1
— Ты куда? — все, что смог выдавить из себя хриплым голосом уставший Роджерс. В окнах было еще темно, не считая уличного освещения и едва заметных попыток солнца заползти на небо. Стив, может, и привык вставать рано, но это слишком даже для него. — Я обещал Дора Минаж, что буду на тренировке. Баки и так старался тихо выскользнуть из своей комнаты, чтобы тонкий слух суперсолдата не помешал Стиву утянуть остатки сна. Поэтому не стал говорить, что все было на спор, да и не хочет он никуда... Стив пробурчал что-то похожее на согласие, решив не вскакивать с кровати. Дора Минаж — не самое страшное, пускай. Через часок-другой, а лучше через три, он присоединится. И это было фатальной ошибкой Роджерса. Как только появился в тренировочном зале, его прижали к матам. Резко, выскочив откуда-то со спины. Стив сразу узнал нападавшего, отметив, что даже катания по полу выглядели лишь слегка сердитыми, не агрессивными. — Это совсем не смешно, Стиви, — вдоволь поваляв его, Барнс запыхтел, будто Роджерс собственноручно выдворил Баки из Ваканды, сообщив об этом всем силовым структурам мира. Да он бы никогда, но взгляд Баки говорил о чем-то подобном. — А по мне, не отличить от местного, — усмехается проходящая мимо воительница. — Такой колоритный. Ей вторили смешки где-то в центре зала. Но Стив неотрывно смотрел на Баки своим самым-самым непонимающим и извиняющимся взглядом. Барнс пару раз вдохнул-выдохнул, чтобы успокоиться, наконец слез с Роджерса и развернулся к нему спиной. И Стив тут же покрылся пятнами. Вовсе не от смеха, нет. Может, капельку. Лениво развалившись вчера на диване, он и не задумывался, что делал с волосами Баки. Тот почти лежал на нем, увлеченный фильмом. Стив же чуть ли не мурлыкал от удовольствия, перебирая мягкие пряди. Было в этом что-то расслабляющее, приятное до дрожи. Да и под рукой были самодельные резиночки с ракушками, камнями и металлическими бусинами, которые подарили ему дети на окраине столицы. — Теперь распутать это — твоя проблема.2
Баки проснулся от грохота. Гулкого такого, будто что-то железное и тяжелое кинули на пол. Он нехотя поднялся, понимая, что ничего серьезного — чертыхающийся голос Сэма он узнает за милю. Но явно не стоило вообще вылезать из теплой постели. Лучше остаться в уютном гнезде из одеял, чем лицезреть картину перед глазами. Картины. Брошенный на тумбочку скетчбук, вырванный альбомный лист с кривыми подтеками и штуки четыре толстых холста без подрамников. — Я не позировал, — он быстро стал отнекиваться, осознав, что дело запахло жареным. Сэм вряд ли забудет ему это. Ну а как иначе, если на каждой пригодной поверхности для рисования был изображен сам Баки? Кое-где это трудно понять, как на холсте справа. Большее пространство занимает огромное раскидистое дерево, силуэт Барнса угадывается где-то в подножье. Но остальные рисунки не давали простора для воображения. Баки стягивает мокрую после тренировки футболку, Баки облизывает ложку с чем-то тягучим и явно сладким, Баки с очень серьезным лицом на мозговом штурме их команды пытается не засмеяться. Баки-Баки-Баки... — Да, конечно. Знаешь, я прилетел забрать заметки Стива по работе, но думаю, дождусь его. Может, меня нарисует? Баки облокотился о дверной проем, выразительно поднимая бровь. Серьезно, что в этом такого?3
Буря сгущала краски к третьей ситуации, как вежливо окрестила Наташа все странности Стива. — Баки, поверь, сейчас все такое носят, — тихо, еще не теряя надежды, Роджерс сыпал аргументами. — Да кто? — не выдержав, он зло зашипел. Но тут же себя одернул. — Горожане. Им очень нравится этот стиль. Модно, говорят. Баки придирчиво оглядел себя в зеркале. Если бы не пара кривых шовчиков, он бы подумал, что Стив купил все это на рынке. Настолько сильно внешний вид перестал напоминать себя прежнего. — Стиви, я не на показы в этом хожу, ты знаешь. Зачем все вот это? Подергав за ткань, обвивающую горло, Баки смирился, что все неплохо сочеталось цветами. И при беге не сильно мешать будет. — Это из какой-то местной смеси Оксфорда и кевлара, но очень легкой. Как шлем, но удобней. Барнс придирчиво окинул себя в зеркале. Наподобие шарфа, к вороту костюма крепилась ткань темных расцветок с синим переливом. Кажется, нечто подобное Баки уже видел во дворце короля. — Ну если как шлем, — в зеркале он увидел победную улыбку Стива, — то можно. Это он еще на берцы не смотрел. Ну, на то, что раньше было ими.4
