Мой Лорд Каин. Том 2. Рыцари Ночи

             Мобиуса он прикончил позже, вернувшись в Цитадель через тот же витраж. Даже не стал с ним разговаривать. Падение Печати действительно сильно подкосило старого мага, лишило его сил и словно бы подпустило к нему отсроченную старость. Он ещё пытался пугать, взывать к разуму, обвинять в высокомерии, но пустые слова так надоели вампиру, что он без лишних слов всадил острие Похитителя Душ в тощее тело. Последнее, что промелькнуло на лице бывшего всесильного провидца — искреннее недоумение, изумление, обида и… страх. Так он и свалился к ногам мокрого вампира, с которого текло ручьями.       Перепуганные люди жались по углам и даже не пытались как-то воспрепятствовать разозлённой, страшной нежити. Когда Каин разыскал-таки личного камердинера покойного, того трясло так, что зуб на зуб не попадал. Оборот с вампира спал, но выглядел он после этого не менее мокро и потрёпанно, так что с полным правом потребовал от бедолаги поднять челядь, найти для него чистое сухое платье и нагреть воды. И упаси их Тьма, если они решат подлить в неё воду мёртвых!..       …Теперь он обретался в заваленном бумагами кабинете, среди вытащенных из архива орденских книг, личных записей и переписки Мобиуса. Этого добра за несколько тысячелетий накопилось столько, что голова от обилия сведений шла кругом даже при беглом знакомстве и простой сортировке. Валы хозяйственных записей грозили погрести под собой, разобрать горы писем, от ветхих, почти рассыпающихся в пальцах, до совсем свежих, едва ли не вчера написанных, представлялось невозможным. Камердинер на прямой вопрос о рабочих записях только головой покачал да руками развел, мол, он знать не знает и ведать не ведает, адъютанта спросить надобно, а оный адъютант третьего дня отбыл. Куда — то камердинеру неизвестно.       Каин виду не подавал, но почти обречённо думал, что застрял здесь надолго. А между тем, времени оставалось не так много. Скоро люди осмелеют и попытаются вломиться в башню, тем более, что прислуга нет-нет, да начнет болтать лишку. Даже под внушением.       Где он мог их хранить?..       «Тьма забери, почему мне не пришло на ум глотнуть его крови? Хотя какая-то подсказка появилась бы».       Он сжал руками голову и запустил когти в волосы, тяжело задумавшись. Хорошо, допустим, переписка и приходно-расходные книги отпадают, но остаются хроники, огромное число трактатов в толстых фолиантах и пухлых тетрадях, дневники и прочее подобное. А нужные записи могут выглядеть как угодно, так что посторонний вовсе не разберёт, нужные ли перед ним бумаги…       Стоп.       Каин поднял глаза, ещё раз обвёл взглядом просторный кабинет. Светлые стены с фальшивыми колоннами, бронзовые лампы с начищенными до блеска отражателями, заваленные рукописным хламом стеллажи в простенках высоких, но узких стрельчатых окон, забранных частыми решётками переплётов. Массивный письменный стол, затянутый тёмно-зелёным сукном. На нём магическая лампа на витой подставке со стеклянным плафоном. Одна эта лампа стоит баснословных денег… Меч поперёк стола. Тигровая шкура на паркете.       Это баллада. Это трижды клятая баллада. Значит, всё должно быть разрешимо. Мобиус всё планировал заранее. Значит, всё должно быть устроено так, чтобы план сработал. Никак иначе.       А план состоял в том, чтобы он, Каин, неминуемо отправился в прошлое не только затем, чтобы прикончить мальчишку-короля. Вильгельм всего лишь одна из фигур в этой партии, притом, разменная.       Всё должно быть проще…       Вампир отошёл от распахнутого окна, опустился в обитое бархатом просиженное кресло с подушкой под костлявый зад бывшего хозяина. Вынул из поясной сумки Ключ, вгляделся в его подвижные кольца и ряды округлых чеканных рун. Не тех, которыми пишут и читают ныне живущие, простых и угловатых. Это язык Древних, язык Яноса. Не рубленная письменность хильден. Азимут пользовала эту безделицу, чтобы вытаскивать себе жертв из других эпох. Вряд ли диск настроен так, как нужно было бы Мобиусу…       Сердце покоилось тут же, на столе, в запертом на ключ ларчике. Наведаться к Ворадору прямо сейчас, что ли?..       «А что я буду делать со вторым пернатым трупом потом?.. Нет уж, без внятного плана на такие эксперименты я не пойду. Да ещё не зная, что за птица этот Янос».       И всё-таки, как он должен был бы воспользоваться этой штукой, не имея понятия, как её настроить? Взгляд вновь бездумно заскользил по обстановке. Вопросы и проблемы множились тем сильнее, чем больше он пытался думать наперёд. И упирались, чаще всего, в обыденную необходимость заботы о тех, кого он собирался взять под крыло. Взять хоть того же пернатого. Мало воскресить, надо надёжно скрыть его присутствие, помочь прижиться в уже незнакомом мире, прикрыть от возможного влияния хильден, попутно умудрившись понять ещё, как это сделать…       Где же они всё-таки могут быть, эти записи?       Дворян учат языку Древних, языку магии. Если напрячь память, он вспомнил бы числительные значения этих рун и легко выставил на Ключе нужную дату, например, дату коронации Вильгельма Третьего Нортейна, прозванного Немезисом. Но этого мало. Он ни мгновения не сомневался в том, что скрытая в толще гор Крыши Мира колоссальная машина может больше, чем просто закинуть кого-то сквозь время или вызвать оттуда. А иного случая заполучить расшифровку её возможностей может не представиться.       Взгляд внезапно зацепился за стоявшую возле одного из разворошенных стеллажей стремянку, скользнул по ней, по светильнику на стене… один из бронзовых завитков отполирован больше других, словно его часто тёрли пальцами. Тайник?       Каин спрятал Ключ обратно в подсумок, встал, подошёл к стене. Лампа не горела по светлому времени, да он и не нуждался в лишнем свете. Фитиль свежий, вывернут не слишком сильно. А почему, собственно, фитиль? Мобиус магией обделён и позволить себе мог только один настольный светильник? А, какая, к бесам, разница!       Пальцы коснулись завитка, легонько надавили. Раздался щелчок. Ожидаемо. Часть стены с каменны скрежетом отошла в сторону. Как раз над стеллажом, чуть сбоку от него. Пришлось подвинуть лестницу, чтобы взобраться и заглянуть внутрь. Там оказался пухлый пакет, обёрнутый выделанной кожей и перевязанный шелковой лентой.       — Ну наконец-то, — буркнул вампир себе под нос.       Это и впрямь оказались расшифровки, сделанные рукой Мобиуса — тем же резким стремительным почерком, что и деловая переписка. Стройные ряды рун, цифр и комментариев, иногда сухих, в два-три слова, иногда — вполне пространных. Чернила выцвели, пергамент потемнел и стал ломким, но разобрать записи можно было вполне. Чем больше Каин вчитывался в меленькие, тщательно выписанные значки, тем больше ему становилось не по себе от того, какое могущество держал в руках старик.       А один из трёх известных рабочих залов Хронопласта и вовсе находился прямо под ногами, в цокольном этаже башни. Второй — у Ворадора под боком. И ведь старый хрен даже не попытался им воспользоваться, хотя мог бы посредством машины спасти Мастера! И ведь вряд ли не знал.       Потрясающая лень и нежелание что-либо делать.       Тут в дверь поскрёбся камердинер — Каин отчетливо слышал его одышливое сипение и грузные шаги. Личный слуга Направляющего Время — интересно, который по счёту? — тоже был в немалом возрасте.       — Что надо? — неприязненно осведомился вампир, повысив голос.       Только посторонних сейчас и не хватало.       — Тут визитер, господин Каин, — несколько запинаясь ответствовал камердинер.       — Гони в шею!       — Но он…       Договорить слуге не дали, дверь распахнулась, и на пороге возник Мортаниус собственной персоной. Не успел он и воздуха в грудь набрать, как змеистый клинок уже вжимался в его горло, а вампир нависал рядом.       — Только дёрнись, и я тебя зарежу, — пообещал он. — Что тебе от меня надо?       Некромант замер, понимая, что даже додумать приказ не успеет, не то что его высказать.       — Ты разрушил их, — просипел Мортаниус. — Ты обязан был их сохранить, но разрушил!       — Опять та же песня, — поморщился вампир. — Я тебя предупреждал, что ваши дела мне совершенно безразличны. Меня не касаются ваши пророчества никоим образом. Так что, или говори, зачем явился или пошёл вон.       Низкий голос вампира скрежетал, словно наждаком по костям изнутри проходился, а уж презрительного раздражения он и вовсе не скрывал, оно застыло на лице ледяной надменной маской. Пожалуй, от немедленного убийства его удерживало только нежелание возиться потом с трупом. И то — до поры. Зажатый между дверным косяком и клинком Похитителя Душ, от одного вида которого по спине тёк холодный пот, некромант не мог отвести взгляда от морозно мерцающих глаз своего непокорного создания, абсолютно безжалостных и больше напоминающих драгоценные камни, чем нечто живое. Всё пошло не так. Не по плану. Вот он — избранник. Герой-избавитель. Наследник Древних. И меч поблескивает в его руке, но он отказывается от своей Судьбы и роли. Всё кончено. Всё потеряно. Все связи разорваны, Печати более нет, и зелёные молнии разрывают небо на части. Он убил Мобиуса, но уже поздно. И он решает здесь какие-то свои, личные дела…       Надо было тщательнее закладывать подчинение.       Всё зря…       Истерзанный наездниками разум некроманта был чист и пуст. Но это уже не имело никакого значения. Каину наплевать на долг Стража и Наследника.       Колени подгибались, но каждый раз легчайший нажим лезвия на кожу вновь вздёргивал некроманта на ноги.       — Ты не оставил мне даже права смерти…       — А ты собирался сдохнуть святым мучеником за мой счёт? Думал выставить своё малодушие и трусость жертвенностью? В таком случае, мне следовало бы оставить тебя в живых в назидание.       Разговор всё более становился тягостным и неприятным.       — Ты предал свой мир, — с горечью произнес некромант.       — Ты мне смеешь говорить о предательстве?! — искренне изумился вампир. — Ты, кто первым предал Круг по собственной воле, безо всякого влияния Напраптора? После всего, что ты совершил, у тебя ещё хватает наглости обвинять в предательстве меня? — голос нежити возвысился, стал отвратительно, до зубовного скрежета резким, вызывая немедленное желание упокоить. Но вместо этого Мортаниус сипло выплюнул, с мелочным удовлетворением глядя, как исказилось от ярости это аристократически холодное лицо:       — Убей меня.       Чётко высказанного прямого приказа нежить ослушаться не мог. Даже то, что сей приказ совпадал с его собственным желанием, не умаляло гнева от необходимости подчиняться. И некромант сделал последнее, на что ему хватило остатков воли. Вернее сказать — безволия. Потому что рано или поздно это должно было случиться. Но вампир не отдал его Похитителю сразу. Одним неуловимым, слитным движением он отдёрнул клинок, сгрёб ненавистную в этот миг жертву за ворот дублета и с влажным хрустом вгрызся в горло. Сдавленный хрип, толчками льющаяся кровь, тотчас подхваченная волей вампира. Она впитывалась в бледную кожу, горячей волной стекала в желудок. Сумбурный вал видений окатил разум, оставив ощущение липкого дерьма с душком. Вся низкая и мелочная суть этого человека стала внятна, вывернувшись наизнанку изъеденным нутром, в котором словно копошились черви. Кровь на вкус показалась горькой.       «Что ты жрал, ублюдок…»       Каин отдёрнул голову, с отвращением швырнул уже мёртвое тело в угол и рыкнул за дверь, чтобы его убрали куда подальше. Сам же вернулся к документам.       

