Медные трубы

It's hot even for February Somethin' 'bout this sun has made these kids get scary Oh, writin' in blood on my walls and shit Like, oh, oh my God Jumpin' off from the walls into the docks and shit Oh-ho-ho-ho, I'd be lyin' if I said I wasn't sick of it Life rocked me like Mötley Bad beginning to my new year Life rocked me ultra-softly Like the heavy metal that you hear Lana Del Rey — Heroine

26-27 февраля 2023 года Лос-Анджелес, Калифорния «Как жаль, что труд огромного количества людей всегда остаётся за кадром. Зритель видит только красивую картинку и не представляет, сколько сил, времени и денег было потрачено на всю эту мишуру. С фильмами то же самое, но в них хотя бы есть смысл». Так с тоской рассуждала Дженна, ковыряя вилкой в салате и глядя на разодетую толпу гостей «Screen Actors Guild Awards». Сегодняшнее мероприятие обещало стать лучшим выходом сезона для неё: потрясающий образ (тотал блэк и никаких цепляющихся за всё километровых шлейфов), компания за столиком, о которой можно было только мечтать, расслабленная атмосфера. Но ничто не способно было унять ноющее, словно располовиненное сердце. Она с грустью вспоминала Золотой глобус, их с Перси взаимные подколки, позирование для фото, то злополучное интервью, которое теперь растащили на цитаты по всему интернету. Как она себя выдала этим заикающимся: «Я пришла со своим… своим… своим хорошим другом Перси». А ведь между ними тогда ещё практически ничего не было! Как всё изменилось буквально за полтора месяца! Сегодня она пригласила своим «+1» гостем маму, и это, конечно же, стало поводом для обсуждений. Не так часто звёзды, особенно молодые, приходили на вручение премий с родителями. Да и плевать — её мать всегда хотела побывать на пафосном голливудском мероприятии, и она заслужила это, как никто другой. Сейчас Натали Ортега с нескрываемым восторгом наблюдала за происходящим на сцене, в то время как Дженна, спрятав телефон под стол, подальше от любопытных глаз, раз за разом набирала номер Перси. Она не могла дозвониться до него уже добрых часа четыре. Джорджи уехал в Париж, предупредив её, что Перси останется один, и теперь Дженну буквально съедала тревога. Она была уверена, что он зря так рано вернулся в Лос-Анджелес. То, что она на днях увидела в квартире Джорджи, не выходило из головы. Его отсутствующий вид, потухший взгляд, льющийся рекой алкоголь, въедливый запах табака. Дженна неплохо успела изучить круг его друзей, пока гостила в Торонто. На самом деле они очень милые ребята и искренне привязаны к Перси, но трудно было закрыть глаза на тот факт, что они дурно на него влияли. А если быть уж совсем откровенной, дурно влияли друг на друга, потому что именно Перси нередко был инициатором развлечений. Возле него всегда было много людей, и ей, склонной к интровертности и привыкшей к узкому кругу друзей, было сложно почувствовать себя комфортно в подобной обстановке. Видимо, Перси понимал это, поэтому во время новогодних каникул старался ограничить ее взаимодействие со своей компанией. Но, тем не менее, ей хватило острых ощущений, когда он без какого-либо смущения познакомил её со своими бывшими девушками — Молли и Кэти. Она никогда не расспрашивала его о личной жизни, но тот факт, что они до сих пор все общаются и чем-то связаны друг с другом, был ей, мягко говоря, непонятен и неприятен. Тогда она даже про себя боялась произнести это слово, но сейчас уже могла признать, что это была банальная ревность. Эти девушки без зазрения совести обнимали его, чмокали в щёку, спрашивали о каких-то только им понятных вещах. Это было так дико и чуждо для неё. Сама Дженна никогда не умела оставаться в хороших отношениях с парнями, к которым у неё когда-либо были чувства. Возможно, потому что ей попадались сплошные мерзавцы, а может и потому, что она слишком чётко разделила для себя понятия «дружба» и «отношения». Но вот в её жизни появился Перси и перевернул всё с ног на голову. Он встречался с девушками, расставался, дружил годами, с ней же поступил ровно наоборот. Он долго добивался, чтобы стать ей близким другом, а теперь хотел отношений. Означало ли это, что у него действительно изначально были какие-то серьёзные намерения, или же всё произошедшее — просто стечение обстоятельств, она не знала. В любом случае, она твердо настроилась оставить в прошлом то, что произошло в Бэнстид Мэноре и сосредоточиться на работе и спасении Перси и от молвы, и от самого себя. Дженна поймала сочувствующий взгляд матери и устало улыбнулась. Время близилось к десяти, скоро церемония завершится и она сможет отправить маму домой. Завтра рано утром ей на работу. Спасать жизни — это не светить грудью на красной дорожке. Дженна же не могла уехать так рано, нужно было дать ещё несколько небольших интервью и показаться на вечеринке. Она знала, что мама давно заметила: дело не только в лживых обвинениях в интернете, которым подвергся их с Джорджи друг. Натали была достаточно опытной и прозорливой женщиной, чтобы понять, что здесь замешано что-то большее. Но, пожалуй, впервые в жизни Дженна не могла ей признаться. Её грызло чувство вины, но она оправдывала себя тем, что раз она не приняла решения насчёт их отношений, то и признаваться не имеет смысла. Это сделка с совестью откровенно болталась на соплях, но рассказать всё матери у неё в любом случае не хватало духа. — Поезжай домой, мама. Я вижу, что ты устала. Водитель уже ждёт тебя. Я ещё побуду здесь, а переночую у себя, завтра мне нужно вернуть Энрике платье и украшения. — Хорошо милая, постарайся хорошо провести время. И знаешь, скорее всего, его телефон просто валяется где-то в беззвучном режиме, — Натали с сочувствием погладила её по щеке. Конечно, мама всегда всё замечает. Дженна краснеет, прячет телефон в клатч и выходит её проводить. Спустя почти два часа она тоже садится в машину, чтобы уехать, наконец, домой. В 125-й раз набирает номер Перси, с тревогой слушает длинные гудки и внезапно говорит водителю: — Притормози, пожалуйста, мы поедем по другому адресу. Водитель очень старается, на огромной скорости опасно лавируя в бесконечном потоке машин. По мере приближения Дженны к дому Джорджи тревога нарастает. Плохое предчувствие скользкими щупальцами забирается ей в душу, сковывает, лишает способности здраво мыслить. Отпустив водителя, она на подгибающихся ногах подходит к двери. Стучит. Один раз, второй, третий. Никто не открывает. «Может быть он просто ушёл к кому-то в гости и оставил дома телефон? Джорджи говорил, что Люк и Кэти живут неподалёку. Помню, в своё время они помогали друг другу искать жильё в этом районе». Она уже думает развернуться и уйти, но в последний момент, будто вспомнив о чём-то, наклоняется и извлекает из-под резинового коврика запасной ключ. Джорджи предусмотрителен, как всегда. Отмыкает дверь и переступает порог. — Перси? Ты дома? Проходит из прихожей в гостиную, включает свет и застывает в немом ужасе. Комната буквально усыпана осколками. Вместо огромного зеркала, когда-то выполнявшего роль перегородки, разделявшей гостиную с прихожей, стоит голая рама с редкими, застрявшими по периметру осколками. На полу валяются салфетки, измазанные кровью. На журнальном столике она успевает заметить две бутылки виски, пепельницу с окурками и раскрытый ноутбук. Перси лежит на полу без сознания. Дженна бросается к нему, не обращая внимания на стекло, опускается на колени, пытается нащупать пульс. — Перси, боже мой! Очнись, пожалуйста! Перси, Перси, Перси! Вот дерьмо! — срываясь на крик. Прикладывает ухо к груди. Дышит, пульс в норме. Она опускает взгляд на руки — длинные пальцы все в крови, так что невозможно рассмотреть порезы и степень их глубины. Слёзы застилают глаза, она глубоко