Take what you want

*10 лет назад* — Мы рады приветствовать всех на отчётном концерте нашей школы искусств! Особенно приятно видеть здесь наших спонсоров, и пользуясь случаем, мы благодарим их за участие в жизни школы. Без вас этот концерт не состоялся бы. Сегодня самые лучшие ученики нашей школы поразят вас своими талантами, которые они совершенствуют в этих стенах. На сегодняшнем концерте выступят не только наши выпускники и первогодки, но и ученики средних классов, которые тоже очень старались и готовились ради сегодняшнего дня. И так, мы начинаем! Ладони Сокджина потели. Он ещё никогда так не нервничал, как сегодня, ведь раньше он не участвовал в таких больших концертах. А теперь же ему выпал такой шанс! Для 12-летнего Сокджина этот концерт действительно был важным событием, можно сказать, первой ступенькой к его будущей карьере музыканта, но вот госпожа Ким, его мать, такие мысли сына не разделяла. Стоя с ним за сценой и поправляя его пиджак, женщина средних лет тяжело вздыхала, вновь и вновь оглядывая мальчика с ног до головы. — До сих пор удивляюсь, как тебя с такими посредственными данными включили в списки выступающих, но что ж, это твой шанс, Сокджин-а. Мальчик нервно улыбнулся и кивнул. Он уже не обижался на свою маму, для него это стало привычным, она не видела в нём никакого таланта, но всячески делала ставки на сына, говоря, что он просто обязан “стать достойным человеком”. Что подразумевалось под этим абстрактным понятием, Джин не совсем понимал, но маму расстраивать никак не хотел. Сокджин сыграл безупречно. Зал восторженно аплодировал, в том числе и красивая женщина, сидевшая в ложе, а рядом с ней её сын и директор школы. — Правда талантливый? Это один из наших лучших учеников, госпожа Ким. Торопливый шёпот директора нисколько не раздражал женщину, скорее, она пропускала его мимо ушей. Все выводы о Сокджине она сделала ещё с первых нот. — Стипендиант? Спокойный и с нотками холода голос заставил директора наклониться ещё чуть ниже, словно лишний раз показывая свой прогиб в сторону инвестора. — Да! Очень способный мальчик. Госпожа Ким наклонила голову, наблюдая за сценой, но как только на ней появился другой мальчик, сразу отвернулась. — Родители? — Мать светская тусовщица, отец… О нём мало что известно. Живут не богато, но госпожа Ким всячески это скрывает. Женщина усмехнулась на слова директора и поудобнее расположилась в кресле. — Светская тусовщица, но живут не богато? Это как? — Раньше они были богаты, но с бизнесом у них не пошло, да и поговаривают, что отец Сокджина игрок. А у матери остались прошлые привычки. Она всегда крутится возле богатых дам, чтобы урвать кусочек светского общества, жалкое зрелище, но кто же ей об этом скажет? Директор всячески пыталась выслужиться перед спонсором, выдавая все слухи и сплетни, лишь бы только угодить богатой госпоже Ким. Сама же госпожа Ким находила это ещё более жалким, чем попытка матери Сокджина быть в числе элиты. — Как тебе, милый? Понравилось выступление Сокджина? Маленький Тэхён, которого в доме прислуга уже звала “молодой господин”, сидел полностью заворожённый, и судя по его взгляду, он всё ждал, что Сокджин ещё вернётся на сцену, чего, увы, не случилось. Молодой господин Ким уже тогда многое понимал в искусстве, но ещё больше он понимал то, чего он хочет. Наклонившись к маме, Тэ тихо прошептал. — Мама, я хочу его. Директор тактично сделала вид, что не услышала и толики звука, а через секунду и вовсе тихо удалилась из ложи, оставив мать и её дитя наедине с их неординарными разговорами. Госпожа Ким улыбнулась и снова взглянула на сцену, где уже выступали выпускники школы. — Очень хочешь? Прищурившись, спросила женщина. — Больше всего на свете. - не колебавшись, ответил Тэ, за что получил одобрительный кивок. — Хорошо, считай это будет подарком тебе на Рождество. Сразу после окончания концерта, фактически обнищавшая семья Ким с сыном Сокджином, была приглашена в дом непомерно богатых и влиятельных Кимов с подачи сына главы Тэхёна. Сокджин не питал радости насчёт этого приглашения, а вот его