dress-up darling

Вода очень горячая, практически кипяток, но только под такой Скарамучча и купается. Особенно в такие неприятные дни, как сегодняшний; стоять сложно, в груди сразу появляется какая-то тяжесть, но это помогает забыться хотя бы на какое-то время, пока вода щиплет кожу. Снова поссорился с матерью, снова оплошал на работе, снова опоздал на ближайший автобус. Маленькие неприятности едкой горечью впиваются в грудь, сдавливают плечи и шею, привязывая к ним огромный валун. Да ещё и Альбедо целый день отдалённый. На все сообщения отвечал долго, кратко и сухо, а на беспокоящий вопрос «всё ли в порядке?» просто писал: «да, а что?». Ничего, наверное? Скарамучча не знает, лишь присылает в ответ глупые стикеры и блокирует телефон. Не переносил он такое, и Альбедо прекрасно это помнит и знает, но почему-то продолжал превращаться в ледышку на протяжении всего этого мучительного дня. Ужасно. Малейший холод со стороны близкого человека — и Дзуши загоняется, ищет проблемы в себе, думает, где оплошал. Глупо постоянно так думать, он понимает, но совладать со своими чувствами просто не мог. Пытается смыть этот иллюзорный холод с себя горячей водой, но помогает лишь косвенно. От горячего тела завороженно исходят клубы пара, а по всей ванне стоит стойкий аромат любимого шампуня. Скарамучча протирает ладонью запотевшее зеркало, вглядывается в своё отражение и протяжно вздыхает: в этих синяках под глазами без труда можно спрятаться, и тебя точно никто никогда не найдёт. Нервы в последнее время сдают. Радует, что завтра будет не его смена и можно хотя бы без труда отоспаться, пролежав полдня в тёплой кровати, но от своих мыслей готов истерично смеяться. Ему для счастья нужно так мало, всего лишь один бессмысленный выходной посреди рабочей недели… Не к такой жизни он стремился, не к такой, но увы. Сушится, одевается и выходит из тёплой и пропитанной ароматом шампуня комнаты в коридор. Температуры по ту сторону двери заметно разнятся и парня сходу обдувает прохлада квартиры. Не пробивает до самых костей, но даёт хотя бы вдохнуть полной грудью: дышать паром в ванной было слишком уж тяжело, а холод омывал лёгкие приятным и свежим порывом. По приходу домой Скарамучча не успел даже покушать. Сразу завалился под душ, чтобы быстрее смыть с себя свалившуюся на плечи тяжесть, поэтому даже с Альбедо не успел поздороваться. Он точно в квартире, Скар знает, но вот по звукам — его словно здесь нет. Заперся опять в своей мастерской? Или просто уснул, не дождавшись совместного ужина? В груди стало немножечко больно. Холод колит и колит, впивается в грудь морозными льдинками, гладит инеевой ручкой по коже и хищно скалится, не позволяя ему успокоиться. Может, у Альбедо что-то произошло, раз он так ведёт себя целый день? Но они ведь договорились обсуждать друг с другом проблемы, тогда что вдруг случилось? Скарамучча не умеет поддерживать, но он может хотя бы послушать, однако Альбедо никак не идёт на контакт. Бывали моменты, когда он вёл себя вот так отрешённо, замыкался, требуя тишины и личного пространства, но это не длилось настолько долго. Они ведь и так целый день не виделись, может правда что-то серьёзное произошло?.. От собственной беспомощности хочется громко закричать прямо в окно, чтобы все услышали эту выедающую изнутри парня боль и отчаяние. Кушать совершенно не хочется, тем более одному. Без компании Альбедо еда всегда становилась сырой и безвкусной, и Скарамучча удивлён, как раньше не получил никаких пищевых расстройств до встречи с ним. Но сейчас Скарамучча готов просто упасть в кровать и проспать целые сутки, что у него конечно же не получится. Уснёт, как обычно, часам к двум ночи, если вообще не позже, ворочаясь в кровати и роясь в собственных мыслях, прокручивая их раз за разом, будто старую и пыльную пластинку. Частая практика, от которой нужно скорей избавляться. Скар тихонько проходит в спальню, вглядываясь вглубь тёмной комнаты. Свет включать побоялся, даже не позволяет себе посветить экраном телефона, ведь вдруг ещё парня разбудит. Хорошо, что знает по памяти комнату, даже количество шагов от двери до кровати, и поэтому добраться до спального места в такой темноте труда не составило. И вдруг замирает посреди комнаты, чувствуя, что что-то не так. В комнате уж слишком темно, даже с окна не виднелись огни соседнего дома и уличные фонари. Закрыты? Но Альбедо не страдал привычкой зашторивать окна, и холодок пробежался по затылку парня. Неужели, всё настолько плохо, или Скарамучча вновь себя просто так накрутил?.. — Попался. Дрогнул; мягкий голос звучит за спиной, а затем Скар чувствует, как родные тёплые руки плавно обнимают за талию. — Альбедо? — выдал с испугом на выдохе, явно не ожидая такого внезапного появления сзади. — Тьфу. Зачем так пугать… Я думал, ты спишь. В ответ Альбедо молчит, лишь крепче сжимает руки на талии и прижимается со спины ближе, утыкаясь носом в ещё тёплую после душа шею. Вдыхает запах шампуня и мягко ведёт кончиком носа по коже вверх-вниз. Скарамучча резко вдыхает воздух сквозь зубы и опускает голову ниже, позволяя Альбедо прижиматься сильнее. На шее ощущает чужое дыхание и мурашки льются по коже в быстром темпе, покрывая всё больше и больше участочков кожи. Глаза прикрывает, в груди заметно теплеет, но замечает нечто странное в этих объятиях. Обычно ходящий по дому во всём домашнем, сейчас Альбедо словно надел на себя несколько слоёв странной одежды. Такой длинной, лёгкой и пышной, что в голове у Скарамуччи нет ни единой мысли, что именно парень мог на себя напялить перед сном, а главное — зачем. Халат, что ли? Но у Альбедо их совсем нет, да и по ощущениям непохоже. Странный он сегодня. Целый день от Альбедо веет стужей и снегом, будто сутки провёл в компании пингвинов и альбатросов на границах ледовитой Антарктиды, а сейчас нежно ластится, как домашний и изголодавшийся кот. Может, ничего и не