Операция «Уэнклер»

      Йоко всегда была свахой.       Или, по крайней мере, считала должным таковой быть.       Уже в семь лет она позиционировала себя как эмпат отношений: у нее была чуйка на людей, которые во что бы то ни стало должны быть вместе. Ну, во всяком случае, так казалось маленькой вампирше. Вероятно, все началось с постоянных слез ее двоюродной сестры — и близкой подруги по совместительству. Когда бедная Кристина плакала из-за сильной ссоры с парнем, которая привела в итоге к расставанию, Танака уже во всю соображала, как прекратить этот стыд, ведь она-то знала, что эти двое созданы друг для друга, и порвать так глупо было бы просто нелепо. Через пару дней, вампиренок выпросилась на ночёвку к Тине, там же подложила ей на кровать розу и открытку от, якобы, ее молодого человека, пока сестра была на учебе. Конечно, кто бы мог сомневаться, что они в итоге помирились и даже через несколько лет поженились. Но парень, будучи в осознанном возрасте, все ещё задавался вопросом, чего же он такого сделал, что заслужил извинения своей любимой кровопийцы.       В десять лет она подстроила свиданку для школьных друзей в своем собственном доме. Бедный мальчик-сирена никак не мог всучить любовный подарок своей лучшей подружке-вампиру, ведь боялся, что она отвергнет его. Землячка Танаки же наоборот ждала от парнишки первых шагов. Йоко порядком наскучило метаться меж двух огней и слышать от каждого вздохи о несчастной детской любви, поэтому она просто позвала их обоих к себе в поместье, но не удосужилась уточнить, что время с ними проводить не собирается. Когда они пришли, Танака заперла дверь своей комнаты и со смехом пролепетала, что у них есть три часа на свои делишки. И, конечно, они сошлись.       Так было со многими ее знакомыми, которые никак не могли своими мозгами допереть до того, как и когда нужно признаваться партнёрам. Йоко чесалась от возмущения, когда видела, что люди не вместе, хотя мечтают об этом всей своей влюбленной натурой. И считала своим долгом соединять сердца воедино. За это ее даже прозвали Амуром.       В четырнадцать лет она конкретно разошлась: после того, как все поняли, что Йоко сводит людей самыми разными способами и довольно эффективно (9к10), к ней стали обращаться за помощью за определенную плату. Не так она представляла себе свой первый заработок, но чего ни сделаешь ради любви! На самом деле, это было не так уж легко: Танаке приходилось по-особенному изгаляться, чтобы подстраивать людям свидания или моменты, которые требовали от нее заказчики. Но видеть пар счастливыми после выполнения задачи было для нее гордостью.       Именно поэтому в шестнадцать лет, в старшей школе Невермор, расхаживая из одной стороны библиотеки в другую в своих любимых кроссовках на платформе, она с полным недоумением рассказывает своей лучшей подруге, как ее раздражает поведение двух девушек, которые обязаны быть вместе.       — Энид не признает этого, но Уэнсдей буквально пожирает ее глазами! — восклицает она слишком громко для библиотеки, от чего небольшое количество учеников сидящих в читальном зале цокают себе под нос, но той, кажется, плевать на недовольство остальных изгоев. — А Энид краснеет от ее комплиментов, вечно защищает ее, готова горы свернуть ради того, чтобы хоть как-то помочь с ее детективными делишками. Но они все ещё не вместе! Как можно быть такими тупыми?       — Почему это тебя так заботит? — с лёгкой улыбкой спрашивает сирена, выписывая из книги по зоологии материал для доклада. Ее забавляло отношение Йоко к друзьям, но иногда ей казалось, что Танака одержима подобным замешательством. — Это их проблемы, что они не могут понять друг друга.       — Да потому что… потому что они клише! Обычное клише, которое должно быть вместе!       — А ты прям разбираешься в отношениях, я смотрю, — она исподлобья наблюдает за Йоко, которая все еще не прекращала метаться туда-сюда, вскидывая руки на весь абсурд ситуации, и играет бровями, когда ловит взгляд вампирши.       — Был свой опыт, — кивает она и со вздохом все же плюхается на скамейку, вспоминая всех нормисов и ненормисов, которых она когда-либо свела. — Тяжело это признавать, но нам надо что-то делать.       