— Как это, блядь, вообще могло произойти? — Барнс уже не сдерживался, орал, что есть мочи. Не многие могли сохранить терпение, когда в душе на них сначала обрушился водопад ледяной воды, а уже через секунду — горячей до покрасневшей кожи. А затем вода вообще перестала идти. Хорошо, что он успел вымыть волосы, одной проблемой меньше. По ним сбегали струйки, оставляя влажные следы на коже. Приходилось стоять на пороге выделенного им дома в одном полотенце и с руками, измазанными в пене. Стив закусывал губу, силясь отвести взгляд. Выходило из рук вон плохо. Не смотреть на такого Баки — невозможно. От злости у него часто-часто вздымается грудь, руки напряжены, можно даже угадывать перекатывающиеся под кожей мышцы. — Ммм, я принес фруктов, — слабо улыбаясь, Роджерс протянул корзинку, накрытую хлопковой тканью. На такого Стива злиться нельзя. Никак не получается, как Баки не старался. Но забирать корзину он не спешил, пока что. — Как это произошло, мелкий? Свободной рукой он почесал затылок, бегая взглядом по крыльцу. Знал, что вряд ли найдет убедительную отговорку. — Помнишь нашу соседку, Кенни? У нее есть антилопа. — Антилопа, серьезно? — устало простонав, Баки сел, где стоял. Уже не слушал про сладкий запах, сломанный загон и поврежденные трубы. Пожалуй, будет лучше, если он не станет задавать вопросов и съест эти чертовы фрукты.5
Пожалуй, единственный раз, когда Баки был действительно зол. Сутки на ногах без перерывов в беготне по окраине Ваканды — ерунда для суперсолдата. Но это выматывает, стоит признать. Влажный воздух осложняет дыхание, а от палящего солнца нигде не скрыться. Как назло, перерыв между сезонами дождей — завтра его вежливо попросят, не оставляя выбора, помочь кое в чем в тех же условиях. Сейчас, вечером, он раскинулся в ванной. Горячей до невозможности, кожа медленно приобретает красноватый оттенок. Кто-то из пограничников нашептал, что это — лучший способ не чувствовать пекла. И впрямь, не хотелось лезть на стенки и благодарить всех вакандцев, что вибраниум не нагревается. Нельзя винить Баки в том, что он заснул. Сквозь приятное теплое марево проскальзывал чей-то голос и странные покалывания. Но все это не мешало цепляться всеми руками и зубами за остатки сна. Жаль, кому-то очень упрямому удалось растормошить его. Глаза открывались нехотя, Баки предпочел завернуться в полотенце потуже, отвернувшись от источника звука. В полотенце? Барнс подскочил озираясь. Сон как рукой сняло. Почему-то он видел перед собой темные улочки столицы, яркое чистое небо и сложное выражение лица Стива, а не успокаивающую темную плитку. — Какого черта, сопляк? — Что-то слишком часто эти слова озвучивали всю гамму эмоций в душе Барнса. Стив, кажется, хотел что-то ответить с честными глазами и широкой улыбкой. Но уголки губ тут же поползли вниз, когда он заметил, что Баки вот-вот сползет по стенке. — Ты в порядке? Но видел, что ни черта это не так. Рот широко открыт, будто воздуха не хватает, глаза покрасневшие и мокрые, а ноги подрагивают. — Баки? — Стив подхватил его под руки, помогая устоять. Тот тут же расползся по его груди, не утруждаясь держать себя на ногах. — Стиви, в дом, пожалуйста, — голос тоже какой-то нехороший, надрывный. Роджерс тут же исполнил просьбу. Даже выскреб чуть ли не лучшего медика за считанные минуты из семейного очага. Как узналось потом, сосуды не выдержали такой резкой смены температуры. Суперорганизм справился быстро, но не без последствий в виде слабости. Не удивительно, Баки больше часа провел в обжигающей ванне, а Стив вытащил его на улицу в одном полотенце, да еще и ночью. В Ваканде в темное время суток температура падала чуть ли не втрое. Зачем Стив вообще это сделал? Баки снова согласился с выводами, что ответа ему лучше не знать.+1