случилось у него, и Скар лишь зря целый день весь на нервах? — Тебя ждал, как тут уснуть, — ласково шепчет на ухо, вызывая у парня новые приливы мурашек. — Сегодня, ты сам не свой. Слишком устал на работе? Или кто-то обидел? Ты только назови имя, и обещаю, он тебя больше не потревожит. Только сейчас Скарамучча заметил, что на руках парня было что-то похожее на перчатки. Тонкая и шелковистая ткань приятно касалась до тела, когда Альбедо медленно завёл одну руку под чёрную футболку. Оглаживает тонкими пальцами живот, щекочет и ведёт то выше, то ниже, заставляя Скарамуччу поперхнуться воздухом. — Я-то странный? — находит в себе силы ответить, прикрывая глаза. — Я за тебя волновался, глупый, ты целый день на себя не похож… Скажи, пожалуйста, у тебя что-то случилось? Альбедо нежно касается губами кожи на шее, ведет мимолётные поцелуи вдоль плеч и обратно. — Случилось, — медленно тянет, выдыхая у самого уха. — Просто кое-что готовил. Прости, если заставил тебя волноваться… Как мне искупить свою вину перед тобой, солнышко? Усмехается, выдыхая часть воздуха в шею. Жар проливается на щёки Скарамуччи от таких сладостных речей, и спокойствие мягкой тенью накрывает собой всё прежнее беспокойство. Хотелось бы предъявить ещё капельку за это странное поведение, но после таких слов Скарамучча лишь тает, не способный связать даже двух предложений. — Для начала, включи свет хоть… а то тут так темно, как в ж–… — Я понял, можешь не продолжать. Оставив очередной поцелуй на его шее, Альбедо нехотя убирает руки с чужой талии и отходит в сторонку. Но вместо привычного света лампы комнату освещает гирлянда, развешенная по периметру. Розовый, золотой, синий оттенок. Альбедо переключает цвета, останавливаясь на серебряном. — А разве мы не убрали её месяц назад?.. Он не перестаёт его удивлять. Скарамучча недоверчиво хмурится и оборачивается к парню в надежде услышать хоть какой-то ответ, но взамен лишь прирастает ногами к полу и цепенеет. Альбедо стоит за спиной с самодовольной улыбкой, и перед Скаром открывается вид на его внезапный наряд. Длинное чёрное платье, белоснежный декоративный фартук с пышными рюшками, вшитые узорами чёрно-белые канты и свободные рукава. Длинные тонкие перчатки на обоих руках, имитация корсета на талии и перевязанный сзади бант. У Альбедо, конечно, бывают разные странности, к большинству из которых Скарамучча за время совместного проживания уже просто привык. Начиная от предпочтений в еде до необычного понятия своеобразной романтики, которую может отыскать в любой вещи во всём этом мире, но вот такой внезапный перформанс видит впервые. И даже не знает, что ответить ему на подобную выходку. Первой реакцией было громко выкрикнуть с очевидным вопросом «зачем?», но сейчас, разглядывая парня в этом нежном и изящном костюме, Скарамучча лишь оценивающе рассматривает, приоткрыв в изумлении рот. Это было неожиданно и непривычно, но, к великому удивлению, Альбедо этот костюм был даже к лицу. Он не выглядел в нём глупо или же «женственно», а скорее наоборот. Костюм его лишь украшал, придавая и без того элегантному парню более изысканный вид. Но даже так, вопросов от этого стало не меньше. — Откуда ты… — Тш-ш-ш, — к нему подходят в два шага, прислоняя указательный палец в перчатке к губам, приказывая молчать. — Давай обойдёмся без лишних вопросов? Скарамучча беспрекословно ему повинуется, быстро кивает и закрывает рот, рассматривая Альбедо вблизи. От него приятно веет одеколоном и чем-то сладким, от чего голова идёт кругом. Сердце стучит быстро-быстро, пульс учащается, а ноги превращаются в вату, не позволяя даже двинуться с места. Альбедо всё ещё улыбался самодовольно, лукаво прикрывает голубые глаза и осторожно подхватывает парня на руки с такой лёгкостью, словно Скарамучча был для него лишь простым пёрышком, а не человеком. — У тебя на работе так много стресса… Тебе нужен отдых, согласен? Скар успевает лишь кратко кивнуть, непрерывно разглядывая парня так близко. Жар с щёк опускается ниже, останавливаясь в серединке меж рёбер, и теперь не только ноги, но и всё тело казалось Скарамучче сделанным из ваты. Чувствует себя мягкой игрушкой в руках Альбедо, а особенно, когда его с такой лёгкостью держат. Скарамучча как-то упоминал вскользь, что такие наряды были безумно красивыми и эстетичными. Не те, которые люди чаще всего опошляют; короткие и с огромными вырезами были ему тошнотворны, а вот такие, в котором Альбедо сейчас — просто прелестны. Эта воздушность и шелковистость, изящество даже на мальчишеском теле просто сводят с ума. Неужели, Альбедо запомнил?.. И даже не против был нарядиться вот так?.. Конечно, на себя такой наряд Скар в жизни бы не надел. Скорее со стыда умрёт, чем напялит такое, но вот Альбедо в подобном иногда представлял. Конечно, его парню было незачем знать об этом, и Скарамучча оставляет эти мысли где-то в корках своего подсознания тайных желаний, о которых никому не расскажет. Но теперь ему и представлять это не требовалось: всё преподнесли, как на тарелочке, вот так просто и легко, словно носить такие наряды для Альбедо было повседневной обыденностью. И Скарамучча ведь не прогадал, что ему этот костюм точно подойдёт. Парень осторожно усаживает его на кровать, а сам присаживается ему на колени, складывая руки на чужих плечах. Платье и правда придавало ему лёгкости во всех смыслах, ведь на своих коленях его веса Скарамучча практически не ощущает. Ну, или просто снова мало кушает в последнее время… — Как мне к вам обращаться, мой мастер? — сладостно тянет каждое слово, слегка издевательски улыбаясь. Альбедо любил дразнить и доводить до смущения одним только взглядом, чем умело пользуется из раза в раз. — Бед, а может без ролевых, а?.. — неловко просит, отводя взгляд в сторону. Он не силён во всех этих игровых штуках, по большей части стыдясь самого себя. Хотя понимает, что рядом с Альбедо ему нечего бояться, ведь