Зимой любовь горячее

Иризи’диа’нари крадучись двигался вдоль ровных рядов пустых коек, белеющих в полутьме натянутыми покрывалами. Чёрная курсантская форма на этом фоне смотрелась чужеродным пятном: его не должно было здесь быть. Но он был — и не мог позволить себе уйти, не убедившись в том, что всё в порядке. До отбоя оставалось меньше часа и добраться до лазарета, не попавшись никому на глаза, было достаточно легко, но расслабляться не стоило — ведь самый обидный и постыдный проигрыш, когда проигрываешь за шаг до финала из-за невовремя проснувшейся самоуверенности. Послышавшийся шорох заставил Зидиана буквально припасть к полу и судорожно заозираться в поисках укрытия. Только бы не медицинский дроид, только не дроид! От преподавателей шанс скрыться ещё был, от дроидов — почти нет. Но шорох сменился стуком стекла, и едва слышным, но знакомым бормотанием, а шагов так и не раздалось. Зидиан выпрямился, одёргивая китель и едва заметно лиловея щеками. Как хорошо, что здесь никого не было, и глупые попытки спрятаться от того, к кому он и пришёл, остались незамеченными. В медицинском центре не должно было быть никого, кроме Митт’ака’нимар. Зидиан специально проверял — за последние дни больше никто из курсантов не получал травмы, а медицинский персонал не сидел в лазарете безвылазно, особенно, если повреждения пациентов были несерьёзными. Так что его паника оказалась совершенно бессмысленной и, наверняка, весьма забавной со стороны. Зидиан излишне раздражённо выдохнул, приближаясь к ширме, отгораживающей занятую койку от остального зала, и, видимо, не остался незамеченным. — Кто здесь? — Он осторожно стукнул по перегородке, уже не пытаясь скрыться, но предупреждая о своём появлении, чтобы не застать Такани врасплох. — Покажись. — Я не с дурными намерениями. — Зидиан оглянулся напоследок и прошмыгнул в образованный закуток, тут же вскидывая руки и показывая, что он безобиден. Какое счастье, что чаррики курсантам доверяли только на занятиях, а то вместо тяжёлого графина, которым явно намеревались в него запустить, могло оказаться и нацеленное дуло. — Иризи’диа’нари? — приветственный возглас прозвучал тихо, но возмущённо. Визитёров здесь видимо не ждали и не особо желали видеть, но он ведь и не планировал надоедать — так, проверить. Иначе беспокойство не дало бы ему спокойно жить. — Собственной персоной, — Зидиан кивнул для подтверждения, держась настороже, если в него всё же решат кинуть графином. — Митт’ака’нимар. — Собственной персоной, — машинально отозвалась Такани, опуская «оружие» обратно на тумбочку. Выглядела она утомлённой, но не совсем измученной, и раз так быстро отозвалась на его появление, то и с реакцией всё нормально. И всё же койка в медицинском центре была совсем неподходящим для неё местом. — Как ты? — Зидиан потоптался у изножья кровати и осторожно пристроился на краю, стараясь не придавить своим весом ноги Такани. — Извини, я не видел, что произошло, только потом порасспрашивал. — Я… Вот. — Она приподняла руку, закованную в миниатюрную бакта-камеру. — Пара дней и снова в строю буду. Ничего серьёзного, правда. Даже стыдно с таким в лазарете валяться, — Такани иронично хохотнула. — Зато есть официальная причина валять дурака. — Больно? — мягко поинтересовался Зидиан, улыбаясь в ответ уголками губ, и аккуратно накрыл синюю ладонь своей, пытаясь жестом показать, что готов её поддержать в любой ситуации. — Ничего, всё нормально. Реально, ничего серьёзного, — слишком быстро отмахнулась Такани и торопливо перевела тему: — О тебе никто не узнает? Поджав губы, Зидиан помотал головой. Сменой темы он доволен не был — такие быстрые уходы от ответа никогда не значили ничего хорошего. И пускай перелом был не самой тяжёлой травмой, которую можно было получить, но это и не самый обычный ушиб. — Тебе обезболивающие вводили? — наклонившись в сторону Такани, Зидиан поймал её взгляд. — Я серьёзно. Если тебе больно, могу позвать дроида… — И тебя сразу же увидят, — она преувеличенно обиженно надула губы и привычно ушла в защиту: — Вводили всё, вводили, не переживай, словно мать моя. — Это несомненно успокаивало. Врать так прямо Такани не стала бы, так что в этом плане Зидиан переживать перестал, хотя продолжал машинально искать подвох. — Хорошо, — он кивнул, поглаживая