✯¸.•'*¨'*•✿ ✿•*'¨*'•.¸✯
— Значит, никто не знает, что я дала тебе успокоительное? — спросила Кейт, меняя образец под микроскопом на другой. Эсме сидела на своем месте, со скукой наблюдая за работой своей подруги. Генерал приказал Кейт выполнять работу Эсме так же хорошо, как и её собственную, что Рекомбинат считала несправедливым. Но Кейт не возражала против этого. Она даже не позволила бы Эсме выполнять какую-либо работу в тайне. Она была сосредоточена на том, чтобы вылечить Эсме, и всё шло хорошо. Эсме привыкла к сапогу на левой лодыжке, спотыкание прошло через несколько дней. Врачи перевязали её правую руку, что доставляло массу неудобств, но Брюнетка не возражала против этого. Завтра они должны были сменить ей повязки, чтобы она, наконец, увидела нанесенный ущерб. Она не ждала этого. «Нет, не знают», — заверила Эсме. Кейт вздохнула: «Спасибо. Мне жаль, что твой план не сработал так, как ты хотела». — Я всегда могу попробовать ещё раз, — ухмыльнулась Эсме. Ученый-человек возразила: «Абсолютно нет. После того, что произошло, я думаю, вам следует пока отложить планы побега в сторону». — Ладно, ладно, ладно. Я так и сделаю, — закатила глаза Эсме. Кейт откинулась на спинку стула, барабаня пальцами по синему экрану. Она делала записи для своего следующего урока с рекомбинаторами. Удивительно, но уроки шли очень хорошо. Её ученики занимались с ней и узнавали всё больше о На’ви с каждым днем. Кейт была впечатлена. Полковник перестал ходить на уроки, что Эсме не беспокоило. Чем меньше она видела его, тем лучше. Девушка знала, почему он не появлялся перед ними, но не собиралась повсюду расписывать это. Кейт была уверена, что он не хотел бы, чтобы Эсме узнала настоящую причину. — Это для твоего следующего урока? — спросила Эсме, заставив Кейт вздрогнуть. Она так погрузилась в свои планы, что забыла, что Эсме здесь. «Да. Генерал попросила меня рассказать им больше о банши. Я не совсем понимаю, почему», — объяснила Кейт, и Эсме нахмурилась. — О, точно, — выдохнула она. «Что?» Кейт нахмурилась, заметив вздох Эсме. «Только не понимаю, зачем им нужно больше узнать о них. Не похоже, чтобы они когда-нибудь приручили кого-то», — сказала Эсме, положив руку под подбородок. Кейт пожала плечами: «Я просто делаю свою работу». — Ты имеешь в виду мою работу. «Хорошо. Что с тобой? Ты была стервозной всю неделю», Кейт выключила свой синий планшет и повернулась в кресле лицом к Эсме. Высокая женщина усмехнулась. «Я не была стервой». «Да, это так. Ты ходила с лицом, которое кричало: «Всех к черту». Что тебя беспокоит?» — спросила Кейт. Эсме провела рукой по лицу. «Ничего. Просто…» она не могла найти слов, чтобы объяснить это. Она была расстроена. Всё её бесило. От её перевязи специального ботинка до её ограничения вещей, которые она могла сделать, до полковника, который холодно к ней относился. Особенно Полковник, который относится к ней чертовски холодно. К черту этого ублюдка. Ученая чувствовала, что должна быть счастлива, что пережила нападение Танатора. Но теперь она начала думать иначе. «Мне просто скучно, хорошо? Я смотрю на себя 24/7, люди говорят мне, что я могу и чего не могу делать. На днях на меня накричали за то, что я разговаривал с Лопес и Уокером. «Мон. Говорить — это ещё одна вещь, которую можно добавить к списку вещей, которые я не могу делать?» Кейт вздохнула: «Кто на тебя кричал?» — Как вы думаете, кто? Эсме возразила, как будто это был самый очевидный ответ в мире. «О, он просто проникает тебе под кожу». «Он мудак». «Может, тебе стоит поговорить с ним? Посмотри, не беспокоит ли его тоже что-то? Вы, ребята, не совсем правильно рассказали о том, что там произошло. Судя по тому, что вы мне сказали, я думаю, вам обоим нужно поговорить об этом», — мягко посоветовала Кейт. Эсме закатила глаза: «Поговорим о чём? Да, я чуть не умерла, но теперь я в порядке! Он не имеет права быть