***

Несколько дней спустя       Хронопласт молчал. Не отдавалось во всём теле незаметной дрожью гудение его скрытых систем. Не сияли лампы, погрузив облицованные розовым мрамором коридоры во мрак. Да и сама верхняя пещера, по-прежнему заваленная трупами пернатых, выглядела уже совершенно покинутой, словно со смертью Оракула из мёрзлого камня выветрились последние крупицы жизни. Даже духи, вечные здешние пленники, перестали стенать и погрузились в молчание, затаившись в промороженных стенах. Устье пещеры заметало снегом, колким, злым.       Я стояла в облачении, принятом у здешних магов, у самого входа и всматривалась в туманно-снежную пелену северного высокогорья. Приходилось щуриться, придерживая рукой в перчатке из хорошо выделанной кожи постоянно норовящий слететь капюшон. Второй я стискивала посох — тяжёлый, резной, рассчитанный на мужской рост и мужскую руку. Лиственная вязь, покрывшая каменно-твёрдое дерево века назад, прятала в прихотливом узоре руны давно забытого языка. Кристаллические сердечники, впаянные в древесину по всем правилам артефакторики, заряжены под завязку. О нет, это совсем не та поделка, с котрой я представлялась барону Фальку. Это было личное оружие. Старое, забытое, но всплывшее откуда-то из глубин личных хранилищ, стоило проклюнуться осколкам памяти о магии Света.       От той жизни не осталось ничего кроме этого оружия, обрывочных навыков и понимания, что тогда я родилась мужчиной. Ни имён, ни событий, ни лиц. Разве что смерть тогда случилась, кажется, крайне гадостная…       Теперь пришло время вновь его использовать по назначению. Ну да, где же ещё, как не на планете, кишмя кишащей демонятиной и вампирами. Только теперь этот посох засияет не против кровожадной нежити, а на её стороне.       Ну не иронично ли?       Я ждала, вглядываясь в метель до рези в глазах, пока наконец среди мельтешения снежной круговерти не стали различимы стремительно приближающиеся чёрные точки роя. Сквозь вой ветра пробился слитный гул нетопыриных крыльев пополам с писком. Я отступила на шаг, пряча лицо от колкой крупы, притопнула сапогами, оббивая налипший снег. Сердце ёкнуло с приближением нежити, но я привычно подавила инстинктивный страх в самом зародыше.       Нетопыри с писком и гулким хлопаньем тысяч крыльев сбивались в плотный ком живого мрака, вытянувшийся мощной мужской фигурой. Ещё не обретя полностью плоти, вампир шагнул в пещеру мимо меня, обдав холодком. Над правым плечом проявилась рукоять меча со знакомо скошенным яблоком, тихо бряцнул доспех. Каин обернулся, встретил мой взгляд, покосился на посох.       — Я полностью в твоём распоряжении, — сказала я. — Всё нужное у меня с собой, в пространственных карманах.       — Отлично, — скупо кивнул он. — Идём.       Вместо ответа я просто шагнула следом во тьму пещеры.       Не хотелось нарушать его деловитый настрой ненужными разговорами. Наш путь лежал в настоящую неизвестность, и неизбежное волнение заставляло крепче сжимать древнее дерево, бесшумнее ступать по неровному полу, следуя за беззвучным спутником, текущим впереди подобно змее. Живые так не ходят, да он и не стремился подражать сейчас живым. Однако приноравливался к моему шагу, ни разу не задержавшись в ожидании. Холодный белый светляк плыл над головами, выхватывая из мрака мёрзлый камень едва тронутых резцом стен и пола, беловатые зубы сталактитов, глыбы льда со вмёрзшими в них телами. Моё дыхание вырывалось серебристыми облачками, устремляясь к каменным клыкам и истаивая без следа. Тем ярче было заметно, что вампир, чёрно-белым призраком скользящий впереди, не дышит вовсе.       «Интересно, — подумалось мне, — если вернуть сердце одному из этих тел, оно ведь оживет?..»       Местные вампиры славились своей трудноистребимостью. Под действием проклятия, лишенные перерождения, их души оставались привязаны к телу до тех пор, пока оно не обратится в пепел, что случалось далеко не со всеми. Отруби вампиру голову, разруби его на части — он всё равно возродится, стоит только собрать их вместе и дать достаточно крови. Что уж говорить об этих, всего-навсего лишённых сердца?       