Королевские особы тоже люди...

Как тяжело, порой, хранить в себе секреты, Принадлежащие не только нам самим. Когда вокруг одни лишь рамки и запреты. Страдая, молча свои чувства мы храним.       Чон Уён был урождённым принцем очень древнего знатного рода и сыном правящего нынче короля Англии его Величество Джелико.       Находящаяся у власти веками, его семья была образцом благородства, неизменным примером для подражания, используемым наставниками в обучении всех юных королевских особ, наглядно показывающим, какими именно качествами должны обладать люди с голубой кровью. И принц Уён, как и его старший двоюродный брат принц Кан Ёсан, росшие в среде этой образцовой элиты и впитывающие законы и манеры королевской семьи с рождения, входили в число ярчайших тому примеров. В добавок оба парня обладали прекрасными внешними данными, что ещё более выгодно подчёркивало их благородный статус. А потому они были кумирами и желанной партией для многих, если не для всех, принцесс мира. И это повлияло на их врождённом чувстве избранности и гордости, делая их слегка заносчивыми и надменными, хотя и изредка, так как это "неприемлемо и неподобающе благородным людям".       Проще говоря, принц Уён был благородным элитным зазнайкой со смазливым личиком, несносным характером и перспективой стать королём. С которым придворным и уж тем более слугам приходилось иметь дело каждый божий день. Но мириться с этим, чтобы иметь возможность вращаться в самых элитных и привилегированных кругах высшего общества. И одним из таких бедолаг суждено было стать и графу Чхве Сану.       В начале весны, по обоюдной договоренности монархов Ирландии и Англии, юноша был направлен во дворец его Высочества принца Уёна на обучение, становясь на время подданным и подопечным короля Англии. И автоматически попадал в свиту незадачливого наследного принца. А чуть позже к ним должен был присоединиться и принц Кан Ёсан. — Ваше Высочество, вы куда? Да ещё в таком виде? — Вздыхает камердинер, пытаясь удержать своего непокорного господина. — Я просто хочу взглянуть на своего будущего коллегу по несчастью, — говорит Уён, высовываясь в окно почти по пояс, чтобы увидеть въезжающий в ворота замка кортеж из нескольких карет. И подразумевающего под "несчастьем" их совместное коротание скучных теоретических занятий по политологии, истории и тому подобной чуши. — И у Вашего Высочества будет такая возможность, если соизволите, наконец, подобающе одеться и явиться в аудиенц-зал, где Вашему отцу и Вам, разумеется, их и представят. — Их? — Удивлённо переспрашивает взволнованный юноша, резко разворачиваясь к слуге, от чего тот слегка пугается и вздрагивает. — Их, это графа и его родителей, разумеется. Юноше, так же как Вашему Высочеству, всего-то восемнадцать лет. Естественно, он приедет из Ирландии со своими родителями. — Объясняет ему мужчина средних лет, успевший-таки надеть на непоседливого парня рубаху и завязывая её тесёмки. И Уён позволяет ему это сделать, так как торопится поскорее увидеть своего нового друга. Но как только с платьем покончено, он срывается с места. Мчится вниз по лестнице и выбегает на крыльцо. Как раз вовремя. Кареты только-только остановились против ступеней, ведущих ко входу в королевский дворец.       Чхве Сан был взволнован этим важным событием его жизни не меньше, чем принц, чью родословную он подробно изучил, и чей портрет рассматривал с волнительным любопытством, думая о том, смогут ли они подружиться. Поэтому въезжая в ворота замка он с любопытством всматривался во всё вокруг через щель в занавесях кареты. Пялиться в окна благородным господам не пристало. И был весьма удивлён, увидев взъерошенного принца, выбегающего из замка. Сану захотелось также выскочить принцу на встречу, но правила это запрещали. Поэтому ему пришлось ждать, пока слуга откроет дверцу, чинно опереться на его руку, вылезти из кареты и, как и подобает временному подданному Его Высочества принца Уёна, слегка склонить перед ним голову. — Ваше Высочество, граф Чхве Сан рад прибыть в Ваше распоряжение. — Отчеканил он запыхавшемуся принцу. — Ммм, я тоже рад нашему знакомству. — Слегка опешив, произнёс Уён, как-то не подумав о том, что Сан может его узнать. — Ваше Высочество, Его Величество желает видеть Вас немедленно. — Едва выскочив, кричит ему испуганный камердинер. Боясь, что король может увидеть всё это безобразие. Он откровенно врёт, и Уён это знает, но всё равно, вздохнув, быстро поворачивает назад. — Увидимся. — Бросает он Сану уже на ходу, пропуская по несколько ступеней сразу.       