Пан или пропал.

А нас поведут на обед, я открою тебе секрет Её искать где-то смысла нет Потому что любовь повсюду В каждой клетке, в каждом звуке В истошном крике, в водосточном люке Любви нет только в фильмах про любовь В твоём ноутбуке — Ты Ран, верно? — Усаги оказывается рядом, стоит только Хьюге показаться на улице. Мельком в голове пробегает мысль о том, что ей вполне хватит одного опоссума, вторую она точно спасать не захочет. И не сможет. На неё уже нацелены боевики, а против них Ран не пойдёт, даже с Нираги за спиной, особенно, если учесть, что Нираги сам нацелен на бедняжку-кролика. — Да, а ты Юзуха. — Ран не спрашивает — утверждает. Она слышала их разговор и имена. Большего ей не нужно. Да Хьюге и имя-то этого кролика не нужно, но оно почему-то отпечаталось в памяти. Возможно, это из-за уж слишком частых происшествий с ней в главной роли. — Ты в хороших отношениях с Нираги. — констатирует девушка, активно делая вид, что её это ничуть не волнует и она просто подмечает очевидное. Однако, судя по тону Усаги, она планирует серьёзный допрос про Сугуру, с открытыми оскорблениями последнего. — Как тебе удалось, он же омерз… — Ну-ка! — Ран возмущённо затыкает ладонью рот Усаги, замечая в опасной близости от них одного из боевиков. Он, очевидно, может рассказать обо всем самому Сугуру, а тот мальчик не способный на человеческие разговоры и решает все не самым гуманным образом. Не хотелось бы, чтобы из-за глупого кролика у самой Ран испортились отношения с тем, кто может обеспечить защиту. А ещё Нираги после этого может устроить и кролику, и ее спутнику большие проблемы, которые Ран не придётся разгребать, но они вызовут волну паники на Пляже и, очевидно, за счёт Нираги втянут и Хьюгу. А быть участником разборок ни сегодня, ни ближайшие пару сотен лет, девушке не хочется, от слова совсем. Юзуха легонько прикусывает палец, заставляя Хьюгу фыркнуть и отдернуть руку, вытирая о купальник проходящей мимо женщины. Та даже не оборачивается, слишком увлечённая своим спутником. А Юзуха удивлённо приподнимает брови. Теперь она, определённо, будет осторожничать, проходя мимо Ран. — Не кусайся. — девушка делает очередной глоток, стирая произошедшее из памяти. — Мы друзья с детства, и он не со всеми так себя ведет. В голове всплыли недавние события. Тогда Нираги был не таким буйным и нестабильным. Ладно, нестабильный он всегда, просто в тот раз это так сильно не появлялось. Все думают, что он всегда был садистом. Но до переломного момента Нираги был хорошим, как бы по-детски наивно не звучали эти слова. Общество его раздавило, а когда он понял, что скоро окончательно сломается — когда родители заставили Ран переехать в Йокогаму, оставляя свою жизнь в Токио, — тогда Нираги выбрал ломать других, чтобы его самого не сломали вновь. И, кажется, об этом знала только Ран, как и о том Нираги из старшей школы. — О, вы обе вместе! — рядом оказывается ещё одна девушка. Она намного выше Ран, и это заставляет позорно поднять голову вверх, чтобы встретиться с ней взглядами. Но даже это не заставляет Хьюгу почувствовать себя уязвленной. — Ран, верно? Я хотела с тобой познакомиться… — Я не знаю кто ты. — выдыхает Ран, осознавая, что отвертеться от двух особ не получится. Именно поэтому она достает сигарету, морально готовясь в длинному диалогу. — Куина. — она улыбается и заводит диалог о чем-то неважном. Ран отвечает сдержанно и бросается сухими клише, пытаясь разобраться, что же этим девушкам от неё нужно. Если с Усаги было проще, то Куина… она, казалось, искренне хотела завести дружбу с Хьюгой. И, пожалуй, именно это заставляло наконец-то ответить нормально и перевести диалог в иное русло. Ран знала, что однажды это аукнется и, возможно, Куина не так проста, как кажется. Сам факт того, что именно эта девушка часто была замечена с Чишией уже навевал на определённые мысли, главной из которых были их отношения. Шунтаро не был похож на человека, который добровольно вступит в какие-либо отношения в условиях гетто, но Куина и Чишия были близки. И это заставляло поломать мозги. — Так вы встречаетесь? — наконец-то задаёт интересующий вопрос Куина. Конечно, именно к этому все и шло. Весь диалог, начавшийся из-за Усаги и подхваченный Куиной, при любом раскладе вёл к раскрытию карт отношений Нираги и Ран. Отношений, который, к слову, и в помине не было. — Или он удерживает тебя силой? Ран не смущается, хотя внутри таракашки позорно подняли белый флаг и залились горькими слезами, ностальгируя по старым временам с Нираги. Да, времена были хорошие, если забыть про психические травмы, боль и травмирующую расшатанную нервную систему больную любовь двух подростков, заклеенную пластырем со зверьком (Ран до сих пор хранит один такой в кармане), в тщетных надеждах, что не расклеится. Расклеилось-таки и больше вряд ли когда-то склеится вновь. Если только в ход не пустить пластырь с волком. — В старшей школе были близки. — просто отвечает Хьюга, не глядя на собеседниц. Она снова вдыхает дым глубоко, позволяя