Heaven is falling in love

— Мой царственный брат! Я люблю тебя! Для Ци Жуна в мире не было никого важнее двоюродного брата, наследного принца королевства Сяньлэ Се Ляня. Лишь от него он слышал теплые слова, получал поддержку и полезные наставления с тех пор, как умерла его мать. Ласковая улыбка и добрый взгляд наследного принца грели душу Ци Жуна. Только рядом с братом юный князь чувствовал себя кем-то большим, чем нежеланным бастардом королевской сестры, ненавистным, неумелым и избалованным мальчишкой. — Мой царственный брат! Ты был великолепен в роли Шэнь У! Он был не просто влюблен в Се Ляня. Он его боготворил! И когда на ежегодном шествии брат спустился с небес, словно настоящее божество, Ци Жун готов был расплакаться от нахлынувшего на него восторга и раболепия. Как его брат был прекрасен! Как искусно сражался с "демоном"! — Мой царственный брат! Давай я прокачу тебя в своей золотой карете! Ци Жун понимал, что его возлюбленный старший брат – занятой человек. Наследный принц шел по пути самосовершенствования, а значит, должен был постоянно тренироваться, осваивать науки и искусства. Се Лянь порой не находил и денечка, чтобы спуститься с горы Тайцан навестить родителей, что уж говорить о бестолковом младшем брате? И все равно, Ци Жун старался выкрасть для себя каждое мгновение, каждый взгляд, каждое слово обожаемого кузена. Плевать, если пострадают люди, прольется кровь невинных, и королевская казна опустеет! Обожаемый кронпринц будет смотреть только на него, Ци Жуна! — Мой царственный брат! Я наказал этого мальчишку для тебя! Как смел старый, глупый наставник отругать его божественного брата?! Ничего Се Лянь плохого не сделал! Лишь спас церемонию, испорченную падением со стены жалкого, грязного нищеброда. Все из-за этого мальчишки! Из-за него все пошло наперекосяк! Из-за него возлюбленный братец грустит! Мальчишку надо наказать! Однако царственный брат учил Ци Жуна быть милостивым к подданным, поэтому он не станет избивать нищего ребенка. Даже позволить ему прокатиться на восхитительной золотой карете. В мешке. Привязанным к ней. Подобная милость – меньшее, что заслуживает эта проклятая букашка. Странно, почему братец рассердился?... — Мой царственный брат! Ты слишком добр к этой черни! Ци Жун частенько замечал, что кронпринц довольно неплохо обращается со своей прислугой. Более того, разговаривает с ними, как с равными. Да они и кусочка ногтя с его правой ноги не стоят! Как, впрочем, и Ци Жун, но он хотя бы ему брат. А эти? Падаль, посмевшая смотреть в глаза брату, поучать его! Однажды они оба получат по заслугам! Однажды Ци Жун ткнет их мордой в грязь, где им, плешивым псам, самое место! Он обещает! — Мой царственный брат! Ты – настоящий бог! Ци Жун радовался весь день, когда узнал о вознесении старшего брата. Се Лянь – божество, и это уже было не мнение Ци Жуна, а неоспоримый факт. Спящего кронпринца посреди ночи забрали небеса. И как забрали! Под раскаты грома, вспышки молний! Будто не несовершеннолетний кронпринц возносится, а верховный бог поднимается в собственные владения. Се Лянь стал небожителем! Ци Жун в то же утро распорядился возвести в его честь храм, самый красивый и величественный, как в этой стране, так и парочке соседних. Король и королева, опекуны Ци Жуна, ничего против не имели. Царственный братец, конечно, просил не преклонять перед ним колени. В его храмах даже ни одной подушки для коленопреклонения не было! И все же Ци Жун неизменно падал ниц, приходя на молитву в отстроенный по его приказу храм на горе Тайцан. Иначе как его возлюбленный брат поймет искренность его, Ци Жуна, любви, веры и раболепия? Ах, как жестоки боги! Как жесток его прекрасный Се Лянь! Не ответил ни на одну его молитву, ни разу не явился во сне, даже своей тенью у стены не удостоил! Но Ци Жун не сдастся! Он будет молиться, будет жечь в честь брата самые лучшие благовония, нести в храм самые роскошные драгоценности и все больше и больше золота. Однажды брат услышит его. Однажды брат явится ему. Ци Жун это точно знает! — Мой царственный брат! Ты спустился с небес! Благословенна засуха в Юнъане! Благословенна кровь, пролитая этой жалкой чернью! Благословенна гражданская война! Без них божественный брат нескоро бы вернулся в Сяньлэ. Какое счастье испытал Ци Жун, вновь увидев возлюбленное лицо. Какая радость охватила его, стоило прекрасному небожителю сказать, что теперь он поведет армию Сяньлэ. Этим ублюдкам из Юнъаня не жить! Брат окропит землю кровью каждого из них! И Ци Жун возведет на поле брани новый храм! Еще лучше прежнего! — Мой царственный брат! Ты справишься с этой глупой болезнью! Что за жуткая хворь охватила народ Сяньлэ? Пока воины мрут на поле боя, гражданские – дома из-за этих отвратительных лиц на теле. Ци Жуну только и оставалось молиться двоюродному брату, чтобы его не настигла подобная участь. Да если и настигнет, уж его-то, свою родную кровь, братец спасет! В-верно?... — Мой царственный брат! Почему мы проигрываем? Юнъанские ублюдки! Как смели они одерживать верх? Как смели побеждать войско небожителя? Почему брат не поставил их на место? Пора бы уже вспороть брюхо их кретину-предводителю! Почему же медлил возлюбленный брат? У него есть какой-то коварный замысел? Наверняка, есть! Не может божество проиграть простому человеку! Ведь иначе не бывает! — Мой царственный брат! Ты же спасешь нас? Правда?... В тот день творился настоящий кошмар. Ци Жун хотел бы закричать от страха и отчаяния, но не получалось издать и звука. Разбитый, сломленный, втоптанный в грязь, он безмолвно наблюдал, как падает статуя его божественного брата, придавленная разрушенной пагодой. Как сгорает его страна и еще живые люди, воя и корчась в агонии. Как льется реками кровь, затопляя знакомые дорожки и улицы. Как сгорает его счастливое будущее в богатстве и роскоши. Как сгорает все, что было ему дорого. Как сгорает в его глазах чистый и светлый образ наследного принца королевства Сяньлэ Се Ляня. Его брата. Божественного. Возлюбленного. В свете зеленых фонарей сгорела его первая влюбленность. — Мой царственный брат! Я тебя ненавижу! Гори в аду!