Вот так, совершенно спонтанно, глядя друг на друга удивлёнными глазами и внутренне дрожа от предвкушения чего-то неизведанного, и прошло их неофициальное знакомство. И лишь спустя несколько часов рутины их представили друг другу официально. Но поговорить им так и не удалось, потому что их отправили по своим комнатам, где им предстояло отдохнуть, переодеться и готовиться к такому же скучному официальному ужину.       Так первый день был потрачен впустую.       Только на следующее утро, одевая своих господ к завтраку, камердинеры обоих парней огласили им подробности их теперь уже совместного расписания.       Граф, по правилам монаршей иерархии, был значительно ниже принца рангом. Но в отличие от величественного благородства принца, покрывшегося вековой пылью надменной фамильной гордости, Сан был истинным представителем голубой крови, не подверженным этому пороку. Он действительно был благородным и по рождению, и по поведению. И именно правила его внутреннего приличия не позволяли ему опускаться до осуждения принца за его слегка заносчивый характер. Потому что он понимал, что если бы ему пришлось расти в таких условиях, он сам непременно бы "подцепил" этот порок. А что касается внешности скромного и воспитанного графа, то он ничуть не уступал в этом принцу.       В общем и целом, граф Сан был молчаливой тенью принца Уёна и воплощением всех его лучших качеств, что значительно усложняло жизнь обоим несчастным, на свою беду влюбившихся друг в друга, ибо по другому быть просто не могло. Ведь с той самой их первой незапланированной встречи, Сан глубоко запал в душу утончённому и впечатлительному принцу Уёну своим острым точёным лицом, искренней доброй улыбкой и благородными манерами, достойными самых лучших похвал. И Уён попросту не понимал, чему именно он может научить этого галантного и учтивого пэра? Не говоря уже о том, что Уёна удивлял сам факт того, что Сана отправили из Ирландии для обучения в Англию, потому что в Ирландии королевский дом представляла ещё более древняя семья, чем его собственная.       А Сана поразила не столько внешняя красота милого забавного принца, хотя она и сама по себе не могла оставить его равнодушным, а скорее то, как он смог сохранить свою детскую непосредственность и любознательность в условиях столь жёстких запретов и ограничений. Каким таким непостижимым образом он смог до сего дня сохранить искорку своей внутренней свободы и эту неподдельную искренность, придававших озорной блеск его тёмно-карим глазам, который давно утратил Сан. И которого ему не хватало так сильно, что он, безусловно, прощал принцу и его "родовую" заносчивость, и его несколько пренебрежительное отношение к окружающим, в том числе и к нему. Ибо это и выступало в качестве индикатора его искренности, потому что Уён так привык. Потому что его так воспитали. Хотя внутренне принц был не таким. И Сан это понимал и чувствовал. И, несмотря на внешнюю напускную холодность их отношений, они оба наслаждались общением друг с другом, с трепетом и нетерпением ожидая их встреч и бесед.       Что же касается самого процесса обучения, которого поначалу так опасался Уён, глядя на внешне уверенного в себе, самодостаточного парня и своего сверстника, то тут всё просто. Граф всего лишь должен был повсюду сопровождать принца. И перенимать его манеры и поведение. А также ежедневно общаться с ним на разные темы. От обсуждения вопросов внешней и внутренней политики и экономики до выяснения веяний моды, балов и танцев. В общем, всего того, что принято обсуждать в высшем свете. И именно это общение и стало для них желанным подарком судьбы и её же ежедневным проклятием.