В квартире на седьмом

      Далеко на горизонте виднелась голубоватая полоса, размывающаяся в сиреневых облаках. Четвёртый час. Светает. Через большие деревянные окна квартиры на третьем этаже, уходящие под высокий потолок, в комнату сочился свет от уличных фонарей. В холодных лучах кружилась пыль, хоть немного отвлекая от пустоты в голове. В стенах этой однушки давно не было так тихо: было слышно, как шумит вода в трубах, как на центральной дороге пищит светофор, что зажёгся зелёным для пешеходов, как попеременно проминаются пружины старого матраса под весом сашиного тела.       В открытую форточку бился холодный ветер, совсем не свойственный для, казалось бы, жаркой июльской ночи. Он по хозяйски копошился в пшеничных волосах, перекладывая пряди на лицо и щекоча ими щёки. Саше хотелось победить раздражение, вызываемое этим, отнюдь не приятным, ощущением; хотелось обуздать свои чувства и эмоции. Подчинить своей воле хотя бы что-то. Эта сомнительная попытка закалить характер закончилась, когда тёмно-серые глаза сомкнулись, и девушку потянуло в сон. В полудрёме она махнула рукой и одними лишь кончиками пальцев убрала золотящиеся пряди с лица.

21 мая 17:43 суббота

      – Я никуда не пойду, – начала объясняться Саша, – я никого там не знаю.       Виолетта громко и раздражённо усмехнулась:       – Ну ты угараешь? Ты нас знаешь: меня, Дашку и Дину.       Желание съязвить и напомнить, что Саша, вообще-то, увязалась вслед за хорошей подругой и теперь сидит в её компании, было велико, но, по-прежнему, не сравнимо с желанием быстрее попасть в тёплый подъезд панельки, под окнами которой четыре девушки сейчас и стояли. Да, длинноволосая блондинка действительно была знакома с Виолеттой и Диной. Заочно. Девушка просидела в обществе лучшей подруги и двух малоизвестных ей особ, наверное, час, а позже стала первой, кто без раздумий согласился на авантюру: Вилка предложила поехать, как она сама выразилась, на хату к какой-то уже не шибко трезвой тёлке.       Дина, темноволосая смуглая девушка, была недовольна предложением и открыто демонстрировала это. Саше она понравилась, Саше виделись благоразумными её действия и слова о том, что квартира незнакомки превращается в самый настоящий притон во время подобных пьянок, поэтому Саше казалось обязательным согласиться с ней и отказаться заходить внутрь девятиэтажного панельного дома. Интерес и немая просьба в голубых, словно прозрачных, глазах Даши легли на чашу весов, противоположную мнению Дины, в миг ставшему для Саши авторитетным. Тяжёлым прессом давила Виолетта с этим её: "Да ну чё вы ломаетесь, что вам будет?". На очередной вопросительный взгляд со стороны брюнетки с каре, сжимавшей прямо сейчас чёрную шапку на своей макушке, Саша медленно прикрыла глаза и чуть качнула головой. Согласилась.       Виолетта, получившая немое одобрение от новоиспечённой приятельницы, точно знала, что Даша вовсе не против подняться в квартиру их общей знакомой, просто вслух сказать боится; знала, что Дина окажется не в силах сопротивляться компании, поэтому если пойдут все, то и она не останется на лавке около подъездной двери. Подойдя к домофону, Ви набрала необходимую комбинацию из трёх цифр. Саша сильнее куталась в свою фланелевую рубашку, прячась в ней от пронизывающих холодными стальными иглами порывов ветра, смешанного с крупными каплями начинающегося дождя, и вслушивалась в долгие громкие гудки.       – Кто? – голос хриплый. Саше думается, что хозяйка квартиры уже просто не в состоянии открыть дверь, поэтому за неё это делает какой-то парень.       – Кирюх, открывай, свои, – Ви нетерпеливо перебирает пальцами на ручке подъездной двери и норовит быстрее попасть внутрь. Писк режет слух, дверь открывается. Виолетта заскакивает в неё первой, Саша ступает за ней следом, позабыв о Даше, хвостом которой была всё время до этого. Даша до противного медлительная и нерасторопная, а Вилка шустрая, энергичная и неусидчивая. Кажется, Саше будет комфортнее держаться весь предстоящий вечер именно около брюнетки, чтоб не растерять свой настрой, не почувствовать себя лишней и блеклой в окружении хорошо знакомых друг другу людей и не стать пассивной, под стать голубоглазой русой подруге.       Девушки дождались лифт и, уместившись в тесной тёмной кабине, отправились на седьмой этаж. Изрисованные и исписанные перманентным маркером двери открылись, а справа показалась нужная квартира. Музыку и громкие возгласы было слышно даже в подъезде, что заставило Сашу поёжиться: она не была слишком правильной и скромной, не напоминала тепличное растение, выращенное родителям на радость – она была серьёзной и какой-то излишне рассудительной. Её присутствие в подобных местах заставляло задуматься о правильности собственных намерений.       Виолетта дёрнула ручку входной двери, заваливаясь внутрь, как к себе домой. В коридоре, подперев стену левым плечом, стояла хозяйка квартиры, что Саше стало понятно только после пламенной приветственной речи брюнетки, начавшейся с громогласного "Кира". Очевидно, она и впустила компанию в свой подъезд, севший прокуренный голос ей подходил. Изрядно подвыпившая девушка одинаково холодно поздоровалась с каждой и исчезла в толпе в ту же секунду, как Саша убрала с глаз светлую прядь, спутавшуюся с длинными ресницами, густо прокрашенными чёрной тушью. Начиналась самая неприятная часть подобных тусовок: попытка отпустить себя и не потерять человека, выбранного девушкой в качестве посредника между ней и заполняющими комнаты людьми – не потерять Вилку.       Саша перестала следить за ходом времени после второго стакана смеси колы и виски, не внушающего особого доверия. Дождь, начинавшийся, когда девушки заходили в подъезд, превратился в весенний ливень с раскатами грома и молнией, сверкающей под почерневшим небом. Туман, застеливший сашины глаза после сомнительного пойла, понемногу рассеивался. Хотелось курить.       Едва ли можно назвать курением баловство с одноразками, однако девушка вышла на пустой балкон, словно после неё в воздухе мог остаться дым, режущий глаза своим едким запахом. Затянувшись паром, она почувствовала во рту привкус виноградного Орбита, который пропал с прилавков, когда Саше было лет двенадцать. Позади послышался скрип балконной двери. Кира подошла к подоконнику, оперевшись на него локтями, и вывернула голову в сторону стоявшей рядом девушки.       – Вот этой хернёй в моём доме маяться не надо, – сощуренные глаза смотрели на Сашу. В темноте позднего вечера казалось, словно зрачки слились с чернющей радужкой глаза, от чего понять настрой блондинки было невозможно, как невозможно предугадать её дальнейшие действия. Кира достала две сигареты из пачки, лежавшей на деревянном подоконнике, прогнившем от старости и сырости, и протянула девушке одну, – бери.       Последний раз Саша курила сигареты, будучи шестнадцатилетним подростком, поэтому вероятность того, что она сейчас закашляется, рассмешив этим блондинку, была близка к сотне процентов. Всё же, Саша бы даже не подумала отказаться: не хотела показаться грубой или не хотела упустить возможность покурить с девушкой на тёмном балконе, изредка освещаемом бледно-сиреневыми вспышками в небе, и поговорить о чём-то личном, как в примитивных второсортных романтических фильмах. Понравилась.       Когда зажигалка щёлкнула, выдав из себя слабое пламя, блондинка поднесла к огоньку кончик своей сигареты. Не церемонясь, вытащила вторую из пальцев Саши, поднесла к своей, поджигая, и так же небрежно всучила её обратно.       При первой затяжке запах тлеющей бумаги ударил в нос, напоминая аромат костра. Дым крепкой сигареты обжигал нёбо и норовил клубами вырваться изо рта. В миг ранки на внутренней стороне покусанных щёк защипали. Саша убрала сигарету от губ и высунула руку в открытое окно, выдыхая. Язык поспешил зализать ноющие укусы на слизистой, и девушка почувствовала на его кончике привкус спелой сладкой вишни.       – Саш, – сердце замерло от собственного имени, сказанного сиплым голосом. Может, подсознательно, она бы и хотела услышать, как оно звучит, срываясь с губ Киры, но ждать этого точно не могла, – тебе нравится это сборище?       – Нормально, неловко только, наверное, с непривычки, – девушка чувствует недовольство блондинки, но приличия ради можно и поинтересоваться, – а тебе самой?       – Было бы лучше, если бы не у меня на хате. Терпеть не могу, когда тусовка для близких перерастает в вечеринку из американских фильмов, куда заваливаются ебучие друзья друзей, – кажется, Кира раздражалась от одной только мысли о незнакомых людях в своей квартире.       Саша нетрезвая, до смешного опьянённая дымом крепких сигарет, но всё ещё не тупая. Прекрасно понимает, что сама является той самой подругой подруг. Хочется усмехнуться и выплюнуть что-нибудь ядовитое, но блондинка пугает резкостью смены настроения, а перспектива получить по лицу за доёб до неуместной формулировки, что кажется вполне возможным, не прельщает.       – И как сегодня, много таких? – чувствует, что с огнём играет, но умело делает вид, словно к ней это обобщение не относится.       – Не, сегодня только свои, – Кира делает затяжку и, выдыхая дым под потолок, усмехается, – удивительно даже.       Правильнее, наверное, назвать это пьяным бредом, но и Саша не совсем в себе, поэтому то, как легко хозяйка квартиры относит её к числу "своих", приятно кружит голову и развязывает руки. Длинноволосая докуривает. Она упирается ладонями в подоконник и высовывается в открытое окно, подставляя лицо холодным крупным каплям. С каждой секундой наклоняется всё больше вперёд, чуть приподнимаясь на носках и отрывая их от пола. Кира двумя пальцами ныряет в задний карман чужих зауженных тёмно-синих джинсов:       – Куда же ты так гнёшься, кошка? Вымокнуть удумала? – её рука крепко не держит, ни от чего не страхует, но то, как от хватки блондинки оттягивается ткань, приятно волнует.       Саша заливается смехом, запрокидывая голову, оборачивается и опирается на дерево локтями, а Кира, пару секунд назад опустившая целую ладонь в карман, даже и не думает убирать руку. Становится над хохочущей девушкой, почти сжимая её ноги своими, и левой рукой хватается за её талию, приподнимая и усаживая на подоконник. Тёмно-серые глаза смотрят в карие с усмешкой, почти детской. В пьяной голове всё происходящее совсем недвусмысленно. Это такая игра, быть может, случайный флирт, но ни о какой похоти Саша и речи вести не может. Хочет, наверное, но не может. Особенно в момент, когда правая рука наконец выскальзывает из кармана и перемещается на талию, обхватывая длинноволосую со спины, и цепкие пальцы впиваются в бок, а левая ладонь с нажимом ложится на грудную клетку, заставляя прогнуться и почти всем телом высунуться в окно.       – Вот тебе холодный душ. Хотела же? – девушка только решается сомкнуть ноги вокруг чужой талии, словно не заметив этого даже, как балконная дверь открывается, и силуэт, трудно различаемый в темноте, голосом Дины говорит, что через две минуты подъедет такси. Дверь снова захлопывается, Кира отходит назад, а Саша спускается на пол.       Они молча выходят в комнату и, теряя друг друга в копошащейся толпе, расходятся в разные стороны. Дина держится за ручку входной двери, Даша с Ви опираются на подъездную стену, устало перешёптываясь о чём-то. Все девочки одну её и ждут, а значит, нет времени выискивать пепельный блонд среди ещё пары собирающихся домой гостей. Саша быстро обувается и спешно находит в куче верхней одежды сине-чёрную рубашку, накидывая её на плечи. Резко оборачивается и, не зацепившись глазами за кого-либо её интересующего, выходит из квартиры сопровождаемая скучающим взглядом Дины.