Ты моя Эвридика

Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит.

- Как ты достал их? - брюнетка держала в руках два билета в один самых ярких театров Лондона «Донмар». - А это уже не важно, - улыбался мужчина напротив, - Я краем глаза увидел, что ты читала о нём, решил что это судьба, раз уж мы в Лондоне! - Крис, но как? Я поверить не могу! - она вернула свой взгляд обратно, приковав его к паре небесно голубых глаз своего возлюбленного.       Ответом ей была лишь его искренняя улыбка. Кэб притормозил на Эрлхэм-стрит, мужчина вышел первым и подал руку своей даме, помогая выбраться из автомобиля.       В третий день их незапланированного отпуска в Лондоне Кристофер решил отправить Элеонору смотреть на сцену, и пусть пока из зрительного зала, это не важно, главное, чтобы её любовь к театру имела благоприятную почву, удобряемую любимым человеком. Так долго он сопротивлялся этой мысли, так долго пытался отстоять свою правоту, что словно напрочь забыл о том, что если бы не было театра в жизни его невесты, то они никогда бы не встретились, у него не было бы даже возможности узнать этого человека. Да и вряд ли они обратили бы друг на друга внимание, если бы не было театра в их жизнях, если бы он не пришел на тот спектакль и если бы Элеонора не играла в нем, не случилось бы того самого поворотного момента.       В какой-то из дней мучительного восстановления Элеоноры Кристофер осознал, что жизнь состоит из мгновений, из поворотных моментов в наших жизнях. Каждый из нас это сумма таких моментов с людьми, которых мы знали. И наша жизнь становится хит-парадом этих самых моментов. Поворотные моменты определяют то, кем мы являемся. Но он никогда прежде не задумывался о том, что будет, если человека лишить этого. К сожалению, судьба смогла продемонстрировать Кристоферу и это, лишив Элеонору всех их совместных мгновений. Остановило ли это Элеонору? Нет. Остановило ли это Кристофера? Нет. Просто теперь им предстояло заново написать свою историю, и пусть эта история будет писаться долго, иногда с ошибками, но самое важное ведь не «что» будет написано, самое важное - «как» это что-то будет написано. Скомкано, криво, мелко или аккуратно, размашисто, каллиграфически?       И вот, сейчас пара с купленным для артистов в фойе театра букетом цветов уже входила в камерный зал театра «Донмар», небольшая сцена, с трёх сторон тесно окруженная зрителями, всего 250 мест, красная краска на полу и граффити на стенах. Самые известные театральные актеры Великобритании в этот вечер выйдут на сцену чтобы сыграть дважды номинированного на премию Лоуренса Оливье шекспировского «Кориолана» в постановке Джози Рурк. После третьего звонка в зале погас свет, ладонь Кристофера мягко накрыла собой руку девушки, покоящуюся на подлокотнике кресла. Она застыла в ожидании.       В спектакле было идеально всё. В скупом обрамлении сценографии ничто не мешало сверкать блистательному актерскому составу, но в центре, конечно, был он - Том Хиддлстон в роли Кориолана, которого каждый из героев пьесы стремился сделать марионеткой в игре своих интересов, но каждый раз эти усилия сталкивались со стальным характером персонажа, отскакивали от необычайно цельного сценического воплощения шекспировского вояки, доблестного, высокомерного и бесхитростного, честолюбивого, отскакивали, как струи воды от его окровавленного торса в сцене омовения после битвы. Венок, обрамлявший в одной из сцен голову главного героя ассоциативно напомнил Элеоноре историю того самого мальчика Христа, который в белой тунике шел по городам, чтобы доказать народу, что Господь открыт для тех, кто открыт для него. И здесь Томас играл не про политику, не про отношения толпы и сильной личности, но про неотделимость силы от слабости внутри настоящего человека, про обреченность героя, для которого невозможно лицемерие.       Элеонора смотрела завороженно. Она влюблялась в эту его роль с каждой следующей минутой, каждое сказанное им слово попадало в неё, каждый его взгляд словно зеркалом отражал всё её естество. Когда Кориолана убивали по щекам девушки тонкими струйками текли слёзы, она не смахивала их, нет, именно в этот момент её душа очищалась от всех горестей и бед, которые ей пришлось пережить в последнее время. Она словно читала между строк. Невинность без защиты. Это было и в Кориолане Тома Хиддлстона и в личности Элеоноры Эйвери.       