In every Universe...

Пару часов спустя

      Ёж толкнул дверь спальни и на секунду замедлился, когда увидел в кровати его лиса, сидевшего поверх покрывала у изголовья и листающего книгу. Тот демонстративно не повел и ухом, делая вид, что сосредоточен на тексте, который ему порядком надоел. Спидстер лихим делом уже понадеялся, что тот его не дождется, но кое-кто оказался упрямее.       Скордж на ходу сбросил в изножье стёртую кожаную куртку, забранную по пути, и настороженно опустился на широкую кровать, наблюдая за партнёром, полусидевшим в свете ночника. Майлз продолжал игнорировать продавившийся матрац и скользнул глазами к следующему абзацу. До раздражения медленно он лизнул кончик большого пальца и перевернул страницу, продолжая не вчитываться.       Изумрудный выдохнул через плотно сжатые зубы и резко отвернулся на бок. Он уже видел такое. Майлз злился и теперь сделает всё, чтобы Скордж сам себе нервы вытрепал. Молчание выматывало ежа больше, чем если бы его хвостатый закатил истерику. Но этот и не закатил бы, он никогда не спускал себя, даже с его стервозным характером. Он постоянно пытался поступить более изворотливо – влезть под кожу, не применяя усилия, когда его трудный нижний косячил. Не то чтобы Скордж слишком старательно нарывался или часто попадался под гнев Майлза, нарушая допустимые пределы его свободы действий (речь, конечно же, идет о том времени, когда они находятся в своих ролях. В основном они не смешивали жизнь и постель, но Майлзу частенько приходилось напоминать, кто из них хозяин, иначе сколько раз их уже бы закопали?). Однако сегодня произошёл полный пиздец. Нарушитель всё ещё надеялся, что на него забили, что его Господин слишком устал или просто не хочет иметь с ним дела. Но было совершенно очевидно, что этот долбаный день не закончится прямо сейчас, и он не уткнется лицом в подушку. Скордж фыркнул сам себе. А с хера он вообще должен извиняться? За что? Не сходить ли Майлзу нахуй? Если рассуждать, зная всю ситуацию целиком, то где он не прав? И это до боли в челюстях хотелось кинуть Прауэру в морду. Вместе с его гребаной книжкой.       Скордж резко сел, скрестив руки на груди.       — Скажи уже что-нибудь!       — Все сопли ему вытер? — подал, наконец, голос лис, перелистывая страницу.       — О, так ты всё-таки разговариваешь, — прошипел Скордж.       Майлз медленно вздернул бровью, посмотрев на него.       — Хватит вопить. Говорить здесь надо тебе, а не мне.       — Ты серьезно?       — Давай, я слушаю.       — Нихера я не скажу.       — Ты всё ещё не понимаешь? Ты ослушался! Не важно из-за чего. Как ты вообще посмел так повести себя?! Прилюдно! А сейчас что? Бычишься? Кстати. — Мгновенная улыбка остро коснулась его губ. — Что бы ты там себе не думал, ты ответишь за свою вольность. Слезь. С кровати, — процедил он, хлопнув книгой. — Тебя снова нужно выдрессировать.       Вертевшееся "не в дрессировщике ли проблема" просилось сорваться с языка, но ёж проглотил. Это было бы бомбой. Он молча спустился вниз и встал на колени у края кровати со стороны Майлза.       — Хочешь знать, что было дальше? Рози пошла прикрывать тебя и, да, хорошо себя показала. Я отдал ей весь заживляющий лосьон, но даже с ним её спина ей сегодня спасибо не скажет. Мне всё равно, что она у тебя попросит за это. Ты по уши должен ей.       Скордж внутренне выругался, закусив губу. Прауэр отложил книгу на тумбочку, не заботясь о том, на какой странице остановился, и встал на ноги. Он не спеша зашёл за него, собираясь с мыслями. Он мог бы оставить его стоять так всю ночь, мог от души выпороть, но нужно было добавить что-то особенное. Может быть, чтобы в некотором роде он наказал себя сам.       — Янтарь. Руки за спину. — Скомандовал беспристрастно юный Господин, и нижний, не медля, выполнил его приказ, скрестив запястья за поясницей. — Я не стану облегчать тебе задачу и связывать тебя. Кажется, тебе надо напомнить, каково это, держать себя в руках. Не шевелись, пока я не скажу. Не произноси ни звука, пока я не скажу. — Он наклонился над прижатым к голове ухом, добавив тише. — Даже твой скулёж будет расценен как неспособность контролировать себя.       