impossibly

С ним всё было по-другому. В движениях Нетейама всегда проявлялась, может и скрытая, но заботливость и мягкость. Я ни разу не пожалела, что пошла на такой шаг. Его рука прошлась по моей гладкой коже на заднице. Я слегка прикусила его губу. У меня явно было больше опыта в сексе, но это не значит, что у Нетейама плохо получалось. Даже наоборот — начало было приятным. Наши языки танцевали восьмёрки и проводили во рту замысловатые движения. Моя рука порывисто дотронулась до его набедренной повязки. Как и ожидала, там образовался бугорок. Я довольно улыбнулась ему в губы. Нетейаму, похоже, не нравился мой контроль над ним и ситуацией: он попытался взять дело в свои руки. Мягкими пальцами провёл посередине девчачьего зада, слегка дотрагиваясь — по коже пробежал приятный ток, сопровождающийся мурашками. Затем, явно издеваясь, его рука плавно дошла до давно мокрых половых губ. Пальцы погладили то место, и я полу-недовольно, полу-довольно издала хриплый стон. Это послужило для парня приглашением, он усадил меня на пол. Я получала всё больше удовольствия от происходящего, потому что алкоголь выветривался — ощущения обострялись. Ткани, до этого прилегающие к моей груди, небольшим усилием Нетейама валялись в стороне. Его клыки возбуждающе царапнули по коже, когда парень прикусывал мои соски. Я, до этого прислонённая к стене, пододвинулась к нему и провела мокрую дорожку языком от ключиц до межгрудного расстояния, пока меня не подтокнули обратно. — Mawey, Ра’юк, — строго, но ухмыляясь, вполголоса сказал Нетейам, — и получай удовольствие. Я послушалась, но когда парень принялся снимать свою повязку, сделала это сама: так я чувствовала, что всё происходит по инициативе обоих партнёров. Нетейам не сопротивлялся, хотя, думаю, он не понял, почему для меня это важно. На’ви избавился от моих трусов и просунул внутрь один палец. Он действительно старался делать всё аккуратно, чтобы не причинить мне боли, но сейчас и сам поймёт, что там давно хватает места трём… Впрочем, Нетейама эта новость не расстроила. Он стимулировал клитор, пока я издавала тихие звуки, а затем ввёл во влагалище те самые три пальца, начал делать ими круговые движения. Теперь из моего рта вылетали громкие стоны. Слава Великой Матери, что наш шалаш находился дальше от основной массы, и стояла ночь, не то крики услышал бы весь клан! Салли больше не стал медлить, ведь моему терпению был предел, вынул пальцы и вошёл в меня. Звук, на сей раз, получился тише, потому что я закусила губу. Но долго так делать парень мне не разрешил. Очевидно, девчачьи стоны были ему приятны, вот подлец! Нетейам немного ускорил темп. Я постоянно чувствовала, как внутри меня движется его член, и старалась удержаться на месте. Парень наклонился к моему лицу и поцеловал. Поцелуй был таким долгим: я успела почувствовать, что скоро выльюсь. — Ещё… — сквозь силу прохрипела я. — Rä'ä, Ра’юк, подожди немного… Пролежав после секса около сорока минут, отдыхая и наслаждаясь ощущениями, я поняла, что придётся идти в ближайший водоём, дабы отмыться. Иначе мама может застать нас утром на полу в белой жидкости… — Ты пьянишь меня не хуже ягод, — с улыбкой произнёс Нетейам, повернув ко мне голову. — Ну сейчас ты явно пьян. Я слышала, что некоторые на’ви пьянеют больше со временем, а прошло не так уж и много… хотя ладно, прошло много часов. Пока я бы не сказала, что люблю этого парня, но проведенная ночь мне определённо понравилась. Не стоит сравнивать Нетейама с юнцами, что у меня были, но всё же сегодня были куда лучшие ощущения. Я наклонилась и чмокнула Нетейама в нос. Он приподнялся на локтях, и в ночном свете можно было увидеть ещё более счастливое лицо парня. — Одевайся, не пойдёшь же голым до реки, — сказала я, с усилием вставая.