придурком, когда я спасла ему жизнь». «Я знаю, знаю. Но у его поведения должна быть причина. Поговорите с ним. Вы можете быть удивлены тем, что он вам ответит», — проговорила Кейт. «Я не хочу с ним разговаривать». Кейт пожала плечами, повернувшись к своему микроскопу: «Тогда, я думаю, тебе просто придется смириться с этим, кроме того, как он себя чувствует». Эсме положила левую руку на колени, нахмурив лицо. Она задумалась над словами Кейт. Да, ученая была раздражена им, а он раздражен ею. Однако брюнетка не знала, почему он был раздражен ею. Возможно, Кейт была права. Как бы Эсме не хотелось, разговор с ним может дать ей ответы, которые ей нужны. С другой стороны, Куоритч игнорировал её. Говорить с ним было бы трудно, если бы он просто заглушил её. Максимум, что она вытянула из него за последнюю неделю, — это их спор во дворе. А если они снова поссорятся? Всё, что сказала Катя, было правдой. Пара из них не говорила о том, что произошло во время миссии. Им нужно было многое обсудить, особенно почему он не сказал генералу, что она пыталась сбежать. Девушка до сих пор не могла уложить это в голове. Куорич был полковником RDA, комнатным псом генерала Ардмора. Верный солдат как в прошлом, так и в настоящем. И всё же он солгал своему начальнику. Но почему? Что он выиграл от этого? Эсме никогда не думала, что что-то подобное может её так обеспокоить. Тот факт, что он игнорировал Эсме после всего, что произошло на миссии, раздражало. Моменты, которые они провели вместе, не имели для него такого значения, как для нееё? Она действительно верила, что видела его с другой стороны, которую никому не посчастливилось увидеть. Но брюнетка ошибалась. Неважно, сколько Пандоры он видел вместе с ней и сколько боготворил её, он всё равно её уничтожит. Точно так же, как он делал это в своей прошлой жизни. Это было в его природе — вход в его мозг, как в компьютер. Он должен был уничтожить На’ви. Это были его приказы, а морпех всегда следовал его приказам, какими бы они ни были. Он был идеальным подопытным для RDA. В то время как Эсме была глюком, который был одержим защитой На’ви от них. Как бы ей не хотелось это признавать, они были совершенно разными. Девушка не могла изменить того, кем он был, даже если бы она отправилась в ад и вернулась, чтобы сделать это. Это сильно её разочаровало. Потому что ужасная правда заключалась в том, что он всегда ставил свою миссию выше всего, что она говорила. — Я не могу изменить его, — прошептала она вслух. Кейт посмотрела на неё: «Ты можешь попробовать».✯¸.•'*¨'*•✿ ✿•*'¨*'•.¸✯
Душевые были пусты, Эсме примостилась на одной из скамеек в центре комнаты. Девушка сообщила Здинарску, что ей нужна помощь, чтобы сохранить бинты сухими, пока она моется, на что рекомбинант ответил: «Будь там через 20». Брюнетка не знала, что будет делать, если ей не помогут Здинарск или Уокер. Она не могла просить Кейт о помощи, так как разница в росте между ними была бы проблемой. Уокер уже помогла Эсме принять душ, помогла ей снять одежду и держать правую руку и плечо подальше от воды. Эсме поначалу было неловко, но они обе были женщинами, и Уокер никогда их не осуждала. Однако Эсме пришлось признать, что ей не терпелось принять душ одной. Она вздрогнула, когда вытащила правую руку из перевязи, медленно снимая её с плеча. Её левая рука гладила раненую, конечность онемела от ограниченного движения. Эсме попыталась снять майку, зная, что Здинарск этого не одобрит. Но она хотела попробовать сделать это сама. Ей удалось стащить его через голову, из её рта вырвалось шипение, когда правая рука дернулась из-за плеч. Она осталась в черном спортивном лифчике и армейских зеленых шортах. Теперь Эсме могла восхищаться своими бинтами, тем, как аккуратно они были обернуты вокруг одной стороны её туловища. Эсме встала и посмотрела на длинное зеркало, висевшее на стене. Её пальцы задели обнаженную