***
Во второй раз Чиллтон встретил Лестата уже куда благодушнее. Он даже ухитрился не задать ни одного подленького вопроса с подковыркой. Впрочем, Лес видел его насквозь. Чиллтон был уязвлён. И явно считал абсурдом то, что какой-то стажёр уделал его. Тем не менее по пути к Лектеру Чиллтон говорил только о нём. Заодно рассказал, что два дня назад, сразу после визита, Лектер пожаловался на самочувствие и его отвезли в медсанчасть. — Охранник отвлёкся на секунду. Вот, полюбуйтесь, — Чиллтон сунул Лестату под нос фотокарточку. Эффект оказался слабее, чем он рассчитывал. Лестат внимательно изучил фото. — Это то, что осталось от лица медсестры, — пояснил Чиллтон, убирая карточку в карман. — Сломанная челюсть ещё не скоро заживёт, а глаз она потеряла совсем. И с речью теперь будут проблемы — он откусил часть языка. — Наверное, ему надоели салаты. Попробуйте давать на завтрак бекон. Чиллтон запнулся. Лестат невозмутимо придержал его за локоть и дождался, пока Чиллтон справится с удивлением. — Мы не говорили Лектеру, что вы придёте, — наконец, протянул врач и криво усмехнулся: — Пусть будет сюрприз. — Да, конечно, — Лестат был в нетерпении. Он едва мог выносить присутствие Чиллтона. Как и в прошлый визит, они вместе дошли до блока особо опасных пациентов, где Чиллтон передал Лестата с рук на руки довольному Барни. — Здравствуйте, агент Тейт, — обрадованно улыбнулся охранник. — Здравствуйте, Барни. Как ваши дела? — Всё отлично. Миггз только беснуется больше обычного. Не подходите к решётке, а то ещё схватит. — Спасибо, Барни. Я буду осторожен. Лестат кивнул второму охраннику, и тот открыл для него последнюю дверь. В двух первых камерах снова было тихо. В третьей валялся на койке Миггз, почти полностью голый. Он был перевозбуждён, катался по матрасу из стороны в сторону, беспорядочно кусал руки и тихо взвизгивал. Лестат предпочёл его игнорировать и быстро прошёл мимо. Стул уже стоял в конце коридора. Зря Чиллтон рассчитывал на сюрприз. — Агент Тейт. Вот и вы, — Лектер сыто улыбнулся. Сегодня он не стоял у стекла, а сидел. Хотя его стул, конечно, был не таким удобным, как у посетителей, с жёсткой спинкой и сиденьем. Лестат сел напротив, вольготно откинувшись назад и закинув ногу на ногу. Для такой камерной — во всех смыслах — беседы ему бы хотелось надеть свой любимый шёлковый халат, выгодно подчёркивающий длинные стройные ноги и не скрывающий ничего лишнего. Барни был бы в восторге. Чиллтон — вряд ли. — Доктор Лектер. — Ганнибал. Пожалуйста, зовите меня по имени. Мне будет приятно. — Хорошо. Ганнибал, — с удовольствием согласился Лестат. — А я могу звать вас Александром? — прищурившись, спросил Лектер. — Лучше Лес. Так зовут меня друзья. — Лестат не хотел говорить, что друзей у него практически нет. Ганнибал меж тем удовлетворённо кивнул. — Хорошо, Лес. Будем друзьями. На какое-то время оба замолкли, изучая друг друга внимательными глазами. Игра продолжалась. — Мне показали ваши ответы. Забавно, — первым прервал молчание Лестат. — Особенно анекдот про католического священника. — Не любите церковь? — Не люблю педофилов. Ганнибал сладко улыбнулся. — А мне вот приходится слушать, — он кивнул на телепроповедника. Телевизор стоял вплотную к стеклу. — Часть наказания. Чиллтон знает, что я их не переношу. Когда вы уйдёте, сделают громче. — Не надо было кусать медсестру, — в шутку пожурил Лестат. — Не удержался, — так же фальшиво «раскаялся» Ганнибал. И тут же плотоядно осклабился: — Вы раздразнили мой аппетит. Лестат