мать, напротив, кажется была готова выпрыгнуть из своих туфель от счастья. — Сокджини, ты должен сыграть хорошо, понял меня? Не позорь нас с отцом. Кимы пригласили нас к себе, потому что ты чем-то им приглянулся, к тому же, ты ведь слышал? Госпожа Ким хочет, чтобы ты сыграл у них на званном ужине. Поэтому не разочаруй мамочку. Помоги нам наконец вернуться в свет. Нам необходимо их покровительство. Сокджин всё прекрасно понимал, поэтому на слова матери активно кивал, а в голове уже прокручивал: что бы такое он мог сыграть, чтобы поразить всех на этом ужине. Сам ужин оказался типичным мериприятием для высшего общества, где люди скорее пытались похвастаться своим состоянием или выпендриться знанием искусства, чем хоть немного вели продуктивные беседы или хотя бы информативные. Мать Сокджина вовсю пыталась завести полезные знакомства, отец охотно выпивал с солидными главами других семей, а сам Джин… Решил сбежать от этой суеты и пройтись по огромному особняку. Гуляя по длинным, тусклым коридорам, мальчик вдруг увидел лёгкое свечение из приоткрытой двери одной из множества комнат. Мальчик был весьма любопытным, поэтому не смог удержаться, и открыв дверь, пошёл к свету… Он исходил из поистине легендарного инструмента… Crystal Grand Heintzman. Сокджин никогда не видел его вживую, да и вообще мало кто видел, более того, маленький музыкант был уверен, что данный рояль был лишь выставочным образцом, на котором великому Лан Лану удалось сыграть. Если бы только Сокджин мог сесть за него, поиграть… Маленькие и тонкие пальчики пробежались по клавишам, невесомо, не издав и звука, но даже так сердце мальчика затрепетало. — Как же ты прекрасен… - прошептал Джин, и в ту же секунду услышал звук шагов. — Нравится? Нам его подарили. Джин обернулся и заметил статного мальчишку примерно его возраста, что лёгкой поступью сокращал между ними расстояние. Всё внутри Кима сжалось, словно сейчас за прикосновение к “святыне”, его сожгут на костре или четвертуют у всех на глазах. Но этот таинственный мальчик в белом костюме не выглядел злым, скорее довольным?.. — Очень. Это же легендарный инструмент… Великий Лан Лан играл на нём. Я думал, это выставочный инструмент… Тэхён, тот самый мальчик в белом костюме, с которым Сокджин ещё не успел познакомиться, согласно кивнул и провёл ладонью по стеклянной крышке инструмента. — Это подарок от одного влиятельного бизнесмена моему отцу. У нас никто музыкой не владеет, но рояль красивый. Хочешь поиграть на нём? Сокджин, кажется, впадает в ступор, потому что он даже никогда и не мечтал о подобном. То есть, он действительно может не только прикоснуться, но и… Поиграть? — Да, я бы с удовольствием… Тэхён предлагает ему присесть за инструмент, а сам встаёт рядом. — Меня зовут Ким Тэхён. Но друзья зовут меня Винсент. В этот момент у Джина начинают потеть ладони. Он ведь совершенно забыл представиться, какой стыд, чтобы сказала его мама… — А меня зовут Ким Сокджин. Мальчик в белом широко улыбается и совершенно по-хозяйски кладёт руку на плечо Сокджина. — Я, знаю как тебя зовут. Это я попросил маму вас пригласить. Ты очень красиво играл на вашем концерте, Джин. Сыграешь и для меня что-нибудь? И Джин играет. Он играет минуэт Баха, и кажется полностью отдаёт себя музыке и этому великому инструменту. А Тэхён не отрываясь смотрит на него и понимает, что готов положить к ногам этого мальчика весь мир. Поэтому, в тот же день, по приезде домой, Сокджин обнаруживает в их скромной, по светским меркам, гостиной, огромный рояль, тот самый Crystal Grand Heintzman и записку, написанную мелким, но неверотно красивым почерком: “Ты так же уникален, как и этот инструмент, теперь он твой, только… Обещай, что сыграешь для меня снова”. И Сокджин играл. Каждые выходные, бывая в доме Кимов, он играл. Сначала для всех, а потом лишь для Тэхёна. Тэхён никогда не жалел для него ничего: ни сил, ни времени, однако у его мамы были на сына совершенно иные планы и союз с нищим, хоть и талантливым Сокджином, в них не входил. А это значило, что у них изначально не было “долго и счастливо”.