяние запульсировало в венах. Когда часы пробили девять, Гермиона остановилась и на дрожащем выдохе направила палочку, воскрешая в памяти воспоминания о танцах с Драко в «Фостерз». — Экспекто Патронум, — крикнула она, наблюдая, как в воздухе материализуется выдра. — Пожалуйста, передай это сообщение Драко: «Я волнуюсь, пожалуйста, позвони мне, Драко». — Затаив дыхание, она смотрела, как патронус исчезает сквозь стену. Живоглот сидел наверху лестницы и мяукнул на Гермиону. Его оранжевые глаза расширились, когда она продолжила расхаживать туда-сюда; даже он выглядел обеспокоенным. Пока тишина затягивалась, каждый глоток воздуха обжигал. Гермиона чуть не споткнулась, когда увидела, что в гостиной появился голубой туман, но радость оказалась недолгой, так как снова появилась её выдра. Он недоступен. Гермиона отказывалась верить в услышанное. Пойду к нему домой. Хоть это и выглядело неразумно, она отчаянно хотела удостовериться, что с Драко всё в порядке. Он бы не подвёл меня. Это был факт, в котором она ни капли не сомневалась. Взяв в руки палочку, Гермиона бросила в камин горсть летучего пороха, затем назвала адрес Драко и ступила в пламя. Она нерешительно шагнула вперёд, как вдруг треск трансгрессии заставил её подпрыгнуть, вцепившись руками в джемпер, и перед ней появилась Тилли. — Госпожа Гермиона! — пискнула она, покачиваясь на маленьких ножках. — Хозяина Драко нет дома, но чем может помочь Тилли? Когда слова Тилли дошли до Гермионы, она почувствовала себя так, словно её окатили ледяной водой. Нет дома. Не то чтобы она не ожидала этого, но подтверждение от эльфа лишь укрепило тревогу. — Тилли, а Драко не возвращался домой после того, как ушёл сегодня утром? Может, Мопси знает, где он? Тилли исчезла и появилась вновь уже вместе с Мопси. — Мопси тоже не знает. Хотите, чтобы мы нашли его? — спросила эльфийка. — Нет, не стоит. Оставайтесь здесь. Я позабочусь об этом. Маленькие эльфийки кивнули. Глубоко вдохнув, Гермиона повернулась, зачерпнула ещё одну горсть пороха и бросила её в огонь. Как только пламя стало зелёным, она шагнула внутрь и выкрикнула: — Поместье Малфоев. Она ждала ощущения, что её унесёт в бесконечность, но оно так и не пришло. К горлу подкатила желчь. Мысли проносились в голове как никогда быстро, попеременно переключаясь с вариантов решения проблемы на самые страшные предположения о том, во что мог вляпаться Драко. Гермиона обернулась к терпеливым эльфам и, перекинув косу через плечо, опустилась перед ними на колени, встречая их широко распахнутые глаза. — Мопси, не могла бы ты проследить, чтобы никто кроме Драко, Тилли или меня не смог войти в дом? — Да, госпожа Гермиона. — Тилли, не могла бы ты трансгрессировать меня в поместье? — попросила она, пытаясь унять дрожь в руках. Эльфийская магия была сильной и отличалась от магии ведьм и волшебников. Гермиона воочию убедилась в их способностях на примере поступков Добби и Кикимера во время войны. — Да, госпожа Гермиона. Тилли протянула вперёд дрожащую руку. Расправив плечи и покрепче сжав палочку, Гермиона накрыла ладонь эльфийки своей, и с потягиванием в районе пупка её унесло прочь. Когда мир вокруг снова обрёл очертания, Гермиона моргнула, оценивая окружающую обстановку: в комнате, где они приземлились, царила тишина. В воздухе висела какая-то гнетуще-тяжёлая атмосфера, которая напоминала ощущение, возникшее, когда Грейнджер вошла в поместье Ноттов. Магия всегда оставляет следы. Адреналин в крови начал стремительно расти, и она повернулась к Тилли. — Тилли, обещаю, что найду Драко. Можешь ли ты оказать мне последнюю услугу? — Да, госпожа Гермиона. — Найди, пожалуйста, Гарри Поттера и скажи ему, чтобы он отправил Джона и Гестию в поместье Малфоев. Скажи ему, что это очень срочно. — Тилли найдёт и приведёт их, — кивнула она, после чего с треском исчезла. Оставшись в одиночестве, Гермиона почувствовала, как по телу пробежал холодок. Она стояла в гостиной, которая до сих пор преследовала её в кошмарах. В памяти всплывали воспоминания о жуткой ухмылке и смрадном запахе изо рта, отчего её дыхание становилось всё более поверхностным. Паника грозила поглотить Гермиону целиком. Она мертва, — прошептала Грейнджер, и голос в голове повторил её слова. Закрыв глаза, она глубоко вдохнула, сосчитала до десяти, отогнала воспоминания о Беллатрисе куда подальше и сделала уверенный шаг вперёд. Открыв глаза, она обвела