Кристофера же спектакль немного смутил. Он не столько хотел смотреть его, сколько боялся повернуть голову в сторону возлюбленной, он понимал какие реплики попадают в неё, он чувствовал её вздрагивания в неожиданных моментах, он даже один раз попытался взять её за руку, но в этот самый момент она убрала руку с подлокотника и ему ничего не оставалось делать, кроме как смириться с этим с продолжить просмотр. Том не нравился ему. Во-первых, они не особо сдружились еще на съемках мстителей, а во-вторых, то как смотрела Элеонора за его игрой вызвало в Эвансе бурю эмоций. Можно было сказать, что он ревновал, однако в его голове проносились мысли о том, что это сейчас будет неуместно и причин для такого чувства у него нет. В действительности это было так, причин, кроме как похожесть характеров Элеоноры и даже не самого Томаса, а его персонажа не было.       Спектакль прошел для Элеоноры на одном дыхании, она даже не заметила как прошли три часа, а вот для Кристофера это время тянулось мучительно медленно, настроение его было напрочь испорчено, и он даже не понимал чем именно. На поклоне Элеонора встала одной из первых в зрительном зале, а затем и вовсе отправилась вручать цветы исполнителю главной роли, который, к слову, даже наклонился к ней и невзначай приобнял её, принимая цветы. Кристофер в этот момент немного напрягся, но марку держал. А после поклона зал медленно начал освобождаться от зрителей, Элеонора ещё сидела на своем месте, ожидая, когда основная часть публики покинет зал, Кристофер покорно дожидался её. - Как ты думаешь, мы можем подождать актеров у служебного входа? - она повернула голову к шатену. - Кого ты хочешь там увидеть? - показательно удивился мужчина. - Я знаю, что вы знакомы с Томом, я очень хочу сказать спасибо за спектакль, - мило улыбнулась она. - Мне казалось ты уже поблагодарила его, Эл, этого достаточно, - Кристофер встал с места. Элнонра не поняла что что-то произошло, поэтому тоже поднялась с места как ни в чем ни бывало. Двое медленно продвигались по ряду к выходу.       Когда зрительный зал остался позади, Кристофер прошел к гардеробу и галантно забрал тренч Элеоноры, который она купила во второе их утро в Лондоне, потому как не взяла с собой ничего теплее кардигана, а в первый же их вечер прилично замерзла.       Тогда от холода её спас пиджак Кристофера, который был так заботливо наброшен на её плечи, что девушке стало не по себе от количества внимания, которое ей оказывалось просто так, а ещё запах мужских духов от этого пиджака всю дорогу кружил ей голову настолько сильно, что как только они добрались до отеля, девушка уже была возбуждена до предела и, когда дверь их номера закрылась с глухим щелчком автоматического замка, Элеонора инициативно притянула мужчину к себе и принялась раздевать. До секса дело не дошло, чему Эйвери в итоге обрадовалась, ведь, когда Кристофер удалился на пару минут в душ тем вечером, наваждение прошло и она вспомнила тот пост в Инстаграме, а затем подумала, что лучше бы повременить с близостью. За почти три прошедшие недели после суда над Калдером они не спали. А в свете недавних событий, послуживших причиной скорого отъезда пары из штатов, Элеонора начала сомневаться в том, что они с Кристофером могут стать полноценной семьей. И пусть их первый вечер в Лондоне прошел незабываемо, просто великолепно, но Элеонора все так же боялась довериться мужчине вновь. Она видела проблему, но решить её не могла. Не мог этого сделать и Кристофер и поэтому, когда он вышел из душа и увидел завернутую в одеяло делающую вид, что спит, девушку, он просто кивнул своим мыслям о невозможности снова переспать с ней после всего, что произошло, сердце его вновь налилось свинцом, он закрылся, прилёг рядом и, даже не пытаясь обнять девушку тоже попытался заснуть.       