парень не засмеёт и не осудит, но всё равно было жутко неудобно и дико смущало похлеще самого процесса. — Скар, Дзуши, а может быть просто мастер? — будто бы игнорируя вопрос парня Альбедо мягко проводит пальцами по его волосам, играясь. Скарамучча сдаётся, понимая, что судьбы ему не избежать. — Тц… просто Дзуши будет достаточно… — Хорошо, Просто Дзуши, — и наклоняется, целуя в мочку уха. В ответ Скар страдальчески стонет. Вот же несносный, будто со стеной разговаривает… Но переспорить Альбедо — себе дороже, так что пусть уже называет, как хочет, лишь бы не заставлял практиковать с ним своё актёрское мастерство, в котором его парень имел явное превосходство. А вот Альбедо, кажется, вообще никакого стыда или неуверенности не ощущает. В этом платье чувствует себя просто прелестно, тем более, вызывая у парня такие эмоции своими выходками. Конечно, когда только надел и увидел себя в зеркале — чуть не обомлел от столь непривычного образа, и уже думал забить на эту идею окончательно, но желание в очередной раз смутить Скара и поиграться с ним было сильнее и выше. И одного только поражённого взгляда парня, от его вида хватило, чтобы окончательно слиться с нарядом и расхаживать в нём, как ни в чём не бывало. — Скован и напряжён, — констатирует факт Альбедо, смотря ему прямо в глаза. — Вам нужно расслабиться, Просто Дзуши. Или мне вам помочь, м? Скарамучча готов со стыда умереть. Краснеет до кончиков ушей и глубоко дышит, отводя глаза в сторону, но рука парня мягко прикладывается к щеке и поглаживает, молча приказывая смотреть исключительно на него. Скар в который раз повинуется, через силу заглядывая в глаза: в них отражались серебряные огоньки зажжённой гирлянды, сверкали и переливались этим свинцом в чистом озере из бирюзы и лазурита. Взгляд Альбедо полон тепла и бесконечной любви, порой слишком своеобразной, но ставшей уже до боли родной. Приближается и касается губами кончика носа, целует в алые щёки и мягко касается уголков губ, свободной рукой поглаживая по ноге. Скарамучча млеет от этих мимолётных прикосновений и поцелуев, но расслабиться никак не получается. Дурацкий день, дурацкие мысли, которые терзают самое сердце, не позволяют растаять от желанных касаний. — М? — Альбедо вновь кладёт ему руки на плечи, выискивая во взгляде ответы на застывшие в голове вопросы. — Не нравится? Или не хочется? Я могу перестать, только скажи. Он не зол и не в обиде, ведь комфорт Скарамуччи был для парня превыше всего. Лишний раз не станет его трогать, если тот был не в духе. Так быстро выходит из образа, что Скар правда задумывается над тем, что Альбедо в тайне от него посещает какой-то театральный кружок. — Просто глупые мысли, — на выдохе накрывает одну из ладоней Альбедо своей. — Можешь продолжать, мне всё нравится… — Нет, так дело не пойдёт, — взгляд Альбедо внезапно стал строгим. — Что за мысли? Что беспокоит? Пожалуйста, делись со мной, милый. — Бед… — Я не продолжу, пока не расскажешь. Настырный и проницательный. В который раз утверждается, что спорить с ним бесполезно. Скару не хотелось портить планы Альбедо своими загонами, которые мог даже и не озвучивать. Всё равно, что он расскажет, что нет, ничего не изменится, разве что в первом случае заставит Бедо за него волноваться. Но назад пути уже нет, ведь от него не отстанут. Проще будет не ходить вокруг да около, а честно признаться. Обещал ведь и себе, и Альбедо, что будет искренним с собой и собственными чувствами, которые парню доверяет всецело. Скар сжимает его ладонь в своей и перекладывает руку обратно на свою щёку. Трётся о тёплую ладонь в мягкой перчатке и ластится, поглаживая по пальцам. — Просто день неприятный. А ещё ты мне казался холодным и отдалённым, вот я и загнался, — голос звучит слегка хрипло. — Но сейчас всё хорошо, правда. У Альбедо сердце сжимается. Порой он не понимает, что ведёт себя отрешённо, даже когда ничего не случилось. Эмоции — сложная штука, которую он старался изучать в себе сам и благодаря Скарамучче, а лишний раз волновать его совсем не хотел. Иногда эмоции и чувства льются из Альбедо рекой, а порой он невзначай может сделать близкому больно. Оба понимали, что виноватых здесь нет, но обоим всё ещё слегка тяжело временами. — Дзуши, посмотри на меня, — Альбедо бережно приподнимает парня за подбородок, на что Скарамучча в ответ пристально смотрит в лицо напротив. — Извини. Мне жаль, что так вышло. Я был слишком уж занят этим… костюмом… И мог отвечать не сразу или как-то «не так». Ты ведь знаешь, иногда я могу быть таким... Но это не значит, что я перестал любить тебя, и не значит, что ты где-либо провинился. И я никогда не стал бы вести себя холодно с тобой, никогда, слышишь? Скарамучча слушает и кивает, ощущая, как глаза начинать щипать. Он старался, готовился, а парень себе уже напридумал… Прошлые травмы порой проявляются не в самый подходящий момент, и Скарамучча благодарен Альбедо, что тот его не бросает. — Я понимаю, и тоже люблю. Тут нет ничьей вины и всё хорошо, правда... Мне, наверное, нужно было это услышать, хах? На душе даже стало куда легче после этого короткого разговора. Больше не ощущает ни тяжесть в груди, ни привязанные к шее и плечам валуны, что так эгоистично тянули на самое дно этого океана из мусора и чернил. И дышать стало свободнее. Он бесконечно рад тому, что всё было в порядке. — Спасибо, что поделился со мной, для меня это очень важно, — и Альбедо тянется вперёд, целуя в уголки глаз. — Я постараюсь стать лучше для тебя. — Ты и так уже самый лучший, куда больше? — Скар усмехается, а Альбедо тает от этой улыбки, по которой успел даже соскучиться. — Спасибо, что ты рядом… — В любое время, солнце, в любое время, — и снова целует, но теперь в лоб. — Так… что делаем теперь? Отмена и на отдых, или мне продолжить перформанс? Оба уже и забыли про этот костюм, а как Альбедо напомнил, то взгляд Скарамуччи скользнул по