Резиденция Старков, Север штата Нью-Йорк. Понедельник
Резиденция Старков была надежно изолирована от цивилизации и находилась за пределами сетей связи. Журналистов не подпускали на уровне безопасности военного объекта. Бесполётная зона. Север штата Нью-Йорк. Огромный земельный участок практически полностью окружен густыми лесами и рассечён широким руслом реки с тихим течением, что акварельно переливается под лучами заходящего солнца. Абсолютное уединение и спокойствие. Но не в голове и мыслях хозяйки. Пеппер, как раз рядом с крыльцом дома, присыпала грунтом свежевысаженный куст роз, и только для него она сегодня не скрывала своих злости, раздражения и недавнего отчаяния. Бедное и храброе растение стойко выдержало все обрезки не угодивших женщине побегов с бутонами и, по её мнению, лишних лепестков и целых стеблей. Флористы бы её линчевали. Благо, их здесь нет в окрестностях нескольких десятков миль, а единственные, кто могли наблюдать за её живодерством, находились на расстоянии не меньше штата от неё. Она была уверена, что смотрят. Сидят себе в своих защищенных бункерах ряженные агентики и взирают в мониторы, что же там снимает их спутник над резиденцией Старков, что, скорее всего, выведен на орбиту именно с этой целью. В какой-то момент гнев окутал её всецело, ей казалось, что она на грани, как минимум, нервного срыва от стольких практически безсонных ночей, когда она пыталась придумать выход из построенного для неё властями тупика. И этот самый гнев решил взять верх над «леди» и позволить ей сделать то, что она так хотела сделать при встрече с президентом лично. Поттс не сводила глаз с последнего уцелевшего бутона розы на кусте. Сильнее сжала челюсть и, не поднимая головы, рывком устремила в небо свой изящный средний палец на вытянутой руке. Гнев ликовал. Пеппер выдохнула. В её представлении она сейчас с гордо поднятой головой этот палец выставила перед самым носом сраного Таддеуса Росса. Это же насколько можно быть таким лицемерным мастером переобувания на лету? Вот ты — госсекретарь, презираешь Мстителей. Мнишь себя спасением, а их лишь «безконтрольными бомбами». Вот Росс переманивает на свою сторону Тони в Заковианском договоре. Возможно, его аргументы и имели место быть, возможно, они не были всецело не правы. Но способы достижения цели были глупы и проигрышны. Вот идея с договором терпит провал, и Росс объявляет всех несогласных супергероев врагами народа и предателями Мира. После «предатели» спасают тот самый Мир; её муж, человек, которого Росс рисовал своим другом, жертвует собой. Таддеус присутствует на похоронах с лицом, полным печали и скорби. А вот Росс — уже президент, отдаёт негласные приказы отжать у своего почившего «друга» и его семьи всё до последней капли. Приставить к правлению пасть побольше с руками покрупнее, и сам Господь Бог знает, чем это обернется для того мира, который некогда госсекретарь Росс пытался спасти от плохих и непослушных Мстителей. Нужно попросить Вселенную, чтобы посодействовала, и маленькие агентики передали весточку агентикам побольше, которые принесут в Овальный кабинет на стол этому мудаку качественный снимок её жеста средним пальцем, и Росс подавится своей сигарой. Тони, ей тебя не хватает. Просто рядом. Просто тебя. — Ты медитируешь? — спокойным, умилённым женским голосом кто-то отозвался с крыльца, и Пеппер встрепенулась. — Шури! — отряхнув колени, Пеп не могла отвести взгляд от незваной гостьи. — Как ты здесь… Как ты… Нет, я рада, безусловно, только… Новый имидж? — обращая внимание на новую стрижку своей гостьи. — Тебе идёт! — Прости, что без приглашения. Подумала, что несколько беспилотников и даже целый спутник пометят потенциально опасным контактом даже мою тебе смс-ку с приветствием, — девушка расцвела улыбкой. — Да, здесь ты не прогадала. Я знала, что есть спутник! Знала! — возмущённо выставила указательный палец, поднимаясь по ступеням на крыльцо, чтобы обнять Шури. — Ну, технически, сейчас ни спутник, ни беспилотники нас не видят. У нас есть минут двадцать пять — тридцать, пока они перезагрузятся и обновятся в попытках понять, что же это за аномальные помехи у них на экранах по всему периметру твоего дома. И, скорее всего, твой посыл «нахрен», кому бы там в небесах он не был адресован, остался без должного внимания, — поморщив нос в смятении, Шури прошла следом за Пеп, приглашающей разместиться удобнее в плетённых креслах на крыльце, попутно вежливо отказываясь от чая. — Обидно. Я так старалась донести кому нужно