Зеленые иглы на мгновение напряглись, но все же расслабились, принимая правила игры. Пока ёж не нуждался в контроле, Прауэр оставил его на пару минут настроиться. Лис отошёл к стулу, куда ранее швырнул свой реквизит. Длинная гибкая палочка стека била резко и сильно. То, что нужно для начала. Но не одному Скорджу придется держать себя в руках, терять холодную голову было нельзя. Мастер глубоко вздохнул, пытаясь сконцентрироваться.       — Проступок есть проступок. Не важно, из каких намерений. Момент должен быть проработан для профилактики. Ты согласен? Отвечай.       — Да.       — Отлично.        Вернувшись, он заставил нижнего встать и подтолкнул напряженные плечи вперед, чтобы спидстер прижался грудью к постели. Прауэр встал сзади и задрал почему-то опущенный ежиный хвост, что было не по правилам. Тут-то зеленые уши уловили низкий рык.       — Ты ещё и пробку вытащил.       — Я бы...       — Завали! — Звонкий шлепок ладони обжег ягодицу, заставив нижнего вздрогнуть и поморщиться. — Мне плевать, зачем ты это сделал.       Два хлестких удара стеком подряд по обеим округлым сторонам подняли шерсть и иглы дыбом. Скордж втянул воздух через сжатые зубы и уткнулся в покрывало, тяжело выдохнув. Пара секунд передышки не особо помогли, ведь палочка ударила уже по ногам с новой силой. Готовясь не к этому, ёж дернулся, за что получил ещё дополнительные удары по внутренним сторонам бедер, заставившие его вцепиться в ткань зубами, принимая всё, что заслужил. Майлз действовал выверено, соблюдая небольшие паузы, чтобы для нижнего не прошло всё слишком быстро, выбирал новые чувствительные места на теле, подлавливая его врасплох.       Во время короткой передышки большой палец обманчиво деликатно нажал на мягкое местечко ниже ануса, ближе к набухающей сумке, пока его плут усваивал пройденное.       — Я серьёзно задумываюсь над тем, как бы выкрутить тебе яйца. Жаль, что у ежей они внутри и плохо видны даже со стояком. Где-то здесь, да? — Пальцы надавили с силой, и задранный хвост напрягся до самого кончика. — Может, тогда бы ты начал думать головой? — Удар по спине приблизил общее количество к двенадцати. — Как считаешь, сколько еще ты заслуживаешь? Говори.       — Ещё три. Для ровного счета. Но...       — Но? — Прауэр обманчиво ласково погладил топорщившуюся шерсть на плавном изгибе поясницы, где проходила зудящая полоса, оставленная палочкой.       — Пять.       — Справедливо. Считай.       Каждый методичный тяжелый удар сопровождался хриплым счетом, все больше срывающимся на дрожь. Ёж всё ещё не позволял себе кричать, до боли сжав собственные кулаки, послушно держа руки за спиной. Последнее "пять" он еле протолкнул, задохнувшись от наложившихся друг на друга ударов.       — Не думай, что это всё. Оставайся в том же положении. — Майлз снова отошёл, готовясь к следующей части. — Тебе нужно что-то сказать?       — Спасибо, мой Господин.       Переводя дыхание, ёж немного ушел в себя, прислушиваясь к жжению в теле, к комфортному умиротворению в пустой голове, и совсем пропустил щелчок пластмассовой крышки. Обнаженные пальцы, вымазанные в холодном геле, коснулись непокрытого шерстью участка ниже хвоста, пока только дразня и разминая и так разработанную дырку. По сравнению с поркой это даже успокаивало.       — Ты мог бы избежать этого, если бы остался заткнутым. Я бы даже похвалил тебя за это. — Другая рука поместилась ниже, поглаживая вышедший член, помогая ему окрепнуть. — Но ты сам выбрал это.       Нижний облегчённо выдохнул, стараясь потереться о чужую руку совсем незаметно, хотя бы разочек.       — Ну-ну, ты можешь это выдержать. — Мастер ободряюще легко похлопал по горящей ягодице, оставив его плоть без желанного внимания.       Лис просунул чужой член в два кольца специальной игрушки, которые крепились к шлейке, тянущейся по низу препуция, а самая крупная её часть вставлялась внутрь. Небольшой смазанный вибратор легко вошёл за несколько неспешных фрикций, растянув стенки под себя. Не дав особо привыкнуть к новой заполненности, мягкая вибрация неожиданной и приятной дрожью пробежала по позвоночнику, поднимая за собой шерсть, и одновременно опустилась по шлейке вниз, дразня такое чувствительное место под кожаным карманчиком. Покрытый изумрудной шерсткой хвост вильнул, и тело неосознанно потянулось назад, пытаясь прижаться к желанной стимуляции. Но за такую вольность ёж получил весьма ощутимый шлепок.       — Ты расслабился. — Ещё один шлепок и небольшое усиление вибрации. — Не забывай следить за собой. Забирайся на кровать и ложись на спину.       Без особой прыти, ведь его тело успело превратиться в затекшее дерево в прежнем положении, Скордж развалился по центру, вытянув руки вдоль и подогнув колени, ожидая следующего приказа, преданно смотря прямо на Майлза.       — Раскинь руки, выпрями и раздвинь ноги. Не ерзай. Если я замечу, как ты пытаешься помочь себе, время в таком положении будет увеличиваться.       Саб медленно и глубоко вздохнул, пытаясь отвлечься и абстрагироваться. Звучало дерьмово, он точно получит штрафы. Майлз положил крохотный пульт в карман ночной рубашки и забрался на кровать следом. Он не собирался оставлять всё так просто, самая сложная для спидстера часть ещё только предстояла. Не спеша, нагоняя напряжения на своего несносного питомца, мастер прополз над ним по кровати, словно хищник, и навис, заглядывая в покрасневшие голубые глаза.       — Подготовь меня. Ты знаешь, что делать. Без рук.       Он поднялся ещё немного и сел на колени, зависнув над его мордой, а затем аккуратно опустился, придерживаясь за изголовье. Подчинённый мазнул кончиком языка между ног, где золотистый пушок скрывал небольшой секрет, известный только им двоим. Приноровившись, он повторил движение гибкой мышцы, без труда попадая между двух пухлых складок, где уже собрались капельки вязкой смазки. Майлз сел немного шире, открывая лучший угол для своей заждавшейся киски, с наслаждением потеревшись. Не только Скордж начинал закипать.       — Был бы у меня член, он бы большую часть времени находился в тебе, чтобы ты всегда помнил своё место и никуда не соскочил. Ты бы весь пропах фиалками. И все бы знали, почему.       Ёж вздрогнул всем телом, когда легкий спазм стремительной искрой, будто по шнуру динамита, добежал до ноющего паха.       — Так вот, чего ты хочешь? Быть наколотым и помеченным? — Лис рассмеялся, дернув бедрами, вжавшись в морду под ним. — Насчет второго не поверил бы, но это я могу тебе обеспечить. Не сегодня.       Кажется, ему начало немного застилать мозг его униженное положение. Он бы остро реагировал на всё, что усиливало бы его статус.       Майлз чуть ёрзал в собственное удовольствие, пока движения языка были не навязчивыми, скользящими и поглаживающими чувствительные лепестки, пока кончик языка нежно обрисовывал горошинку напряженной плоти и слегка прижимал её, но не давал ничего существенного. Это было приятно, даже расслабляюще, но не настолько, чтобы забыть про всё и растаять. А он бы хотел, день выдался слишком перегруженным. Но в наказании нельзя отступать никому, а они не просто играть здесь собрались.       — Хватит, блять, дразнить. Я бы сам быстрее справился.       Скордж прекрасно слышал даже сквозь гул собственных нервов и ток крови, как лениво шуршат пушистые хвосты, оглаживая его и постель, как Майлз тихонько задерживает дыхание и сладко напрягается, как он раскрывается свободнее, пуская его язык глубже. Ёж был абсолютно уверен, что его мастер более чем доволен, хоть сегодня ему об этом напрямую не скажут. Он не видел, но знал, что юный Господин уже начал кусать губы, просто должен был, иначе следующее круговое движение внутри его горячего входа уже родило бы тихий стон. Майлз ощутимо вздрогнул, когда язык выскользнул, а вымоченные губы прихватили и всосали его клитор уже сильнее, чем раньше. Прауэр чуть не задохнулся под эти чавкающие звуки, вцепившись в изголовье.       — Достаточно.       Скордж нехотя прекратил, причмокнув напоследок сочащийся бутон. Майлз приподнялся, недолго рассматривая вымазанную морду и поплывший взгляд его прилежного питомца. Мастер не стал препятствовать себе и щедро подарил ему одобрительное поглаживание по щеке, наблюдая, как тот благодарно прикрывает глаза. Удивительно, насколько его ёжик мог быть послушным и ручным в таком состоянии. Загляденье... Но нужно было продолжать, Майлз дотянулся до книжки на тумбочке и положил её рядом с собой на кровать для следующей части.        