Кристофер по-джентельменски держал тренч, пока Элеонора ныряла в рукава своими тонкими ручонками. Мистер Льюис сидел в фойе всё это время, к моменту, когда пара была готова выходить он встал со своего места и пошел за ними. Оказавшись на улице, Кристофер достал пачку сигарет из внутреннего кармана куртки, по привычке закурил и уставился на девушку, она разглядывала фасад: - Если ты решила найти служебный вход с этой стороны - идея так себе, скорее всего он где-то в переулке… - затянулся он. - Ты не пойдешь? - удивленно вскинула брови Эйвери, на что получила отрицательный мах головой и Кристофер развернулся к Льюису, начав демонстративно обсуждать с ним достопримечательности Лондона, которые можно посетить, пока они ещё здесь.       Элеонора хмыкнула этому жесту, развернулась и прошла по тротуару к углу здания, там она обнаружила что-то смутно похожее на вторую дверь в здание, быстро смекнув, что, скорее всего, это и есть служебный вход. Она подошла ближе и осталась стоять там, ожидая артистов. - Мистер Эванс, - обратился к шатену Эрик, - Вы точно уверены, что не хотите подождать с ней? Вы же снимались с мистером Хиддлстоном, он наверняка будет рад Вас видеть. - Не имею ни малейшего желания. Пусть воркуют наедине, - отрезал Эванс. - Крис, - впервые нарушил субординацию Эрик, - Ты её любишь?       Эванс уставился на помощника его агента: - Что это меняет? - Кристофер сделал последнюю затяжку, прежде чем потушить сигарету. - Да всё меняет. Если нет, то не морочь ей голову, вы мучаетесь оба, Эл молчит там, где ей явно молчать не хочется, неужели не видишь? Я за эту неделю на вашу странную семейку насмотрелся, понял что к чему… - по-мужски заключил Льюис. - И что к чему? - оскорбился Кристофер. - Если бы я не знал, что вы даже года не встречаетесь, то подумал бы что вы женаты лет десять, из которых изменяете друг другу уже лет пять и прекрасно знаете любовников друг друга. А из этого следует, что в сексе вы друг друга явно не устраиваете, но тогда я не понимаю что вы делаете друг рядом с другом, ведь вы не женаты, - закатил глаза Эрик. - При других обстоятельствах я бы тебе вмазал, - отрезал Эванс. - Да хоть сейчас, только потрахайтесь уже, а… - едко выплюнул широкоплечий блондин, - А то спермотоксикоз начинается когда на ваши кислые рожи гляжу…       Эванс кинул бычок в урну и зашагал в сторону поворота, за которым до этого скрылась Элеонора, когда он дошел до угла, то первым делом услышал звонкий смех девушки и веселый голос Хиддлстона, он остановился, пытаясь услышать о чём идет речь, на скулах заиграли желваки. Разобрать слова блондина не удавалось из-за смеха брюнетки. Кулаки его непроизвольно сжались, глаза потемнели, а губы сузились в одну тонкую полоску, Кристофер вышел из-за угла и направился в сторону мило беседующих людей. Том заметил его поздновато, был увлечен девушкой, в этот момент Кристоферу уже оставалось сделать пару шагов к их компании. - Хэй, Кристофер Роберт Эванс! - засиял Томас, - Вот это сюрприз! Какими судьбами? Кстати, познакомься, это Эл… - Элеонора, моя невеста, - перебил его Крис, - Забавно что ты решил нас познакомить! - эту фразу он адресовал девушке, которая застыла как вкопанная, как будто бы её поймали за курением.       Томас проморгался, переваривая фразу, посмотрел на девушку, затем снова на Кристофера, вновь улыбнулся: - Я же не знал, - добродушно усмехнулся он, - Хотите выпить? Тут недалеко есть неплохой паб, - он жестикулировал руками активнее обычного, был смущен, - Так вы оба были на спектакле? - Были, - коротко ответил Эванс, - Спасибо за игру. - Ну так что на счет паба? - снова немного истерично засмеялся блондин, обращаясь скорее к Эвансу, чем к Элеоноре - Эм… - подала голос девушка, - Если у нас нет планов, то я не против, Крис, - она осмелилась наконец поднять на него взгляд. Они всё ещё стояли порознь. Руки Кристофера были убраны в карманы джинс, потому что куда ещё их деть он не знал. - С нами охранник, - Кристофер угрюмо кивнул в сторону главного фасада здания. - Может Эрик тоже будет не против выпить? - подняла брови девушка, - Не вечность же ему работать. Он так умрет со скуки к концу нашего отпуска.       