всю степень моего презрения! — возможно, впервые за неделю Поттс позволила себе искреннюю улыбку. И, обхватив обеими своими ладонями ладонь Шури, продолжила: — Соболезную, дорогая! Твоя мать, Королева Рамонда… искренне соболезную. Мне очень жаль, — улавливая тихие и робкие кивки гостьи, — чем я могу помочь? Что тебя привело ко мне? — Да, небольшая помощь мне бы не помешала, — замешкалась, формируя мысли в верном и корректном ключе. — У нашей страны назревает конфликт с вашей. Вибраниум и все вытекающие. Мой Центр Международной поддержки Ваканды в Калифорнии сейчас не опечатан только санэпидстанцией, что удивительно, учитывая масштабы безумия. Завтра на пороге моего дома уже может стоять армия половины мира. Я пришла просить тебя помочь сохранить несколько моих особенных разработок и артефактов, но уже на базе Stark Industries, — улавливая вздох Пеп Шури поспешила продолжить и успокоить её. — Оформим по документам всё аккуратно. А можем вообще ничего не оформлять, Пеппер! Я доверяю тебе и твоей семье, я доверяю Stark Industries. Но опасаюсь правительства и того, что оно может сделать, заполучив эти разработки и ценности. Пеппер крепче сжала ладонь девушки и насупила брови. — Я не переживаю за документы, Шури, нет. Я меньше всего переживаю о них. Завтра я и сама могу остаться без всего, что строил Тони… — гнев снова смешался в тяжелом для души коктейле с отчаянием в осознании и принятии событий грядущего завтра. — Они хотят сместить меня с поста правления. Выставить и заменить тем, кто больше угоден правительству и Россу в частности. Тем, кто будет работать на них, для них. Тем, кто, например, снова отдаст распоряжение запустить производство оружия или что они там хотят. Отстранившись от Шури, Пеппер коснулась кончиками пальцев своих губ и отвела взгляд к реке, в надежде удержать слезу слабости, концентрируясь, чтобы продолжить: — Они длительное время это планировали. Пока я была в трауре… — горькая ухмылка боли. — Потом, пока была занята судебными разбирательствами в мировых скандалах, куда приплели изобретения Тони. Тот же Лондон с Элементалями. Хэппи. Они манипулировали акциями. И тот же Департамент Контроля Последствий… Если со Stark Industries у меня получится потянуть время, выжимая все соки из адвокатов, то Департамент уже завтра полностью отойдет в лапы Россу. Точнее, правительству, — теперь улыбка полна насмешки и ехидства. — А там, Шури, хранятся вещи, которые я и сама бы кому-то передала на хранение. А лучше вовсе уничтожить! — Гадство. Росс спятил? Неужели он настолько пропитан злобой? — вопрос не нуждающийся в ответе. — Как можно всё исправить? — Деньгами, которыми я сейчас распоряжаться не могу. Да и правительству это всё не важно. Они устроили серый кастинг, среди которого выберут того, кто абсолютно никак не связан ни со мной, ни с Тони, вообще ни с одним из Мстителей и даже друзья-друзей Мстителей — изгои, — слеза слабости взяла верх. — Лицемеры, возводившие Тони памятники, сейчас изо всех сил стараются украсть и обесценить весь его труд. Скажу больше, Шури, без преувеличения. Они сотрут и умножат на ноль труд каждого из нас, кто не упадет целовать их ноги. Шури пыталась переварить информацию сдержанно, хотя хотелось так сочно и сквернословно высказать всё, что она чувствовала. Проблема Пеппер перерастала в её мыслях в смертельную снежную лавину, что не обойдет стороной никого. Абсолютно. Со всеми вытекающими последствиями и для её Ваканды и мира в целом. — Ты знаешь список кандидатов на замену, Пеппер? — Нескольких. Перспективы не радуют, ибо среди них даже нельзя определить, кто меньшее зло, — Шури обратила внимание, как подрагивали руки Поттс, пока та наливала себе чай. Перевела взгляд на лицо женщины: всё так же прекрасна, даже сейчас старается держаться гордой и несломленной. Но её взгляд. Глаза — зеркало души — безоговорочно выдают, как же сильно она устала. — А что, если подкинуть своего кандидата? — брови вакандийки насупились до переносицы, и она задумчиво покусывала губы. — Повторюсь, милая, мы туда даже самого подставного не всунем. Росс лично всем крутит. Лицемер! — Больше года назад, когда мой брат еще был жив, — в небольшой паузе она потянулась к заварнику с чаем и пустой чашке, которую Пеппер приготовила для неё, — мы завели одно знакомство. Она пришла к нам за помощью. Услугой, так сказать, — Поттс откинулась на спинку кресла, вслушиваясь в рассказ гостьи. — Не скажу, что сразу и с радостью. Больше брат ей доверился, но я помогла ей, и она до