О главной человеческой слабости

Игорь сидит в баре и в данный момент опрокидывает в себя очередную рюмку водки. Он не алкаш, ни в коем случае. Пьёт исключительно по праздникам за одним столом с семейством Прокопенко за их здоровье. Одно неожиданное обстоятельство толкнуло Грома на одиночное пьянство: несколько недель назад ему для дела пришлось проконсультироваться со специалистом в области IT-технологий, да не с каким-нибудь — а с самим миллиардером Сергеем Разумовским. Впрочем, тот оказался открытым и добродушным человеком, чем сразу завоевал внимание грозного майора. И как бы он не уговаривал себя, что это просто симпатия к приятному умному человеку, а румянец на щеках сам выступал при виде рыжей макушки, а в районе живота разливалось приятное тепло. Игорь был вынужден признаться себе, что втюрился по уши в самого медийного человека в стране, по которому сохла каждая девчонка с доступом в Интернет — собственно, это обстоятельство и не нравилось Грому. Хотя если так подумать, то, даже имея такую толпу поклонников, Разумовский всегда был один и на фотографиях, и на встречах. Может, упорно скрывал свою личную жизнь, но Игорь, как следователь со стажем, по небольшому анализу его поведения и жилища сделал вывод, что тот действительно одинок. Однако никакие логические выводы не помогут, когда есть собственные загоны, неуверенность, подкреплённая небольшим и неудачным опытом в отношениях, и желание выпить. Вот поэтому Гром и изображает из себя романтического героя с печальной судьбой, осушая новую рюмку. Как-то он слегка перестарался со страданиями, потому что начало клонить в сон, да и состояние овоща постепенно подкрадывалось. Тут перед его носом материализовался какой-то яркий шот с резким запахом, который должен был его «хорошенько взбодрить», как уверял бармен. Шот отправился в жертву богу любви, а тот взамен наградил энергией и каким-то чувством лёгкого безрассудства. Внезапно идея пойти прямо сейчас к Разумовскому и вывалить все чувства как на духу показалась не такой уж и плохой, а после ещё одного шота — совсем уж прекрасной. Полночь и неспособность объяснить причину прихода Разумовского почему-то совсем не напугали, а даже наоборот — голос в трубке старой Нокии был очень приветливым и вполне себе бодрым. Дошёл до здания Гром быстрым шагом и в приподнятом настроении, будто и не пил вовсе — уверенность в собственных силах сейчас была его двигателем, активно работавшем на топливе из шота. В холле было темно, но, как только Игорь ступил за порог, на экране с пожеланием доброй ночи появилась ИИ Марго, осветив дорогу до лифта, и мужчина от неожиданности и яркого света врезался в колонну. На вопрос: «Не нужна ли вам медицинская помощь?», Игорь только отмахнулся и уже чуть менее уверенным шагом направился к лифту. Удар о бетон как-то сбил всё мысли и насыпал каменной пыли в слаженный механизм внутреннего двигателя. Игорь силился вспомнить причину всего прихода, но к сожалению (а может, к счастью?) у него это так и не вышло. Взгляд упал на электронные часы в лифте. «0:24» почему-то в этот момент его очень напрягло, и он решил, что такая поздняя встреча (ещё и когда не помнишь, зачем приходил!) очень бестактна и некрасива. Но двери лифта отворились, и ему пришлось идти вперёд. Разумовский сидел на диване в своём кабинете, который был погружён в таинственный полумрак. Гром открыл стеклянные двери и сделал несколько шагов, как его застал удивлённый взгляд. — Добрый вечер, Игорь. Я надеюсь, ничего не случилось? Одного факта, что Сергей сидел перед ним в халате, в темноте, закинув ногу на ногу, было достаточно, чтобы размазать Грома по стенке, но к этому всему добавился ещё и невероятно нежный, просто бархатный голос хозяина, что у Игоря внутри