взглядом комнату, отмечая чёрные портьеры и мраморный пол под ногами. Сделав ещё один успокаивающий вдох, Гермиона сосредоточилась на Драко и тихо произнесла Гоменум Ревелио. В полумраке комнаты появилась карта поместья, светящаяся серебристым цветом. Сердце Грейнджер сжалось при виде двух единственных сфер, быстро перемещающихся между комнатами западного крыла. Она изучила карту, запоминая маршрут, а затем развеяла заклинание. Немедленно выйдя из гостиной, Гермиона наложила заглушающие чары, чтобы налитые свинцом ноги не грохотали по коридорам. Она смотрела строго перед собой, не обращая внимания на зловещее предчувствие. Старалась не задумываться о том, что на портретах, вывешенных на стенах, не было ни одного надменного предка Малфоя, как и не было ни одного домового эльфа, который бы её поприветствовал. Пока она мчалась по очередному длинному коридору, то услышала душераздирающий крик. Кровь застыла у неё в жилах.***
Круцио Блейза попало Драко в плечо. Он упал на пол, крича от боли, а Блейз с весёлой улыбкой на ледяном лице наблюдал за ним, сидя, скрестив ноги, на опрокинутом рояле. Спутанные волосы прилипли Драко на лоб, пот стекал в серебристые глаза. Он прижал ладонь к плечу, надавливая на место, куда угодило заклинание. Воздуха не хватало, он задыхался и вдруг осознал всю серьёзность ситуации. Я умру в этом богом забытом месте. Он был слишком самонадеян, чересчур самоуверен, когда приманил Блейза таким образом. Драко выложил все карты на стол, и когда Блейз отказался дать ответ на вопрос о Пэнси, Малфой всё понял. Он самодовольно встал, кинул пару сиклей, расплачиваясь за выпивку, и трансгрессировал в Мэнор, оставив Блейза сидеть в глупом ступоре. Он и предположить не мог, что Забини додумается воспользоваться каминной связью в поместье Ноттов и заманит его тем самым в ловушку с помощью тщательно продуманных чар прежде, чем Драко успеет заметить его присутствие. Он всё же подлетел слишком близко к солнцу. Малфой уже не понимал, сколько времени прошло с момента, как оказался в западне. Он пытался трансгрессировать, пытался послать патронуса, но Блейз выставил основательные барьеры — ничто не проникнет внутрь и ничто не выйдет. Драко подумывал позвать Тилли или Мопси, поскольку эльфийская магия была очень мощной, но не смог бы жить в ладу с собой, если бы с кем-то из них что-то случилось. В глубине души он знал, что Гермиона — его единственная надежда. Даже если она ничего не заподозрила и единственной причиной её поисков было желание отчитать его за опоздание, она непременно найдёт его, — в этом Драко был уверен. Как бы ни было ему ненавистно осознавать, что она окажется в ловушке, он цеплялся за эту надежду. Ему просто нужно было выиграть для неё время. Блейз вышагивал за тяжело дышащим Драко, следуя за ним в комнату за комнатой, каждая из которых пребывала теперь в различной стадии разрушения. Обломки мрамора и осколки стекла порезали Драко руки, когда он поднялся на нынешней арене для битвы. Сила Блейза была необычайно велика. Как только Драко переступил порог поместья, то словно стал зверем в клетке, а Блейз — злобным ребёнком, который то и дело норовил ткнуть его палкой. Драко пытался применить всевозможные заклинания, чары и проклятия, но Блейз лишь уворачивался от них, не вспотев ни разу. — Ну же, Драко, — проворковал Забини, как хищник, играющий с добычей. Драко призвал отколовшуюся мраморную плиту и направил её на Блейза. Плита взорвалась прежде, чем он успел прицелиться, но один осколок задел щёку Блейза, позволив Драко нанести первый удачный удар. Его противник провёл указательным пальцем по следу из крови и оценивающе посмотрел на неё, размазывая между подушечками. — Впечатляет. И всё же я был бы признателен, если бы это пальто не пострадало. Оно принадлежало моему отцу, знаешь ли. — Какому из? — огрызнулся Драко. Глаза Блейза сверкнули от восторга. — Ты всегда переоценивал свои способности, друг мой, с самого нашего детства. — Он спрыгнул с рояля. — Ты наверняка знаешь, что будет дальше. — Не понимаю, о чём ты, Забини, — выдохнул Драко, а Блейз кинул в него Диффиндо. Малфой снова упал на пол — боль пронизывала бёдра, кровь струилась по ноющим ногам. По бальному залу прокатился злорадный смех. — О, Драко. Ты, безусловно, понимаешь, о чём я. Поднявшись, Драко произнёс ещё одно заклинание, метнув осколки разбившегося позади него окна в сторону