сих пор моя должница, большая должница. У неё есть деньги и статус. Её связь или вообще даже знакомство со мной — не докажет сам дьявол. — Я её знаю? — Возможно. Александра Кетлер. У них с братом — Маршалом Сандерсом — крупный конгломерат: авиационные и судоходные компании, строительные. Забирают многие крупные тендеры от Совета по восстановлению. После… после того самого дня, — так робко, боясь потревожить рану, которая не затянулась сполна у каждого из них, — они объявились тихо, но осели прочно. — О ней я не слышала ранее, но имя её брата мне знакомо, — задумчиво проговорила Пеппер, всматриваясь в деревянное перекрытие пола веранды и параллельно прокручивая свою чашку с чаем на столе. — И замечательно. Они территориально заняли Европу и Австралию. Насколько мне известно, в Штатах у них даже нет банковского счета. — Звучит как раздел территории, Шури. — Так оно и есть, — как быстро опустела чашка. Шури уже в более приподнятом настроении снова наполнила чаем и свою и чашку Пеппер. — Но неимение здесь бизнеса не означает недостаток связей, — Пеппер шумно вздохнула и начала массировать свои виски. Казалось, её мозг сейчас взорвется. — Пеппер, — Шури прокрутила бусины на своём браслете, проверяя, сколько у них ещё есть времени в слепой зоне, пока спутник не ожил, — я не говорила, что их связи исключительно самые чистые и законные. Однако она большая моя должница. Позволь мне хотя бы связаться с ней. Хуже уже, думаю, точно ничего не будет. — Уверена? — разложив руки по подлокотникам, Поттс закусила губу и погрузилась в размышления, определяя истинно важный для неё сейчас смысл «хуже» и «ничего уже не будет». Именно так, разделяя.***
Аэропорт Уэстчестер, Нью-Йорк. Понедельник
В графстве Уэстчестер, Нью-Йорк, на границе со штатом Коннектикут, никто не слышал о дожде сегодня и даже не задумывался о нём. К восьми вечера, когда солнечный диск уже практически скрылся за горизонтом, к взлётно-посадочной полосе подъехало такси, высадившее пассажирку. Вышедшая из машины девушка на миг замерла, уставившись в небо и любуясь последними видимыми багровыми облаками на небосклоне. За её спиной поблескивали первые вечерние звёзды. Мягкий летний бриз, исходивший с озера Рай, что располагалось совсем неподалеку от аэропорта Уэстчестер, пробежал по её светлым волосам и навеял девушке непонятный, возможно, давно забытый, волнующий трепет в душе. Ей стало не по себе. Здесь нет свободы. Она не чувствует счастья. Она едва не погибла сегодня, так её сердце вырывалось ей из груди. Как могла она так облажаться и не почувствовать присутствия человека, нежеланного ей к встрече? Снова. Хотя почему она — это он должен был быть в каком-нибудь в офисе, или где там ещё недоагенты в макулатуре копошатся? Задница второго вообще не должна была находиться в этом штате. Нет же, они решили выпить кофе и обломить ей всё настроение, высадив на иголки и без того больную нервную систему, а после ещё и таращились на неё, словно она им в руку плюнула, пока бумажники их карманила. Сослать бы их всех на Луну. Прямо в тот кратер, куда «Сэм на крыльях унес Роджерса после щелчка». Умереть и не вставать. Эти гиковские теории заговора, что-то с чем-то. Сейчас бы ей разразиться едва ли сдерживаемым гоготом, начни она по пути к трапу ожидающего её самолёта, вспоминать и другие бредовые басни про кончину Стива Роджерса. Но проходящие мимо неё бортпроводницы вернули девушку в реальность: — Доброй ночи, мисс Кетлер! — прощебетала одна стюардесса. — До завтра, мисс Кетлер! — чирикнула вторая, и обе быстрым шагом направились в сторону терминала аэропорта, выстукивая своими каблуками и уволакивая за собой маленькие стюардесьи чемоданчики с одёжкой и кремушками. Мисс Кетлер только ошарашено провожала их взглядом, полная шока, вскидывая брови в абсолютном недоумении. Совсем обалдели?! — Приветик! Как прошел день? — раздался мужской голос за её спиной, вынуждая мисс Кетлер метать свой ошарашенный взгляд между удаляющимися стюардессами и бугаем с виноватым и нервным видом. Вот же дерьмо! — Маршал, что значит «До завтра, мисс Кетлер»? — и девушка пискляво перекривляла одну из бортпроводниц. — Куда они поцокали каблучками? Самолёт там, — и, поджав губы, вымахнула руки в сторону взлётной полосы. Королева драмы. Звук разогрева турбин её любимого Bombardier Global 7500 она не спутает ни с чем. Да, самолёт начал движение без них. Без неё. Ok, Google: как заставить офигевшие глаза расшириться ещё больше размера блюдца? — Маршал, наш самолёт