Томас сейчас чувствовал себя лишним. Он просто смотрел то на своего давнего знакомого, то на свою новоиспеченную поклонницу и соображал пути отступления. Конечно он видел их фильм, но девушку не узнал, уж слишком непохожей она была на ту красавицу на экране, а когда она представилась «Элеонорой», его мозг совсем не связал всё воедино, подумаешь, еще одна фанатка… Он слышал какие-то слухи, но особого значения им не придавал, ему не было это интересно. Ему сейчас даже было немного стыдно, потому как он буквально пару минут назад стоял и открыто флиртовал с, как ему казалось, обычной поклонницей, а теперь перед ним стоял его бывший коллега и под кожу пробиралось неприятное ощущение, словно его поймали за приставанием к чьей-то жене. Томас был далёк от коротких интрижек, презирал их всей душой, однако пару раз за свою карьеру заводил «полезные» романы ради работы и известности. - Идём, - сдался Эванс.       Он и сам не понимал, зачем им идти в паб, но ему вдруг стало интересно понаблюдать за поведением Элеоноры в компании другого мужчины. В нем взыграла ревность, а отсутствие близости с девушкой только подстегивало его внутреннее желание поймать её ложь за загривок, она сейчас словно играла роль, роль его невесты, милой девушки, которой, словно, больше не являлась.       То, как спокойно она восприняла тот пост в Инстаграм, то как легко согласилась пожениться в Англии, однако вместе с тем её общая отстранённость от него, но в то же время милое поведение, всё это не сочеталось между собой. Слова, сказанные Льюисом несколько минут назад отыскали где-то в подсознании Эванса красную кнопку и выдвинули её на видное место и он уже вожделенно вознес над ней свою руку, готовый запустить самоуничтожение их подводной лодки в любую секунду.       Троица вышла из переулка и Эрик присоединился к ним возле входа в театр, поздоровался с Томасом, представился и, как ни в чем не бывало, без лишних вопросов продолжил сопровождать своего клиента. Томас позволил себе немного рассказать о районе, по которому они сейчас прогуливались, затронул историю некоторых зданий, представ неким экскурсоводом. Элеонора кратко переспрашивала некоторые факты, иногда заливалась смехом от шуток Томаса, а Эванс угрюмо шел рядом, мысленно записывая все её прегрешения.              Напряжение между ним и Элеонорой постепенно росло. Спустя каких-то пять минут они уже вышли на узкую улочку Мартин Стрит к пабу «Раунд Тэйбл». - Ну вот, треть мили и мы здесь, - хлопнул в ладоши Томас, - Гиннесс? - он повернулся к Эрику. - Я не уверен, что это хорошая идея, мистер Хиддлстон, - протянул Льюис. - Да брось, Эрик, расслабься, - хохотнула Элеонора, - Мы никому, чесслово! - Тогда, если честно, я не против… - выдохнул Льюис. - И… Просто Том, прошу тебя, - хлопнул его по плечу Хиддлстон.       Компания во главе с Томасом пробралась внутрь, на удивление было немноголюдно, и они даже удачно отыскали свободный стол на четыре персоны. Вскоре пиво и закуски были заказаны и принесены, беседа не особо клеилась, все четверо чувствовали нарастающее напряжение, но разрядить его никак не удавалось, то ли дело было в руке Кристофера, мысленно занесенной над красной кнопкой для казни всех и вся, то ли в том, что Элеонора этого упрямо не замечала, или делала вид что не замечала, то ли в том, что Томас не понимал что происходит и просто натянуто улыбался всему происходящему, Эванс не особо нравился ему, он не верил в его добродушность, а внешность и внешняя угрюмость мистера Льюиса и вовсе отдавала мурашками, пробегающими по спине актёра.       После двух бокалов хмельного Льюис уже охотно поддерживал беседу, но всё так же недовольно поглядывал на Эванса, Томас вроде нашел с ним общий язык и смело подкидывал темы для обсуждения. Эванс так и сидел насупившись, попивая уже третий бокал. А Элеонора так и не докончив первый, во всем словно поддакивала мужчинам, пытаясь поймать каждое их слово. Она пару раз пыталась заговорить с Кристофером, однако тот отвечал неохотно и, в конце концов, просто встал и вышел на улицу под предлогом «покурить». Томас в этот момент подскочил с места и закивал головой, сообщив, что ему тоже непременно хочется выйти подышать.       