вдыхает, пытаясь унять панику, лихорадочно повторяет про себя: «Он жив, жив, жив!» Какая-то часть её ещё способна принимать решения, и она понимает, что надо связаться с кем-то, кто не впадёт в панику, как она, и, возможно, подскажет, что делать. Дрожащими руками достаёт телефон, набирает Джорджи. Требуется несколько минут, прежде чем среди её истеричных всхлипываний он разбирает, что произошло. — Бл*, я как чувствовал, что что-то произойдёт! Чёртов идиот, я же видел, в каком он состоянии! Надо было лучше спрятать, или вообще выкинуть весь алкоголь! Ты больше не заметила ничего подозрительного? А что на ноутбуке? Она осматривает комнату. Осколки зеркала, салфетки в крови, полная окурков пепельница, пустая и початая бутылки виски, стакан. Больше ничего. На ноутбуке открыт Твиттер, это привлекает её внимание, так что она не замечает лежащую на подоконнике раскрытую книгу. Её книгу. В поисковике светится тэг #cancelpercy и Дженна вновь ощущает, как горячие слёзы сбегают по щекам, капают на клавиатуру. — Зачем, зачем он это сделал! Мы же столько раз просили его! Джорджи, он опять читал всё это! — Дженна, я не думаю, что он пытался с собой что-то сделать. Но некоторые вещи я бы попытался проверить. Слушай внимательно. Вряд ли ты сейчас дозвонишься до Люка, так что звони Кэти. Она поможет тебе, я знаю. — Но уже глубокая ночь! — Вот увидишь, она придёт. Кэти действительно приходит очень быстро. Ошеломлённо присвистывает, глядя на состояние гостиной, проходит и садится около Перси. Уверенными и ловкими движениями проверяет его дыхание, пульс, зрачки, ощупывает царапины, руки, заглядывает в нос. Осматривает комнату, нюхает и пробует остатки напитка в стакане. С облегчением выдыхает. — Думаю, он просто напился до чёртиков. — Почему ты так уверена? — Жизненный опыт. Я, конечно, первый раз вижу его в подобном состоянии, но проверь мне — он ничем не обдолбался, не резал вены и не пытался покончить с собой. Я знаю Перси. Просто эта история его всё-таки доконала. Давай попробуем перенести его на кровать, пока он сильнее не поранился об эти осколки. Задача не из простых для двух хрупких девушек, но, благо, квартирка Джорджи такая маленькая, что им хватает сил дотащить его до спальни и уложить на кровать. Они снимают штаны и рубашку, опасаясь, что в ткани могли остаться осколки, и обрабатывают порезы. Похоже, он разбил зеркало кулаком. Закончив, Кэти устало сползает по стене прямо на пол, снимает со стола бутылку с остатками виски, делает большой глоток. — Милое платье. Ты прямо как хозяйка борделя после бандитского налёта. Дженна только сейчас вспоминает, что она так и не сняла ни платье, ни босоножки, что на ней до сих пор драгоценности от Тиффани на сто пятьдесят тысяч долларов, которые она должна завтра вернуть, что она обещала Энирке не передвигаться по городу без охраны… к чёрту всё! Если она начнет думать ещё и об этом, то точно сойдёт с ума. Три секунды на размышления и она протягивает Кэти пустой стакан. Та хмыкает, но молча наливает. Дженна опускается на пол рядом с ней и залпом осушает содержимое. — Ему нужно обратиться к специалисту, Кэти. Если он и дальше продолжит в том же духе, это закончится плохо, причём очень скоро. — Пока мы были рядом, ничего такого не случалось. Я поддерживала его, как могла. Нас с Перси связывает очень многое. — Дженна дёрнулась от её слов, но промолчала. — Я была сама не своя, когда узнала об этих дурацких обвинениях. Но он запретил комментировать что-либо! Да любой из нашей компании в Торонто подтвердит, что девки сами на него вешались, едва ему исполнилось тринадцать! — Это всё уже не важно. — Дженна задумчиво крутила в пальцах пустой стакан. — Хейт давно живёт своей жизнью и правда никого не волнует. Меня больше заботит, что он собирается делать дальше. Очевидно, что он не справляется, и мы ничем больше не можем ему