сейчас тоже «каблучками уцокивает»? — а мужчина по-прежнему стоит, молчит. Набрав воздуха в полную грудь и сжав губы, он ждал, просто давая мисс Кетлер возможность выговориться и успокоиться. — Маршал? Гамбург находится в другой стороне. Он находится в Европе, в шести тысячах километров отсюда. Чтобы утром уже быть в Гамбурге, нам нужно быть сейчас в самолёте! — опустив руки с хлопком о свои бёдра, девушка шумно выдохнула. — Что происходит? — Алекс, твой телефон был отключен… — Да, я и тебе советовала так сделать. У нас однодневный отпуск. Все, кто решил умереть в этот день — пусть умирают без нас, — мужчина старался подавить улыбку и не сводил со девушки своих карих глаз. — Я перенёс наш вылет на завтра. У нас проблемы в Штатах, которые нужно решить, — вот теперь мужчина отвёл свой взгляд и начал кусать нижнюю губу. Если бы в каком-нибудь порту задержали их судно на дополнительную проверку, Маршал бы и усом не повёл. Проходили, ничего особенного. Если бы арестовали их контейнеровозы, они бы справились с этим даже на высоте более двенадцати тысяч километров. А может быть, ему вздумалось порадовать свою старшую дочь и притащить ей сувенир из Штатов в виде какого-нибудь попсового музыканта-недотроги к её дню рождения? — Алекс, со мной связалась Шури, — так размеренно и спокойно произнёс мужчина. — Те мутные качели вокруг Stark Industries. Спросила, можем ли мы помочь… — и тут девушку пробрало холодной дрожью по спине. Сердцебиение на максимуме, и кислорода не хватает. — Нет, не можем! Нет! Пеппер справится! Рефлекторно начала большим пальцем левой руки теребить и прокручивать обручальное кольцо на безымянном пальце, пытаясь утихомирить накатывающую тревогу. Лучше бы это был арест судна с трупом поп-музыканта в одном из контейнеров. — У нас уже забронированы номера в гостинице. Всего сутки. Алекс, дыши, — обхватив ладонями её плечи, Маршал переманил на себя её взгляд. — Пойдём, я куплю тебе твой отвратительный черный кофе без сахара. — И две бутылки виски в номер, — прошипела нахмурившись, копошась в сумочке в поисках своего телефона. — Ладно. Третью тогда вернём на бар, — и двинувшись вперёд, наконец-то выдохнул, пока не обратил внимания, что никто не бухтит ему под руку. Алекс просто остановилась, как вкопанная, рассматривая что-то на экране только что включённого смартфона. — Маршал, разворачивай бортпроводниц и пилотов — мы летим в Швейцарию.***
Швейцария, Берн. Вторник, 09:20 утра
Уперевшись руками в раковину в маленькой ванной комнате и буравя отреченным взглядом кран с давно накопившимся на нём известковым налётом, Алекс не считала, сколько времени она так простояла. Тусклый желтоватый свет от лампочки под потолком добавлял угнетающей атмосферы в без того унылом помещении. Облицовка стен белой плиткой с розовыми узорами лилий, простоватый в дизайне и такой же смертельно белый туалетный шкафчик у стены, несуразная и огромная плетенная корзина для белья и маленькое ущербное окошко в деревянной раме под потолком, через которое с трудом пробивался солнечный свет. Швейцария, Берн, две тысячи двадцать пятый год за окном, а эта комнатушка словно застряла в далёком прошлом настолько прочно, что уже и сама смирилась со своей участью. В соседней комнате Маршал уснул на диване в гостиной сразу, стоило им только переступить порог этой квартиры, а его заднице отыскать точку опоры помягче. Немудрено: весь шестичасовой перелёт его мозг выкладывался на все доступные ему возможности, выискивая в сотнях непонятных для Алекс бумажек другую сотню не менее страшных для неё расчетов. Да и смена часовых поясов до сих пор утомляюще сказывается на каждом из них. Усталость. Подняв взгляд, она встретилась с собой же в отражении зеркала, которое уже многое видело в этой жизни. Легкий поворот головы влево и вправо. Выискивала едва заметный шрам на переносице. И всё равно всё её внимание забирали на себя въевшиеся глубже дна души узоры чернилами на её теле. Впиться бы ногтями да вырвать эти лоскуты кожи, хранящие на себе татуировки, залить кислотой, предать тело огню. Последнее казалось ей особенно ироничным. Но невозможность выбрать самый простой путь избавления от проблемы отвращения и ненависти к символическим меткам прошлого не означает безысходности. Или все-таки означает? Самый простой вариант решения проблемы. На ближайшие сутки у неё она одна, и если начать «просто удалять» с игровой доски подпорченные, коррумпированные, и прогнившие до мозга костей в своих помыслах игровые фигуры