Чего хотят львы?

      Тихий, тёплый вечер в одном небольшом, почти игрушечном, почти сказочном городе. Недавно прошёл дождь, и умытые мостовые, мощёные светлым камнем, переливаются сотнями оттенков под светом цветных фонарей. Отражения звёзд загадочно перемигиваются в тёмной воде каналов, по которой почти бесшумно скользят небольшие лодочки, развозящие по домам запоздавших к ужину горожан. Уютно светятся оранжевым, зелёным, розовым и голубым окошки в домах — невысоких и изящных. Здания в этом городе практически никогда не дорастают до пяти этажей, почти любое строение довольствуется лишь парой — и кокетливой остроконечной крышей сверху. И только городской собор, гильдия магов на окраине да плавные очертания окрестных холмов возвышаются над жилыми домами, добавляя свои вертикали к довлеющим в пейзаже спокойным горизонталям. Будто для пущей гармоничности.       За одним из многочисленных освещённых окошек, в одном симпатичном домике из красного кирпича, обращённом фасадом на канал, в квартире на втором этаже сидит юная девушка. Она то устремляет мечтательный взгляд на усыпанное звёздами небо, то переводит его обратно на толстую тетрадь с рукописью, лежащую перед ней на письменном столе. Девушка вздыхает. Ну не идёт сегодня работа. Она постоянно отвлекается. То ли колдовские огни фонарей сегодня слишком притягательны, то ли посвежевший после дождя воздух слишком вкусен и прян — настолько, что кружит её голову невнятными грёзами… То ли это всё козни озорно подмигивающих ей звёзд. И Звёздных Духов, с коими девушка знакома не понаслышке.       Она привычным жестом поправляет свои светлые волосы и косится на связку ключей, лежащих рядом с рукописью — по правую руку… Задумчиво прикасается к холодному металлу указательным пальцем, на ногте которого слегка облупился лак. Было бы просто обвинить во всём тех духов, связь с которыми и призваны обеспечивать эти ключи. Эх, молодость, молодость. Всегда найдёт оправдание своему желанию отлынивать от работы… И просто жить. Вдыхать этот ароматный воздух, улыбаться про себя своим мыслями, нежиться под мягким пледом и мечтать, чтобы кто-нибудь отвлёк её. Книга её сегодня не продвинулась ни на страницу… Зато этот спокойный вечер так и хочется с кем-нибудь разделить.       Но она никого не ждёт.       Девушка снова вздыхает. Тянется рукой к исходящей вкусно пахнущим паром кружке, стоящей как раз рядом со связкой вычурных ключей. Густая жидкость в кружке — того же насыщенного цвета, как и её глаза. Девушка отпивает глоточек, смакует горьковатую сладость на языке. Как хорошо! С горячим шоколадом она очень любит есть вприкуску апельсины, макая кисловатые дольки прямо в кружку; но вот принести фрукты с кухни позабыла. А сейчас отчего-то не хочется вставать и идти куда-то. Не хочется удаляться от окна. От неба. От таких близко-далёких звёзд. Словно любое действие может нарушить замечательную вечернюю негу. Рукопись лишь предлог, чтобы насладиться этим состоянием. Всё равно у неё сегодня не получается подобрать слов… даже для собственных ощущений. Обыденное, простое и непостижимое волшебство. Непостижимое даже для настоящей волшебницы — такой, как эта девушка.       И тут, словно желая дополнить арию неуловимой магии вечера торжествующим аккордом истинного чуда, начинает светиться один из золотых ключей в связке на столе. Закусив нижнюю губу, девушка смотрит на сияющий артефакт, украшенный гравировкой — символом созвездия Льва.       Сияние всё ярче, вот оно вспыхивает последней яркой вспышкой — и уходит, гаснет, оставив после себя в комнате нежданного визитёра. Молодой человек с недлинными, но густыми, словно звериная грива, рыжими волосами. Полно, а человек ли этот гость, явившийся столь необычным способом?       — Локи… — шепчет девушка, — я не звала тебя.       — Хозяйка, ты что, не знаешь, что львы, как и кошки, всегда приходят сами? Когда захотят, тогда и приходят, — отвечает юноша, галантно целуя ладошку, отмеченную розовой меткой — знаком принадлежности к гильдии волшебников.       — Кошки — они те, кто гуляют сами по себе, а не те, кто нахально заявляются куда хотят, если я правильно помню. — Девушка осторожно отбирает свою руку, вытягивает из хватки чужих пальцев, украшенных металлическими кольцами. — Ты явно что-то напутал.       — Почему же? Кошкам, знаешь ли, позволено навещать даже царей и смотреть им прямо в глаза. Это не нахальство даже, а их естественная привилегия. А чем лев хуже кошки? Неужто Царь Зверей не может даже посмотреть в глаза своей Хозяйке?       — Оставил бы ты свои штучки для наивных дурочек… Лео. — Девушка прячет, на всякий случай, обе ладони за спину. Во избежание. — Кошкам не нужно общество. Хоть царей, хоть кого угодно. И львам нет нужды искать общения. С царями или с Хозяевами.       — Львы, хоть и похожи на кошек, являются стайными существами. Мы любим общество. Особенно приятное, — замечает юноша. — И вот царственному мне восхотелось сегодня побыть с тобой. Разве же ты не рада, моя Хозяйка?       — Не рада. Потому что я занята. Видишь? — девушка указывает на рукопись.       — О, твой роман… Как он продвигается? — Локи делает шаг вперёд. Девушка тут же закрывает рукой текст:       — Не смотри! Первой прочтёт Леви и никто, кроме неё, ты же знаешь! Я никому не даю читать, даже Нацу!       — Даже Нацу? — выделив интонацией первое слово, юноша с весёлым недоумением приподнимает брови.       — Ой, да отстань ты… — девушка премило розовеет. — Два сапога пара. Что ты, что Нацу. Никакого уважения к личной жизни.       — Мне полагается обидеться или счесть за комплимент, что меня сравнили с моим хорошим другом и давним товарищем? — уточняет Локи.       — Обижайся! — тонкие брови девушки грозно хмурятся. — И знай, ты даже хуже, чем Нацу! Тот хотя бы через окно лезет, а ты через ключ, вот… — тут до девушки доходит вся абсурдность её слов, и она запинается. — То есть он, конечно, тоже беспардонный и мешается, да ещё вечно голодный и истребляет мои продукты, но… Ну, знаешь, ему бы и в голову не пришло лезть мне руки целовать. Приставучий ты.       — Ну-ну, не стоит так смущаться, Люси! — смеётся юноша.       — Да не смущаюсь я! — возмущается светловолосая волшебница.       Улыбка Локи становится шире. Он пожимает плечами:       — Я бы ни за что не позволил бы себе объедать свою Хозяйку. Или мешать ей в написании её великого романа, Звёзды меня упаси!       — Опять ты смеёшься надо мной, — замечает Люси. — И ты точно будешь мешать. Ты лишний.       — Львы никогда не бывают лишними! Они сразу становятся главным элементом любой композиции! — с этими словами юноша потягивается и… опускается на кровать, что стоит напротив письменного стола, рядом с книжным шкафом и разлапистым цветком в глиняном горшке. Скидывает туфли и сворачивается уютным, обманчиво безобидным клубочком на подушках и покрывале. — Ты пиши себе, пиши. Я просто побуду рядом.       — Наглости тебе не занимать!       — Львов не красит скромность. А я — очень красивый лев. — С удовольствием отзывается Локи.       — Гм, а если я… — Люси задумалась, в карих глазах мелькает неуверенность. Чем бы таким пригрозить незваному гостю? — А если я прерву призыв?       — Ты перетрудилась, любимая моя Хозяйка? — участливо спрашивает рыжий юноша, приподнявшись на локте. — Неужто ты не поняла, что сегодня я сам пришёл сюда, не прибегая к твоей магической силе? Своими, и только своими, силами?       Глупо с её стороны, действительно. А как ещё выставить Локи из её квартиры? Бросаться подушками? Нелепо. А бросаться книгами — кощунство. Она же не Нацу. Так, а отчего это у неё все мысли только о метании предметов? Неконструктивно. Да и в глубине души Люси рада компании — ей ведь так хотелось разделить этот замечательный вечер с кем-нибудь. Бойся своих желаний, бойся, волшебница…       Больше не обращая внимания на гостя, разлёгшегося на её постели, Люси возвращается к рукописи. Пытается сосредоточиться. Не тут-то было. Ничего путного из этого не выходит. А всё из-за того, что перед Локи ей приходится делать вид, будто она безумно занята творчеством, в то время как ничегошеньки не получается. Писать больше не хочется… Да и этот рыжий отвлекает её не меньше, чем звёзды за окном! Чужой волнующий запах в комнате. Еле слышное дыхание. Взгляд, который скользит по её телу. Она ощущает этот взгляд почти как палец, гладящий спину вдоль позвоночника. Мурашки бегут по коже. Тени чувственно изгибаются и пляшут в углах комнаты. Какая тут может быть работа? В одиночестве удавалось хоть побездельничать в своё удовольствие, а так… Люси яростно прикусывает кончик пера, украшенный белым крылышком.       — Изволишь злиться? — волшебница вздрагивает — оказывается, её Дух незаметно и неслышно подошёл к ней и опустился на край бежевого ковра, у самых ног девушки.       — Что ты делаешь, Локи! — возмущается Люси.       — Только то, что хочу. — Лаконично, но невразумительно отзывается юноша, накрыв своей рукой её правую босую ступню. — Львы предпочитают всегда делать то, что хотят. Даже если их приручили.       — Тогда львы те ещё эгоисты… — бурчит Люси, невольно поворачивая ногу и отодвигаясь вместе со стулом от стола — так, чтобы Локи было удобней добраться до внутренней стороны подъёма стопы. Это было просто слишком приятно. Немного больно, но до чего же здорово! — Да, чуть-чуть правее и выше.       — Когда встречаются два эгоизма, они могут отлично выполнить все свои эгоистичные фантазии, которые никак не могли реализовать в одиночестве. Вот тогда и рождается идеальный парный эгоизм. Пароксизм желаний. — Мягким, словно мурлыкающим тоном говорит Локи. — И почему ты постоянно ходишь на этих жутких шпильках, если от них у тебя так сильно ноги болят? Не то чтобы мне не нравились женщины на каблуках — походка, осанка, всё это красиво — но действительно ли красота стоит таких жертв и такой боли? Зато у меня появляется ещё один лишний повод быть тебе полезным. А то всё битвы да сражения... Я, конечно, рад защищать такую красавицу, как ты, — но право же, всякие мелочи доставляют мне не меньшую радость. Ну вот, так-то лучше. Твои мышцы расслабились. Давай сюда вторую ногу.       Люси протестующе мычит.       — Не бойся, я и к правой ещё вернусь. К той самой точке. Вот так, надо разогреть и вторую ногу. Холодная она у тебя.       Девушка, в изумлении расширив глаза, заглядывает под письменный стол. Нет, ей не почудилось: Локи прижимается своей тёплой щекой к её ступне, а пальцы его выводят спирали рядом с короткими пальчиками ноги. Улыбка Локи, лицо которого наполовину скрывается в густой бордовой тени, наполовину позолочено тяжёлым светом настольной лампы, кажется глубокомысленной, лукавой — и немножечко опасной. Кошачьей. Львиной.       Есть в этом что-то исконно-верное. И одновременно — иррационально-странное, словно весь мир разом сдвинулся на некой многомерной оси координат на полградуса. Направо? Налево? Вверх? Вниз? Не имеет значения в случае, если измерений так много. Что остаётся делать, если твой мир сдвигается на полградуса? Паниковать? Бесплодно сердиться? А почему бы вместо этого не сдвинуть его ещё немного…       Люси наступает второй ступнёй на голову Локи. Шевелит пальцами, нажимает пяткой. Густые яркие волосы чуть пружинят под подошвой и щекочут её щиколотку. Ухо попадает между первым и вторым пальцем. Это интересно. И приятно.       — О, вот теперь ты ведёшь себя как истинная Хозяйка! — с преувеличенным энтузиазмом восклицает Локи. — Тебе нравится попирать ногами своего льва?       — А разве не чего-то вроде этого ты и хотел? Кто мне тут говорил, что львы всегда делают то, что хотят? — тихонько говорит Люси.       — Святая звёздная истина, — пальцы Локи принимаются массировать девушке икры, ласкают под коленками — и его ласки отдаются, почему-то, аккурат под челюстью Люси. — Львы делают то, что хотят. Особенно если окружающим нравятся наши желания.       — Так… — Люси нервно лижет левый уголок своих губ, сглатывает сладкую слюну, внезапно заполнившую рот. Словно в ответ, чужой тёплый, по-кошачьему шершавый язык медленно и аккуратно облизывает каждый палец на её ступне. По очереди. Потом переходит на вторую ногу. Девушка не отстраняется. Лишь судорожно поджимает пальцы на ногах и вздрагивает. От удовольствия и от новых, необычных ощущений. Затем она опускает веки, пряча голодный блеск глаз за бахромой длинных ресниц, и хрипло спрашивает:       — Так скажи мне, Локи, чего же хотят львы?       Белая кружка падает на ковёр, пачкая его пятнами, головокружительно пахнущими шоколадом. Рядом, вертясь, как кленовое крылатое семечко, падающее с дерева по осени, планирует перо со стальным наконечником, которому так и не довелось сегодня написать умных и интересных строк. По львиному хотению?..