Лис сдвинулся вниз и наконец-то обхватил несчастный напряженный орган, чувствительность которого возросла до состояния оголённого нерва. Питомец резко вдохнул полной грудью, немного сжавшись, чуть не заскулив, наверняка отчаянно.       — Т-ш-ш. Продолжай стараться.       Скольжение пальцев ощущалось болезненно, так, что сначала хотелось от них увернуться, но это быстро прошло, уступив потребности получить больше. Мастер размазал горячие струйки жидкости, прежде чем аккуратно опуститься на покрасневший, стоящий колом член насколько это было комфортным. Скордж зажмурился до звездочек в глазах, хрипло просипев, удерживая надрывный стон у себя в горле. Это был ад, в котором его медленно окунули в котёл, к которому его тело было не готово.       Майлз взъерошил когтями короткую гладкую ежиную шерсть, провел по тугим мышцам впалого живота вверх, к контуру ребер, выпирающих в таком положении, пока не остановился на заметной груди, покрытой чуть более мягкой шерсткой. Прауэр усмехнулся сам себе и приятно сжал ее, всё ещё красиво обтянутую ремнями, дразня перед тем, как метнуть взгляд выше, к слезящимся глазам самого холодного оттенка, смотрящим на него без капли льда. Сосредоточившись на этом зрительном контакте, не сдерживая собственный стон, зачем, когда можно покрасоваться и позволить себе всё, он неспешно приподнялся почти до самой головки и опустился обратно, пока за пару скачков не смог вобрать до сжатого кольцами основания и... просто уселся.       Скордж чуть приподнял голову, непонимающе посмотрев на него, но тот с совершенно самодовольным видом открыл долбанную книгу, перелистывая страницы. Только не это... Скорджу нужно было движение, хоть какое то! Мало того, что он уже был перевозбужден и постоянно подвергался атаке проклятого вибратора в заднице, так теперь ещё и это! Спидстер трахался быстро, грубо, резко. Он просто брал так, как ему было нужно, а здесь... Он находился внутри, его пульсирующий разогретый член идеально ласкали и сжимали бархатные стенки, но только всё усугубляли! Это невыносимо! Лучше бы Прауэр оставил его со стояком на всю ночь, чем это!       Изумрудный начал тихонько ёрзать и скулить в поисках хотя бы какого-то облегчения, но получил пощечину столь сильную, какую мог оставить его лис. Это хотя бы немного отрезвило от вопившего перевозбуждения.       — Не дергайся! Плюс две минуты.       Две минуты к чему? К бесконечности? Откинувшись и глубоко вздохнув, питомец выразил своё напряжение только в стиснутой в когтях простыни и сжатых до нити губах.       — Смотри. — Майлз зажал в пальцах толстую стопку страниц. — Продолжу, когда дочитаю.       Спидстер готов был взвыть. Он пристально следил за ним, надеясь, что Майлз бросит эту издевку, что он прикалывается! Но его Господин правда начал скользить глазами по тексту... Но он же старался, он же делал всё, что от него хотели!       Страница за страницей спокойствие ускользало от него стремительнее воды сквозь пальцы. Ёж продержался недолго, нервы вопили, мышцы сводило и слезы покатились по щекам. Он не сможет, он не выдержит всё это!       — Даже если сейчас весь дом загорится, ты будешь лежать здесь, как послушная шавка.       Краем уха Майлз услышал всхлип. Тело под ним дрожало от напряжения, морда и уши покраснели, дыхание становилось всё поверхностнее и шумнее, видимо, Скордж пытался сосредоточиться только на этом, либо это было нехорошим знаком. Майлз незаметно достал пульт и плавно снизил вибрацию до нуля. Ему не нужно было сломать его, лишь как следует накалить и проучить. И они были в шаге от того, чтобы оступиться.       — Говори.       — Прости меня. — От частого дыхания в горле пересохло настолько, что голос будто пробился сквозь песок.       — За что?       — За то, что ослушался и сбежал. За то, что не поддержал тебя.       — Это всё? — Лис успокаивающе погладил его по груди, немного заземляя своими касаниями. — Я хочу услышать больше. — Он провел коготками по шрамам, заставив другого сдавленно шипеть. — Ты опозорил меня.       — Клянусь, этого больше не повторится.       — Что именно?       — Я не брошу тебя. Что бы не случилось. Никогда. Даже если весь мир развалится, — устало, но искренне выдохнул он, имея ввиду куда большее, чем просто внезапный срыв с поводка.       Майлз приподнялся, выпустив его из себя.       — Мой преданный ёжик так хорошо постарался для меня. — Лис наклонился над ним, стерев большими пальцами дорожки слёз. Так прекрасно видеть его разбитым в своих руках, вымотанным после долгого стояния на грани на кончиках пальцев. Майлз ласково пригладил топорщившиеся маленькие иглы на лбу, пока ёж прикрыл глаза, тихонько прильнув мордочкой к его рукам, внутренне боясь получить гнев мастера, но так желая его доброты и любви. — Думаю, ты выучил урок. Можешь расслабиться, шевелиться и говорить.       — Майлз? — его голос звучал всё ещё тихо, немного сбито. — Давай закончим, пожалуйста.       — Конечно.       Майлз на время пропал из вида, пока убирал игрушку, а после легко сел обратно на всю длину. Больше не было смысла тянуть и лукавить, хотелось всеми силами скорее приблизить облегчение и кайф. Руки в черных кожаных перчатках вцепились в рыжеватые бедра, помогая подпрыгивать быстрее и резче. Майлз наклонился вперед и вдавил за плечи засранца в матрац. Он прекрасно знал, что ему это нравится, видел, как в нахлынувшем кайфе закатились голубые глаза, а с губ сорвался судорожный хриплый стон. Самому Прауэру это нравилось. Контроль над одним конкретно этим ежом ощущался как контроль над всем миром. Он обожал это. До сладких спазмов, заставляющих его выгибать поясницу и сильнее задирать хвосты.       Эндорфины забили мозг, растворив любую связную мысль. Ещё, ещё, пожалуйста, ещё! Дай, дай, дай! Пусть это не заканчивается! Пусть это уже закончится и взорвется к чертовой матери!       — Уничтожь меня, — выдавил нижний между беглым дыханием.       — С радостью. — Лис сжал его горло, царапая нежную кожу под шерстью.       Майлз наклонился сильнее, собственнически целуя, практически вылизывая чужую пасть длинным языком, и отпустил, позволяя снова дышать. Концентрация чистой отбитости и похоти смешалась в гремучую смесь и создала их двоих, сцепившихся на мятой кровати в немом финальном крике.       — А вот теперь – всё. Гранат, — выдохнул вымотанный Прауэр, рухнув сверху.       Скордж слабо обнял, поглаживая расслабленного лиса по спине, убрал тёмную чёлку со лба, смахнул капельки пота и прижал к себе. Майлз потёрся щекой о вздымающуюся грудь, уплывая в дрёму. Туман в голове с тяжелым наслаждением осел внутри, забирая этот день. Прауэр широко зевнул, не собираясь пока сваливаться со своего ежа, но тот внезапно заговорил.       — С теми двумя уже разбирались, когда я возвращался. Оказалось, они хотели и его подобрать, и нас.       — Хм. Они не выглядели проблемой. Дилетанты.       — Тем не менее. — Он скользнул рукой вверх по лопаткам, к затылку и мягко почесал за большим жёлтым ухом, кончик которого потемнел с возрастом. — Есть хорошие новости.       — Удиви меня.       — Тейлз наш билет отсюда.       — Этот ясельник?       — Этот ясельник смог каким-то образом перескочить между мирами. Из плюса. А ты просрал целый Хаос Драйв, пытаясь сделать это, — произнёс он без сил выразить какой-либо укор, однако пальцы, до этого приятно чесавшие за ушком, скользнули к загривку и сжали шерсть достаточно сильно, чтобы хотелось зашипеть.       Майлз напрягся, дернув ушами, но для верности притих, не пытаясь вырваться.       — Как ты понял?       — Вы были в одном помещении. Ни ты, ни он не резонировали. Никакой реакции. И пока я торчал с ним в комнате, тоже ничего не почувствовал. Он – противоположный.       Майлз округлил глаза, поняв, что даже не обратил на это внимание на сцене.       — Ты сам показал мне расчеты с тем, что мы здесь засиделись и я совершенно не понял, какого хуя ты от него нос воротил два дня, — сказал он слишком спокойно, что заставило волноваться. Рука отпустила загривок и соскользнула на спину, снова ласково поглаживая. — Завтра много работы. Всё завтра.