улыбнулся. Ему нравилось, как Ганнибал методично прощупывает его границы. Тем самым он подпускал его ещё ближе к себе. — К слову, вы сегодня приятно пахнете. Хвойный шампунь или пробежка по лесу? — И то и другое. — Понятно. Вот почему я не чувствую запах пота. А жаль. Лестат не стал говорить, что запах пота Ганнибал не чует по совершенно иной причине, и просто польщённо улыбнулся. Для человека у его собеседника всё-таки был потрясающий нюх. — Кроуфорд недоволен? — Ганнибал сменил тему, продолжая сверлить его взглядом. — Думаете, он прислал меня? — насколько Лестат помнил, в их прошлую встречу он не называл ни имя начальника, ни свой отдел. — Нетрудно догадаться. Кто ещё в ФБР будет изучать аномалии поведения? — И впрямь, — Лестат покачал головой. — Впрочем, зря вы считаете, что Джек Кроуфорд недоволен. Иначе меня бы тут не было. — Наверное, ему кажется, что это хороший знак. То, что я отвечаю вам. Лестат тихо посмеялся. — А вы видите его насквозь. — И вас, — не сводя с него глаз, ответил Ганнибал. Он был похож на кошку, что караулит мышь… не замечая ястреба в небе. — И что вы видите во мне? — кокетливо поинтересовался Лес. Ганнибал промолчал. Потом вздохнул. — Вирджинский Вампир. — А что с ним? — Лестат не удивился, хотя Ганнибал, даже на его взгляд, менял темы слишком быстро. — Вам дали его дело. — Как вы узнали? — Никак. Это самое громкое дело за последнее время. И вас отправили ко мне. Хотя Чиллтон терпеть не может конкурентов. — Значит, вы просто угадали? — Я предположил. А ваша реакция подтвердила, что я прав. Лестат раздражённо хмыкнул. Да, что сказать, прокололся. Мог бы и распознать провокацию. — Так у вас есть идеи? Ганнибал облизнул губы. — Несколько. Но скажите сначала. Почему его назвали «Вирджинский Вампир»? В газетах об этом не пишут, — с досадой пожаловался он. — А… — Лестат сморщился. — Он их так убивает. Перед тем, как содрать кусок кожи, засаживает тонкий стилет в шею. И они истекают кровью. Какой-то полицейский неудачно пошутил, что он обескровливает их как вампир. Глупость полная. — Вас раздражают прозвища? Или легенды? — Ганнибала, казалось, реакция Лестата веселит. Он бы меньше смеялся, если б знал правду. — Легенды… Люди любят убийства, когда в них есть какая-то мистика. И при этом не любят обычных убийц. Хотя суть везде одна — смерть. Это лицемерие. — Но вас тоже занимают необычные убийцы. Разве не поэтому вы здесь? Лестат покачал головой. — Вы не понимаете. Это другое. — Значит, кровь он не пьёт? — вернулся к теме Ганнибал. — Мы не знаем, — Лес пожал плечами. — Он сливает её. Может быть, пьёт. Может, нет. Но он точно забирает их кожу. — Зачем? — Это я у вас хотел спросить. Мгновение они снова смотрели друг на друга в ожидании ответного хода, проверяя чужое терпение и выдержку. — Озвучьте свою версию, а я скажу, верна она или нет, — наконец, первым сдался Ганнибал. Здесь, в этой не-тюрьме и не-больнице, он и правда тосковал по разговорам. Лестат в задумчивости постучал пальцем по губам. Успокаивающая привычка. Она помогала ему сосредоточиться. — Это… его сувениры, — протянул он. — Почти. — Ганнибал откинулся назад, копируя позу Лестата. — Скорее, охотничьи трофеи. И кровь он сливает с них как с добычи. — Но он их не ест. — Нет, не ест, — согласился Ганнибал. — В прошлый раз, — задумчиво продолжил Лестат, — вы сказали, что это — ваш акт доминирования. Ваша мотивация. А что движет Вампиром? Просто несколько кусков кожи? Лестат вновь коснулся своих губ. Ганнибал проследил