Химера. Предыстория.

      В ход шло все: вино, водка, коньяк… Все из припасов полевого медика. Да и против он не был: Ганс неоднократно выручал, спасал жизнь его, с чего бы вдруг было жалко какого-то алкоголя? И ведь какая ирония: медик - спаситель жизней - был неоднократно спасен бойцом. Интересно, а можно ли считать, что Ганс спасал жизни других бойцов и солдат, если спасал того, кто достает их с того света? Скорее да, чем нет. - Док, дай еще бутылку. – обратился Бертольд по прозвищу к своему другу.       Без долгого ожидания перед опущенной головой Бертольда была поставлена бутылка коньяка на стол. - Может затормозишь, пока не поздно? – спросил Док, стоя рядом с товарищем. – Сколько уже можно, ты сам на себя не похож.       Док знал Ганса с малых лет. И сколько он его знает, тот ни разу не взял и капли алкоголя в рот, точно также, как и сигареты. Даже табака у носа не держал. А тут вдруг такое зрелище. Для него это было удивительно, ведь он не знал пока причины, пусть и догадывался, исходя из того факта, что он принес ему на лечение раненую Алису. Догадки останутся догадками, пока или Ганс, или Алиса не расскажут сами. Док человек такой,  что сам первый из принципов и вежливости с расспросами не лезет. Да и в целом, тревожить бедолагу он не горел желанием, и потому очень скоро оставил Ганса наедине с собой.       Алиса в это время отдыхала в другой комнате. Она не спала, да и при всём желании не смогла бы из очевидных переживаний. Вместо этого, девушка устремила свой пустой взгляд в потолок, растворяясь в собственных мыслях. В ее глазах уже не было того живого блеска, который можно было увидеть всегда, до вчерашнего дня. Она более менее отошла от шока, в душе всё ещё играл страх, но постепенно начинала проклёвываться ненависть, вперемешку с жаждой крови. Кажется, скоро мы узнаем кому из детей достался характер отца…       Худенькие ножки неспешно покинули теплое место под тонким одеялом, неспешно касаясь холодного пола. Не приучили девчонку в тапочках ходить… Неспешно и бесшумно она направилась к отцу. Ощущала сейчас примерно то же самое, что и он, но не пила и не курила для того, чтобы «расслабиться», находила в себе силы не идти на подобное. Девушка направилась в сторону комнаты, где находился Бертольд. Ей хотелось побыть рядом с отцом, казалось, что так будет легче.       Оказавшись в одной комнате с отцом, юная подошла к нему, после чего обняла со спины. Бертольд сразу узнал руки дочери, положил поверх них свою крупную теплую ладонь. Ничего не желая говорить, мужчина свободной рукой взял бутылку, после чего плеснул содержимое в гранёный стакан. Горячительный напиток поспешно наполнил ёмкость, отражаясь на бледном свету приятными яркими оттенками янтаря. Ганс особо не спешил выпить все залпом: неспешно взял сосуд с горячительным напитком, неспешно поднес к своим тонким губам и, касаясь ими прохладного края стакана, сделал пару мелких глотков, приятно обжигающих горло. - Мы ведь отомстим? – спросила Алиса, не пошевелившись.       От заданного вопроса Бертольд замер. Догадывался, что его дочь запылает ненавистью, но не думал, что она вдруг возымеет жажду мести.       С едва ли слышимым стуком стакан был поставлен на старенький деревянный стол. Ганс некоторое время молчал, но вскоре посмотрел на девушку через плечо. По его глазам было видно, что он разбит горем полностью. - Я не смогу этого сделать сам. Я, увы, не Шаман из фильма «Кремень». А солдат из армии, запрягать – так мне этого никто сделать не позволит. То формирование  неофициальное, и за ними не поедут, пока они не совершат чего-то большего…       Алиса молчала в ответ. У нее уже играла интересная мысль в голове, которую она боялась выдвинуть. Не хотела она, чтобы это показалось глупым, но, вскоре, набралась смелости сказать задуманное: - Я бы могла помочь…       Гансу было бы смешно, если бы не было так грустно. Однако, недолго обдумывая эти слова, ему все же показалась эта идея вполне себе интересной. Нет, он не собирался так просто отпускать свою кровинку в пасть к врагам, но где-то девчонка могла бы быть полезной: Бертольда знают в лицо, а его дочь - нет, и потому она вполне бы могла совершить пару диверсий и, возможно, пару саботажей. - Могла бы, да... - мутно начал Бертольд, хмыкнув и устремив взгляд на зимний пейзаж, который открывался перед ним через окно. - Только ты должна понимать, что война - это болото. Если шагнешь в него, тебе будет очень сложно выкарабкаться. Ты уже без двух годов девушка, и в своем возрасте ты уже должна принимать столь серьезные решения, особенно после того, что случилось. Я тебе даю время до вечера на раздумья. Потом скажешь точно, готова ли ты будешь ступить на этот тернистый путь.       