Last Hope - Последняя надежда

Мне было тяжело идти по этим пустынным улицам, брести по городу, который процветал во времена моего далекого детства, а сейчас представлял собой худшее место на планете. Все началось здесь, когда нам предложили мир, предложили будущее. И здесь же все закончилось. Правительство забыло о нас, да и что могла бы сделать власть сейчас? После Нашествия каждый начал воевать сам за себя, мы пришли к единству, уровнялись в условиях, спустились на низшую ступень эволюции. Время повернулось вспять, ведь мы не приняли своего предназначения. Я знал, что здесь, в этом мире, мне больше делать нечего. Его судьба была решена, а моя нет. Вдруг мои надежды окажутся не без оснований? Земля была влажной. Не пройдет и десятка кислотных дождей повышенной активности, как все вокруг начнет превращаться в болото с трясиной. Я поставил рюкзак на землю и старательно сделал небольшое углубление в почве. Затем отыскал несколько камней от разбитого асфальта на главной улице. Я боялся быть сентиментальным, но никто вокруг не смог бы разглядеть моих слез. Все, кто лежал в близком расстоянии от меня были мертвы. А живых этот город держал только за периметром из ограждений, вблизи огня и света. Сжав зубы, я вставил табличку в собственноручно выкопанную ямку и кивнул дому в знак прощания. Мне казалось, что памятное надгробие было живым и еще на протяжении нескольких миль смотрело мне в спину своей надписью, начертанной черным углём. «Чарли Вуд, с наилучшими воспоминаниями о человечестве». * * * Костёр мерно потрескивал в такт уходящему дню. Хворост горел хорошо, ломкие ветви с каждой секундой все сильнее охватывались ярким пламенем. Резкий порыв ветра встревожил огонь, тот плавно качнулся в сторону и вернулся обратно в привычный ритм. Близилась вторая зима времен новой эпохи. Не каждый мог поверить в то, что прежнего мира не существует, но зато каждый ощущал влияние новых законов на себе. Восстановить экономику и социальную структуру после Нашествия оказалось невозможным. Страх и голод открыли перед людьми куда более жесткий мир. Города разрушены, связь со многими континентами утеряна, что ждать от следующего дня неизвестно. Хейли поежилась, сидя на поваленном дереве, и застегнула верхнюю пуговицу на парке. Колючий серебристый шарф целиком накрывал жидкие пепельные волосы. Видимыми оставались только светло-серые глаза, в которых ровно плясали огоньки от костра. Девочка чихнула и в ту же секунду ловко провела замерзшей рукой по носу. Болеть было страшно, медикаментов не хватает, а до ближайшего населенного пункта еще добрая сотня километров. Сейчас вокруг простиралось бескрайнее поле, трава которого изредка утопала в грязи новоявленных болот, а с правой стороны виднелся редкий лес. Живот болезненно свело то ли от усиленного чувства голода, то ли от утренних консервов с говядиной. Хейли плохо питалась для своего возраста. Ей недавно стукнуло двенадцать. * * * - Тебе нужно заканчивать жить реалиями прошлого. То, чему нас учили в детстве, с каждым днем приобретает багровый оттенок, пока окончательно не перерастает в собственную кровь на наших руках. Мы губим себя, пытаясь спасти других, считая, что это делает нас людьми. Запомни, Чарльз, - его рука крепко сжала мое запястье, впиваясь длинными ногтями в выпирающие вены – в сегодняшнем мире люди те, кто жертвует другими во имя собственной жизни. Только пройдя эту ступень, мы сможем гарантировать счастливое забвение в будущем. Еще несколько долгих мгновений Тайлер не отпускал меня, ища во взгляде поддержку собственных слов и выбора. В воздухе зависло прерывистое дыхание и биение сердца, удары которого постепенно перерастали в отдаляющийся пульс в перепонках. Лишь тихий голос со стороны выхода вернул нас к реальности. - Они уехали, можно выходить, - тихо прошептала светловолосая девочка, поднимая маску и устремляя на нас свои голубые глаза, полные горя. Боли, которая не находила выхода в плаче, которая засела глубоко и пожирала изнутри.