Just gonna stand there and watch me burn? Ты будешь стоять здесь и наблюдать, как сгораю? That's alright, because I like the way it hurts, Я люблю болью пылать. Just gonna stand there and hear me cry? Ты будешь слушать мой вой? That's alright, because I love the way you lie, Ну что ж, все в порядке, я люблю то, как ты лжёшь, I love the way you lie Люблю я твою ложь
Муза нарушает эту молчаливую одностороннюю игру в гляделки первая. Проходит мимо Ривена, чертовски успешно делая вид, будто вовсе не замечает, как он мгновенно оборачивается в ее сторону, не переставая крутить в руках тренировочные тросы, и одаривает кривоватой полуулыбкой-полуусмешкой. — Нравятся большие палки? — он кидает выразительный взгляд на шест, что Муза до сих пор сжимает в руке. Чего он никак не ожидает — а может, и ожидает: кажется, вопреки первому впечатлению, Муза внутри та еще упрямица, — так это того, что буквально спустя секунду заостренный конец оружия окажется прямо перед его носом, а Муза, встав в воинственную позу, едва ли дыру в нем не прожжет. Вау. Глаза-угли, вот уж точно. — Приму это как «Да», — уверенности и выдержки хватает ровно настолько, чтобы легонько оттолкнуть от себя шест и даже виду не подать, насколько он удивлен. И насколько ему, черт возьми, приятно узнать (или вернее, доказать самому себе, что она существует) другую сторону Музы. Дерзкую. Горячую. Несгибаемую. И саркастичную. Судя по тому, как она нарочито морщится, выдавливая: «Меня сейчас стошнит» и все-таки убирает шест — в ее запасе еще много колких фраз. «И не только фраз», — мелькает в голове у Ривена, когда он в очередной раз бросает взгляд на шест, еще недавно маячавший перед его носом. «Любопытно, а если бы я сказал что пожестче — ударила бы? Черт, и зачем я об этом думаю? Конечно, не сказал бы, не хочется портить эту миловидную и немного дерзкую улыбку на красивом личике». — Вообще-то, я видел, как ты тренируешься с Даулинг. Ты отлично двигаешься. Для феи разума. В ответ на последнюю реплику Муза закатывает глаза: — Я танцовщица. Вспоминаю некоторые движения. Ривен дергает плечом, будто отмахиваясь от невидимых бабочек, которые, кажется, облепили буквально каждый уголок Алфеи: — Ты фея. Им плевать, кем ты хочешь быть. У них на тебя свои планы. Наверное, сейчас наступает тот феерический момент, когда Муза должна ответить ему очередной шпилькой и пафосно уйти с видом победительницы. Стоило Ривену хоть раз случайно проговориться, что он на самом деле чувствует, как количество окружавших его девчонок и друзей уменьшалось в геометрической прогрессии. Ведь, действительно, кому нужна какая-то там правда, когда ты учишься в Алфее — лучшей школе Иного мира?I can't tell you what it really is, Не знал, как это назвать I can only tell you what it feels like, Но знал, чем забита голова вновь, And right now it's a steel knife in my windpipe, Ощутил, будто в горле сейчас, я нож I can't breathe, but I still fight while I can fight Хоть дышать уже не мог, но я рьяно боролся, As long as the wrong feels right, Чтобы правдой стала вся ложь
Но Муза… Зажигает красным глаза и на мгновение, какую-то жалкую секунду заглядывает ему в голову: — Тебя ведь бесит это место, да? Ривен словно удар мечом по лопаткам получает. Почти отшатывается. «Ты даже не представляешь, насколько бесит, Муза. Ты даже не представляешь, каково это — когда отец засовывает тебя в лучшую школу Иного мира, только чтобы ты не маячил перед глазами как напоминание о ней, черт его возьми. Ты даже не представляешь, сколько раз мне приходится из шкуры вон лезть, соперничать со Скаем, который вроде как мой друг, но нет-нет да и мелькает у меня мысль: «Он уйдет, узнав, кто я такой». Выскочка из небогатой семьи, который упорно пытается найти хоть что-то стоящее в этой круговерти из розовых блесток и фальшиво улыбающихся маменькиных дочек и сынков. Ты даже не представляешь, Муза. Хотя, что я говорю: я по глазам же вижу наше сходство. Представляешь. Не знаю почему, но представляешь, пусть вслух и не говоришь. А может, просто еще не дошла до этой мысли сама. И это даже к лучшему. Поживи пока в теплом уютном мире, танцовщица. Пусть танцы порадостнее будут». — Не лезь в мою голову. Мне не к чему там… феи разума. Он выплевывает это грубо, чертовски по-ривеновски, стараясь, Господи Боже, черт возьми, чтобы это хотя бы немного выглядело именно так. Потому что… Странно, но какую-то секунду, мгновение, когда ее глаза загорелись красным и она попробовала его эмоции, ему захотелось удержать это подольше. Подольше видеть перед собой ее криво-задорную улыбку, искры, вспыхнувшие в глубине радужки. «Тебя ведь бесит это место?» «О, еще как. А еще я бы с радостью мечтал бы сказать то же самое о тебе, но не могу, дьявол, просто не могу!»Ты меня бесишь, Когда ты вот так вот лезешь, не надо. Когда молчишь, Вот так вот мне говоришь, Как ты меня бесишь. И даже все твои песни, И даже когда молчишь, Даже когда ты спишь, Ты меня бесишь
Уходя, Муза кидает, что училась танцам в специальной школе на Мелодии. Что ж… Ривен расплывается в улыбке довольного кота. Беатрикс наметила тут кое-какую вечеринку. Только вот теперь блистать на ней будет кое-кто другой. И есть яблоко с ним — тоже. Возможно, он даже по доброте душевной обучит Музу паре приемов в танцах, чтобы та совсем смехотворной на тренировке не казалась. Упадет еще, ногу сломает — на кого ему смотреть в долгие обеденные перерывы тогда? Конечно, если Муза соизволит сделать так, чтобы он все-таки ее нашел и пригласил. Хотя, что бы феечка там себе не выдумывала, в глазах у нее ясно читался призыв: «Найди меня». А Ривен не привык отказывать девчонкам в том, что они так сильно хотят.