Алиса была отчасти удивлена тем, что ее отец так просто согласился на риск своей дочерью. Возможно, он имел тот же ход мыслей, что и она, и понимал, что месть будет стоить почти всего. Или, быть может, уже алкоголь вдарил ему по мозгам, влияя на мышление... В любом случае, юная леди понимала, на что идет, но и ослушаться отца не могла. Потому она послушно направилась в комнату, в которой ей выделили кровать для восстановления сил и здоровья после пары пулевых.       Когда начинало вечереть, Бертольд без стука зашел в комнату, разрушив тем самым тишину, которой наслаждалась Алиса. Та понимала, зачем пришел отец, и потому заранее дала ответ на поставленный вопрос отцом еще днем, перед уходом в комнату: - Да. Готова. - Кратко изъясниилась она, не отрывая пустого взгляда от потолка, продолжая лежать на месте. - Готова, значит... - задумался Ганс, со вздохом сев рядом с ней на край кровати. - Ты же понимаешь, какой опасности подвергаешь себя? - Да. Понимаю. - идентично своему первому ответу произнесла она, уже закрыв глаза. - Хорошо. Назад пути не будет. Тогда план на твою жизнь таков: с завтрашнего дня я начну тебя обучать. Когда через два года тебе стукнет восемнадцать, запишешься в ряды наших врагов. Будешь докладывать мне информацию, и делать как я скажу. Будет сложно, но ты справишься, если не будешь отлынивать от моих... "уроков". - Я поняла, пап. - ответила девушка.       Кивнув, отец встал с места. Более он не желал беспокоить свою дочь, над которой вновь нависла тишина, в которой она безмятежно провалилась в царство Морфея...       Со следующего дня Алиса начала свое обучение и стала оттачивать многие свои навыки, которые ей точно должны были понадобиться. Ганс обучал дочь напрямую всему самому необходимому, что позволило сократить срок обучения и уложиться в эти два года. Конечно, самому сложному обучать он ее не стал: знал, что в той группировке зелень всегда обучают самым хитрым способам ведения боя и делают акцент на отточку их навыков, ему бы не хотелось, чтобы тамошние психологи могли прощупать Алису и понять, что к чему на самом деле. Им было бы это вполне несложно: понаблюдать за новичком и понять, что эта свежая кровь была обучена каким-то явно опытным бойцом. Будет точно ощутимо, что это еще ребенок, только недавно достигший совершеннолетия, и будет слишком подозрительно, что столь свежее мясо вышло на секретную группировку. То же самое, если видишь добавляющуюся тебе в друзья практически свежую страницу, времени от момента создания которой буквально час-три, будто бы созданная для того, чтобы пробиться к тебе в закрытый профиль.       За два года Алиса превратилась из добродушной миловидной девчонки в бойца, который знает отныне достаточно много для выживания, а также некоторые секреты ведения боя, который знает каждый зеленый. конечно же, не обошлось и без практики: в связи с тем, что конфликт между странами перерос в войну на территории России, в которой проживала Алиса. Ей пару раз приходилось участвовать в ведении боевых действий. Да, так как она не числилась в какой-либо армии солдатом, пару раз приходилось поймать пулю и от своих. Конечно потом, разобравшись в ситуации, бравые ребята после очередного боя искренне извинялись перед девушкой и обеспечивали ей медицинскую помощь. А порой, если командир не жадный, перепадала миска горячей пищи с большим куском черного или ржаного хлеба, а солдаты мало когда жалели лично от себя что-то из боезапаса, потому с патронами проблем особо не было, точно также как и с парой гранат. Конечно же, отец не всегда узнавал о приключениях Алисы. Даже всё ещё не знает о том, что эта хитрая мелкая нахалка могла где-то хранить личный калаш, который она нашла в руках у мертвого бойца неизвестно чьей армии. Таила это все в секрете. Не было у девчонки желания, чтобы ее папаня вдруг понял, что все же в этом болоте Алиса увязла, и нашла в себе бойца, а не кого-либо еще. Ни художник, ни медик, ни кто либо еще. Калаш подавай - и все. Пусть знает только то, что она лишь переодически помогает солдатам, но уж точно не нашла свой смысл жизни в автомате, в звоне ударяющейся об асфальт гильзы, и в запахе напалма по утрам.       И вот, очередная перестрелка с участием Алисы увенчалась успехом, пусть она и отняла немало времени, если считать, начиная со шпионажа. Пара царапин от пуль, которые задели девушку, лишь "прочертив" по ней, были пустяковыми и совсем некритичными. Единственное, что стоило бы сделать точно, так это обработку этих пустяковых царапинок. Она попробует схитрить и уговорить солдат помочь ей в этом.       