приглаженным складочкам платья, чистым и аккуратным. — Продолжай, конечно, — улыбается, и в глазах появляется первый блеск. — Зря, что ли, готовился? И то верно. Всё же, несмотря на всю свою уверенность, Альбедо тоже слегка нервничал и беспокоился, просто умело это скрывал. Как-никак, впервые пробует такой образ, да и платье надевает тоже впервые. Не знал, какую реакцию вызовет у Скарамуччи, но судя по взгляду — тот был довольный, как кот. — Тогда, мой милый мастер Куникудзуши, позвольте мне занять ваше время и расслабить после трудного дня. Скарамучча вспыхивает и невольно отводит взгляд, нервно улыбаясь. — Твои ролевые однажды в могилу меня сведут… — Некрофилия звучит вполне заманчиво, мастер. — Альбедо, блин! — закрывает рукам лицо, но парень спешит оторвать его ладони. — Это смущает. — Так я этого и добиваюсь, дорогуша, — довольно ухмыляется. — И не закрывайте ваше прелестное личико. И это не просьба, а приказ. — Так я ведь мастер, разве нет? — Признался-таки, — смеётся и надавливает на плечи, заставляя Скарамуччу опрокинуться на спину. — Всё верно, но лучше вам всё равно повиноваться. Вы поняли? В ответ доносится слабый кивок и глаза Альбедо заблестели. Парень склоняется над ним, приближаясь к самому уху и шепчет: — Люблю послушных. Скар нервно сглотнул, утопая в мягкости кровати и тепле влюблённого взгляда над ним. Сердце приятно стынет, в желудке приторно тянет и ноет, когда Альбедо склоняется ближе и покрывает поцелуями шею, движется медленно, растягивая удовольствие. Руки Скарамуччи скользят по спине, но Альбедо извивается и перехватывает ладони. Сжимает обе кисти вместе и заводит их вверх, прижимая руки парня к кровати, прямо над головой. Не ожидая такого, Скар пытается вырваться, но хватка Альбедо слишком сильна. — Не рыпайся, иначе свяжу, — серьёзно молвит Альбедо и усаживается на бёдра. — Просто лежи, хорошо? Обычно спокойный и мягкий, сейчас парень совсем на себя не похож, но Скарамучче это нравится даже чуточку больше. Вроде податливый, но в то же время решительный и настойчивый, а ещё смотрит так, что взглядом вот-вот съест. А Скарамучча и не против… Подол платья мягко укутывает всё тело. Альбедо держит руки в одном положении пару секунд, и не чувствуя со стороны парня попыток перечить и вырываться, медленно убирает ладони. Скарамучча руками не дёргает и ждёт покорно, всем видом показывая, что будет послушным. — Умничка, — хвалит Альбедо, и Скар замирает, медленно расплавляясь на месте. Как же он слаб к такой похвале, просто ужасно… Альбедо усмехается, довольствуясь полученной реакцией. Медленно опускается к лицу и накрывает губами губы Куникудзуши, целуя одновременно жадно и нежно. Парень мычит сквозь поцелуй, ёзрает ногами по простыни и борется с желанием вновь дотронуться до спины Бедо руками. Знает прекрасно, что про связывание парень не шутит. С одной стороны Скарамучча вполне «за» это идею, но с другой— тогда точно не сможет дотронуться до Альбедо. А ведь так хочется, хоть умоляй и упрашивай… Улыбается в поцелуй, проводит языком по губам, углубляя. Одной рукой проводит по животу и проводит ею вниз, вдоль бедра и ноги, а затем вновь поднимает, и так по кругу несколько раз. Гладит нежно, заботливо, слышит довольные стоны сквозь поцелуй и сердце из груди вырывается. Другой ладонью невесомо проводит по чужим запястьям, слегка щекоча и еле заметно царапая, пока не сцепляет руку с рукой Скарамуччи в замок. Наваливается всем весом, вжимает парня в кровать и проводит языком по его языку, покусывает и оттягивает кожу на потрескавшихся губах. Поцелуи влажные и немножечко жадные, но обоим они нравятся до безумия. В этом костюме уже было жарко и душно, а ведь они только начали, но Альбедо не отступает. Скарамучча тает под ним, блаженно прикрывает глаза и желанно отвечает на все поцелуи, выгибаясь от мягких поглаживаний и касаний. Внизу живота сладко тянет узел возбуждения, и голова медленно отключается, вызывая внутри лёгкую дымку, такую же густую, как от простых сигарет. Каждое касание — новый ожог, такой ощутимый, родной и очень болезненный, но в то же время до головокружений вкрадчивый и желанный. Скарамучча любил эту боль, она совершенно иная, и вместе с Альбедо в ней хотелось утонуть и растаять. С ним и только с ним, ни с кем больше. Других людей для Скарамуччи просто не существует. Лишь Альбедо есть в его жизни, лишь с ним он готов быть уступчивым и послушным, вежливым и ласковым, изгибаясь и издавая всевозможные неприличные звуки, от которых должно быть стыдно до красных ушей. Альбедо нехотя отрывается, слизывая со своих и чужих губ слюну, что ниточкой разорвалась между обоими. Скар от этого краснеет сильнее и часто дышит, облизывая искусанные чуть ли не до крови губы. — Ты что, кот?.. — Для тебя могу быть кем угодно, — смотрит довольно на него сверху-вниз, сверкая голубыми глазами. Вновь припадает к шее, оставляет укусы и багровые пятнышки в виде засосов, выбивая из Скарамуччи протяжные стоны. Он дёргает руками. Так хочется дотронуться до Альбедо, хотя бы провести пальцами по спине и по шее, зарыться пальцами в мягкие волосы, но увы, он не может. А парень в ответ лишь дразнит, продолжая поглаживать по животу и бедру, пока кусает до боли в выпирающие ключицы и тонкие плечи, всё ещё красные от горячего душа. Чувствительная кожа была Скарамучче проклятьем, особенно тогда, когда каждое касание Бедо оставалось на его коже яркими следами на долгие дни. Хотя парню нравилось рассматривать своё тело в зеркале после подобного. Все эти царапины, засосы, укусы на каждом участочке туловища — тату, чувственно оставленные Альбедо с сердечной любовью. Грех жаловаться на эти живописные мазки; Альбедо в самом деле прелестный художник, раз украшает не только холсты, но и тело Скара своим эстетичным искусством. — Снова мало ешь, — между поцелуями и укусами выдыхает Альбедо, оценивая тело под опущенной до плеч кофты. — Буду