талию, синяки и отеки исчезли через несколько дней. Её кожа стала более яркой после того, как она смогла нормально питаться после того, как больше недели питалась дыней. Она снова стала больше походить на себя, а не на избитую версию, которую несли на носилках. Она посмотрела на свои ноги. Её рука схватила правую штанину шорт, и она закатала их, давая ей прекрасный вид на порез на правом бедре. Он хорошо зажил, оставив после себя темно-красную линию, которая вскоре станет розовой. Эсме не могла не вздохнуть, когда образ Куорича, зашивающего рану, возник в её сознании. Ученая практически чувствовала, как его большие пальцы обхватывают её бедро, оставляя вмятины на коже, когда он сосредоточился на её фиксации. Она отвернулась от шрама. Её желтые глаза смотрели на свое отражение. Но теперь она была там не одна. Её лоб сморщился, когда она нахмурила брови, наблюдая, как глаза Куорича задержались на её повязках. Он поднял глаза и поймал её смягчившийся взгляд в зеркале. Он уставился на неё с той пустотой, которую она возненавидела, и собрался покинуть комнату. Эсме повернулась: «Подожди». Куорич стоял к ней спиной, полностью готовый покинуть комнату. Он кричал себе, чтобы он ушел, проигнорировал её и ушел. Но он обнаружил, что приклеился к полу. Он не мог двигаться. «Могу я поговорить с вами?» Он услышал её шепот. Куоритч посмотрел на неё через плечо, и его сердце гулко забилось в ушах, когда он увидел выражение лица Эсме. Она выглядела уязвимой, её глаза были мягкими, а губы слегка приоткрыты. Это заставило его желудок сжаться. Он чертовски ненавидел это. — Нет, — отрезал он, снова поворачиваясь, чтобы уйти. Эсме в панике сделала шаг вперед: «Пожалуйста, Майлз. Это только на секунду». Вот оно. Звук его имени снова исходил от неё. Это сводило его с ума. Она увидела, как его плечи на мгновение опустились, и удивилась, когда он повернулся к ней лицом. Он скрестил руки на груди, перебросив полотенце через одно плечо, и уставился на неё. — Давай быстрее, — пробормотал он. Эсме сглотнула. На самом деле она никогда не ожидала, что он останется. Теперь она чувствовала себя ошеломленной. «Я знаю, что ты, наверное, мне не скажешь, но я все равно спрошу, — начала она, — почему ты игнорируешь меня? Я сделала что-то не так?» «Я не игнорирую тебя, — солгал он. Эсме усмехнулась: «Что?» «Я сказал, что не игнорирую тебя, Барретт». «Да, ты издеваешься. Прошла неделя с тех пор, как я проснулась, и единственный раз, когда ты говорил со мной это когда ты обвинил меня в том, что я отвлекаю твою команду. Ты почти не смотришь на меня, когда мы рядом друг с другом, как будто ты не можешь выносить меня, — сказала Эсме. «Ты ведешь себя нелепо. Я не игнорирую тебя. Ты можешь бросить это?» Он закатил глаза. Эсме отшатнулась: «Серьезно?» «Да серьезно.» Она чувствовала, как её переполняет смесь гнева и разочарования от его ответов: «Почему ты не хочешь поговорить со мной?» Куорич в отчаянии закрыл глаза. «У меня нет на это времени», — он начал уходить. Эсме растерялась, «не смей уходить от меня!» — крикнула она ему вдогонку. Он остановил все движения, её высокий голос пронзил его, как пуля. «Что с тобой не так?! Ты продолжаешь холодно относиться ко мне и отмахиваешься от меня, как будто я какой-то незнакомец? Ты ведешь себя так, будто не можешь больше находиться со мной в одной комнате! Просто признай, вы никогда не хотели, чтобы я проснулась!» Эсме почувствовала, как ее голос дрожит. Она не собиралась плакать. Не из-за него. Куорич недоверчиво посмотрел на Эсме: «Не смей так говорить, Барретт. Ты даже не представляешь, как я рад, что ты жива». Он чувствовал, как повышается его собственный голос, как побеждал его темперамент. «Тогда почему ты не ведешь себя так?! Что я сделала не так, что ты оттолкнул меня?! Ты забыл обо всем, что произошло, пока мы были там?» Эсме продолжала толкать его, желая, чтобы он закричал