Алиса с поднятыми руками вышла из своего укрытия. Она не хотела, чтобы по ней открыли огонь - эти солдаты не знают, кто она, и представляет ли опасность для них, но вот выходя с поднятыми руками она хотя бы сможет выйти с ними на более мирный диалог. - Чей будешь?! - крикнул командир из-за баррикад, понимая, что в таком снаряжении их враги не ходят. - Ничья. - прозвучал голос еще пока юной дамы. - Я сама по себе, а так, по сути, за вас.       Солдаты неспешно опустили стволы. Им подобное казалось слишком подозрительным, но, раз уж командир вышел из укрытия и направился в сторону дамы, то стоит уподобиться ему. Алиса опустила арафатку на шею, чтобы она не закрывала половину лица, как это было всю перестрелку. Может, как раз из-за этого к Алисе обратились "чей", а не "чья". - Ну, могёшь. - умышленно искаверкал слово командир, подойдя ближе, не скрывая своего удивления тому факту, что так мощно отстреляться им помогла какая-то девчонка. - Мы планируем остаться в этом здании на денёк, конечно, после того как трупы уберем. Вон, проходи к костру, согрейся.       Алиса в ответ кивнула в знак благодарности за теплый прием. Она села у костра, точно также как и пара раненых солдат, которые уже занимались перевязкой своих ран. Алиса также решила заняться своими ранами: она, сев на колени, сняла рюкзак с плеч, после чего поставила его перед собой. Достав из него все необходимое для обработки ран, увлеклась процессом. Что ей так нравилось в кровавой месиловке - не понятно, но, как бы больно ни было, она с удовольствием залечивала любую свою рану. По этой причине, пусть и оберегала себя от ранений, получать их не боялась от слова совсем. Иначе бы она не обзавелась тем, что у нее есть в снаряжении, начиная от обшарпанного бронежилета 6б45 в городской зеленой цифре, который стащила где-то со склада врага, который, как догадывалась Алиса, скорее всего тоже был ими украден, ведь бронежилет был достаточно потрепанным. Взять его могли для того, чтобы вытащить из него бронепанели, которые обеспечивают высокий класс защиты, выдерживающий выстрел СВД или АКМ. Ну, и, помимо такой бесценной добычи, у Алисы были также стащенные откуда-то защита суставов, пусть они и разные, и, конечно же, шлем 6б26, в чехле, который имеет такую же расцветку, как и бронежилет. Далее говорить особо не о чем: китель и штаны имели расцветку "Сурпат", и, также, обычные военные старые берцы. Которые доставляли неудобства при ношении. Для весны, когда снег уже немного, да стаял, превращаясь в слякоть, это не самый лучший вариант маскировки, но и вариантов у дамы особо не было. Надо поблагодарить Всевышнего за то, что он послал ей хоть какую-то защиту, которая подходит для выживания в мире войны.       Вскоре закончив со своими ранениями, Алиса решила скоротать время чисткой калаша. Вдаваться в процесс сильно она не хотела, и потому при помощи шомпола прочистила только канал ствола, используя хлопчатобумажные патчи. - Эй, странница! - окликнул девушку командир, стоя у выхода. - Ну-к поди сюда.       Алиса отвлеклась от процесса, и, обернувшись на стоящего у двери мужчину, отложила занятие рядом с рюкзаком, предварительно убрав мелкие предметы в него, и только после этого подошла. Черт его знает, может тут клептоманы ее окружают! - Да? – спросила девушка, не подходя к командиру ближе, чем на полтора метра. - Давай сначала представлюсь. – начал тот, снимая ,с виду, новенький шлем и следом за ней черную балаклаву. – Командир Глушко, командую партизанским отрядом. А вас, мадам, как звать?             Перед Алисой предстал мужчина лет сорока, с едва ли видимой сединой в короткой щетине, которой еще далеко до бородки. Его глаза были изумрудного цвета, на свету костра переливающиеся теплыми оттенками. Волосы у этого мужчины были такие же короткие, как и на лице, что давало знать – он на этой войне не менее пары месяцев, а звание получил, скорее всего, в армии или полиции. - Меня зовут Алиса. – ответила она, сложив руки за спиной. - Хорошо, Алиса. Ты где калашем орудовать научилась? - Папа научил… - с необоснованным то ли смущением, то ли напряжением ответила Алиса, отводя в сторону свой взгляд.       Командир удивленно вскинул брови. - А где папа твой? В таком случае мне есть что обсудить с ним. И как ты оказалась в зоне ведения боевых действий??             