Дивина кивает на ее слова, но только потом до нее доходит осознание, что это было не очередное недовольство, а уже целый совет по сведению этих недоумков. И касается он их обеих.       — Нам? — Искренне удивляется Дивина, громко шепча. Она мотает головой. — Ну уж нет… Я пас.       — Слушай, я бы сделала все сама, но с этой чертовкой Уэнсдей никогда не знаешь, когда в твою спину прилетит нож, — да, действительно, Йоко не впервой бегать от Уэнсдей и ее желания уничтожить бессмертную. Где-то на двери ее комнаты висит плакат с Мэрлином Мэнсоном, который умело закрывает проплешины в дереве, оставленные острыми кинжалами. Мораль: иногда приходится идти на риски — особенно, если это касается твоих друзей.       — Из-за того, что ты не хочешь, чтобы тебя хоронили в одиночку, я должна участвовать в твоей авантюре?       Йоко закатывает глаза и подсаживается ближе к сирене. Она знает, что Дивина согласится, но для этого нужно быть настойчивее. И всячески пояснять, что без помощи подруги она не справится.       — Рыбка, мне лишь надо, чтобы у меня была возможность не спалиться перед самим Дьяволом. А вдвоем это устроить гораздо проще.       — Да уж, мышка, — передразнивает девушка Йоко. Запах крови и роз заполняет ее гортань, и приходится тяжело выдохнуть, чтобы настроиться на продолжение разговора с так близко сидячей вампиршей. Этот запах все время сводит ее с ума. — Я боюсь связываться с Аддамс. Последний раз, когда я пошутила над Уэнсдей, она показала мне могильную яму, в которую бросит меня, если я снова как-то не так к ней обращусь.       — Ну, угрозы от Уэнсдей частое дело. А вот их исполнение…       Дивина просто качает головой над серьезностью подруги и возвращается к конспектам, слегка отодвигаясь от шлейфа манящих духов. Все это, конечно, может быть просто угрозы, но испытывать брюнетку с кучей холодного оружия под кроватью не хотелось.       — Ну, давай! Один разочек! Когда я тебя о чем-то просила? — Йоко скулит так громко, что рядом сидящие оборотни шикают на пару, показав белоснежные клыки. Танака поднимает руки в знак поражения и ещё ближе тянется к сирене, чтобы лучше расслышать ее шепот:       — Хм… Буквально вчера просила принести синтезированной крови, потому что тебе было лень идти до комнаты.       — Пфф, ну… это другое, — она машет рукой, будто ее просьба не сравнима с ситуацией, которая выстраивается сейчас. — Ну, Дивина, мне нужна помощь, как ты не понимаешь? Кто как не ты может помочь мне? Пожалуйста, дорогая!       Дивина поджимает губу. Глаза Йоко наполнены надеждой. Девушка редко видела ее без очков, да и не всегда так близко, поэтому может с уверенностью сказать, что проиграла этот никчемный спор, подавшись темно-красному взгляду. Она осознает, что ее барьер ломается перед гаммой чувств, что она ощущает прямо сейчас, и невольно соглашается на эту хрупкую аферу от подруги. Сирена прекрасно знает, что при любом раскладе помогла бы Йоко, и знает почему. Но той вот об этом говорить необязательно. Она же эксперт по отношениям — может когда-нибудь возьмётся и за свои.       — Святой Ахелой, ладно! — немного помучившись, шепчет она, а потом получает крепкое объятье за плечи. — Но ты сделаешь все, о чем я попрошу, — добавляет девушка, тыкая ручкой в плечо подруги. — И это не обсуждается.       — Я думала, мы подруги… — тянет жалобно Йоко, а потом кладет голову на стол с разочарованным выражением лица.       — А я думала, что буду делать домашку, а не строить план по сведению двух противоположных полюсов. Я, знаешь ли, могу вообще отказаться и…       — Ладно-ладно, — сдается она, принимая такой обмен. В любом случае, Танака знает, что весь ее план окупится. — Вымогатель ты. Я согласна.       — Договорились. Приступим к этому позже. А теперь дай мне дописать раздел. Мне ещё идти к Кенту — помогать с физикой.       Йоко же в свою очередь совсем забыла, что у нее тоже есть невыполненная домашка. Но, вместо того, чтобы сесть за нее, она решает достать из сумки свой блокнот «Амура», открывает совершенно чистую страницу и пишет:       «Операция Уэнклер».       Она облизывает клыки и улыбается самой коварной улыбкой, которая только могла озарить лицо вампира.