приближающегося Блейза, но Забини не позволил нанести очередной удар. Вовремя взмахнув палочкой, он превратил стекло в металлические гвозди и направил их обратно в Драко. — Вот дерьмо, — пробормотал Малфой, отражая заклинание, растворяя металл в песок и тут же блокируя другое проклятие, пущенное в его сторону. Он почувствовал, что перенапряжение от использования магии даёт о себе знать, и побежал к двери. Ему нужно было найти укрытие. — Ты подставил Тео! — крикнул он через плечо, когда свернул за угол, который вёл в один из коридоров. — Сопутствующий ущерб, — буркнул Блейз, устремляясь за ним. — Я и не мечтал, что ты вернёшься. — Да ну? — с издёвкой ответил Драко, выпуская целую серию оглушающих на бегу к зимнему саду. — Мы с Пэнси были довольны, рады нашим скромным успехам. Намеревались выиграть выборы, а уже потом подставить его. — Смотрю, она наконец-то раздвинула для тебя свои ножки. — Круцио! Уворачиваясь от непростительного, Драко запустил в Блейза бюст своего деда. Лицо Забини перекосило, но он с лёгкостью разнёс вдребезги скульптуру Абраксаса. — Я влюблён в Пэнси с тринадцати, — прорычал он, попадая ещё одним режущим заклятием в другое бедро Драко. Малфой упал и зажал ладонью рану — ещё больше ярко-красной крови просочилось сквозь пальцы. Он выругался и, держась за порез, захромал. Это было уже слишком. Когда Блейз, наконец, настиг его, выбив почву из-под ног ударом по другой ноге, Драко смог ощутить вкус тёмной магии, просачивающейся в воздухе. Он рухнул на пол, ударившись головой о твёрдый мраморный пол. Блейз отшвырнул его палочку в другой конец зимнего сада, а затем перевернул на спину и придавил коленом шею. Драко задыхался, чувствуя, как воздух уходит из тела. Лёгкие горели в агонии. Блейз склонился над ним — в тёмных глазах сверкала красная окантовка. От воспоминания о багровых глазах Волан-де-Морта по спине Драко пробежал холодок. — Моя кандидатура, видишь ли, никак не подходила. Семья, хоть и чистокровная, не принадлежала к Священным двадцати восьми. Лишь дражайшие наследники Ноттов или Малфоев годились Паркинсонам. — Блейз сильнее надавил коленом. — Даже Тёмный Лорд обошёл меня вниманием. Считал меня недостойным метки, и всё благодаря моей полоумной матушке, нейтральная позиция которой лишила меня этой чести. Но ты же видишь иронию, Драко, — злобно улыбнулся Блейз и повертел в пальцах небольшой нож. Малфой покачал головой. — Я преуспеваю там, где Тёмный Лорд потерпел неудачу. Стремлюсь к долговременным переменам, не считаясь с собственной смертностью. Внушить доверие и завоевать уважение общества было легко — люди готовы поверить во что угодно, если им кажется, что им причинили вред. Господство страха долго не держится. Этому меня научил твой отец, знаешь ли, — усмехнулся Блейз. — Я добиваюсь устойчивых перемен с помощью законодательства и позабочусь о том, чтобы его невозможно было признать недействительным. У меня есть власть, и у меня есть Пэнси — милая, милая Пэнси. — Ты сделал это ради грёбаной пизды? — прохрипел Драко, впиваясь пальцами в бедро Блейза, пытаясь бороться с ним. Забини закипел: — Это не основная причина, по которой я удерживал её подле себя, независимо от моих чувств. Ты знал, что Пэнси — искусный окклюмент и легилимент? Она превосходно справилась с задачей. Видимо, на лице Драко отразилось замешательство, потому что Блейз продолжил объяснять: — Она была нужна мне, чтобы поместить мои воспоминания в разум Тео. Он был слаб — прямо как ты. Люциус устыдился бы, увидев, во что ты превратился, запятнав себя поганой грязнокровкой. И подумать только, а ведь Тёмный Лорд считал Малфоев достойными. По мере того как каждая улика вставала на место, взаимосвязи одна за другой устанавливались в голове Драко. Он рассмеялся над иронией. Ведь разве не чувство недостойности и недолюбленности подтолкнуло Тома Реддла к превращению в Волан-де-Морта? И вот теперь Блейз извлекал выгоду из его неудач. Он успешно боролся с магглорождёнными с помощью законодательства — те самые устойчивые перемены. — Я надеялся, что ты образумишься, Малфой, что снова захочешь быть на стороне величия. Но ты в очередной раз оказался слишком слаб; ты облажался, Драко, — сказал Блейз и направил палочку, накладывая на него Петрификус Тоталус. Драко почувствовал, как тело окаменело. Забини вытащил нож и сдвинул рукава джемпера Драко выше локтей, с любопытством разглядывая его