Кнайф, Курасан и LOVE ОтМетки

      Кнайф не знает точно, когда начал испытывать к своему другу это чувство. Чувство очень прекрасное, заставляющее всё внутри тебя замереть, а сердцебиение усилиться. В животе появляется ком, что приятно щекотал, и настроение само по себе поднимается, как и желание смотреть только на булку. Кнайфу стало внезапно неловко находиться рядом с Курасаном. Ему было неловко стоять рядом с ним, неловко общаться. А знаете что ещё? Курасан очень тактилен. И не видит ничего такого, чтобы обнять друга, когда захочет. И для Кнайфа теперь этот момент стал в разы смущающим. Каждое прикосновение булки отдаётся жаром, и каждый раз в животе что-то ухает.       Когда Курасан что-то говорил, Кнайф каждый раз ловил себя на мысли, что слушал бы Курасана часами. Этот бархатный и слегка хрипловатый голос… Нож очень хотел, чтобы Курасан ему что-то рассказывал на ночь, прямо как ребёнку, ведь так он быстрее засыпал и высыпался.       Курасана ещё можно назвать харизматичным. А Кнайф очень любил харизматичных персонажей из фильмов или сериалов. А тут вот живой пример, настоящее воплощение дерзости, уверенности, весёлого настроения и хитрости. Он притягивает, как магнит, других обджектов и может быстро с кем-то подружиться. Он превзойдённый лидер, Кнайф это знал. Он душа компании и всегда «за» любой движ. Конечно, никто не идеален, поэтому Курасан может вести себя иногда слишком самоуверенно и упёрто, а порой быть и грубоватым. Но даже в такие моменты Кнайф любовался и восхищался Курасаном.       Может ему и неловко находиться рядом с булкой, но времяпровождение с ним доставляло удовольствие и кучу положительных эмоций. Поэтому он пытался как можно больше времени проводить с ним. Курасан пошёл лес за ягодами? Кнайф тоже собирался туда, вот даже корзинку взял. Курасан предложил покупаться в озере? Кнайф обеими руками за, хоть он и не умеет плавать.       Даже когда Курасан никуда не приглашал, Кнайф всё равно прибегал к его дому и заходил в гости, лишь для того, чтобы неловко сидеть рядом с ним и слушать его рассказы.       Курасан, конечно, заметил странное поведение друга, но был немного тугодумом, поэтому вскоре перестал на это обращать внимание, что было на руку Кнайфу (хотя нож тогда этого и не понимал). Булка просто продолжала веселиться вместе с кухонным, придумывая новые игры и развлечения.       Одной из таких игр были прятки с догонялками. Суть проста: нужно прятаться, а если тебя находят, то нужно убежать от вóды и найти новое место для прятания. А вóда должна поймать участников за определённое время.       Курасан сам придумал правила и сам же нашёл путь к быстрой победе. Кнайф это узнал, когда Курасан его снова нашёл, тихо подкрался со спины и набросился, прижимая ножа к земле, чтобы не убежал. Кнайф тогда громко пискнул, отчего Курасан начал смеяться. Ножу было дико неловко: Курасан сидел у того на спине, а сам он пытался встать, но сильные руки верхнего не позволяли этого сделать.       После этого происшествия нож во время игры стал всё время оглядываться, дабы заранее увидеть среди кустов приближающиеся рыжие рожки и суметь убежать. И убежать не только ради того, чтобы не проиграть.       Ещё с самого начала Кнайф понимал, что всё это странно. Где-то на подсознательном уровне внутренний голос говорил, что испытывать такие чувства к другу как минимум необычно. У Кнайфа ещё были друзья — Лампчка, Стёрка, Чашечка —, но именно Курасан выделялся среди них. Взять и подойти к Курасану, чтобы обсудить всё это, нож боялся. Вернее было бы сказать стеснялся. Ему было неловко находиться рядом с круассаном, а обсуждать с ним саму эту неловкость не хотелось. Поэтому он решил обратиться за помощью к Лампчке. Она более близкая (не считая Курасана, конечно же) подруга, чем остальные, поэтому нож ей доверял. Ещё она была постарше, что тоже было плюсом для Кнайфа.       Когда они всей компанией гуляли возле речки, что протекала рядом с посёлком, Кнайф выбрал момент и отошёл с Лампчкой в сторонку, и быстро ей рассказал, что ему нужна помощь и попросил поговорить об этом после прогулки. Лампчка была удивлена, ведь никогда ранее не видела Кнайфа таким серьёзным и взволнованным одновременно, но всё равно согласилась помочь другу.       После прогулки, когда все разбежались по домам, Кнайф привёл Лампчку в свой двор, чтобы их никто точно не подслушал. Обджекты присели на скамейку. Нож начал негромко рассказывать, чтобы их точно никто не услышь, какие эмоции и чувства стал испытывать. Самого Курасана он не упоминал, и лишь говорил про некого "друга" из их компании. Первое время лампа сама сидела в непонятках и не понимала, в чём дело. Но после её словно осенило, и она еле сдержала себя, чтобы тут же не запищать от умиления. Под конец рассказа лампа едва сидела на месте, ей так и хотелось просветить Кнайфа.       — Ой, Кнайфи, я знаю, я знаю что с тобой!       Кнайф склонил голову вбок, показывая, что готов слушать лампу.       Та захихикала.       — Кнайфи, ты влюбился!       Такой ответ полностью огорошил деревянного. Он кашлянул, как будто подавился воздухом, его брови высоко поднялись вверх, а щёки окрасились в красный. Тело полностью вздрогнуло, словно его облили холодной водой.       — В-в смысле? — охнул тот, словно не мог поверить словам подруги.       — В прямом! Всё то, что ты рассказал полностью описывает состояние влюблённости! — она снова заулыбалась. — Божечки! Это так мило! Кнайф в кого-то влюбился!       Последние сказанные лампой слова Кнайф посчитал уж слишком громкие, от чего смущённо шикнул на неё и слабо потряс за плечо. Лампчка прикрыла рот ладонью, но всё равно продолжила хихикать.       — Я просто… это… если это так… я… Э-это со мной впервые, — нож съёжился, втискивая руки между ног.       — Всё бывает в первый раз, — пофилософствовала лампа. Но после снова принялась за своё. — Кнайфи, скажи, а кто этот, ну, в которого ты втюрился? Скажи-и-и-и-и!       Кнайф покачал головой, всем видом показывая, что не скажет. Лампа начала повторять фразу «Ну скажи!», как надоедливый ребёнок, и приближаться к ножу. Кнайф всё время качал головой. И когда лампа села практически вплотную к нему, то воспользовалась контратакой — щекоткой. Она начала холодными пальцами щекотать Кнайфа, пока тот еле сдерживал себя, чтобы в голос не засмеяться. Сдерживался он недолго: спустя десятисекундной щекотки он захохотал и стал просить Лампчку остановиться. Та не слушала его и более активно проводила пальцами по рукоятке, и тогда Кнайф сдался и заверил её, что скажет имя этого обджекта. Светобульба отпустила мученика, чувствуя себя победителем.       — Только никому не говори! — пригрозил пальцем металлический.       — Я – могила! — заверила та его. — Ну? И кто это?       Нож пару секунд набирался смелости, и после очередного вдоха, он выдал смущённое:       — Курасан.       Лампе снова понадобилось куча сил, чтобы не заверещать от умиления.