кормить. — Я… не маленький. Сам смогу, — тяжело дышит в ответ, роняя тихие стоны. — Маленький, — усмехается, медленно снимая мешающую кофту, оголяя тело и проводя пальцами по выпирающим рёбрам. — По косточкам вижу, как можешь. Прикосновения сводят с ума. Скарамучча сильнее ёрзает под Альбедо, вдыхает воздух сквозь сжатые зубы и сжимает в руках белоснежную простынь, прогибаясь в спине навстречу рукам. — Раз маленький, то тебя за это посадят, — ехидно смеётся. Альбедо хмыкнул, поправляя спадающую прядку за ухо. — Язык откушу, — и рука медленно опускается с живота в область паха, выбивая из Скара очередной стон. — И не только язык. Скарамучча сгорает от жара и прилива стыда. Он пытается найти слов, чтобы съязвить Альбедо в ответ, но не успевает: парень покрывает поцелуями оголённое туловище, кусает, оставляя отметины. Проводит пальцами по рёбрам вниз-вверх, целует в ложбинку между ключицами, в соски, в солнечное сплетение, проводя горячим языком по тёплой коже. Каждое действие, каждый поцелуй заставляет жалобно вдыхать и протягивать стоны, жадно прося ещё и ещё. Но Альбедо любит дразнить и оттягивать, наслаждаясь каждым мгновением, улавливая приятные звуки, что доносились от Скарамуччи. — Хочу дотронуться… до тебя… — Нельзя, — довольствуется его мольбами. — Пока нельзя. — Бедо… — Нет. — Я приказываю. — Не получится, мастер, — и наигранно сводит брови, имитируя грусть. Альбедо встаёт, приподнимает парня за плечи и усаживает у изголовья, а сам присаживается совсем рядом. В ответ парень пытается дотронуться до волос, но его руки вновь цепко сжимают. — За такое я бы связал вас прямо этой гирляндой, но боюсь, что током ударит, — на одном дыхании выпаливает Альбедо, сверкая глазами. — Конечно, я бы попробовал практику с электричеством, но полагаю, сейчас ваше сердечко не выдержит… Хитро улыбаясь, Альбедо приставляет свою руку к лицу и хватается зубами за одну из перчаток, медленно снимая её, оголяя ладонь. Не отводит взгляд от смущенного Скарамуччи, который завороженно наблюдает за этой картиной перед лицом. Боги, как он любил его изящные руки с тонкими пальцами, целовал бы постоянно в каждую из фаланг, вцепился бы прямо сейчас, но терпит. Терпит эти поддразнивания, хотя внутри его разрывает от будоражащих чувств. Сейчас оголённая рука парня выглядела слишком смущённо, почти что интимно. Будто снял с себя полностью целый костюм, а не одну из перчаток, и на этом контрасте узел внутри затягивается сильнее. Синие глаза сияют при свете гирлянд, горят желанием и нетерпением, но Альбедо всё тянет и тянет. Он проводит указательным и средним пальцем по искусанным губам Скарамуччи, медленно приоткрывает их и слегка заводит в рот, улавливая ушами в ответ тихое мычание. — Мх!! — давится то ли воздухом, то ли чувствами, но проводит языком по его пальцам, попутно мягко покусывая фаланги. — Умничка, — хвалит, и Скар вновь тает от этого. Альбедо довольствуется этим действием, пульс бьёт прямо в голову, и он закусывает нижнюю губу, рвано дыша. В костюме всё жарче и жарче, тело горит изнутри и снаружи, хочется скорее снять с себя это душное платье, но продолжает терпеть, мыча в ответ на мычания Скарамуччи сквозь удовольствие. Вторая рука лишается перчатки всё теми же зубами, которые оставили за сегодня немало отметин на теле Скара, чуть не прокусив его губы до первых капелек крови. Скарамучча сжимает простыни крепче, стонет и продолжает облизывать пальцы, прикусывая слишком сильно от наплыва давящих чувств, но Альбедо нравится эта боль. Пусть хоть откусывает, пусть хоть переламывает косточки и сухожилия, пусть ломает его полностью и целиком; Бедо мог только мечтать о получении подобных увечий со стороны Дзуши в этих пылких порывах. — Ты прекрасен, — тихо шепчет, восхищённо любуясь. Меняет руки местами; ту, с которой только что снял перчатку, снова заводит Скару пальцами в рот, а первая плавно опускается вниз. Пальцами проводит по голой коже, идёт всё ниже и ниже по телу, проходит грудь, рёбра, живот, заставляя Дзуши прогибаться в спине навстречу этим касаниям. Снимает остатки одежды и дотрагивается до возбуждённого органа мягко, плавно проводя пальцами по нему вверх-вниз и поглаживая. Надавливает большим пальцем по головке, поддразнивает, и снова ведёт пальцами по всей длине, набирая темп. — Аль…бедо…! Скарамучча вновь стонет, на этот раз громче, и на этот раз его имя, насколько удалось это сделать из-за пальцев во рту. И это сводит Бедо с ума: аж сердце ёкнуло, а глаза загорелись от блаженных звуков. Скарамучча мычит не прекращая, болезненно прикусывает пальцы Альбедо и смотрит с виной и мольбою, одновременно извиняясь за свой внезапный укус и прося взглядом наконец-то дотронуться до него, хотя бы немного. Альбедо бы ещё подразнил, но отказать этому взгляду было ему непосильно. Как тут сказать «нет», когда на тебя так жалобно смотрят? Когда вот так едят синими глазками, в которых читается столько эмоций? Как-никак, хотел же его расслабить, а в итоге удерживает в этих воображаемых ежовых рукавицах. Сдаётся. — Можно, — убирает пальцы со рта и шепчет в самые губы, в которые вновь впивается. Выпускает из мёртвой хватки бедные простыни и хватается Альбедо за тонкую талию, подчёркнутую платьем с имитацией изящного корсета, резко прижимая парня к себе. Целует в ответ, прерываясь лишь на протяжные стоны, когда рука Бедо меняла темп на более быстрый. Дышит томно, сердце бьётся о грудь и сейчас либо выскочит наружу, либо же остановится от этого заводящего охмеления. Даже от когда-то выпитых пяти баночек энергетика сердце не так болело, как сейчас, когда Альбедо жадно целует и проводит рукой снизу по всей длине. Альбедо совсем жарко, голова уже кругом идёт. Тело покалывает, как при электрических зарядах, волосы липнут к шее и лицу, но парень всё ещё не сдаётся. Хоть шелковистое платье и кажется ему сейчас неимоверно тяжёлым, Альбедо не готов его