***

— Ра’юк, посиди с Теем, пожалуйста. Я быстро, — пообещала мама и вышла. Я взглянула на милое пухлое личико ребёнка. Тей родился две недели назад, спустя почти девять месяцев после бракосочетания. Не сложно догадаться, почему мальчика так назвали. Истау поддержал мамину идею, я за это стала уважать его ещё больше. Муж Сэи чтит память и считается с её прошлой любовью. Я покачивала люльку с ребёнком. — Ты так часто с ним сидишь. Я начинаю думать, что это — твой ребёнок, — пошутил вошедший Нетейам. Я хмыкнула. — Надо учиться быть мамой, пока есть время, — с лёгкой грустинкой произнесла я. Скоро стану совсем взрослой, и придёт новая ответственность. Парень приобнял меня со спины. — Как там Тук? Пару дней назад девочка упала в канаву и повредила руку. Ох, уж эта Туктирей! Вечно где-то носится. Хотя, если подумать, я была такой же. — Хорошо. Она совсем не расстраивается и ждёт, когда её отпустят снова бегать по лесам, — ответил со смешком Нетейам. Мне нравится оптимизм этой малышки. Парень поймал мой взгляд и приблизился для поцелуя. — Я вижу: дела идут хорошо, — услышав этот голос, я испуганно отпрыгнула от старшего из братьев. Ло’ак широко ухмылялся, смотря на нас. — И давно ты там стоишь?! — возмутился на брата Нетейам. — Зашёл на самом интересном моменте, — подмигнул нам младший Салли. «О, то ли ещё было…» — подумала я. — Что-то случилось? Почему пришёл? — Да так, буду следить за вами, чтобы предотвратить риск ранней беременности, — я закатила глаза на такой ответ. Ло’ак подошёл к маленькой кроватке и взглянул на Тея. — Растёт ещё один… — недовольно, но со смехом сказал он. — Кто? — не поняла я. — Совратитель девчонок. Так Салли хотел сказать, что мальчик красивый. Я рассмеялась. Тей тоже. Он был спокойным ребёнком, а со мной вообще почти не плакал. — Не помню, чтобы я совращала девчонок… — Да, да, а вот мы помним ту историю со стриптизом, — за эти слова Ло’ак получил в бок.

***

Годы спустя. — Мам! — Ма-ма-а! — Да мама! Где мои трусы? — Там, где ты их оставил, — ворчливо ответила я, глубоко вздохнула и пошла помогать сыну. В последнее время я всё время слышала слово «мама». Только на этот раз ею была я, а возможности отмазаться от своих обязанностей не было. Моя любовь к своим детям — близнецам Сильванин и Атейо — безгранична, но, как любая порядочная мать, я уставала от них. Почему-то меня близнецы называли просто «мамой», когда Нетейам был «отцом», что звучало более важно. Никто в этом мире больше не смел называть меня шлюхой. А если кто и пробовал, то узнавал на вкус кулак Нетейама Салли. Моим малышам уже исполнилось по семь лет. Я была счастлива. Эйва несколько лет назад оказалась права: моё проклятие не вечно. Нетейам с Ло’аком отправились на прогулку с утра пораньше, а я собирала близнецов в школу. Вообще, братья Салли обещали взять и меня с собой, так что день уже хорошо начался. Кири, окружённая толпой детей, завидев меня, помахала рукой. Она считала, что сделала правильное решение, основав обучение. Девушка продолжала дело своей матери. Сильванин и Атейо радостно побежали в объятия к тёте. С такой прекрасной на’ви учёба будет только в радость. Вернувшись домой, я хотела закончить украшение. Несерьёзное подростковое увлечение стало просто спасением в семейной суете. Когда я зашла в родительскую — то есть мою и Нетейама — спальню, в глаза бросилась набедренная повязка мужа, валяющаяся в углу. Я ухмыльнулась, вспоминая подробности вчерашней ночи, и бросила нижнее бельё в стиральную корзину. Хорошо хоть дети сюда ещё не заходили: их глазам бы открылась интересная картина из разбросанных на полу вещей. Вскоре мы с Салли скакали на Лютоконях, добывая ужин из шестинога. Всё хорошо. Всё было хорошо.

***

Через несколько дней. К нам подбежал одиннадцатилетний Тей. Его лицо было испуганным, он задыхался от быстрого бега. — Нетейам! Нетейам… — мальчик жадко глотал ртом воздух. — Что такое? — насторожился мой муж. — Ра’юк, сестра… — Тей обратился теперь ко мне. Я недоуменно нахмурилась и переглянулась с Нетейамом. — Mawey, брат. Скажи, что случилось, — прозвучала моя просьба. — Нетейам, там твой отец… — неуверенно продолжил Тей, — меня просили передать…