татуировку с фениксом. Когда он поднял на него горящие глаза, то ухмыльнулся: — Sanctimonia Vincet Semper, да, Малфой? Боль была невыносимой. Острие лезвия прошло сквозь татуировку. Драко хотелось кричать и плакать, но обездвиживающие чары не давали воплям вырваться наружу. Я умру. Ему хотелось закрыть глаза, смотреть на что-то помимо маниакального выражения, которое исказило лицо Блейза, пока тот размеренно и точно двигал ножом. Драко чувствовал, как по руке течёт кровь, горячая и липкая, а внутри нарастают гнев и отчаяние. Я умру. Гермиона, прости меня, пожалуйста. Такова была единственная мысль, которая кружила в голове Драко, когда Блейз начал выводить вторую руну под первой. Мне очень, очень жаль. Сожаление. Он должен был рассказать ей всё. Драко понял, что его воля сломлена, когда Блейз переместился, и красный цвет его глаз медленно поглотил чёрный. Его ожидала смерть.***
Затаив дыхание, Гермиона пробиралась по разрушенным коридорам. Пока она шла по кровавому следу, то старалась не паниковать. Драко будет жив. Прежняя мантра изменилась и превратилась в единственный источник сопротивления натиску волны паники, струящейся по венам. Она продолжала крепко сжимать палочку, пока кралась, и свернула за угол. — Sanctimonia Vincet Semper, да, Малфой? Кровь, стекающая с предплечий Драко, вызвала у Гермионы рвотный позыв. Узнав настоящего убийцу, ей захотелось выкрикнуть имена погибших друзей. Она сдержала приступ тошноты и выпрямилась. Действовать надо было быстро — Блейз уже начал вырезать вторую руну. Чёрт тебя подери, Гермиона, думай. Оглядывая комнату, она оценивала всё, что находилось вокруг, и заметила палочку Драко в нескольких дюймах от своих ног. Всяких обломков было вполне достаточно, чтобы вырубить Забини, но она сомневалась, что он не заметит их. Вдруг её осенило. Гермиона пошла по следу разгрома туда, где, судя по всему, и началась схватка — дальше по коридору от Блейза, стоящего над Драко. Она наложила заклинание Реметиор Манифесто так быстро, как только могла. Внезапно в десятке метров от неё появились два светящихся силуэта. Она проследила, как один из них принялся зловеще преследовать другого, когда тот вошёл в ближайшую комнату. Затем оба исчезли из виду. План сработал. Появление золотых теней застало Блейза врасплох. Он посмотрел на свечение, затем на Драко и снова назад, не замечая Гермиону. На всякий случай ещё раз кинув в неподвижного Драко Петрификус Тоталус, он бесшумно прокрался по коридору. Грейнджер выскочила из укрытия и схватила палочку Драко, как только Забини исчез. Заглушающие чары ещё действовали, когда она рухнула рядом с Малфоем, который, казалось, даже в застывшем положении вздрогнул от неожиданности. Он беззвучно плакал. Гермиона поднесла палец к губам, наложила Фините, ещё раз Муффлиато и отдала Драко его палочку. Быстро начав действовать, они принялись залечивать раны на его теле. Гермиона трансфигурировала осколок стекла в пузырёк, а затем с помощью Тергео стала собирать кровь с одежды Драко. Стоило ей приподнять низ его джемпера, как его брови взлетели вверх. — Разве сейчас действительно подходящее для этого время? — О, заткнись. Она макнула палец во флакон с выкачанной кровью и бережно вывела руну Альгиз выше талии Драко — прикосновение заставило его задрожать. Метка засветилась и тут же погасла. Подозрительно размазанная кровь была единственным свидетельством применения защитного заклинания. Гермиона опустила джемпер и переключила внимание на вырезанные руны. Она как раз приготовилась попытаться исцелить их, как вдруг Драко покачал головой. Да, с ними придётся подождать. В коридоре послышались шаги Блейза. — Спрячь палочку, притворись оцепеневшим, — прошептала она, а затем прижалась к его губам в ободряющем быстром поцелуе. — И притворяться не надо, — пробормотал Драко. На её губы закралась слабая улыбка. — Жди моего сигнала, — она поднялась с колен и рванула обратно к укрытию. Едва она завернула за угол, как вновь объявился Блейз. Она боялась, что, даже не видя её, он услышит предательский стук её сердца. — Какую игру ты ведёшь, Малфой? — прошипел Блейз, пиная Драко по только что зажившим ногам. Прикинувшись парализованным невеждой, Драко закатил глаза, давая Гермионе возможность немного передохнуть от творящегося вокруг безумия. Впрочем, длилось это недолго: как только Блейз вернул себе самообладание, он снова начал резать Драко. Вся