Когда Льюис и Эйвери остались наедине, Эрик обратился к ней: - Что между вами произошло? - он поднял одну бровь. - Ты о чем? - сделала непонимающий вид девушка, на что Льюис только шумно выдохнул и продолжил. - Эл, не строй из себя дуру. Ты его любишь? - он медленно потягивал пиво. - При чём тут это? - возмутилась девушка. - Господи, какие же вы дебилы… - Эрик прикрыл глаза, - Я с вами уже неделю нянькаюсь… Ты ему изменяешь? - в лоб спросил Льюис. - Ч…что??? - глаза Элеоноры расширились. - Он тебя ревнует, ты не видишь? Пытается что-то там в себе сдерживать, хотя я бы уже всё высказал, ей Богу… - устало выдохнул мужчина, - Он весь вечер пялится как ты тут с этим актеришкой воркуешь. Ты вообще понимаешь на что он пошел, чтобы быть с тобой? Сколько контрактов с ним разорвали? Сколько денег он потерял, объявив о перерыве в съемках? У мужика проблемы с кукухой, но держится из последних сил. - Не понимаю, к чему ты ведешь… - насупилась брюнетка. - Дура что ли? - поднял брови Льюис, - Тебе там в подсобке все мозги отшибли? - Элеонора от такой грубости смотрела на него намигающим взглядом, - Я видел твоё досье, ты же не глупая, придуриваешься. Зачем? Деньги высосать из него после свадьбы? Да у тебя там вроде тоже всё нормально со счетами, я видел отчеты. Или ты не поняла почему случилась вся эта хуйня, из-за которой я сейчас с вами, а не трахаю какую-нибудь мулаточку? - Льюис залпом осушил бокал, - Вы бы потрахались уже, что ли… Смотреть жалко, как два дибила тут рогами упёрлись. А если не любишь его, то так и скажи, легче будет обоим. И мне, кстати, тоже, а то организовывать вашу свадьбу, чтобы вы потом развелись через месяц, я что-то не горю желанием, всё, я в сортир… - Льюис, прилично захмелевший от выпитого на голодный желудок встал и поплелся в уборную.       Элеонора сидела в полнейшем шоке. Нет, она, конечно, любила правду, но не настолько, чтобы малознакомый ей мужчина мог тыкать в неё пальцем и обвинять во лжи и каких-то скрытых мотивах.       Хотя мотивы были, она не была готова спорить с этим, да она вообще не была готова к этому разговору. В общем-то её план по «быть милой зайкой» провалился. Она вспомнила уже достаточно, чтобы сделать вывод о том, что Кристофер неравнодушен к ней, но она не готова была выходить с ним на откровенные разговоры, поэтому решила просто плыть по течению и быть лояльной к нему. К этому привело его поведение на дне рождения Лиз, девушка просто не ожидала такого неуважения, однако в глубине души понимала, что это был лишь протест, какой-то странный юношеский протест в сорок лет...       Из размышлений её вытянула мужская рука, которая мягко легла на её плечо, а затем рядом с ней опустился немного нетрезвый молодой человек примерно её возраста, белолицый голубоглазый рыжеволосый парень типичной ирландской внешности: - Привет! Он тебя обидел? - он кивнул в сторону туалета, в который отошел Льюис. - Привет, - поздоровалась Элеонора, - Нет, всё нормально, спасибо, - коротко улыбнулась она. - Могу я тебя угостить? Как тебя зовут? - улыбнулся рыжеволосый. Элеонора встала со стула, нащупала рукой его спинку и немного отшатнулась назад, - Эй, ты чего? Пойдем к бару! - засмеялся парень и встал, приблизившись к ней. - Отойди от меня, - замотала головой девушка, в её голове вдруг начал проноситься вихрь воспоминаний об одном вечере в её биографии, сердце начало бешено колотиться, воздуха стало не хватать. - Эй, ты чего? Я же просто предложил выпить! - парень всё сокращал дистанцию, не понимая что происходит с девушкой.       Руки Элеоноры затряслись, она беззвучно хватала воздух ртом, а меж тем ирландец попытался взять её за руку в знак своего дружелюбия, в этот момент она выглядела загнанной в угол ободранной кошкой, которую облили бензином и собираются вот-вот поджечь, в глазах уже стояли слёзы единой пеленой, но она не могла вымолвить ни слова, тело пробила крупная дрожь, стало трудно дышать, сердце ушло в пятки и ударилось о гортань, норовя выпрыгнуть из грудной клетки, её глаза бешено бегали по окружающему её пространству.       В этот момент в паб вернулись Томас и Кристофер, которые всё еще обсуждали последний Оскар и Хоакина Феникса, который взял «лучшую мужскую роль», Кристофер успел лишь мельком оторвать взгляд от Томаса, повернувшись в сторону их столика: - Эл? - гаркнул он на весь паб.       Девушка так и стояла как вкопанная, а рыжеволосый в этот момент мельком обернулся, благодаря чему Кристофер увидел лицо девушки, сердце его ускорило свой ритм, а сам он бегом начал пробираться к спутнице сквозь столы.       