прошла волна возбуждения и он невольно остановился. — Игорь? Что с вами? — Сергей приподнялся с дивана и устремил обеспокоенный взгляд на замеревшего гостя. — Да всё нормально, — Гром отмахнулся, — просто... — Что «просто» он пытался придумать, пока шёл до дивана, но у него это так и не вышло. — Просто, — подытожил он, плюхнувшись на другой край. — Вы не по работе? — Не, там мы всё раскрыли. Я это... в целом хотел сказать, ну, типа, спасибо, за то, что вы делаете. Вон какую сеть отгрохали, людям помогаете, вы человек такой — прям вообще. — Он сжал кулак и немного потряс им, выражая уважение к достижениям собеседника. Сергей мило улыбнулся и убрал прядь волос за ухо, хотя она снова вылетела. Игорю в темноте даже показалось, что он покраснел. От этой картины он вовсю был готов выть на Луну, лишь бы ему дали коснуться этой пунцовой мордашки. Но он вспомнил про позднее время (хотя собеседник его не гнал, а, казалось даже, наоборот был рад его присутствию) и взял себя в руки. — Знаете, я пойду наверное... — Выпитый алкоголь решил напомнить о себе, и резкий подъём только вскружил голову, да так, что Гром чуть не упал (кепка всё же полетела на пол), если бы ему на встречу не кинулся Разумовский. — Куда вы в таком состоянии пойдёте? Сергей схватил его за плечи, в то время как руки самого Игоря легли ему на предплечья и немного стянули халат, оголяя худые плечи и усыпанные веснушками ключицы. Теперь свет ночного города из окна падал на его лицо, и Гром увидел его смущённый взгляд и — точно! — румянец на щеках. От этого вида у него перехватило дыхание, и резко вспомнилась причина прихода. — Какой ты красивый... — прошептал Игорь, глядя на стеснённого парня снизу вверх. — Я?... — Ну не я же. — Может, и ты... Это стало последней каплей. Игорь резко подался вперёд и объединил их губы в поцелуе, попутно обхватив лицо Серёжи руками. Тот стал активно отвечать, и тогда Игорь позволил себе ещё одну шалость и опрокинул его на диван, не разрывая поцелуя. Он так забылся в этих нежных, мягких губах, что упустил момент, когда в его рот проник юркий влажный язык и стал изучать его собственный. Он тоже быстро сообразил и позволил языкам сплестись в жарком танце. Вскоре воздуха стало не хватать, и Игорь отстранился, но не слишком далеко, чтобы горячее дыхание обжигало щёку Серёжи. — А я смотрю, ты долго готовился, прежде чем идти сюда, — улыбнулся тот, слыша запах алкоголя от Игоря и стараясь отдышаться. Гром вдруг посмотрел на него очень серьёзно. — Можно, я тебя поцелую? — Нельзя, — усмехнулся тот. — Почему? — Игорь удивился по-детски наивно. — Потому что уже поцеловал. — А ты не против? — Нет. — А можно ещё? — Можно. — В глазах блеснул азарт. Тогда Игорь мазнул губами по губам Серёжи и сразу же отправился изучать шею, почувствовав, как Серёжа вздрогнул. Поцеловал кадык, который тут же изменил своё положение, влажным языком прошёлся по разгорячённой коже до ключицы, начал её выцеловывать. Рукой откинул верх халата и открыл доступ к груди. Усыпал её дорожкой из поцелуев, наслаждаясь тем, как она нервно вздымается под ним. Медленно обвёл вокруг сосков круги языком и обхватил губами один из них, начав посасывать — тут с Разумовским произошло что-то невероятное. Он впился одной рукой, которой до этого обнимал Игоря со спины, ему в волосы и тихонько простонал. У Грома от этого внутри всё перетянуло, и он начал не стесняясь сосать, вылизывать и даже чуть прикусывать зубами — лишь бы вытянуть ещё сладкий для ушей звук. Тот с охотой отозвался на его нехитрые просьбы и ещё раз простонал, уже громче и развязнее. Тогда Игорь принялся за второй сосок, но Разумовский прижался к нему ближе, и он почувствовал упирающийся в собственное возбуждение член. Серёжа притянул его