Оскаленные пасти, навечно застывший в голодном безумии взгляд, кривые когти... Не было сомнений в том, кто станет первой жертвой, вздумай мы облагодетельствовать кого-то жизнью. Не стоит обманываться, Орден был в своём праве истребить безумную нежить, которой совершенно всё равно, кто попадёт на клыки. Вопрос в методах и в том, что рыцари не делали различий между опасными безумцами и теми, кто мог держать себя в руках. Ксенофобия не рассуждает. Кому как не мне об этом знать…       Подавляя желание запалить огонь, чтобы хоть как-то разогнать стылый холод, я шла за своим спутником след в след. Огонь всё равно бессилен здесь, в этом царстве смерти. И неуместен. Кто его знает, не взовьются ли притаившиеся духи на чужую магию?..       Каин молчания тоже не нарушал. И оставался тем единственным существом, в ком я была абсолютно уверена на этой чужой планете, воплотившейся демоны знают в какой галактике.       Подумалось, что Рей может пожелать оставить планету на месте и в будущем превратить её в опорную базу для исследовательского и военного флота, хотя, вне всяких сомнений, это принесёт свои сложности. Впрочем…       Я тряхнула головой, отгоняя бесполезные пока мысли. Слишком рано думать о подобном. А перед глазами между тем предстала пещера Оракула, пустая, холодная и наводящая уныние. Огонь под бронзовым треножником не горел, зелёная жидкость в котле промёрзла до дна и превратилась в мутный кусок льда. Каин без лишних слов обплыл треножник, замер ровно напротив входа, пробежался пальцами по стене и надавил на часть узора сильным скользящим движением. Вогнутая плита с гулким скрежетом повернулась в пазах и отошла в сторону. Всё так же молча вампир повёл рукой, приглашая меня войти. Я повиновалась, усилием воли не ёжась от стылости. Миновали зал с трофеями, в котором всё ещё стояла покрытая засохшей кровью гильотина, как немое свидетельство того, что Мобиус прекрасно умел перемещаться по вероятностным веткам. Кровь Ворадора давно спеклась неопрятными бурыми потёками. К чему было перетаскивать сюда орудие казни, разбитые щиты, доспехи? Неужто для старика всё это и впрямь было так важно?       Прав был Таллис, старик слишком мелок для такого чуда, как Хронопласт.       Коридор, облицованный розовым мрамором, уходил всё глубже в недра планеты, закручиваясь влево колоссальной спиралью. Чем ниже мы спускались, тем теплее становился воздух. Дыхание перестало быть заметным, руки в перчатках больше не зябли. С каким-то странным, необъяснимым благоговением я оглядывалась по сторонам, созерцая всего лишь коридор, обвивающий само тело гигантской машины, скрытое где-то в недрах колодца мрака, который то и дело смотрел на нас из бойниц Зеркал. Задержавшись возле одного из них, я долго не могла отвести взгляда от мерцающей сотнями искорок колышущейся черноты, зовущей, манящей заглянуть в неё и раствориться. О нет, я ошиблась. Хронопласт не спал. Он никогда не спит, лишь приглушает на время свою активность. Но что он такое?..       Каин легонько тронул меня за плечо, заставив отвести взгляд от притягательной поверхности Зеркала. Но оно ещё продолжало беззвучно звать, соблазнять окунуться в глубину видений прошлого, настоящего и будущего. Только вот беда — знание вероятностей меня никогда до добра не доводило.       Мы спустились к рабочим залам, назначение половины которых оставалось для нас загадкой. Где-то в приглушённом и преломленном свете, льющемся с потолка, виднелись части механизмов. Где-то стены пустых залов сплошным ковром покрывали руны, и среди них чётко опознавались те, что будущем по какой-то прихоти станут личными гербами Рыцарей Трона. Прошли мы и через зал библиотеки, в котором время не тронуло ни одного свитка. Но ни одного свитка нельзя было прочесть — пергамент открывался насмешливой пустотой. И вот наконец — преддверие главного зала. Огромный циферблат под хрустальной плитой пола, и стрелок вращается куда больше, чем привычно. Каин стремительно прошёл вперёд и рывком распахнул тяжёлые двустворчатые двери.       За ними в призрачном золотом сиянии явило себя сердце Хронопласта.       — Показать бы это Сэнхасу и Таллису… — шепнула я, окидывая взглядом просторный круглый чертог, накрытый куполом живой, дышащей звездной Тьмы. Из её глубин прямо по центру, цветком в оправе трёх остро изогнутых лепестков чёрного металла, мягко сияла золотом гранёная сфера силового Ядра.       