Грубым движением руки рыжего отпихнули в сторону и через мгновение Элеонора уже была вжата в мужскую грудь лицом. Плечи её беспорядочно вздымались, она часто дышала, из глаз двумя тонкими струйками ползли слезы. Кристофер укутал её своими объятиями, крепче прижимая к себе. Рыжий так и стоял в стороне, ничего не понимая, пока Эванс не повернул голову в его сторону и суровым тоном не скомандовал: - Воды принес! - Ирландец судорожно кивнул и метнулся к бару, всё произошло быстро и через несколько секунд у Кристофера в руках уже оказался стакан с водой, - Эл, милая, выпей воды, слышишь? Садись.       Кристофер усадил девушку на стул, сам сел напротив неё так близко, чтобы она не видела ничего, кроме его лица, вручил ей стакан и принялся помогать ей его поднять. К этому времени из уборной вернулся Эрик, оглядел паб, и быстрым шагом двинулся к столику. Томас остался стоять рядом, не совсем понимая происходящее, однако Эрик сообразил быстро: - Крис, давай её на воздух, это паничка… - он помог Элеоноре подняться, - Прижми её к себе, пусть смотрит в пол или просто закроет глаза и выходите, бегом.       Кристофер послушно вывел девушку из паба, та всё ещё тяжело дышала, вжимаясь в грудь мужчины со всей силы. - Принцесса… - Кристофер поцеловал её в макушку, - Всё позади, слышишь? Я люблю тебя… Всё хорошо, я рядом… Тебя никто не тронет, я не позволю, - глаза мужчины бегали по зданию напротив, ему тоже стало страшно.       Он вроде как уже даже немного отвык от выкидонов посттравматического синдрома, но жизнь так умело умудрилась напомнить ему причину их с Элеонорой разлада и ему вдруг стало так жаль, что всё сложилось именно таким образом. Ему вдруг стало так жаль её, себя. Они простояли так почти двадцать минут, пока Элеонора не пришла в себя, она всё так же молчала, утыкаясь в его грудь и вдыхая родной запах, пока паническая атака не отпустила её, а он всё так же успокаивал её и осторожно поглаживал по спине одной рукой, другой крепко накрыв её плечи и прижав к себе. Он сказал ей что любит её за эти двадцать минут уже бесчисленное количество раз, вслух распланировал их свадьбу, вспомнил первую встречу и предложил имена детям, пока пытался подобрать нужные слова.       Это помогало ей. Девушка потихоньку действительно приходила в себя, уже более осознанно утыкаясь носом в футболку мужчины, обвивая его торс руками под курткой, пытаясь согреться его теплом, чтобы унять дрожь.       Томас остался с Эриком в пабе, где Льюис сначала чуть не прибил паренька-ирландца, тот отделался лёгким испугом и по-быстрому унёс ноги, а затем мужчина вкратце рассказал нюансы жизни девушки Хиддлстону и они обсуждали уже какой-то благотворительный фонд помощи жертвам насилия, в который недавно крупно вложился Том. - Эл, ты в порядке? - Кристофер всё еще шептал ей на ухо. - Угу… - послышалось бурканье в его грудь. - Поехали домой? - он чмокнул её в макушку, - Я сейчас вызову такси, ладно? - где-то под курткой Крис почувствовал кивание головой и выудил из заднего кармана джинс телефон, открывая приложение.       Чёрный кэб приехал всего через пару минут и пара погрузилась внутрь достаточно просторного такси. Пока ехали до отеля Крис написал Льюису, что они будут в отеле, извинился за ситуацию и сказал, что тот может отдохнуть спокойно с Томом, если ему хочется, а так же скинул денег на оплату всего счета в пабе.       Всю дорогу от паба до номера Элеонора не отлипала от груди Эванса, при любых громких шумах сильнее вжимаясь пальцами в мускулистую мужскую спину. Тут в Кристофере вновь проснулось то самое желание спрятать её от всего мира и он наконец-то почувствовал себя способным её защитить. А Эл в этот момент действительно чувствовала себя защищенной. Крис вновь стал её спасательным кругом, только теперь он помогал ей не возвращаться от театральной выдумки в реальную жизнь, а оставаться в реальной жизни, а не уходить с головой в свои страхи. Девушка получила серьезную психологическую травму, это было теперь понятно обоим безо всяких подсказок.       