за его языком, что мелькнул между губ и влажно затронул кончик пальца. Лес сделал вид, что ничего не заметил. — Полагаю, — начал Ганнибал, не отрывая от него свой немигающий взгляд, — ему нравится сам процесс. Поиск, слежка, загон дичи… простите, жертвы. Уж что-что, а это чувство Лестату было хорошо знакомо. — Вам тоже нравился процесс? — полюбопытствовал он. — Он и сейчас мне нравится, — честно ответил Ганнибал. И снова взгляд глаза в глаза. «Я охочусь на тебя. Берегись». «Я знаю. И ты берегись». — Когда вы поняли, что вам это нравится? — Лестат пытался понять, насколько повадки маньяка похожи на так хорошо знакомые ему. — Я всегда это знал, — не промедлив и секунды, ответил Ганнибал. — Но ведь был момент осознания? — продолжил расспрашивать Лестат. Он хотел проникнуть в самую суть человеческого желания убивать. — Первый раз, когда вы поняли, что готовы убить? Свой момент осознания он помнил очень ярко. Но тогда это не было его выбором. На этот раз Ганнибал думал дольше. — У меня съели сестру. — Что? — Лес подумал, что он снова сменил тему. — Моя сестра. Её съели у меня на глазах. Моя очередь была следующей, но я сбежал. Будь я сильнее, я бы убил их. Это и был мой первый раз, — просто ответил Ганнибал. — Сколько вам было? — Шесть. Лестат удивлённо заморгал. Жизнь была немилосердна к его визави. Лестат даже ощутил момент сострадания… но, конечно, быстро подавил это чувство. — А ваша первая смерть? — он продолжил допрос. В руках у него был блокнот, но до сих пор он не сделал ни одной записи. — Четырнадцать. Это был мясник. Я отрубил ему голову. — Чтобы выжить? — Нет. Я был зол. Он мне не нравился. По коротким отрывистым фразам могло показаться, что Ганнибал стал хуже контролировать свои эмоции. Но он был всё так же невозмутим. Сердце билось ровно, пульс не сбился ни на такт. Лестат мог бы сейчас надавить и попробовать вытащить из него хоть какие-то чувства. Но он не был уверен, что сможет. Ему стоило вернуться на твёрдую почву, туда, где он снова ощутит уверенность. — Вам понравилось, как он умер? Ганнибал, казалось, уловил его настроение. Каким-то шестым чувством понял, что победил в их словесной дуэли, и… отступил. — Нет, не очень, — чуть мягче ответил он. — Это было не слишком красиво. — Ганнибал ещё на секунду задумался и добавил: — Но мне понравилось то, что он умер. Результат был приятней процесса. — А когда вам понравился процесс? Лестату почти удалось прийти в норму. И Ганнибал по какой-то причине ему это позволил. — Это была девушка, японка. Я пробил её голову топором. Много раз. Она пахла кровью, как туша в мясной лавке. Это пробудило во мне аппетит, — поделился он. — Вы что-то съели от неё? — Кусок печени. Зажарил и съел. В жизни не пробовал ничего вкуснее. Ганнибал обладал той же чудесной способностью, что и Лестат: он заражал других своей страстью. Впервые за очень долгое время Лес чувствовал себя снова живым. Дышал полной грудью. В его ноздри словно пробрался щекочущий аромат железа и соли. Он как наяву видел перед собой эту картину: молодой и прекрасный в своей первобытной ярости Ганнибал бьёт обухом топора безликую узкоглазую девку. Его лицо искажено от восторга. Его тонкая бледная кожа в крови и кусочках её мозгов. Волосы растрёпаны. Он бьёт снова и снова. И запах крови заполняет всё пространство вокруг… Не сразу, но Лестат очнулся от своего видения. И понял, что кровью здесь действительно пахло. Не контролируя себя, ведомый животным инстинктом, он рванулся на запах. — Давно