соперников… Хреново, у неё не хватит столько подкупных мест на кладбищах. Мысли снова вернулись к серной кислоте и кострам, блеск. Те мелкие сошки, что якобы метили на участь главного в управлении Stark Industries — пыль в глаза. Пеппер просто отвлекали и засоряли её внимание и разум множеством пешек, которые она могла бы легко сбросить одним своим взглядом уже сегодня вечером на собрании совета директоров. А потом потонула бы, когда к игре присоединились бы истинные ферзи. Александра мысленно благодарила свою добрую бизнес-подругу из Японии, которая предупредила её, тогда в аэропорту, сообщением о том где и когда будут те самые «ферзи» обсуждать оттяпанные куски бизнес-империи Старка. Весь перелёт, пока Маршал сводил цифры и подбирал надежных адвокатов, Алекс искала и собирала в кучу рычаги давления, поднимала всю грязь, компроматы и очаги истинной мотивации их будущих оппонентов. Просчитывала, какими могут быть ходы соперника. Сейчас у неё есть ещё два часа, чтобы собрать все пазлы воедино и не прогадать, кто на кого работает, кто под кого прогнулся и у кого какая выгода. Их самолёт приземлился в аэропорту Берна тихо и анонимно. Они откашляли солидную сумму за эту анонимность. Арендовали не комфортный номер в гостинице, а именно эту старенькую и неприметную квартирку, которая затерялась в улочках северного центра Берна. До последнего никто не должен знать, что они с Маршалом в Швейцарии. Каких-то десять минут на такси, и она будет среди сборища пафоса и лицемерия, там, куда в этот раз лично приглашена не была. Его взгляд. Его глаза. Лазурные. Дьявол, как он прожигал её взглядом. Словно знал её, будто вспомнил. Он не дышал моментами, Алекс заметила. Она и сама забыла тогда, что кислород должен поступать ей в легкие. Едва ли устояла на ногах. Её тогда на мгновение посетила мысль послать всё к чертям, подойти, уткнуться носом ему в шею и разбиться в его объятьях, наполняясь его теплом. Невесомо, самыми кончиками пальцев провести ему по щеке и потерять своё заблудившееся сознание в тех глазах. Сбежала, не подавая виду. Отвратное чувство на душе от «правильных» поступков. Но его глаза… Другие.song: Sufjan Stevens — Fourth of July
Давление пульсировало в ушах, сдавливая мысли тисками. Воздуха. Аккуратно, на цыпочках, избегая лишнего скрипа старой половицы, она вышла из ванной и через гостиную на балкон, взяв со стола по центру комнаты свою сумочку и стакан уже давно остывшего кофе. Во сне Маршал скинул с себя плед, которым Алекс его укрыла, только он уснул, и что-то бормотал себе под нос, то и дело задорно подергивая бровями. Её это всегда умиляло — даже во сне он счастлив. Он всегда и во всём старается видеть счастье. Она этого не понимала, но уважала и боялась момента, когда это может измениться. На маленьком балконе стоял синий садовый стул из пластика (такие еще законно иметь в хозяйстве?), железный кованный кофейный столик и пепельница — бинго. В дне сумки наощупь нашла надёжно спрятанные зажигалку и уже изрядно помятую пачку сигарет «на особо тяжелый случай». Она прятала их уже полтора года. Осталось тринадцать сигарет. Вспомнила, как Маршал тогда нервничал из-за жуткого токсикоза своей супруги, и Алекс не хотела лишний раз его беспокоить даже видом потенциального раздражителя для неё, учитывая, как много времени они проводили вместе, и несмотря на то, что к самим сигаретам Алекс прикасалась чертовски редко. Всегда в одиночестве. Она душила себя сигаретным дымом, когда не хотела отдавать эту милость чувствам. Но это был не совсем рабочий метод, ибо чувства все равно настигали после, оседая в грудной клетке, подавленными яростью и болью. В носу начало покалывать, накатывая в глаза первые капли слёз с воспоминаниями о том, что ребенка Маршал с Тарой тогда потеряли. Как и предыдущего. Как и того, что был перед ними. Три замершие беременности, и каждая на сроке двадцати недель. Девушка поспешила втянуть в лёгкие едкий дым в момент, когда первая слеза разрезала мокрой линией скулу. Ведь она могла помочь, но Тара была против. Считайте, что они потеряли четырех детей из пяти. С Итаном они попрощались, когда ему было семь. Он храбро защищал пятилетнюю сестру Маю, когда её похитили. Как много времени прошло с тех пор. Мая снова с ними в семье, где теперь воспитываются еще двое приемных: брат с сестрой восьми и шести лет. Тара всегда хотела большую семью, но больше не могла психологически себе позволить даже мыслить о беременности. В июле Мае будет двенадцать лет, и она выпрашивает у Тары