Когда оба оказались в номере, Элеонора нехотя отлипла от Кристофера. Он увидел потекшую тушь и пятна от неё на своей белой футболке, тяжело вздохнул. - Пойдем в душ? - осторожно спросил мужчина, на что получил еле заметный кивок от девушки. Она всё еще выглядела как загнанный зверёк.       Он провёл её в ванную комнату за руку через спальню, где всё так же на туалетном столике стояли белые розы. Подойдя к душу Кристофер осторожно начал раздевать девушку, а она принялась помогать раздеться ему. Заплаканные глаза видели меньше, чем ощущали её руки и в момент, когда она коснулась пряжки ремня на джинсах, послышался сдавленный вздох мужчины. «Он не железный, Эл», - одернула она себя, но мужчина стоял ровно и будто бы ждал, когда она вновь коснется его. И она коснулась. Её рука легла на его пресс, очерчивая причудливые узоры пальцами. Кристофер напрягся. Сердцебиение участилось, в горле пересохло. К этому моменту он стоял в одних джинсах, а она - с расстегнутым платьем. Она подняла на него свои глаза и их взгляды встретились.       В их головах сейчас по кирпичику рушились стены, которые они оба так скрупулёзно пытались выстроить между друг другом. Они смотрели друг на друга и были готовы признаться в своей неправоте оба. Оба, как по щелчку пальцев, перестали заниматься юношеским притворством и оказались друг перед другом с обнаженными душами. Это был сложный день. Сколько таких дней ещё предстоит им? Элеонора облизнула губу.       В следующую секунду Кристофер уже смял все преграды между ними, заключив девушку в объятия и жадно впиваясь в её губы, кусая их, будто бы крича этим, что ему недостаточно, мало, ничтожно мало её внимания. Её руки ходили по его спине, впивались в мускулистые плечи, хватались за шею, а затем вернулись к пряжке ремня, с которой быстро справились и Крис начал стягивать джинсы, а девушка - избавляться от платья. Когда с одеждой было покончено, мужчина увлек девушку в душ и включил воду, как назло полилась ледяная, они замычали оба, не разрывая поцелуя, засмеялись, сердца забились ещё быстрее от неожиданности, девушка сильнее вжалась в мужчину, однако переключатель вскоре был настроен правильно и они смогли согреться не только теплом своих тел.       Кристофер через секунду прижимал Элеонору к стене, покрывая её грудь поцелуями, спускаясь всё ниже и ниже. Ванная комната наполнилась женскими стонами. Он взял её. Он хотел сделать это грубо, каждая клеточка в его теле желала этого, вдолбиться в неё неистово, он тяжело дышал, почти терял самообладание, однако входил медленно, по крайней мере по-началу. В его голове не было ни одной мысли, всё разлетелось к чертям, хотелось одного - её. Всю. Полностью. Он боялся этого своего желания и оттого желал ещё больше.       Она наслаждалась. По-началу он был неимоверно нежен, аккуратен, но чем дольше это длилось, тем больше ей хотелось тупого обладания друг другом. Животное желание поглотило её тело, разум сопротивлялся, она думала о Кориолане, о взглядах Кристофера после спектакля, как играли его желваки, когда он увидел их с Томасом, она начала громко стонать, помогая мужчине ускорить темп движениями бедер. Она хотела глубже, быстрее. - Я люблю тебя, - донеслось до его слуха среди неразберихи стонов.       И он сорвался.       Не о чем было жалеть. Темп нарастал. Глубина проникновений увеличивалась раз за разом. Иногда становилось больно, но эту боль вскоре вытесняло исступление. Они уходили в беспамятство, доводя друг друга до такого долгожданного оргазма, который сначала накрыл девушку, пробив её оборону напрочь, а затем уже дошедший до неистовства Кристофер наконец-то нашел разрядку.       Мылись долго. Они словно пытались зализать кровоточащие раны друг друга. Целовались так, что не могли оторваться друг от друга. Вскоре их вновь посетил пароксизм любви, на них напало безумие, продлевая их пребывание в душе, а Кристофер в очередной раз пообещал себе не ошибаться и перестать недооценивать свою любовь и любовь девушки, которая перевернула его жизнь с ног на голову.