снимать целиком. Пусть хотелось почувствовать поцелуи Скарамуччи по телу, ощутить, как он алчно и ненасытно кусает за бёдра, царапает кожу до горящих алых отметин, Альбедо продолжает терпеть. С громким причмокиванием отрывается от губ Скара и вкушает его тяжелое дыхание, расплываясь в хищной улыбке, ускоряя темп руки всё больше и больше. — Мх… ещё… пожалуйста… Бедо… — жалобно воет, закатывая глаза. — Кусай. — А?.. — В шею. Быстрее. Голос медленно надрывается. — Воротник… мешает… — Так расстегни, — командует, приподнимая голову, замечая на себе недоумевающий взгляд даже при рассеянном свете гирлянд. — Ч-чего смотришь?.. Мои руки заняты, давай сам как-то… Усмехается, когда дрожащие пальцы пытаются нащупать верхнюю пуговицу. Получается не с первого раза, ведь перед глазами уже ловит звёзды, но таки оголяет кожу на шее и моментально впивается в неё зубами, жадно кусая со всей силы. — Нгх!! — Альбедо аж зубы от боли сжал, резко выдыхая часть воздуха через нос. Кусался Скарамучча куда лучше него самого. Альбедо всё ещё боялся сделать парню больно, как-нибудь навредить или, не дай боже, невзначай оставить кровавые раны. Но вот Скар если и кусается, то со всей силы. Хотя тоже заботится о чужой безопасности, но Альбедо ему позволяет и даже разрешает прокусывать кожу до этой протяжной и ноющей боли, от которой в уголках глаз скапливаются слёзы. Альбедо любил только эту боль, и только от Скарамуччи. Можно ли в таком случае прозвать его мазохистом? Даже сам Бедо не знает ответ на этот вопрос, а лишь наслаждается, игнорируя всё вокруг. Скарамучча кусается, гуляя руками по спине парня и царапая кожу даже сквозь костюм. Надеется, что он куплен, а не арендован, ведь боится порвать, но раз Альбедо его не останавливает — то всё в порядке. Опускается руками всё ниже и ниже, заводит ладонь под подол платья и нащупывает под ним оголённую кожу бедра. Резко убирает руку, будто ошпарился. — Мх… Т-ты что… без одежды под ней?! — Извините меня, а должен быть в штанах и тёплых колготах? — истерично смеётся, опуская голову на плечо. Какой же он забавный порой, аж не верится. Тряхнув головой, Дзуши запрокидывает голову назад, ударяясь затылком о стенку. От этих бесконечных ласок и ритмичных прикосновений чужой руки Скар больше не может выдерживать. В груди тяжело, возбуждающий узел становится крепче, опускаясь всё ниже и ниже. Ноги сводят, и он невольно двигает бёдрами, хватается руками за белокурые волосы, сжимает их крепко и с громким стоном изливается прямо в руку Альбедо, закатывая глаза от наступившего удовольствия. Дышит тяжело, сердце ощущает в гортани. Млеет и совершенно не чувствует своего тела, впиваясь спиной в изголовье кровати. Жар становится сильнее, обжигает его изнутри, оставляет после себя приятные телу раны, а после — медленно отступает. В глазах ловит звёзды, а перед собой видит самое настоящее солнце, такое же обжигающее, под которым хочется растворятся всё больше и больше, и без которого жить невозможно. — Боже… — Спасибо за комплимент, — подмигивает Альбедо, проводя языком по искусанной шее. Громко сглатывает слюну и дышит прерывисто, вытирая руку о рядом лежащее полотенце. Не зря ведь заранее всё подготовил. — С ума сводишь, — протяжно мычит и открывает глаза, оглядывая покрасневшего парня перед собой. — Не жарко?.. — Как это, с тобой — и не жарко? — смеётся, лукаво сверкая глазами и склоняя голову набок. Скар смущенно отводит взгляд, хмурясь. — Имел в виду в одежде… — А, ты об этом? — наигранно удивляется, прикрывая рукой рот. — Жарко, конечно. Хотите помочь мне раздеться, мой милый мастер? Альбедо медленно и показательно облизывает свои пальцы, которые совсем недавно были во рту у парня. Скарамучча от этих действий вновь вспыхивает, теряется, но наблюдает пленённо, с замиранием сердца. Вроде, при людях такой серьёзный и скромный, а дома выпускает всех своих внутренних демонов. Порой делает подобные выходки, что приводят Скарамуччу в разные степени замешательства, заставляя того усомниться в своей адекватности. Ведь что бы Альбедо не сделал — ему всё понравится. Пусть хоть связывает включённой гирляндой, пусть хоть надевает пышные платья и расхаживает по дому в излюбленных чулках. Да даже сейчас, когда облизывает собственные пальцы с жадностью и упоением, вынуждая Скара смотреть на него неотрывно. А Альбедо удовлетворяется этими взглядами, этим смущением и этой любовью в родных синих глазах. Самое лучшее, что он может сделать — довести Скарамуччу до подобного, чтобы он закатывал глаза от наслаждения, стонал его имя и кусал неистово от нарастающего возбуждения. — Сейчас хотя бы можно потрогать вас, принцесса? — лукаво улыбается парень, наматывая на палец светлые волосы. — Сейчас можете делать со мной всё, что захотите, — развязывает ему руки своими словами и глядит с нежностью и прытким азартом. — Всё, что я планировал, я уже сделал, так что… Не успевает договорить, как к нему льнут всем телом, прижимая к себе. Скарамучча крепко обнимает, проводит рукой по всему туловищу, нащупывает даже под складками одежды рельеф оголённого тела под платьем. Альбедо только пискнуть успевает, когда руки Скара скользят вниз, к ноге, зацепляют пальцами резинку чёрных чулок и оттягивают, а затем отпускают. Резинка с характерным звуком бьётся об оголённое бедро и Альбедо округляет глаза, не ожидая такой резкой смены инициативы. — Ну, если всё, то… Развязывает бант на талии и откидывает в сторону, а затем нащупывает пальцами молнию на спине. Расстёгивает медленно, неспеша, ведь теперь очередь Скарамуччи дразнить наглого парня. Ощущает, как Альбедо мелко дрожит в его объятиях, глухо мычит и бесстыдно прижимается ближе, выводя пальцами на спине парня узоры своими ногтями. Но не долго, ведь Скар заползает Бедо за спину, убирает часть волос с шеи и плеч и целует в оголённую кожу, горячую и практически чистую. Следы с прошлых раз виднелись