дерзость Малфоя почти испарилась, пока он изо всех сил старался не закричать. Так. Второй этап. При помощи кончика палочки Гермиона сделала на левой ладони крошечный надрез. Наложив на пузырёк чары левитации, она зажала зубами древко. Осторожно обмакнула указательный палец правой руки в текущую из ранки кровь и ловко вывела на стене перед собой руны Альгиз, Гебо, Хагалаз — триумвират символов, обозначающих защиту, партнёрство и преодоление препятствий. Затем она повторила всю эту замысловатую процедуру, используя кровь Драко, нанеся такие же знаки поверх первых. Бросив последний полный печали взгляд на Драко, Гермиона сосредоточилась на следующей цели, которая обещала быть наименее сложной из двух дальнейших шагов. Она бесшумно прокралась через комнату, в которой спряталась, двигаясь вдоль стены к двери в углу. Наложив ещё одни заглушающие чары на сей раз на скрипучие петли, она быстро открыла и закрыла дверь. Очутившись в новом помещении, она аккуратно продублировала на стене последовательность из трёх рун, тем самым выстроив параллель с исходной тройкой символов. Теперь наступала самая сложная часть плана. Гермионе предстояло пересечь коридор, чтобы с помощью последнего рисунка на стене в гостиной, расположенной на противоположной стороне коридора, замкнуть рунический треугольник, окружая Блейза и Драко. Она помолилась всем богам, каких только могла вспомнить, а затем осторожно выглянула, чтобы проверить, не заметил ли Блейз её присутствия или защитных рун. К счастью, мольбы о том и другом были услышаны, поскольку он стоял к ней спиной и не подавал виду, что что-то обнаружил. Гермиона отбросила свои опасения и перевела взгляд на открытую напротив дверь. За считанные секунды она пронеслась по коридору, заглушающие чары при этом сработали должным образом. Точно определив место, которое должно было завершить треугольник, Гермиона начертила замыкающую тройку знаков. Когда три последние руны исчезли, оставив после себя лишь кровавый след, она услышала то, чего так долго ждала. — Какого хрена? — прорычал Блейз, глядя, по предположению Гермионы, на то, как вырезанные на коже Драко руны исчезают, будто их вовсе не было. Её защитная руна сработала. Пришло время реализовать последнюю часть плана. Дыши, — приказала себе Грейнджер. Выровняв дыхание, она наложила Фините на ступни и вышла в коридор. — Руны не отвечают твоим стандартам, Забини? — Что за... — начал Блейз, но не успел закончить, поскольку кулак Драко врезался в его горло. Гермиона вошла в защитный барьер из тройки рун, присоединяясь к уже стоящему на ногах Драко для поединка с задыхающимся Блейзом, силы которого уменьшались, в то время как их силы только росли. — Держи его в треугольнике. Драко кивнул, и они в едином порыве атаковали противника, обрушивая на него весь арсенал заклинаний. Её магия крови творила чудеса. Гермиона и Драко находились в постоянном движении, кружа вокруг Блейза, удерживая его внутри защитного барьера, словно пара хищников, играющая со своей добычей. На него сыпались проклятие за проклятием, заклинание за заклинанием. На каждое из проклятий Гермионы Драко отвечал не менее тёмной магией, ни один из них не собирался рисковать в борьбе с мощью Блейза. По коридору плясали зелёные и красные вспышки — магия Драко и Гермионы работала сообща. Однако Блейзу всё ещё удавалось не подпускать противников, блокируя и отражая атаки с удручающей лёгкостью, несмотря на их возросшие силы. Мимо Гермионы пронеслась мощная Бомбарда, и краем глаза она заметила, как дрогнул рунический барьер. Чёрт. Время словно замедлилось, когда она почувствовала пронизывающую боль. Огонь, который она испытала на себе лишь в паре коридоров отсюда, вспыхнул в каждом нервном окончании. Когда Гермиона упала на пол, корчась от боли, то поняла, что Блейз заметил слабое место в барьере и что она на миг отвлеклась. Прохладный мрамор приятно холодил кожу. Она почувствовала, как веки затрепетали, а затем всё вокруг потемнело.***