закатить у них дома пижамный девичник с подружками до самого утра, но только чтобы родителей не было. Они там с матерью строят планы, как «обойти» порой строгого отца, который с самого начала все знает и, молча, с интересом наблюдает за своими хитровыдуманными женщинами. Он счастлив. Потушив в пепельнице сигарету, Алекс чертыхнулась, осознавая, насколько сильно она встряла, раз в это время вспоминает жизнь друзей, а не продумывает тактику дня грядущего. В частности, ближайших нескольких часов, где она будет здесь, в Берне, в Universal Bank — одном из самых влиятельных банков мира; в его главном хранилище, которое в определённые дни используется не иначе, как конференц-зал для самых богатых людей планеты. Можно ли всех назвать людьми? Риторический вопрос, который не требует ответа. Хрен с ним, подкурила вторую сигарету, продолжая большим пальцем левой руки теребить кольцо на безымянном пальце. «Ты дала ему обещание, Александра», — пронеслись мысли в голове. Ты никогда не даёшь обещаний, которые не сможешь выполнить. Не так. Ты всегда выполняешь обещанное, раз дала слово. Цена не важна. Когда она наконец-то научится отличать голос совести от шепота теней? А их с Маршалом разговор в самолёте перед посадкой? — Алекс, у тебя получится переиграть Аггера? — оторвавшись от ноутбука нарушил тишину Маршал, пока девушка рассматривала через иллюминатор пробуждающиеся ото сна города Европы. — Да, но не без последствий для нас, — обернулась и встретила его взгляд. — Это главное. Тогда мы легко уладим вопрос со Stark Industries, — кратко улыбнувшись, мужчина спокойно вернул своё внимание в документы. — Да… но не без последствий… — снова отвернулась к иллюминатору, глотая последние слова «для меня». «Но не без последствий для меня», так это должно было звучать. Дьявол. Соберись, девочка. Рвать глотки в бизнесе схоже с отсечением голов врагам на поле боя. Схоже. Здесь нужно быть более искусным оратором, более свирепым лидером, более хитрым манипулятором. Более. Более. Более. Ты многое умела и ранее, ты прекрасная ученица, и у тебя был самый «более» учитель, и ты ему обещала. Глупо полагать, что, работая на скотобойне круглыми сутками, тебя рано или поздно не попросят забить нескольких коров. Быков, в данном случае. Одного. Минотавра. Дарио Аггер — предприниматель и промышленник греческого происхождения, владелец СМИ и инвестор. Он является генеральным директором и президентом многонациональной энергетической компании Roxxon Energy — одного из самых больших нефтяных конгломератов в мире. Аггер — прекрасный образец «более». Roxxon уже была одним из главных врагов ЩИТа в своё время. Главная и единственная цель этой помойки за всё своё существование — увеличить прибыль любой ценой, и о законности путей достижения говорить не стоит. Roxxon помогал и извлекал прибыль с незапамятных времён, и с той самой твари, которой сколько голов не руби — она всё никак не сдохнет. Удивительно, сколько имён чиновников, подстилающихся и обязанных Аггеру, Алекс нашла в своё время лишь задавшись простым вопросом: почему Roxxon не пошёл ко дну, когда не раз вскрывалась правда. Просто Дарио умеет дружить. А крепче всего — с президентами Соединённых Штатов. Сейчас это Росс, и он именно Аггеру включил зелёный свет на захват компании Старка. Нельзя не согласиться — при таком послужном списке, где о большинстве тёмных его сторон общественность никогда в жизни не узнает — идеальный кандидат. А Росс — спятивший лицемер. Для общественности презирает всё сверхчеловеческое, а для удовлетворения амбиций — передаёт борозды правления мощностями Тони этому мудаку, чья компания спит и видит возродить что-нибудь катастрофически сверхсильное или «сверхсолдатное», учитывая их качели со ЩИТом. Сука. Затушила окурок второй сигареты. Время. Огромный, просто невероятно огромный холл Universal Bank, как всегда встречает холодом и звонким эхом отбивает уверенный ритм каблуков по граниту. Бесстыдно высокие потолки с умопомрачительными фресками и безвкусной лепниной. Массивные колонны по периметру соревнуются в плагиате с храмом какому-нибудь божеству древних Рима или Греции. Прямоугольность и острота линий в дизайне перемешались с плавностью и округлостью мозгов самих дизайнеров. Гротеск и сарказм одной эпохи склеились с монументальностью и грациозностью другой. Барокко на грани с ренессансом? Скорее роскошь на грани с разорением. Управляющий быстро заметил светловолосую гостью, которая шла с уверенностью владелицы, выделяясь на фоне