едва-едва, лишь кое-где наблюдал новые полоски царапин. Усмехается и целует искусанными губами в шею, в шейный позвонок, и опускается ниже, прямо вдоль по хребту. Платье расстёгнуто на половину, что позволяет Альбедо вкусить обожжённой кожей прохладу комнаты, которая была и без того душной от томных вдохов и выдохов. Да и сам может вдохнуть полной грудью, ведь имитация корсета и туго завязанный бант не позволяли дышать полноценно. — Вошёл в роль мастера, я погляжу?.. — прикрывает глаза от ласковых поцелуев, пока руки Скарамуччи жадно сжимают его нагие бёдра под платьем и талию. Куникудзуши лишь жарко ухмыляется, входя во вкус. Наконец оставляет засосы на шее, рычит и кусается, а после — зацеловывает в знак извинения, проводит языком по участочкам кожи и снова целует. Руку с талии ведёт медленно вверх, к самой шее, сжимая пальцы на ней чуть крепче. Душит, но осторожно и медленно, зато очень умело, на что второй сдавленно выдыхает от подобного, получая лёгкий прилив эйфории. Нездоровая любовь у него к чему-то подобному, но вот так без сомнений отдаваться готов только своему Скарамучче. Знает ведь, что ничего плохого не сделает, даже если приспичит переломать ему шею своими утончёнными пальцами. Валит Альбедо на спину, а сам нависает над ним, сгибая его ноги в коленях. Нечасто вот так менялись ролями, но в этом был какой-то особый шарм для обоих; равноценный обмен, ведь каждому хочется вкусить этого удовольствия, поделиться неизгладимой нежностью и заботой, наслаждаясь только друг другом. Скарамучча покрывает поцелуями алое лицо парня, запуская руку под платье. Палец снова заводит под один из чулок, но вместо того, чтобы оттянуть — медленно снимает, ведя вниз по ноге до самого носочка, поедая этот прилив удовольствия. За ним неспеша уходит и второй, а пальцы поглаживают оголённую кожу. Альбедо мычит от таких раздеваний, кусает себя за ладонь, но Дзуши смотрит на него с особой строгостью, сверкая глазами. Серебряная гирлянда мерцает в синих глазах, как раскаты молний в штормовом море. — Нет, — теперь уже командует Скарамучча, убирая ладонь Альбедо назад. — Не кусай руку. Я хочу тебя слышать. — Мой мальчик так быстро учится… — подавляет в себе смешок, но от такого взгляда голова плавится. То, как Скар смотрит на него и лишь на него — дороже всех звёзд, что мерцают на небе. Альбедо смотрит с желанием и бесконечной любовью, скорее даже влюблённостью, прямо как тогда, в самый первый раз, в момент осознания своих терпких чувств к его дорогому, прелестному Дзуши. — С тобой я чувствую… так много… — давится воздухом Скарамучча и вновь запускает руку под платье. — Чувств так много, что они просто… не умещаются… Щёки горят, внутри у обоих затягивается новый приторный узел. Альбедо резко вдыхает и хватается за плечи нависшего Скарамуччи, когда тот осторожно проталкивает внутрь палец, а затем через время ещё один, добавляя их постепенно, растягивая и давая время привыкнуть. — Скар… мх… Стонет, сливаясь в этом приливе терпкого удовольствия. Голос Альбедо срывается, неприличные стоны и звуки слетают из рта, растворяясь по всей душной комнате. Скар обращается с ним слишком нежно и бережно, как с хрупким фарфором или фигуркой, вылитой из тонкого стёклышка. Хоть кусаться готов до крови, но вот во всём остальном — действует бережно и аккуратно, если сам Бедо вдруг не попросит ощущений острее. Боль принести всегда сможет, а вот подарить бесконечную нежность, выражая ей все свои накопившие чувства внутри — не так просто. Скарамучча не думал, что способен любить, пока не встретил его. Он показал ему это блаженство, подарил ему чувства, которых так не хватало одинокому и озлобленному на мир людской сердцу, сделанному будто искусственно. — Бед, громче… Хочется слышать его, чувствовать его, раствориться в нём до необъятности океанов. Альбедо слушается и стонет громче то его имя, то неразборчивый набор букв. Сжимает парня за плечи, за волосы, за исцарапанную талию, требуя ещё и ещё, желая насытиться с головой. — Ещё… пожалуйста… Скар, ещё… Глаза сияют мрамором в слабом свете гирлянд, и оба вот-вот поймают перегрев от этого пламенного запала. Альбедо как в воду глядел, оставляя около кровати и полотенца, и салфетки, и смазку с защитой, и даже воду с конфетами. Зачем последнее только — неясно. Наверное, себе любимому положил, ведь Скарамучча эти конфеты терпеть не может, но всё равно покупает каждый раз в магазине, когда дома заканчиваются. Ради Альбедо хоть на край света за этими сладостями, ведь появляются на полочках не так часто. Скар входит медленно, будто впервые пробуя на вкус это чувство; внутри очень тепло, он толкается, двигает бёдрами, постепенно набирая свой темп, сжимает бёдра Альбедо и держит за приподнятое колено, слыша под собой сладостные стоны парня. С ним и конфеты можно совершенно не есть, ведь Скарамучче хватает и этих сдобных лакомств. — Ска…ар… прошу… Альбедо совсем жарко и душно. Скарамучча двигается быстрее, проталкивается с нежностью и жадностью, практически рычит на самое ухо, а парень жалобно хнычет под ним, ведь тело требует большего. Чуть ли не задыхается, но всё же ловит прилив эйфории, сжимает сильнее волосы Скарамуччи, а второй рукой тянется вниз, ублажая уже и себя. Конечно, это платье было красивым и элегантным, но до чего же сложно бороться со всеми этими складками, которые окружают со всех сторон. Скар хоть расстегнул наполовину и приспустил верхнюю часть, оголяя плечо, но, если бы ещё фартук снял — было бы в разы проще. А то одежда эта везде, только мешается, и в ней запутаться проще, чем в перевёрнутом с ног на голову одеяле посреди ночи. Скарамучча смотрит на парня под собой и его вид просто с ума сводит. Мало того, ещё в этом прелестном костюме, который вызывает у Скара прилив возбуждения лишь от одного взгляда. Только что Альбедо — серьёзный и жадный, немножечко наглый и приказной, а сейчас — такой послушный и слабый, выгибается под ним, хнычет и скулит от любого движения, впиваясь ногтями в чужие плечи и спину. Светлые волосы растрепались по всей подушке, слёзы стоят в голубых глазах, а сам парень ёрзает и проводит своими прелестными ручками по своему возбуждённому органу, краснея без тени стыда. Бедо прекрасен в любом виде, в котором только мог оказаться. Под ним, над ним, рядом с ним — всегда, и обоим всё мало, никак не могут друг другом насытиться за эти долгие, долгие месяцы. — ...