Исследовательница снов

Я помню, как погибла. Как в другом мире мое тело под дикий вопль подруги расплющила балка, когда мы с ней зачем-то полезли на заброшенную стройку. Её шило в пятой точке потащило нас туда, потому что там было просто интересно полазить. Она любила такие места — всякие заброшенные здания, стройки, районы гаражей. А меня Женя таскала для компании. Я не умела так хорошо лазить, не очень-то радовалась таким прогулкам, но не могла оставить подругу одну. Ведь не дай боже, что случиться. А так хоть помочь хоть чем-то смогу. Но помочь по итогу пришлось мне. Просто не повезло. Сорвалась и полетела вместе с балкой, по итогу оказавшись очень неаппетитной отбивной. И только крик подруги звенел в ушах, когда вся реальность стала меркнуть. И после этого огромного, реального сна длинною в целую шестнадцатилетнюю жизнь, я проснулась дома, в своей кровати. Рядом рыдала маленькая сестра, пытаясь дозваться меня. В кресле, недалеко от кровати сидел, читая книгу, отец. Матушка явно была занята внизу — либо готовила, либо же подготавливала к продаже привезенные или собранные соклановиками цветы. На тумбочке, рядом с кроватью стояли разные пузырьки с лекарствами. Они интересными цветами переливались, когда на них попадал косой луч света из окна. Чуть дернула рукой, положив ладонь на голову Ино, и растрепала светлые, мягкие волосы. Сестрица резко вскинула голову, посмотрела на меня радостными, заплаканными глазами и быстро забралась на постель, крепко обнимая за шею. Я хрипло и беззвучно рассмеялась такой бурной радости от Ино и слабыми руками, которые смогла еле поднять, похлопала её по спине. Эта возня и громкие крики младшей сестры оторвали сонного отца от чтения какой-то книги по флористике. Он устало потер красные от недостатка отдыха глаза, отложил свое чтиво и встал с кресла, подойдя к кровати, где я пыталась остановить нескончаемый водопад слез младшей сестры, от которых уже моя пижама превратился в мокрую тряпку, которую можно было просто выжимать. — Ино, отлипни от сестры, она ещё слаба, — отец почти что за шкирку оттащил от меня хнычущую малышню, усадив её на кресло. Та разочарованно надула губы и шмыгнула носом. Глаза у младшей сестры были настолько узкими из-за опухших век, что мне хотелось в голос рассмеяться от её внешнего вида. Они слишком уж походили на пельмешки. Но получился лишь сиплый смешок. — Держи, — отец налил в стакан воды, и, поддерживая его, дал мне попить. — Как ты себя чувствуешь, Иноко? Я задумчиво надула губы и посмотрела сначала на папу, потом на сестру. — Со мной все хорошо, — хлопнула глазами. Вздохнула и посмотрела на свое цветастое постельное белье. Меня мучило непонятное ощущение двойственности. И вроде, это мой дом, моя постель, папа, мама, сестра. И в тот же момент — а разве у меня не были другие родители и друзья? Да и это цветастое белье мне чертовски не нравилось — вся комната у меня была довольно пастельной, и спать я любила в своей кровати, заправленной светло-голубым постельным. Дома у меня была маленькая собака, пушистая, наглая, которая каждое утро забиралась ко мне и спала на соседней подушке. Здесь было много книг по флористике и сказок, а во сне — много книг по биологии и анатомии, потому что я готовилась поступать в медицинский. Я нервно улыбнулась, посмотрев на папу, который задумчиво приложил руку в подбородку. Мама снизу позвала Ино, видимо ей что-то захотелось показать мелкой. Но зато это оставило нас с отцом наедине. Рассказывать что-то настолько серьёзное и очень похожее на бред сумасшедшей при моей младшенькой — нет желания. Хотя мне тут всего пять лет. Я посмотрела на свои руки и грустно вздохнула. Там мне было шестнадцать, почти семнадцать. И это грустно. Снова развивать мелкую моторику, учиться писать, заниматься физическими тренировками. А ещё как дочери главы клана, надо делать это в троекратном размере. — Иноко, — я подняла глаза на папу, который серьёзно нахмурился и закинул ногу на ногу. В домашней одежде выглядел он не настолько сурово, как в своей рабочей амуниции, но все равно внушало. Сглотнула, хлопнув глазами и вопросительно что-то промычала. — Ты видела что-то не связанное с нашим миром, да? — я ошарашенно уставилась на отца, задавшего этот странный, но чертовски правильный вопрос. — Да, — нахмурилась и снова посмотрела на свои руки. Откуда он знает? — Это была жизнь другой девушки, шестнадцати лет, которая погибла в заброшенном здании. — Вот как? — отец потер глаза, которые явно горели от адского недостатка сна. А потом аккуратно взял меня за руки. Ладони у него были горячие, сухие, мозолистые. — Давай сохраним это в секрете от мамы и Ино, хорошо? Понемногу начну рассказывать тебе, как такое произошло и почему. Но только, когда ты поправишься. — Хорошо, — кивнула. — И ещё, со следующей недели мы с тобой начнем заниматься, буду потихоньку тебя тренировать, как члена клана, — он мягко обнял меня. Потом чуть отстранился и поцеловал в лоб. — Поспи ещё, если хочешь. Если нет — можешь спуститься и покушать. — Хорошо, — улыбнулась, напоследок обняв папу за шею. Он был теплый, крайне сильно любил нас с сестрой. Как и тот папа, полненький, темноволосый с блестящей залысиной, над которой всегда шутила мама. После ухода папы из комнаты, я потерла глаза, шмыгнула носом и осмотрелась. Комнаты были слишком похожи, там же стояли книжные шкафы, стояли в рядок почти такие же мягкие игрушки, даже рабочий стол находился в том же углу, только вот расцветки, материалы, из которых сделаны все предметы мебели, отличались. Да и плакаты на стенах с любимыми мультиками и музыкальными группами отсутствовали. Как и некоторые прочитанные или нет книги. Это все настолько резало глаза, что я закрыла их и сглотнула. Мысленно все двоилось. Это я или не я? А почему я помню две жизни сразу? Папа вроде сказал, что это нормально. Но нормально ли? Почему такого нет больше ни у кого здесь. Так, стоп. Папа пообещал что-то рассказать об этом. Но немного позже. Но даже пара недель, это так долго...