проглотить лёгкие. Она в любом случае умрет, так кого должно волновать когда? Сегодня, завтра, через пять секунд. Итог будет один. И с чего это Хикари решила, что Нираги стал бы кого-то силой удерживать? Или стал бы… над этим определённо стоит подумать на досуге. — Близки? — Куина приподнимает бровь, непонимающе глядя на Ран. — Близки. — подтверждает Хьюга, давая понять, что диалог окончен. И спешит уйти от девушек. К счастью, на другом конце бассейна Аика машет рукой, подзывая к себе. В её руке сверкает коктейль синеватого оттенка под цвет бикини, а на губах сияет улыбка. Быстро же она приспособилась к новой жизни. На удивление, опоссум находится в компании Самуры, и это заставляет переключить свои мысли в иное русло. Ни Юзуха, ни тем более Куина не пытаются остановить девушку. Вот только, они думают, что это больная тема для Ран. На деле же все куда проще, Хьюга не желает раскрываться незнакомым людям. Будь на месте них Чишия, Такатора (а такое тоже возможно) или малышка-опоссум, Ран бы выдала чуть больше правдивой информации, чтобы закрепить свое шаткое положение хорошей девочки и в будущем выжить за счёт них. — Хьюга-сэмпай! — Аика улыбается счастливо и протягивает бокал с такой же голубоватой жидкостью. И где они только сколько гадости алкогольной берут, чтобы весь пляж споить? Хотя, может быть и не алкогольной. — С каких пор вы двое тусуетесь вместе? — Ран делает несколько больших глотков. И правда. Безалкогольное нечто оказывается приятным на вкус, отдающим чем-то смутно знакомым. Чем-то из реального мира. — О, Такатора-сэмпай предложил мне защиту здесь и… — улыбающаяся Аика выглядела чертовски мило и, кажется, Ран начала понимать причину столько резкой смены приоритетов. И девушке это совсем-совсем не нравилось. В прочем, лучше уж Такатора, чем кто-либо из тех, страдающих кретинизмом боевиков. А опоссум продолжала щебетать, будто это не её вчера пытались убить, и это не она вчера билась в истерике. — Ты буквально вчера хотел её убить, разве нет? — Больше не хочу. Ран стояла подперев стенку, пока Такатора и Аика вещали на тему музыки. Хьюга до последнего старалась не замечать смотрящего на неё из противоположного угла Чишию. Музыка окружала их обоих. В уши влетали знакомые слова, задерживаясь в голове лишь на секунду, чтобы их заменила следующая партия бессмысленного текста. Сердце замирало при столкновении взглядов, заставляя понять. Что-то было не так. Чишия смотрел по-другому. Раньше его взгляд, заставляющий чувствовать себя самым жалким жуком, которого вот-вот раздавят, казался высокомерным, а сейчас… Ран совсем не могла понять его. Если Нираги всегда смотрел на неё, как на равную, а Аика, как на божество, то Чишия сейчас смешал все варианты, будто девушка сотворила невозможное и вернула всех в привычный Токио, но при этом написала слово «жизнь» с тремя ошибками. Хьюге это совсем не нравилось. — Не устала от этих переглядок? — Аика испуганно пищит, когда ее отталкивает в сторону Нираги. Дуло винтовки привычно касается подбородка, а металл приятно охлаждает кожу, успевшую зажечься за пару секунд и потухнуть так же быстро. И что ж ему так нравится всем угрожать? Само огнестрельное уже кажется чем-то родным, намного роднее здешнего Нираги, но Ран в этом не признается. Впрочем, некому и признаться. — Нет. Мои глаза чувствуют себя просто прекрасно. — Ран расслабленно улыбается и в знак приветствия кивает Агуни, который почему-то стоит рядом. Как и трое боевиков, имена которых Ран даже знать не хочет. Неужели боссу боевиков что-то понадобилось от какого-то номера сорок три. — Я могу оставить его с тобой, чтобы он не натворил ничего? — Ран истерично хохотнула, не до конца осознав смысл сказанного. Агуни смотрит серьёзно, это напрягает. Он правда думает, что Хьюга остановит безумного парня с винтовкой? Нет, она, конечно, может, учитывая недавние события, но… что? — Да, конечно. — слова срываются с губ раньше, чем мозг осознает всю абсурдность ситуации и на секунду девушка задумывается: не шутка ли все это? Агуни кивает и удаляется, усмехаясь незаметно. Все-таки, не всегда идеи Нираги безумны и глупы, иногда вполне себе сносные, особенно, чтобы проверить новенькую и занять этого оболтуса хоть чем-то. — Итак, Нираги, объяснишь? — Ран отталкивает винтовку, отчего та чуть не выскальзывает из его рук. — Ты портишь его репутацию. — раздаётся бархатный голос. Рядом останавливается Шунтаро, по-лисьи щурясь. — Могу испортить и твою. — парирует Ран, не глядя на него. Они оба начинают раздражать, причём одинаково. Нираги, тыкающий винтовкой во все, что движется, и высокомерно смотрящий Чишия, который резко меняет смыслы своих взглядов (потому что остальная часть лица, видимо, совсем не отзывается) — вот она, обратная сторона медали Пляжа. — Чего тебе тут надо? — Нираги агрессивно скалится, наклоняясь к Шунтаро. Даже Аика устало закатывает глаза и пытается утянуть Ран в танцующую толпу, чтобы хоть немного снять напряжение. И Хьюга поддаётся, не замечая две пары любопытных глаз.