пожалуйста... Жалобный умоляющий голос, ослабленный и отдающий лёгкой хрипотцой от переизбытка эмоций. Это переворачивает внутри Скарамуччи всё с ног на голову, ведь просто обожает подобное с его стороны. Парень пылко шипит, рычит и входит глубже раз за разом, всё ещё оставаясь нежным и бережным, видя в затуманенном взгляде Альбедо лишь любовь и желание с переливами нежности и благодарности. Превосходен. — Бед… — Почти… ещё немного… Скар кивает, ускоряя свой темп, практически вбивая парня в кровать. В уголках глаз Альбедо скапливаются слёзы и он плачет от удовольствия, а сам глаза закатывает, вырывая из себя протяжные стоны от ускоренных и таких властных от парня толчков. Скарамучча склоняется совсем близко, дышит на самое ухо, с удовольствием слизывает языком наступившие слёзы, кусает и целует бережно за шею и оголённые плечи, слыша трепещущий сердце скулёж. Рычит, пока вбивается, стонет и таки прокусывает свою губу до крови, слизывая алую каплю своим языком. Альбедо дрожит под ним при виде этого действия. Готов и сам слизывать чужую кровь с его губ, но дотянуться просто не может. Скарамучча — полон ласк и любви, одновременно нежен и резок, вызывая у Альбедо восхищение и возбуждение, с которым так трудно справляться. Скар до конца входит, с силой сжимает в руке мягкие бёдра Альбедо, дышит томно и тяжело, наполняя комнату ещё большим жаром. А парень под ним царапает ногтями по голой спине, довольно мыча от этого опьянения с ненасытностью, чувствуя, что сдерживаться больше не может. Последние толчки — и обоих пронзают электрические разряды по дрожащему телу, одновременно доходя до финала уже окончательно с протяжными стонами. Голоса срываются, Альбедо вжимается головой в подушку и покрывается новой и новой дрожью, когда узел внизу живота приторно развязался. Скарамучча, подрагивающий от возбуждения, медленно выходит из него и заваливается сверху без сил, утыкаясь парню носом в искусанную до гематом шею. Дышать тяжело, воздуха не хватает, тело — как тряпичная кукла, набитая скрипучей ватой. Перед глазами у Альбедо то темнеет, то показываются цветные круги, и он бессильно поглаживает Скара по дрожащей спине в попытках прийти в себя от подобного. В голове пустота и сердце сейчас вырвется наружу сквозь выпирающие рёбрышки. Скарамучча одновременно чувствует себя, и нет. Силы иссякли, хотя до краёв переполнен опьяняющим удовольствием. — Где ты… где ты вообще достал это платье? — мычит в подушку Скар, тая от нежных и щекочущих прикосновений. Альбедо молчит пару секунд, после чего прыскает. Грудь от смеха вздымается вниз-вверх. — Погоди… То есть, это серьёзно первое, что ты решился сказать мне после такого? — А что? — Скар поворачивает голову набок, явно придя в недоумение. Дышится уже капельку легче, но сердце всё ещё бешено бьётся. — В бесконечной любви клясться? Мне ж правда интересно… — Мог бы и в любви, — наигранно обижается, ущипнув за спину и слыша протяжное «ай!». — Ах, Бедо, ты был восхитителен! Ах, Бедо, ты просто чудо! Ах, Бедо… — А я, получается, чудом не был? Альбедо снова смеётся, щекоча этим лежащего сверху Скара. — Ты всегда чудо, глупенький. — Так и ты тоже. Или мне всегда повторять это? — Было бы славно. Парень вздыхает слегка виновато, целуя парня в алую щёку. — Ты просто чудо, Бедо, — улыбается, чувствуя чужое смущение. — Буду всегда повторять, если хочешь. Каждый день, каждый час… — Лучше пока каждый день… — Альбедо поправляет ногу, зацепившуюся за край простыни. — А то каждый час я с ума сойду… — Ну-ну. И оба лежат в обнимку, хотя жар их тел мешает вдохнуть полной грудью. — Скар, молю, открой окно… — спустя пару минут жалобно стонет Альбедо, поворачивая голову в сторону. — Щас задохнусь, серьёзно… — Так а чё ты его закрыл вообще. Очевидно, что задушился бы в таком-то наряде. И вообще, почему я? — Ты на мне валяешься, глупенький, — смеётся, но уже слабее. — Я тебя даже не скину с себя в таком состоянии. Скарамучча усмехается, наслаждаясь этой забавной слабостью парня. Но таки поднимается, пусть и лениво, и открывает окно, впуская в душную комнату чистый воздух. Поступающий кислород вдыхает в них новую жизнь; голова больше не кружится, сердце бьётся спокойно. — Где-где… в магазине заказал, где же ещё, — вдруг доносится до Скарамуччи смешок. — Боялся, что вообще не подойдёт, но слава всему святому и не очень, что всё оказалось в порядке. Да и тебе, как вижу, понравилось, хе-хе. — В следующий раз я надену тогда, — усмехается Скар, упав обратно в кровать. — Ооо… посмотрю на тебя, как ты варишься в этом платье, милашка. Заодно может, прокачаешь к тому времени свои навыки ролеплеев, м? Скарамучча фыркает, окутанный смущением. — В следующий раз тебя задушу! — Ммм… — протягивает Альбедо, рассматривая потолок. — Асфиксия, а потом долгожданная некрофилия? Ну и желания у тебя… Но так уж и быть, я не осуждаю и готов к подобным экспериментам... Скар рычит, кусает того за ухо, на что Альбедо отталкивает лицо парня руками, звонко смеясь. Надо бы убрать весь беспорядок, но сил не было даже на то, чтобы встать. Бедо даёт себе время ещё минут двадцать, не больше, иначе совесть сожрёт целиком. — Кстати, — вдруг вспоминает Дзуши, поглядывая на парня — Мы так и не поужинали… — А говорил, что сам способен покушать... — драматично прикладывает руку ко лбу. — Всегда готов кормить тебя с ложечки, солнце… В ответ в лицо Альбедо молча летит подушка.