обычных посетителей и клиентов. Её брючный костюм изумрудного цвета с неприлично глубоким вырезом на груди забирал на себя всё внимание и едва ли не поставил мужчину в неловкое положение в момент, когда девушка подошла к нему очень близко. Алекс сняла солнцезащитные очки и, расплывшись в самодовольной улыбке, ждала, пока управляющий мистер Брайсен проморгается. В его возрасте опасно выходить на смены, пропуская приём сердечных препаратов. — Добрый день, господин Брайсен! Рада видеть Вас. Как поживаете? Как Ваша дорогая жена и дети? — приветствовала она мужчину. — Ох, мисс Кетлер, ко мне и господин, — теперь мужчина не мог оторвать взгляда от порочно-алой помады на губах гостьи. — Я, то есть мы, мы тоже рады Вас приветствовать! Вы же в «конференц-зал» на встречу? — спросил он, крепко сжимая планшет в руках. — Разумеется. Разрешите? — ответила Алекс и сверкнула глазами на гаджет, поднесла к экрану левое запястье со смарт-браслетом, совершая добровольно-обязательный платёж за членство в клубе «Богатства и Власти». Приложила большой палец, и сканер, считав отпечаток, подтвердил её личность. — Благодарю Вас, мисс Кетлер, — ладонью зазывая девушку провести её. — У нас сегодня просто ажиотаж намечается! Мистер Аггер полчаса назад уведомил меня, что Вы посетите нас, и просил сопроводить Вас лично. — Не сомневаюсь.***
Аэропорт Берна, часом позднее
Самолёт готовился к взлёту. Аромат свежезаваренного кофе наполнил практически весь салон самолёта своим томлением. Как Маршалу удавалось так готовить этот напиток одному кому-то там свыше известно. Александра, откинувшись в удобное кожаное кресло, ждала, пока ноутбук установит обновление серверов и подтянет все архивные файлы личных дел и данных по корпорациям «её списка». Медленно, зато как все. Все её внимание было сейчас увлечено снова в иллюминатор. По ту сторону фюзеляжа пчела неторопливо вырисовывала узоры в воздухе, все ближе и ближе. Умостилась аккуратно на акриловое стекло иллюминатора и, подрагивая крылышками, принялась вертеться, выискивая лучший ракурс под солнцем, чтобы сдохнуть. Утратила жало. Защищалась, чтобы умереть. Поди, её жало всё ещё выделяет яд в тело своей жертвы, вот только для пчелы от этого будущее радужнее не представится. Глупые инстинкты и рефлексы. Беспощадная природа. — Кофе готов, — дальше пчела останется без внимания. Алекс переключилась на чашку с напитком, которую Маршал поставил перед ней на столике, умащиваясь в кресло напротив. На минуту девушка отказывалась верить своим глазам и усердно отвергала действительность. Непонимание сменилось шоком, а после — едва ли не истерическим смехом. — Это что такое? — потянулась к чашке, загребая её поближе обеими руками. — Маршал, я, конечно, всё понимаю, но этого не понимаю, — и начала медленно прокручивать её на столе, демонстративно рассматривая принт на керамике: кислотно зелёного цвета и по всей окружности нарисованы головы котиков. Котиков, блин. А этот довольный дурак напротив заливается смехом, уже слёзы на глазах вытирает. — Маршал, даже не вздумай ответить: «Это чашка с котиками», — она кривляется, а у него новый приступ смеха. Надеялась сдержаться и выждать, когда дурака отпустят бесы и он закончит ржать, куда там — глядя на него невозможно не поддаться искушению и не поддержать хохот. — Нет, ну в самом деле, Алекс, сколько можно постоянно пить кофе из картона? Вкус же не тот. Это судьба, пойми, я её как только на том прилавке у аэропорта увидел — даже не сомневался — сразу купил. — Я-то думаю: чего мне в жизни не хватает? Чашки с котятами мне не хватает. Особенно на моментах, где я буду дизморалить Гарольда Дота — регионального управляющего австрийским филиалом в субботу. Я как чашку с котятами поставлю перед собой — он сразу поймет, что шутки плохи. По этой чашке сразу все поймут, что меня им в наказание отрыгнула пылающая бездна Преисподни, — и снова этот дурак смеётся. — Да ладно тебе, — приводя дыхание в норму, — ты и так никому другому, ни сама себе кофе не готовишь, не наливаешь даже, только из рук принимаешь. Дай нам с Марисой хоть позабавиться иногда, как ты будешь смотреться с котятами, — новая волна смеха, и теперь слёзы от улыбок вытирает и Алекс. Точно, Маршал вовремя вспомнил о Марисе, ассистентке. Нужно уточнить, вылетела ли она уже в Штаты. Та часто говорила, что у неё от родителей в Нью-Йорке осталась квартира в наследство, и ей будет проще обжиться. Маршалу она уже подыскала большой дом в пригороде, чтобы были учтены все пожелания как