Алиса уже ответа на этот вопрос не дала. Ответ командир получит сам с минуты на минуту. Он смотрел на девушку, которая, глядя куда-то в даль, неспешно пряталась за стеной у входной двери. Глушко в непонятках опустил одну бровь, что показывало его непонимание ситуации. Такая храбрая девчонка, а чего-то испугалась? Обернувшись назад и, посмотрев в место, куда предполагаемо смотрела их гостья. Командир увидел идущего в их сторону мужчину, который казался безоружным на первый взгляд. Для Глушко он был неизвестным, а вот Алиса пряталась, потому как узнала своего злобного отца, даже несмотря на то, что через туман его фигура только-только начинала виднеться.              Вскоре подойдя к командиру, Бертольд был остановлен им. - Куда вы, уважаемый? – поинтересовался командир, встав на проходе нежданного гостя. - За своей малявочкой. – злобно прошипел сквозь зубы Ганс, и, заведя руку за стену, где предполагаемо находилась ее дочь.       Он не прогадал. Схватив девчонку за ворот бронежилета, он вывел ее и поставил перед собой. Глушко уже не мешал. - Вот, нахалка, где ты! – нахмурился бепокойный отец, потрепав ту за шиворот, который ухватился. - Так, тише, мужик! – вмешался Глушко, расцепив в разные стороны Алису и Ганса. Вот смельчак… - Не ругайся! Ты ведь ее батька? Знал бы ты, как она нам сегодня помогла! Фашист уже почти всех моих ребят переубивал, а вот Алиса, словно Богом послана, пришла в самый тяжелый момент и практически без нашей помощи всех перестреляла! Ты даже не представляешь, возможно даже ушам не веришь, но сегодня она спасла не одну жизнь. Так что не тронь героиню сегодняшнего дня.             Глушко шутливо нахмурился, пригрозив пальцем Гансу. Алиса, конечно же, за все время болтовни успела заныкаться за одной из близ расположенных баррикад, откуда она выглядывала с опасением. «Ой дура-а-ак!» - подумала девушка, слушая хвальбу командира. Нет, ей было приятно слушать подобное, и особенно ей понравилось про «героиню сегодняшнего дня», но теперь Бертольд знает, что обещание, которое было дано Алисой о том, чтобы не открывать огня, нарушено. Дело пахнет керосином... Она уже думала, где будет искать место для своей могилы, думая, что папа ее прибъёт. По крайней мере, это была только ее мысль. На самом деле помимо отцовской злобы вечером Алису ждали и поощрения. Вот уж не мог он подумать, что его дочь так быстро освоится и уже будет практически в одиночку перебивать врагов. Пусть даже, что это был огромный риск и нарушение обещания. Очень серьезное нарушение, за которое он бы ей точно башку отвентил. - Хорошо, так и быть. – произнёс отец. Пристально глядя на свою дочь. В его глазах читалось больше спокойствие и задумчивость, нежели злоба. - Отлично! – на лице командира растянулась улыбка, уже неспешно направлялся тот- к костру. – Ну, что ж, скоро будет прием пищи. Приглашаю и вас на гречу с тушёнкой.             Ганс со вздохом перевел взгляд на костер. Рядом он увидел тот самый рюкзак и калаш, с рядом лежащим шомполом. Он не глуп, и потому догадаться, чьё это добро – труда не составило. Бертольд неспешно решил подойти к Алисе, которая все также тихо сидела на коленках за баррикадами. Обойдя умело сложенную груду для обороны позиции, мужчина сел на корточки перед своей дочерью, которая от незнания его намерений поджала ноги к себе и немного в опаске сжалась. - Это ведь ты все сама достала, без чьей-либо помощи? - спросил отец про снаряжение Алисы, прежде пристально разглядев её находки, и в целом то, что она имеет у себя, но ответ на поставленный вопрос не поступил.       В ответ девушка с неуверенностью кивнула. Её ответ только больше раскрывал тот факт, что обещание нарушено, и, судя по всему, нарушено очень давно, что Ганс подметил для себя только мысленно. Но и ругать он ее особо уже не хотел: его впечатлили достижения дочери, и отбить у нее этот энтузиазм он точно не хотел. - Ты, конечно, зараза, раз скрывала от меня это всё... Но ты молодец. Меня это впечатлило. Мало того, что умело скрывала от меня это все, так еще и какие вещи достала. Могу смело сказать, что ты уже готова к тому, для чего я тебя обучал.       Алиса через пару секунд после слов Бертольда улыбнулась, расслабившись и отпустив свои ноги. - Спасибо. - прозвучало тихо со стороны дочери, которая в свою очередь ловко встала с места и подошла к костру, к которому жестом руки подозвал рядом сидящий Глушко, во второй руке которого уже была посуда для полевого приема пищи.       Ганс со вздохом проводил дочь взглядом, наблюдая, как та садится у костра и, сложив свои вещи в рюкзак, охотно принимает миску с горячей кашей из рук командира. Ну что ж, Бертольду не остаётся ничего более, кроме как присоединиться к трапезе, и ответить на интересующие вопросы командира Глушко, а также поближе познакомиться с ним...