салюты были фоном;

Спать с кем-то в одной кровати странно, но, пожалуй, все же не так странно, как просыпаться и не торопиться побыстрее выкинуть из постели женщину, лежащую на другой подушке. Еще больше странности добавляет тот факт, что он оказался с кем-то в одной кровати не потому, что накануне они здесь же занимались сексом. И все же эту новую ситуацию его сонный мозг не воспринимает в штыки. В лицо лезет копна кудрявых белых волос, когда Деймон придвигается ближе к Лейне и тщетно пытается уткнуться носом ей в плечо. Она что-то нечленораздельно мычит, зарываясь под одеяло разве что не с головой, и он окончательно просыпается от ее попытки перевернуться на другой бок. — Который час? — сонно уточняет она, закидывая руку ему на шею. — Без понятия. Лейна прижимается к нему и то ли старается выкроить еще несколько минут сна, то ли решает окончательно задвинуть все планы на день, потому что не распахивает глаза и не принимается судорожно собираться. И это странное чувство, но Деймон ловит себя на том, что ему это нравится. Нравится лежать рядом с женщиной, переплетя с ней ноги, и чувствовать ее дыхание в основании собственной шеи. Нравится не потому, что у них будет секс, не потому, что он пьян и в отчаянии нуждается в утешении, а потому что вот она — просто есть, просто ищет его близости. Он утыкается носом в ее макушку, ведет фалангами пальцев по ее плечу, и она чуть вздрагивает, начиная смеяться, когда он касается ее бока. — Перестань, — тянет Лейна, открывая глаза и отталкивая его от себя в грудь. Она улыбается, перехватывает его взгляд, и он вдруг не понимает, что пошло не так. В какой момент ему вдруг захотелось делить с кем-то кровать, в которой он будет всего лишь спать? В какой момент ему захотелось подмечать малейшие детали и обращаться с ней нежнее не чтобы соблазнить, а чтобы показать ее значимость? В какой момент он начал понимать собственного отца? — Мы куда-то опаздываем уже, да? — уточняет она, заметив ее задумчивый взгляд. Деймон хмыкает, гладит ее большим пальцем по щеке и говорит: — Еще пару минут, ладно? — Что, не выспался? — подначивает, ерничает, но он чикает кончиком носа по ее щеке, чем застает ее врасплох. — Ты чего? — Хочу запомнить этот момент. Момент, когда в нем что-то изменилось. Момент, когда вся его жизненная философия о том, что брак — лишь выгодная сделка, а женщина нужна для удовлетворения сиюминутных потребностей, потерпела крушение. Лейна накрывает его рот ладонью и почти назидательно произносит: — У меня изо рта воняет, давай без мерзких утренних поцелуев? Это вызывает непроизвольную усмешку, но он кивает, соглашаясь. Притягивает ее к себе ближе, и ее кудрявые пышные волосы снова лезут ему в лицо. Лейна хаотично гладит его по груди, потом по спине, и ее близость, конечно, пьянит, но он обращает больше внимания на то, что внутри что-то меняется и разве что не урчит довольно, а не на то, как привычно возбуждается от ее близости. Она зарывается пальцами в его волосы на затылке, закидывает ногу ему на бедро и звучит почти призывно, уточняя: — Так сколько, говоришь, у нас есть времени? Деймон тянется за часами, придерживая Лейну за бедро, и недовольно фыркает, сопроводив это хлопком по ее заднице. — Мы проспали, так что пора вставать. — Сильно проспали? — Твоя мать меня убьет. Лейна смеется, на какое-то мгновение-другое оказывается сверху на нем, игриво касается ладонью щеки, а потом уже соскальзывает и направляется в сторону ванной. — Тогда лучше не злить ее еще больше. Деймон ловит себя на тупом, но таком важном осознании, смотря ей вслед: он был полнейшим идиотом, недооценивая роль женщины, а отец — его скучный отец-однолюб — точно разбирался в жизни намного лучше него. И похоже, что Лейна Веларион привязывает его к себе так сильно, что не отвязаться и не уйти. Не то чтобы он хочет от нее уходить.