Ярусы амфитеатра, разделённые вогнутыми пандусами на четыре сектора, подымались к самой тьме купола. Поблёскивала бронза многочисленных циферблатов и подвижных рунных колец, силовых приёмников, эмиттеров и много чего ещё, что ни я, ни Каин не могли опознать. Да и бронза ли то была?.. Металл сверкал и горел, как только что начищенный. Ни малейшего следа черноты или патины. Приглушённый свет Ядра не давал теней, позволяя рассмотреть каждую деталь, от истёршейся серой облицовки на полу в центре, где неуместно торчала восьмерка Бесконечности, до декоративных ажурных завитков на стрелках циферблатов, застывших в верхней, нулевой позиции. Лестница напротив двери вела прямиком на самый верхний ярус, к глухой стене с обозначенной бронзовым руническим кольцом аркой портала.       О нет, игра и близко не могла передать настоящей сложности и величия древнего устройства, эстетически оформленного под часовой механизм.       — Откуда тот, кто его делал, взял столько энергии… — пробормотала я себе под нос, даже не пытаясь обратиться к спутнику, который пребывает сейчас в таком же неведении, как и я.       Кристаллизованная энергия, да и любая другая, не берётся из ниоткуда. Всегда есть источник. Никто не отменял тот базовый закон, по которому существует весь Мультиверсум. Для кристаллизации выброс должен быть настолько сильным, что я до таких значений считать не умею. Ну или должен постоянно, веками, накапливаться фон, как это происходит на Хэйве, где силовые кристаллы растут естественным путём. В Носготе я не помню ничего подобного. Нигде.       — Ты ведь нашёл записи?       — Ну да, — Каин сухо кивнул, обходя зал по нижнему ярусу и присматриваясь к обозначениям на циферблатах и рунных кольцах. — Но там ни слова о постройке. Только расшифровки настроек. Всё написано его рукой.       Он поднялся ярусом выше, медленно двинулся по кругу, но не трогал ни одного указателя, просто изучая ряды знаков.       — Оставил на виду только нужное…       — Очень может быть. Там столько бумаг, что я не разобрал бы и за два года. У Ордена огромные архивы, и часть из них зачарована.       — И всё-таки, сколько труда и магии вложено в это место…       Я не могла отвести глаз от воплотившегося сокровища, по прихоти создателей игры служащего лишь тому, чтобы замкнуть историю в кольцо, но не изменить её по-настоящему. Почему и как такой явный упадок сочетается с мощнейшими маготехнологиями, требующими колоссальных энергозатрат и знаний, которым неоткуда взяться у местных? Мне не верилось, что это сделано руками вемпари или хильден, по крайней мере тех, что затеяли эту войну. Если бы та, или другая сторона знала об устройстве, события пошли бы совсем иначе. Я не верю, что оба врага, Янос и тот, чьего настоящего имени никто не знает, не нашли бы среди сотен вероятностей способа всё переиграть. Но одни упёрлись в пророчества, другие просто взяли реванш.       — Разве это не может быть кто-то иной? — спросил Каин, неторопливо поднимаясь на третий ярус и не то отвечая на мои мысли, не то намекая, что я опять думаю вслух.       — Только тот, кто порождён этой реальностью, — я досадливо поморщилась, припомнив вечное ворчание Таллиса, стоит мне высказать чуть более широкие предположения. — Есть только Древние народы и люди. Больше некому. Но люди — создания хильден, плод генетических экспериментов. Этим Неназываемый с тобой ещё поделится, если вы встретитесь. И остается… Мобиус. Как и заявлено.       Каин на это только хмыкнул.       — Если его разум и был когда-то столь точен, ясен и остр, чтобы создать это место, то ныне от него ничего не осталось. Со мной говорил полубезумный старик, одержимый одной лишь местью.       — Он живет слишком долго для человека, — я следила, как Каин поднимается ещё на ярус выше, подходит к крайнему циферблату и, наконец, сдвигает стрелку на одно деление влево. С приятным высоким звуком загорается зелёным огоньком руна.       