помочь. — Знаешь, Перси изменился… С появлением в его жизни «Уэнздей» всё пошло под откос. Он уехал в Румынию и наши отношения сошли на нет. Я думала это из-за занятости на съемках, но нет, он вернулся другим человеком из-за вас, и в первую очередь — из-за тебя! — Что ты несёшь? — Дженна вскочила на ноги, чуть не вывихнув лодыжку, с трудом балансируя на высоких каблуках. Усталость и выпитое давали о себе знать. — Да он, может быть, просто впервые оказался в ином окружении! Среди сверстников, которые не живут, как вы! — А как мы живём? Ты что, считаешь нас психами? — Послушай, да мне плевать, это не моё дело! Вам комфортно с вашим образом жизни. Ты могла бы понять, ты тоже актриса. Но ты спокойно снимаешься и не строишь грандиозных планов, тебя всё устраивает. Ты не цепляешься за всё это и слава тебя не прельщает. Но Перси — он другой, понимаешь? Он безумно талантлив и амбициозен. Я знаю, он может и был бы рад и дальше тусоваться с вами по заброшкам и барам, но Голливуд всех требует платить свою цену. И ему тоже уже её назначил. Если он хочет сделать здесь карьеру, ему придётся принять правила игры. — Да он бы первый посмеялся, услышь он твои слова! — И тем не менее, Перси уже стоит перед этим выбором. Кэти, я не настолько глупа, чтобы просить тебя или Люка перестать с ним общаться, я всего лишь прошу не давить на него и позволить выбрать самому, куда дальше идти. Позвольте ему стать тем, кем он должен стать. Ему выпал шанс, возможно — единственный. Кэти скривила губы, сделала ещё глоток и задумчиво сказала: — Я понимаю, почему он так на тебе помешался. Ты — живое олицетворение всего, чего ему не хватает. Дисциплинированная, ответственная и жутко упёртая заучка. Да вы просто чёртова идеальная парочка! Она поднялась и направилась к выходу. — Надеюсь у Джорджи в аптечке есть Алкозельцер. Разведи его утром и дай ему с соком лимона и льдом. Погугли, как готовить раствор для гидратации, и пусть побольше пьёт в течение дня. К завтрашнему вечеру с ним всё будет окей, или я ничего не понимаю в алкоголе. И да, советую прихватить с ванной тазик, на случай, если его будет тошнить. Думаю, квартире Джорджи на сегодня уже хватит испытаний. — Спасибо, Кэти. Не знаю, как бы я справилась одна. Я ничего не смыслю в этих вещах — Я сделала это не для тебя. Пока, Дженна. Пожалуйста, напиши мне утром, как он. Она бросила последний, полный тревоги, тоски и нежности взгляд на спящего Перси и вышла. Дженна пошла на кухню, отыскала в аптечке Алкозельцер, выложила на стол, приготовила стакан и лимон и вернулась в гостиную. Она, насколько смогла, сгребла в кучу осколки, но снимать обувь в гостиной не рискнула. Прошла в спальню и скинула босоножки там. «Платье надо снять, иначе Энрике точно меня грохнет. Он и Мишель столько труда вложили в этот образ. Думаю Перси не будет против, если я позаимствую у него футболку». Дженна уже падала с ног от усталости. Часы показывали полтретьего, а она с семи утра вертелась как белка в колесе. Быстро переодевшись, она легла рядом. Он дышал так тихо, что приходилось прислушиваться. Дженна положила руку ему на грудь, в надежде, что это разбудит её, если что-то случится. Не успев толком уснуть, она подскакивает от бормотания, переходящего в крик: — Дженна, нет! Не делай этого! Выслушай меня, пожалуйста! Не убивай её, прошу тебя! Перси мечется по кровати, словно отбивается от кого-то. Она пытается схватить его за руки, тормошит за плечо, но безуспешно. Тогда она садится сверху, прижимая коленями его руки вдоль тела, берёт лицо в ладони и слегка приподнимает. — Перси, проснись! Это просто плохой сон! Это я, Дженна! Проснись! Он замирает, не открывая глаз, лицо медленно расслабляется. Она опускает его голову на подушку и выдыхает. Встаёт, подходит к окну. На улице ещё темно. Спустя минуту до неё доносится его тихий сонный шёпот: — Уэнздей, мы победили…