говорил Миггзу, чтоб не подслушивал, — хихикнул у себя Ганнибал. Его голос удивительным образом прорвался сквозь красную пелену перед глазами Лестата. Миггз лежал на полу своей камеры. Его запястья были разорваны. Он сам раскусал их до вен. Почти минуту Лестат стоял у решётки и смотрел, как Миггз истекает кровью. На какое-то мгновение ему показалось, что сейчас он на охоте. И видит дичь, загнанную им самим. Покорно ждущую, как он вонзит в неё свои клыки. — Мистер Тейт! Вы в порядке? — новый голос окончательно выдернул Лестата обратно. К нему бежал Барни, встревоженный до смерти. Он даже вновь перепутал обращение. Лестат отступил. — Да, это Миггз… — Лестат мотнул головой, стряхивая наваждение. — Он сам. Я не видел когда. Барни подозрительно скосился на камеру Ганнибала, однако тот спокойно сидел на своём стуле. Обвинить его было решительно не в чем. — Идёмте-ка отсюда. Я позову медиков. — Он уже мёртв. — Лестат знал это наверняка. Ему не нужно было подходить ближе, не нужно было смотреть, чтобы слышать: сердце того уже не билось. Барни странно посмотрел на него. — Давайте уйдём, — повторил он, будто Лестат был ребёнком, которого надо успокоить. — Не стоит вам быть здесь. Лестат послушно позволил Барни увести его вперёд по коридору. — Возвращайтесь, Лес. Буду рад поболтать, когда вы разберётесь в себе! — крикнул ему вслед Ганнибал. Лестат обернулся. Он смотрел, пока Ганнибала не скрыла стена. Приходилось признать. Он снова влюбился.***
Он бежал. Ночной воздух продувал его куртку насквозь. Осень в этом году выдалась холодная и промозглая. Он бежал. Музыка гудела в ушах, и ноги ударялись об асфальт в одном ритме с мелодией. Быстрее. Ещё быстрее. Ещё. Он бежал. До дома оставалась пара кварталов, и Кевин знал, что легко пробежит их. Он был сильным и выносливым, он любил бег. Дорога в это позднее время была пуста. Машины тихо прокрадывались мимо раз в полчаса, и можно было без опаски бежать прямо по проезжей части. На углу Сент-роуд и Даунинг Кевин увидел закрытый пикап. Рядом с ним незнакомый мужчина в кепке и яркой куртке в одиночку крутился с диваном. Похоже, он пытался закинуть его на багажник, но никак не мог справиться сам. — Эй, помощь нужна? — предложил Кевин, вынимая наушник из уха. Мужчина обернулся. Высокий, широкоплечий, хорошо сложён. У него не должно быть проблем с переносом тяжестей. Впрочем, объяснение тут же нашлось: у незнакомца была перебинтована правая рука. — Да вот, зараза… Сюда дотащил, а загрузить не могу. — Я помогу. — Да? Спасибо! — обрадовался незнакомец. Вблизи он показался Кевину даже очень симпатичным. Правильные черты, светлые волосы, голубые глаза… вот только выражение лица какое-то странное, будто капризное. Хотя это было неважно. Кевин не собирался знакомиться с ним. Он торопился, ведь дома его уже ждали. — Давай я подержу с этой стороны, а ты поднимай, — предложил он, подхватывая диван со второго края. — Да, давай. Вот так. Ещё ближе. Со своей стороны Кевин поставил диванчик на край багажника. — Вот, отлично. Можешь теперь залезть туда и потянуть на себя? А я подтолкну. — Без проблем. Кевин запрыгнул в багажник и дёрнул диван на себя. Тот противно заскрежетал, проехавшись деревянными ножками по днищу, и Кевин скривился: Гордон прибил бы его за такое обращение с машиной. Но незнакомцу, похоже, было всё равно. Он был доволен. — Вот, хорошо. Сейчас только поправим… Последнее, что Кевин увидел, — лицо незнакомца совсем близко к нему. А затем на глаза упала полная темнота.