в ответ. Она хотела ответов. Он покачал головой: «Баррет…» «И что это? Что случилось с обращением ко мне «дорогая» или по имени?» — Баррет, — предупредил он. «Просто заткнись! Я действительно думала, что ты изменился. Что мы изменились, что у нас начало формироваться какое-то понимание. Но теперь всё пошло, черт возьми, вспять! Что я сделала с тобой, чтобы ты стал таким холодным? " «Мы всегда были такими, Барретт». «Лжец!» Эсме выплюнула: «Почему ты мне не скажешь?!» Он чувствовал, что злится всё больше. Но он не сердился на неё. Куоритч злился на себя. То, как она смотрела на него сейчас, сокрушало его. Её глаза выглядели водянистыми, а губы дрожали, поскольку она была на грани того, чтобы сломаться. Он не хотел, чтобы она это делала. «Почему ты продолжаешь игнорировать меня?! Скажи мне!» Последняя нить спокойствия Куорича порвалась, когда он оскалил на неё зубы и позволил себе уйти. «Потому что я не могу выкинуть тебя из своей гребаной головы!» Он закричал, ошеломив Эсме. Она отступила от него на шаг. — Ч-что? «Ты везде! Ты — всё, о чем я думаю каждый чертов день и ночь! Ты как гребаная чума, и я так чертовски старался избавиться от тебя, но ты, блядь, не уйдешь! " Куорич не мог контролировать себя. «Когда ты увела от меня этого Танатора, я хотел убить тебя за то, что ты была такой чертовски безрассудной! Но потом я увидел, что эта тварь с тобой сделало. Я увидел, что ты истекаешь кровью. Было так много крови ебать! Я держал тебя, и я умолял тебя не оставлять меня, потому что я не мог вынести мысль о жизни без тебя! А потом я услышал, как твое сердце остановилось. Я, блядь, услышал, как ты умираешь, Эсме! И это напугало меня. " Эсме чувствовала, как слезы текли по её щекам, руки дрожали, когда он кричал ей в лицо. Она пыталась переварить всё, что он говорил, но этого было слишком много. «Потом нас нашла моя команда, и я надеялся, что ты выживешь. Но когда я увидел, что ты лежишь на больничной койке, я пришел в ярость. Я подвел тебя, я не сделал того, что мне было приказано. сделать, и это меня разозлило! Это заставило меня подумать, что если я не смогу защитить тебя тогда, как, черт возьми, я должен защитить тебя, если я когда-нибудь назову тебя своей?! Разве ты не понимаешь? Мне пришлось нажать в голове на кнопку «прочь!».» Эсме была уверена, что если кто-нибудь пройдет мимо душевой, то услышит крик полковника. Это испугало е\, но Куорича, похоже, это не волновало. «Чем ближе я позволяю тебе подходить, тем больше я теряю фокус на своих приоритетах. Проект «Феникс» — единственное, что сейчас, черт возьми, имеет значение. Не ты! Я не могу позволить тебе больше стоять у меня на пути! Моя жизнь! Отвлечение! Вот почему я тебя игнорирую! Я игнорирую тебя, потому что это единственный способ, которым я мог оттолкнуть тебя, не причинив тебе боли, как я причиняю тебе боль сейчас! Я никогда не хотел причинять тебе боль, Эсме. Ты не оставила мне гребаного выбора!» — крикнул он с яростью. Его грудь вздымалась, его дыхание участилось после того, как всё, что он когда-либо думал о ней, взорвалось. Эсме ошеломленно замолчала, её слезы не прекращались. Горло пересохло, и когда она открыла рот, чтобы заговорить, единственное, что вырвалось у неё, было жалким всхлипом. Куоричу понадобилось время, чтобы успокоиться, выражение его отвращения сменилось раздражением. Он закрыл глаза и фыркнул, качая головой. Когда он снова открыл глаза, Эсме смотрела на дверь. Он повернулся и увидел, что Здинарск смотрит на них. Она выглядела пораженной. Сбитая с толку тем, во что она только что вошла. Полковник усмехнулся ей, что-то бессвязно бормоча себе под нос, и вылетел из душевой, не бросив взгляда на Эсме. Как только он ушел, Здинарск бросилась к трясущейся Эсме. Она не успела спросить её, все ли с ней в порядке, как ученый окончательно сломался и зарыдал в объятиях Здинарска.✯¸.•'*¨'*•✿ ✿•*'¨*'•.¸✯