Рождество в Ваканде выглядело странно. Местные не особо увлечены иностранными праздниками, снега ни на гран, нет привычных красно-зеленых оттенков и мигающих огоньков в домах. Стив от чего-то решил взять на себя обязанность внедрить дух рождества хотя бы в выпечку. Завтра обещали заглянуть другие члены команды, оставив этот вечер только им двоим. Баки, правда, не совсем понимал этот порыв. Последние часа полтора он бездельничает на кухне, поглядывая на нервного Стива, пытающегося победить в схватке с духовкой. Баки подпирает щеку рукой, закидывает в рот какие-то кисловато-горькие ягоды и усмехается своим же подколкам. Но решает оставить их неозвученными. Стив что-то и так дерганный, не хватало еще поджечь дом. — Баки, подай омелу, нужно положить на окна, — католику Стивену Гранту Роджерсу нравилось следовать традициям праздников. — Омелу? Где? — Баки заозирался, пытаясь увидеть алые ягоды с зубчатыми листьями. — Ее вакандский сорт. Тот, что в тарелке. Стив отряхнул руки, борясь с порывом вытереть их о штаны, и обернулся. Глазам предстала прелестная картина: Барнс за обе щеки уплетает белые, почти идеально круглые ягоды. — Баки? — осторожно позвал его. Тот медленно встал, отодвинул посуду и с искренним порывом полетел в ванну. Стив старался не смеяться, слушая чертыхания и брань. — Не думаю, что тебе навредит это, но обычно людей тошнит от отравления омелой. Может, тебе не стоит заходить на кухню? Хорошо? Баки хотелось прижать к себе и не отпускать, чтобы не видеть вымученного блеска в глазах, но оставлять пирог без присмотра — тоже. — Вряд ли я осилю съесть что-то в ближайшие полчаса, — он задорно фыркнул, намекая, что все не так страшно. Сощурил глаза, повздыхал с долей драматизма. — Кажется, я выпил 2 галлона. Стиви, люди умирают от такого, это будет твоей виной. — Я не могу отпустить тебя, не проследив, как съешь все, что я приготовил, — Роджерс подыграл ему, утягивая в гостиную. — О Боже, Стивен Грант и его наклонности русской бабушки — накормить всех и вся. Что, даже не поцелуешь на прощанье? Стив замер, как-то вжался в мягкую обивку дивана. Он смотрел на Баки изучающе, а тот сжался от этого взгляда, понимая, что сморозил. Их подколки нравились обоим, но это — что-то другое, не вписывается в дружеские шутки. — Знаешь, я бы сделал это прямо сейчас, но ты еще прошлый пункт не выполнил, — расслабившись, Роджерс произнес это сквозь улыбку. Баки тоже разом потеплел, ожил, заерзал на диване от того, что слишком далеко находится. — Иди сюда, Стиви. Тот с радостью потянулся, резко осмелев от открывшихся перспектив (почему нет?). Но, схватившись за все еще мокрую футболку Барнса, замешкал. — Что-то не так? Если ты не... Стив прервал его мягким укусом куда-то в шею. Тут же чмокнул это место, потянул дорожку из поцелуев выше, к уголку губ. — Это мой подарок на Рождество? — Баки ухмыльнулся, посмотрел на поплывшего от чувств Роджерса и закрыл глаза, вжимаясь в горячее тело напротив. Позволял сминать свои губы, прерываться на нежные поглаживания, кусаться. Но и сам брал не меньше. Они дорвались друг до друга, пытаясь попробовать сразу все. И мокрые мягкие поцелуи, и несмелые касания языками, и жесткие и быстрые укусы. Оказывается, Стиву нравится проводить языком по нижней губе Баки, отстраняться, чтобы подразнить. А тот таял от глубоких поцелуев со сплетающимися языками, ему хотелось нагло врываться в чужой рот языком, прижимать к себе хваткой на волосах. Когда они наконец отпрянули, оба были несказанно счастливы. Дышали тяжело, хватались дрожащими пальцами, не желая отпускать дальше необходимого, с улыбками на лицах. Где-то на периферии сознания кто-то из них слышал мерзкий писк духовки, но героически встать, найти в себе силы на это и достать рождественский пирог уже никто не мог.