Драко увидел, как Гермиона с глухим звуком рухнула на пол. Ярость разлилась по венам, он рассвирепел. Твою мать. Нет. Всеми силами он пытался сопротивляться желанию применить убивающее заклятие — смерть была бы слишком простым наказанием для Блейза. Его жертвы заслуживали большего. Майлз. Имя промелькнуло у Драко перед глазами, когда он выпустил Ступефай. Мораг. Проклятие попало Блейзу в руку. Эрни. Блейз немного пошатнулся, когда чары достигли цели. Невилл. Маниакальный смех раздался в зале, когда заклятие было отбито. — О, Драко, хоть мне и было приятно провести с тобой время, должен сообщить, что этого будет недостаточно. Джинни. Из пореза на щеке Блейза потекла яркая струйка крови. — Даже c этой глупой грязнокровкой у тебя нет ни единого шанса. Молли. В момент, когда вовремя пущенный Экспеллиармус вышиб палочку из пальцев Блейза, его лицо исказилось от паники. Грег. Драко было плевать, что Блейз безоружен. Проклятие Сектумсемпра сорвалось с его губ так же легко, как и в день, когда Поттер впервые познакомил его с ним. Гермиона. Произнеся напоследок Инкарцеро, Драко не стал смотреть, как кровь хлещет из тела Блейза, пока толстые верёвки обхватывают его тело, обездвиживая. Он упал на колени, моля каждое божество о том, чтобы с Гермионой всё было в порядке. Дышит ли она? Он потянулся к её запястью и нащупал пульс. От огромного облегчения и горечи вины он разрыдался. — Прости меня, Гермиона, — плакал он, прижимая к себе её обмякшее тело. Он снова посмотрел на её лицо. На её губах показалась лёгкая улыбка. Слова о чувстве, которое Драко так давно испытывал, уже должны были сорваться c губ, как вдруг вибрация в защитном барьере заставила его переключить внимание. — Тебе действительно следует перестать недооценивать меня, Драко. Похоже, что, несмотря на чудовищную рану и верёвки, Блейзу удалось выкатиться за пределы рунического барьера и с помощью беспалочковой магии развязать себя и замедлить кровотечение. Досада, ярость и паника охватили каждую клеточку тела Драко. Сила Забини была слишком велика, чтобы Малфой смог сдержать его в одиночку. Он так сильно сжимал палочку, что даже ожидал, как она вот-вот сломается от такого давления. Окинув напоследок долгим взглядом бессознательное лицо Гермионы, Драко встал, расправив плечи, и посмотрел в лицо бывшему другу. Он остался в треугольнике, надеясь, что гениальность Гермионы поможет ему в последний раз, а Блейз начал расхаживать по комнате. — Кажется, победа над Малфоем безо всякой палочки станет моим самым большим достижением, — с самодовольством в каждом слове произнёс Забини. Драко знал, что должен был сделать, и всё же колебался. Заклинание тяжёлым и протухшим грузом лежало у него на языке и жаждало быть произнесённым. Подобное уже случалось с ним — в груди бушевала та же буря. Только сейчас это была не Астрономическая башня, и не безоружный Альбус Дамблдор, стоящий перед ним. Он сам больше не был семнадцатилетним мальчишкой, боящимся, что за неповиновение мать подвергнут пыткам. И тем не менее невзирая на всё стремление увидеть, как зелёная вспышка поразит Блейза, он не хотел ничего предпринимать. Возможно, отец был прав. Скорее всего неспособность, а точнее, нежелание произнести «Авада Кедавра» делало Драко слабым. Но ему было всё равно. Он уже давно перестал беспокоиться о том, что подумает Люциус, и всё же понимал, что выбора нет. Он поднял палочку, чем вызвал у Блейза ухмылку. Чёрт, не вздумай отступать, — пробормотал он про себя. Усилием воли он заставил руки перестать дрожать. — Ава... — Малфой! — Сзади раздался грохот торопливых шагов, и вдруг рядом с ним оказался Поттер. Поттер здесь. Слова зазвенели в голове Драко, как церковный колокол маггловской церкви в воскресное утро. Гарри, мать его, Поттер снова спас ситуацию. С облегчением Драко опустил немного палочку и заметил Гестию и Джона. Гермиона, чёрт тебя подери, Грейнджер, ты просто гениальная, гениальная женщина. Боже, благослови Годрика Гриффиндора. Однако облегчение было недолгим: аврорам ещё предстояло справиться с Блейзом. — Как видите, дела идут не лучшим образом. — Ты окружён, Забини, — рявкнул Доулиш. — Драко, будь любезен, расскажи коллегам о своём затруднительном положении, — предложил Блейз, сцепив руки за спиной, терпеливо дожидаясь, пока авроры вникнут в происходящее. — Она мертва, Малфой? — Гарри проигнорировал реплику Забини и задал вопрос так, словно был на грани срыва. — Нет, — отрезал Драко. Он не стал поворачиваться лицом к коллегам, а вместо этого не сводил глаз и палочки с Забини. В это время Гестия приблизилась к Блейзу, а Джон кружил позади Драко, накладывая чары на палочку Забини, чтобы деактивировать её на какое-то время. Сам же Малфой заметил, как алое кольцо вокруг тёмных глаз Блейза засветилось от ярости. Следующим переместился