Непредсказуемые повороты

Он видит… перед глазами стоит картина, даже когда он их закрывает. Синдри наблюдает за смертью брата снова и снова. Он виноват, что Брок в последние дни слишком сильно злился на себя, на работу, которую они выполняли для Тора. Это орудие должно было быть уникальным и искуссно работающим при той непослушной силе, что была подвластна только этому асу - молнией. Брок, конечно, участвовал в создании оружия не только как мастер, но принимал участие и в творческой части. Именно он предложил идею, что это должен быть молот со словами «будет смешно посмотреть как он зарывает врагов в землю, как гвозди в стену», но Синдри требовал все сделать по своим чертежам, которые казались ему весьма надежными. Он и предположить не мог, что произойдет такое. Сейчас, после трагедии, когда второй кузнец покинул дом и несколько дней находится в путешествии, он ничего не хочет, кроме как обнять брата, извиниться, сказать, что его работа… была не идиальна. Он вообще так много должен сказать брату. Например, что лет сто-двести назад была еще парочка проектов, которыми гном был не доволен. И вообще, если бы Брок увидел его сейчас… он бы понял, что Синдри тоже не идеален. Он шел несколько дней и думал, вспоминал все. С детства Синдри мечтал опередить брата. Хотел быть лучшим сыном, потом лучшим мастером в деревне, после вообще хотел доказать свои способности во всех мирах. Дурак. Когда до асов дошли слухи о новом кузнеце, они решили его проверить. На спор они поставили перед ним задачу сделать вещи более искусные чем те, что изготавливал лучший мастер-Двалин. Синдри с удовольствием принялся за дело - ему всегда было приятно превосходить своих учителей. Но после долгих недель взаперти… когда он понял, что он не справляется один… ужас и беспомощность, что он ощутил от тяжести престоящего проигрыша, вынудили пойти к брату. Сейчас, перебирая воспоминания, он себя презирал за свою самоуверенность. Синдри по привычке, успокаиваясь, начинает придумывать новое оружие против асов, но останавливает себя. Он ненавидел в этот момент больше себя и ему не нравилось, когда руки чесались что-то сделать. Он впервые не хочет думать о работе, так как чувствует, что что-то происходит слишком важное сейчас. ——— Он был таким уставшим и язык будто не слушался. Брок не мог и выругаться, хоть это было необходимо настолько, насколько для младенца первый вздох . И тем не менее он продолжил вглядываться в окружение. Когда узнал брата удивился проявлениям заботы со стороны того. Синдри обнимал его, говорил какую-то сентементальную чушь, что, хвала богам, не просачивалась в мозг Брока. Тем не менее потихоньку мозг возобновлял способность думать и синий вспомнил, что было перед отключкой. Теперь захотелось покрыть матами богов, и ту работенку, что они дали им. Брок пока не мог понять, чья это была вина-то ли он напутал что-то с элементами, то ли чертежи Синдри оказались не верными, что навряд ли, а может и боги опять пытались вставить им палки в колеса. Тем не менее факт остается фактом-удивительно, что жив остался. Но почему он потерял бдительность спрашивать себя особо не хотелось. Работа с братом стала просто адом - Синдри после нескольких лет работы в одиночку и каких-то новых знакомств со странными дамочками нахватался такой херни, что стал очень требователен к соблюдению своих условий. Своих идеальных условий. Когда же Брок посмотрел кругом сейчас он удивился - брат больше не походил на прилизанного пижона, да и окружение не отличалось изысками или даже чистотой, так как оба брата находились в какой-то пещерке. Синдри редко отходил от второго кузнеца-«ты мог бы найти пещеру побольше, если тебе недостаточно места в этой»-говорил Брок, но тот никак на это не реагировал, оставаясь рядом. Когда синий был помоложе он мог запроста нагрубить брату и тот смешно сторонился его много дней, хоть они и жили в родительском доме, что был поменьше этой дыры в скале. Брок не знал почему, но больше не хотелось издеваться над Синдри, отталкивать от себя. Эмоций стало как будто меньше… не только негативных, вообще меньше хотелось всего. Но он не переживал по этому поводу, в остальном он оставался самим собой, только, кажется, сильно все же постаревшим. Проходил день за днем, неделя за другими неделями. Был почти месяц, как Брок впервые открыл глаза, но тело восстанавливаться будто не хотело. После возвращения не увидеть перемену в брате мог только слепой - в прямом смысле - синяки под глазами, добавившиеся пару-тройку морщинок на лице - запаздавшее старение очень быстро наверстало упущенное за несколько дней, пока раненный был в отключке. Синдри заявил, что больше не вернётся к гномам и попросил брата тоже не делать этого. Брок не знал как реагировать - ему было не важно, что их соседям было посрать на его состояние, он сомневается, что если бы их общий знакомый гном грохнулся, например, с лестницы и умер, это вывзвало у него что-либо. Может, только смех. Тем не менее для брата это было принципиально. Больной посчитал, что, возможно, и вправду не очень выгодно продавать оружие тем, кто сидит все время в своих домах под крылом у одина. Он давно думал расширить географию. Также, пожалуй, это будет единственная возможная плата Синдри за помощь. Прошло еще около месяца, когда Брок полностью сумел восстановиться. После своего выздоравления братья не долго смогли уживаться. Мельнер удалось доделать к сроку. Ну, или по крайней мере к тому моменту, когда асы успели вспомнить обо всем и были готовы начать разыскивать кузница. Брок напоследок совместно с братом схатился за их общую печать. Полностью окрепший гном в тот момент понял, что уже успел привыкнуть к новому Синдри, что остался прежним чистюлей, но с морщинками и более нежным взглядом, что вынуждал брока сначала забористо выражаться, так как его нельзя было просто не замечать. Синдри был взволнован, когда брат захотел уйти, но спокойнее, чем обычно воспринял их недомолвки, только лишь клеймо разделил. Но честно. Броку показалось, что тот даже отчасти готов был признавать за ним такого же мастера, что и он сам.