пальцы Такани. Тактильный контакт дарил столь нужное обоим спокойствие. — И меня не увидят. Только если внимательно посмотрят камеры. Зидиан строил маршрут до лазарета так, чтобы обходить камеры, и, если всё же светиться на них, то спиной или боком, а не лицом, чтобы доказать причастность было максимально сложно. Это были предосторожности на случай, если до проверок дойдёт, а основным, самым безопасным планом считалось подтверждённое Зирауном и Зикиром алиби, что не по академии он шарился, а занимался вместе с ними. — Не надо было тебе рисковать… — Конечно, если бы они по-прежнему были тем, кем официально называли себя в обществе, то не стоило бы. Но к той девушке, с которой его связывало не только общение сокурсников и политические интриги, но и нечто большее, чему не находилось названия, он не прийти не мог. — Не бойся, — Зидиан позволил себе лёгкую усмешку. Подозрительное подсознание вопило о том, что беспокоится Такани не о нём, а о себе, но чисс глушил этот голос, пытаясь подсунуть ему доказательства обратного. Но разрыв между разумом и сердцем это только увеличивало. — Даже если заметят, отделаюсь штрафными баллами. — Семья узнает. — И непременно пожелает этим воспользоваться, в таком исходе не возникало ни малейших сомнений. Такани — хороший ресурс, тем более, из противоборствующих Миттов. Можно было предположить, что их общение не станут прерывать, даже наоборот, намекнут на желательный исход со сближением… Ведь проще сыграть на чувствах и эмоциях перспективного офицера, чем пытаться заманить его к себе обещаниями будущего. И вестись эта игра будет с обеих сторон — и семьи Иризи, и семьи Митт. Политика, политика, одна сплошная политика — но что и когда в девяти Правящих и сорока Великих семьях было без неё? — Я не попадусь, — Зидиан решительно покачал головой: уж избежать случайных нежеланных встреч он сможет — Не будут за нами специально следить. Ни у одной семьи не хватит ресурса, чтобы растрачивать его на отдельных непримечательных курсантов. Скептичный взгляд Такани вызывал улыбку. Зидиан не считал, что он неуязвим, но в то же время не видел смысла в особой тревожности. Заранее предпринимая необходимые меры предосторожности, он всегда готовился к худшему на всякий случай, но не переставал верить в лучшее. — Пока мы ничего существенного собой не представляем, мы в безопасности. — А даже если вдруг не в безопасности, то избегание друг друга мало что изменит: на них просто найдут иные рычаги давления. — Это звучит оскорбительно и обнадёживающе одновременно, — Такани улыбнулась уголками губ, оценив замечание. — Очень в твоём стиле. И утешения в него не вписываются. Удачно не вписываются, во всяком случае. — Приношу свои извинения, — Зидиан шутовски поклонился и неожиданно зашарил по карманам кителя. — Могу попытаться загладить свою вину… Да где же оно? — В предполагаемом кармане ничего не нашлось, и он уже успел перенервничать, как всё же нащупал в другом кармане тонкие пластинки. — Этим. И протянул Такани упаковку с жевательным мармеладом, принесёным недавно из увольнительной специально для неё. В академии их не баловали деликатесами, но никто не запрещал что-то покупать в ближайшем городе. Многие этим пользовались, Зидиан в том числе, зная о любви Такани к сладостям. — Ты… Не стоило, — смущённо пробормотала она, прижимая к груди упаковку. — Спасибо. Я… Хаос. Я как из лазарета выйду, отдам тебе те кислые шипучки, — Такани помахала рукой. — Ну, ты понял, что я имела в виду. Со сладостей разговор плавно утёк на обсуждение иных интересных тем, и Зидиан спохватился лишь тогда, когда Такани широко зевнула и устало потёрла глаза, уже откровенно засыпая. Уходить не хотелось, но ночёвку в лазарете не оценили бы, даже будь у них официальные отношения. Сонное прощание вышло смазанным — короткий взгляд на хронометр сообщил о том, что до отбоя оставалось всего десять минут. Зидиан был рад, что хоть какой-то запас времени остался: в лазарете были не слышны сигналы, и он мог полностью пропустить все сроки. — Спокойной ночи, — не удержавшись и коснувшись губами горячего лба, Зидиан заботливо поправил одеяло и выскользнул из закутка, едва сдерживая смех от растерянно-смущённого вида Такани. Как жаль, что видеть подобную картину ему было позволено крайне редко.