Гарри, расположившись перед лежащей Гермионой. — Блейз Забини, вы арестованы за убийства Мораг Макдугал, Майлза Блетчли, Эрни Макмиллана, Молли и Грегори Гойлов, а также, — голос Гарри дрогнул и превратился в злобное рычание, когда с языка сорвалось имя последней жертвы: — Джиневры Поттер. — За это я бы хотел извиниться, — хихикнул Блейз, бесцеремонно рассматривая ногти, — но просто не смог удержаться. Поттер атаковал его огнём из заклинаний. Драко не слышал, что он бормотал, но Блейз продолжал без труда уворачиваться. — Что за чертовщина... — прокричала Гестия, когда Забини принялся целиться в каждого из них невербальными заклинаниями. — Я предупреждал, — выкрикнул Драко, маневрируя между слепящими полосами света. — Тогда все вместе, — закричал в ответ Поттер. Драко, Гестия, Джон и Гарри синхронно двинулись вперёд. Волны света залили коридор. Минуты летели одна за другой, пока заклятия одно за другим обрушивались на преступника. Сначала казалось, что Блейзу удастся выстоять, поскольку в каждого из авроров попала парочка несерьёзных проклятий, но без палочки против их совместного мастерства он начал слабеть. Когда в его грудь угодило брошенное кем-то заклинание Левикорпус, авроры больше не стали рисковать. Из палочек полетели связывающие чары, которые опутали и сковали Блейза со всех сторон, пока он болтался в воздухе. Драко добавил Петрификус и самодовольно наблюдал, как Гарри надевает на запястья Забини наручники, подавляющие магию. Джон отлевитировал обезвреженную палочку Блейза и положил её в пакет для улик, а затем обратился к Гарри за дальнейшими указаниями. Драко не стал их слушать, а вместо этого побежал к Гермионе, рядом с которой упал на колени. Он притянул её к груди, и ему стало легче, когда он ощутил, что она ровно дышит в его объятиях. Он смахнул с её глаз непослушный локон и осмотрел кровоточащую рану на лбу. К ним незаметно подошла Гестия и наложила на Гермиону быстрое диагностическое заклинание. Появился светящийся экзоскелет и Драко проследил, как Гестия изучает его, а черты её лица смягчаются от облегчения. — Судя по всему, в неё попало что-то вроде оглушающего. Если не считать нескольких порезов и синяков, с ней всё будет в порядке. Драко закашлялся, сдерживая всхлип, который грозил вырваться из груди, и, поднёс палочку к виску Гермионы, накладывая на неё Фините. Затаив дыхание, он наблюдал за тем, как она медленно открывает глаза. Она посмотрела на него стеклянными, расфокусированными янтарными глазами. — Грейнджер? — мягко сказал он, откидывая ещё одну выбившуюся из косы прядку. Гермиона в замешательстве нахмурила брови, страх промелькнул на её лице, когда она повернула голову, осматривая помещение. Попытавшись пошевелиться, она впилась пальцами в плечо Драко. — Грейнджер, — повторил он ещё мягче. — Поттер, Джон и Гестия здесь; мы поймали его. Драко почувствовал, как напряжение покинуло и его, и Гермиону, когда она заметила, что Блейз стоит на коленях, связанный и в наручниках, а Гарри, Джон и Гестия работают над снятием наложенных им чар. — Прости меня. — Она перевела взгляд на Драко и провела пальцами по его щеке. — Я должна была прийти раньше. Драко покачал головой, потянувшись вперёд правой рукой, чтобы обхватить её челюсть. — Я в порядке. — Миона! Слава Мерлину, — воскликнул Гарри, подбежав к ним. — Привет, Гарри, — пробормотала она, приподнявшись, чтобы обнять его. — Какой кошмар, — вздохнул он, проведя рукой по нечёсаным волосам. — Мне наконец-то удалось послать патронуса Кингсли. Мы с Джоном собираемся доставить Забини в отдел для допроса. — Тео... Гарри решительно кивнул. — Подставили, или по крайней мере так всё выглядит. Гестия собирается начать оформление документов для его освобождения из Азкабана. — Нужно арестовать Пэнси. Во время дуэли Забини рассказал, что она была его сообщницей. — В каком смысле? — Судя по всему, она талантливый легилимент, которому удалось внедрить в память Тео ложные воспоминания. Выражение лица Гарри стало ещё более суровым, но он кивнул, подзывая Гестию, чтобы попросить её отправиться на поиски Пэнси.***