И Хронопласт ожил. Дрожь прошла по всей горной толще, отдалась в ногах, пронзила всё тело. Волоски на загривке встали дыбом. Накрыло мягким, на грани слышимости гудением. Разгорелось силовое Ядро и стронулись с места стальные лопасти-лепестки. — И даже если создатели — не сами Древние, он почерпнул их знания. Он их ученик и должен был стать вампиром для сохранения Колонн.       — С трудом могу представить его нежитью, — фыркнул Каин, переходя дальше по кругу и выбирая всё новые знаки. Тщательно, вдумчиво, никуда не торопясь, сначала в левом секторе, затем — в правом. — И если так, то он утратил всё, что имел и погрузился в старческое слабоумие.       — А может быть всё проще, — я подняла взгляд к куполу, завороженно следя за ускоряющимся вращением лопастей, — и это бог сожрал его разум, полностью замкнув мысли и цели на тебе.       — Это имеет значение?       Ещё один прыжок через весь зал на другую сторону того же яруса.       — Если понять, откуда оно берёт энергию — мы поймём его истинные возможности и назначение.       — В найденных мной документах говорится, что можно задать не только время, но и место выхода, если воспользоваться этим залом, а не двумя малыми. Он свернёт и уничтожит покидаемую ветку, если не выставить определённые руны на нижнем ярусе правого сектора. Мобиус особо отмечал их. Он может поддерживать сразу несколько взаимосвязанных веток, но… как я понял из пояснений, в этом случае они несколько нематериальны и не совсем стабильны.       — Логично, — кивнула я. — Режим сбережения энергии никто не отменял… И наверняка есть потери в фон.       И всё-таки, ради чего?.. Или это «вещь в себе», без цели, логики и здравого смысла? Потому что так придумали.       — А Ключ?       — Дистанционная активация, получение отклика и личный перенос владельца, либо того, на кого нацелено его внимание.       Надо же, как быстро и насколько сильно изменилась его речь… Она больше не казалась архаичной и по-наёмничьи простой, хотя я точно знала, что при нужде он вновь заговорит как лорд или прожженный вояка. Он продолжал выставлять координатный ряд и задавать условия, явно по памяти, иногда задерживаясь возле очередного указателя надолго. В глубине механизма пощёлкивали шестерни, раздавалось отчётливое тиканье, гул лопастей заливал уши.       На силовые приёмники с грохотом проскочил первый разряд. Второй. Третий. По залу понеслись вспышки. Внутри портального кольца разгорелись чёрно-синие всполохи.       — Что ещё?       — Предостерегал от перехода слишком глубоко в прошлое.       — Насколько глубоко?       — Не дальше пяти тысяч лет относительно времени запуска.       — Ясно… Предел мощности.       Пожалуй, я бы не удивилась, узнав, что писал старик это всё нарочно для Каина и нарочно держал отдельно…       Со щелчком встал на место последний рычаг. Пространство в портальном кольце вспучилось, выгнулось, словно бы выворачиваясь наизнанку, а потом затянулось голубоватой плёнкой стабильного портала. Каин подал мне руку, возникнув рядом.       — Где и когда мы выйдем? — спросила я, вложив пальцы в его ладонь. Посох теплел в другой руке, придавая уверенности.       — В городке на юге возле Мередианского тракта. Неподалеку от границ Виллендорфских владений. Незадолго до коронации Вильгельма.       Значит, земли, которых нет на карте.       — Я надеюсь, ты готова к походной жизни? — он смерил меня чуть ироничным взглядом, а я вновь почувствовала себя, как перед очередным походом по реальностям… Только на сей раз рядом не было старших товарищей. Только я и мой вампир.       — На лапы встану, если припечёт, — я улыбнулась и шагнула на лестницу, к огням активных рун, к леденящему зеву портала. На краткий миг всё тело с головы до ног обожгло холодом пустоты и небытия, а потом реальность собралась заново.       В глаза ударил яркий свет летнего солнца, обдало жарким воздухом, запахом травы, пыли и близкого человеческого жилья. Проморгавшись, я увидела, что мы стоим в рощице у дороги, выходящей на широкий, мощёный древними плитами тракт. По ту сторону тракта на холме высился угловатый замок местного сеньора. А сама дорога вливалась в распахнутые городские ворота.       В которые втягивалась сверкающая стальная змея кавалькады рыцарей Ордена Сэрафан. Золотой сокол на белой ткани их сюрко и плащей говорил сам за себя.