повыше и отрывисто, с мольбой выдохнул прямо в ухо: — Пойдём в спальню? Предложение, от которого невозможно отказаться, особенно в ситуации, когда под тобой стонет твоя главная мечта последних недель, а внутри плещется некоторое количество алкоголя. Игорь ещё раз поцеловал часто вздымающуюся грудь, наслаждаясь вкусом нежной кожи и приподнялся, помогая разнеженному Серёже встать. Движения того были настолько невесомыми и плавными, что создавалось впечатление, будто пьяным и по уши влюблённым был именно он. Хотя, если бы второй пункт не подходил, пустил бы он к себе поздно ночью бухого, едва знакомого мужчину, который ещё и полез целоваться? Они поднялись с дивана. Серёжа взял Игоря за руку и начал двигаться спиной к дверям, не спуская опьянённого взгляда с Грома. Тот послушно следовал: сейчас он, как преданный пёс, пошёл бы за хозяином на край света и даже дальше. Но вот Серёжа споткнулся о ступеньку перед дверями и чуть не упал, если бы Игорь не подхватил его за талию. Разумовский слегка перепугался от такой неожиданности, но прежний взгляд вернулся очень быстро. — Такие сильные руки. — Он огладил мыщцы Игоря, пускай и пока через куртку. — Что ещё умеют эти руки? — Скоро узнаешь. Глаза Серёжи вновь вспыхнули азартом. Он выпутался из игоревых рук и бегом понёсся к своей комнате, благо, она была на этом же этаже. Игорь удивился перемене, но побежал за ним. *** На утро Игорь чувствовал только головную боль и желание самовыпилиться. Мозг будто стал огромным каньоном, куда провалились все воспоминания не только за прошедшую ночь, но и за всю жизнь в принципе. Дионис явно отстëгивал Афродите и Купидону процент за то, что те своими силами увеличивали количество его последователей. А мог бы и похмелье поменьше сделать, урод греческий. Гром с трудом уселся на кровать, и в этот момент словно в ответ на его мольбы на плечо легла рука. Игорь обернулся с лицом самого недовольного в мире человека, но оно тут же стало изумлëнным и покрылось румянцем: перед ним стоял Разумовский — тот самый, его запретная мечта! — в одном халате, с улыбкой протягивающий ему таблетку и стакан воды. Гром попытался сформулировать мысли, но самое адекватное, что у него вышло, это нечленораздельное мычание. Сергей в ответ засмеялся. — Возьми, — он протянул таблетку ещё ближе. — Ты, кажется, вчера перебрал немного. — А я... где?... кто я?.. Гром всё же взял таблетку, залпом осушил стакан воды, оставил на столике рядом, пощупал себя на всякий случай, чтобы убедиться, что не спит и что вообще существует. Оглядел себя (а где одежда?), комнату и сделал вывод, что он действительно не у себя дома. Не у себя, значит, у... — Самый потрясающий мужчина на планете Земля, — воодушевлённо ответил Сергей, присаживаясь рядом. Воспоминания потихоньку начали возвращаться. Перед глазами резко предстала картина выгибающегося и сладко стонущего под Игорем Сергея. Гром в секунду стал краснее помидора. — Сергей... — начал, сбился, помолчал. Поймал чуть поникший взгляд напротив. — Серёжа. — Взгляд стал веселее. — Я уточнить должен. Всё нормально? Ты не хочешь на меня... ну типа... заявление написать? — Нет. Я бы мог вызвать охрану в случае чего, — сказал Разумовский уверенно. — А ты не хотел?.. — Да ты чë говоришь, я очень хотел! — вырвалось у Игоря даже слишком быстро, из-за чего ему снова стало стыдно. Разумовский хитро улыбнулся. — Значит, никаких заявлений не надо. — Значит, не надо, — повторил Игорь, всё ещё переваривая случившееся. Посидели так минуту, в молчании и задумчивости — вообще-то думал-думал только Игорь, Серёжа же заинтересованно следил за сменой эмоций на его лице, — и Игорь решил, что думать уже поздно. Повалил Серёжу на кровать, покрывая поцелуями и отпуская события на самотëк.