Это был суматошный день. Гермиона наблюдала за тем, как Джон и Гарри, держа Блейза под руки, ведут того по коридорам Министерства для дальнейшего допроса. Даже находясь в безопасности ОМП, у неё всё ещё кружилась голова. Она видела, как Драко извлекает из головы воспоминания, подтверждающие устные показания, которые он дал Гарри. Он объяснил, что подозрения возникли у него после того, как Пэнси расторгла брак с Тео по окончании судебного процесса — её поступки не соответствовали её же заявлению, что она «настоящая чистокровная жена». Драко понимал, что ошибочное судебное разбирательство нанесло бы сокрушительный удар по репутации Министерства в глазах общественности, и хотел убедиться в обоснованности своих подозрений, прежде чем озвучивать их. Он пояснил, как выследил Пэнси: поведал каждый шаг, начиная с отслеживающего галлеона и заканчивая преследованием её до дома Блейза, где увидел их объятия. Рассказал о встрече с Забини во «Взлетающем вороне» и о том, как спровоцировал его, упомянув о благополучии Пэнси. Гермиона всё ещё не могла поверить в масштабность и длительность планирования. Блейз и Пэнси пытались учесть всё, но их ошибка заключалась в том, что они просчитались с Драко. Они никак не могли предположить, что он отвергнет чистокровные идеалы. Грейнджер слушала, как Драко объясняет, что мотивацией Блейза послужило то, что, несмотря на чистокровный статус, в волшебном сообществе его считали человеком «второго сорта». Ему хотелось власти, признания, и он был достаточно коварен, чтобы лгать и выжидать. В течение многих лет он пользовался своим нейтралитетом, поднимаясь по служебной лестнице в Министерстве, а когда правительство окончательно успокоилось, начал плести заговор. Он наживался на своей власти, закрепляя её законодательно через Визенгамот. И это было поистине гениально. Если Волан-де-Морт действовал с помощью грубой силы, то Блейз опирался на закон. А Пэнси? Она была его любовницей, доверенным лицом. Именно она саботировала идею рождения наследника от Тео, выжидая, когда Блейз спасёт её от брака без чувств, в котором любила лишь одна сторона. Несмотря на весь свой фанатизм, Тео тоже стал жертвой Блейза и Пэнси. У Гермионы разрывалось сердце от мысли, что после всего, через что они прошли, волшебный мир снова оказался под ударом. Она смотрела, как Кингсли благодарит Драко, а также Гарри, Гестию и Джона за проделанную работу. После того, как их с Драко осмотрели колдомедики, они попрощались со всеми и трансгрессировали домой — спокойное прощание после довольно бурного дня. Каждый из них принял горячий душ, и теперь Гермиона, лёжа в своей постели, с любовью водила руками по спине Драко. Ей не хотелось зацикливаться на том, что она чуть не потеряла его сегодня. — Драко? — прошептала она, сомневаясь в себе. Я могу это сделать. — Ммм? — Я понимаю, почему ты не рассказал Гарри, но почему ты не рассказал мне? Драко лежал у неё на груди и немного повернулся, приподняв голову. Он смотрел на неё, пронизывая серебристыми глазами насквозь. Гермиона проследила за тем, как он сглотнул и протянул руку, чтобы заправить локон ей за ухо. — Я не был уверен. Не хотел ошибиться и посеять в тебе семена сомнений, когда ты, казалось, наконец-то успокоилась. Мне следовало рассказать тебе. Прости. Он произнёс эти слова с грустью, словно боялся, что она начнёт его попрекать. Гермиона вздохнула, склонив голову к его руке. — Драко... Я думала, что потеряю тебя сегодня. Когда я увидела склонившегося над тобой Блейза... — она сдержала всхлип, когда на глаза навернулись слёзы. Гермиона моргнула, с трудом сглотнув. — Я думала, что потеряю тебя, а ты так и не узнаешь. Драко впился в неё взглядом, и Гермиона почувствовала, как бешено, крутясь и вертясь, колотится в груди сердце, пока она пытается собрать остатки храбрости. Во рту всё пересохло, будто в него засунули ватные шарики, и, когда она моргнула, по щеке скатилась слеза. — Я люблю тебя, и я очень боялась, что ты никогда об этом не узнаешь. Она заметила, как Драко крепче сжал её локоны, и с его губ сорвался дрожащий выдох. Он наклонился вперёд и прижался лбом к её лбу. Его ответ был тихим, едва слышным шёпотом: — Пожалуйста, скажи это ещё раз. — Я люблю тебя, Драко. Он поцеловал её, захватив губы с неистовой яростью и жадно вторгнувшись языком в рот. Обхватил её челюсть и наклонил голову, чтобы углубить поцелуй — полный обещания и обожания. — Я люблю тебя, Гермиона. Люблю тебя, и ужасно боялся, что если признаюсь, то ты меня бросишь. С её губ сорвался смешок, и она провела пальцами по его волосам. — Мы с тобой настоящая парочка дураков, да? Драко глубоко и звонко рассмеялся, подаваясь вперёд, чтобы снова поцеловать её. — Это точно.