его лично, так и всех членов его большой семьи Сандерс. Александра пока снимет себе номер в гостинице. «Всего сутки. Алекс, дыши» — так Маршал успокаивал её вчера вечером в аэропорту Уэстчестер. Хрен там. Дьявол во что она влезла и на что подписала себя и своих близких. Многочисленные стелажи с кучей наличной валюты в хранилище Universal Bank сменились, казалось, бесконечными стендами с депозитными ячейками и индивидуальными VIP-комнатами для «уединения» со своими сокровищами. Из-за распахнутой бронированной двери в конце самого хранилища доносились голоса. Не менее огромное помещение было полностью переделано дизайном под какой-нибудь загородный элитный клуб по интересам «Денег и Власти». Десять кожаных диванчиков с индивидуальными столами из красного дерева равно отдалены друг от друга, и уже половина разместили на себе особых гостей. По центру — большой круглый, мать его, стол из мрамора. Рыцари сраные. — Какого хрена ты в Швейцарии забыла, женщина? — о, да, ожидаемо от Аггера. — Я скучала, милый. А ты тосковал по мне? — Алекс присела напротив за стол к Дарио, намеренно не разрывая с ним зрительного контакта. Его личный помощник, который сидел по правую руку от Аггера, даже бровью не повёл — все что-то выстукивал по клавиатуре ноутбука и сосредоточенно пялился в монитор, вычитывая, что именно он «выстучал». — Давно ты здесь? Мне донесли о твоём прибытии… — Полчаса назад, да… как только я решила демонстративно выпить кофе у кафе напротив Банка, — разочаровано вздохнула на полную грудь, благо этот глубокий вырез одежды позволяет и полностью отыгрывает своё дело. — Шпионы у тебя — говно, — её лицо спокойное, а у него челюсть сейчас треснет от напряжения. Сколько в нём роста, метр восемьдесят пять, наверное. Поговаривают ему тридцать восемь лет. Зная его «изюминку» ему так же тридцать восемь, как и Алекс тридцать пять, охотно верим***
Их арендованный Range Rover припарковался на подземной парковке «Stark Industries», как раз за двадцать минут до начала заседания совета директоров, и все, чего сейчас хотелось Алекс, — поспать, а лучше выспаться. Она собиралась с мыслями и не знала, чего боится больше всего: что её планы не сработают или наоборот — выгорят все до единого. — Пеппер мы оставляем, — холодно бросила Алекс, прокручивая на столе свой бокал с виски. — Нам не нужна лишняя шумиха. Всем пасти не закроешь. А пока стоят памятники Старку и в головах людей теплится память о нём и его жертве, Пеппер всегда будет иметь необходимую поддержку общественности. — Убьём. Сейчас такой уровень преступности и нераскрытых дел, что такое раз плюнуть, — усмехнулся Аггер, на что получил брезгливую и пропитанную разочарованием насмешку от Алекс. — Что? Спихнём всё на местных уличных линчевателей Нью-Йорка. У меня есть знакомый, которому такая ситуация только на руку. Он будет очень благодарен такому прецеденту для его будущей предвыборной компании. — Не огорчай меня. Я сейчас на минутку засомневалась в уровне твоего интеллекта. На кой хрен лично нам в мученицах мертвая вдова супергероя всей планеты и их осиротевшая дочь-наследница? Или девчушку под откос вместе с матушкой? — презрительно дернула бровью, делая глоток обжигающего алкоголя. — Поттс остаётся как ширма. Со всем остальным я разберусь. И ещё, Дарио, если твои «коллеги» наивно полагают, что я с порога буду развешивать им реверансы и стелиться красным ковром… — Что ты, детка… Не сразу, конечно, но станешь, — ехидная улыбка воссияла на его всё еще привлекательном лице, и Алекс её отзеркалила. Направляясь к лифту на паркинге, она слышала каждое слово Маршала о его уверенности, о уже ожидающих их у зала совещаний нотариусах и юристе. Слушала и была безмерно благодарна этому человеку за то, что он просто говорит с ней, не требуя сейчас от неё ни ответов, ни простой эмоциональной вовлеченности в беседу. Она слушала его и слушала своих теней, которые шептали ей: «Главное не быть пчелой. Пчелы долго не живут». Будто ей именно долгой жизни хочется, дурацкие твари-шептуны. Уже практически на выходе из конференц-зала Universal Bank её остановило брошенное Аггером прощальное ехидство: — Знаешь, меня вводит в возбуждающее удивление, как ты безрассудно согласилась на эту авантюру, — и девушка вполоборота снова смерила взглядом его фигуру, вальяжно развалившуюся на диване. — Не раздумывая, согласилась спуститься в яму с волками, — и получил в ответ хитрую улыбку от Александры. — Просто никто не уточнял, должны ли эти волки в конце остаться живы.