О зимних цветах и весенней стуже

      Наружность милостива к ним и балует их безветрием и солнцем. Марта знает, что рано или поздно на смену затишью придет буран, и решает, что поторопиться — действительно хорошая идея. Её совсем не тянет ступить на территорию третьего бункера как можно скорее, но выбора нет, и задача поставлена чётко. Головная боль, вызванная необходимостью работать с людьми, принципиально не идущими с ними на контакт, это личная проблема Марты, с этим то она как-нибудь разберется.       Кстати, о неблагоприятной обстановке.       — Анлим-шесть, на связь.       — Я всегда должен называть тебя анлим-один? Что за глупости. Почему нельзя просто обращаться по имени?       Марта закатывает глаза. Иногда приспособляемость Мэтта даёт сбой, резонируя с врождённым упрямством. Она не собирается объяснять ему, что позывные — это такая же мера предосторожности, как и яркие комбинезоны. Не каждый связист будет знать твое имя, не каждый будет думать о том, что за помехами можно ни черта не услышать. С первой истиной Мэтту предстоит познакомиться совсем скоро, вторая — дело опыта.       — Расчётное время прибытия — сорок минут. Слушай внимательно, дважды повторять не буду. Тебе должно быть известно, что каждый бункер управляется изолированно группой людей, избираемых местным населением и населением подстанций, попадающих под юрисдикцию бункера. Совет формируется из представителей отделов и избирает одного представителя, который входит в общий совет бункеров. Соответственно, помимо принятия решений, связанных с общим курсом развития системы, каждый бункер — итог индивидуальной работы определенной группы людей.       — И что это значит? — спрашивает Мэттью после непродолжительной паузы.       — Проще говоря, в третьем бункере свои законы и порядки.       — Еще проще — в третьем бункере тёплого приёма не жди, — мрачно подытоживает Тео, до этого молчавший.       — Да в чём проблема этого места? Вы все уже успели высказаться по поводу того, что не хотите туда ехать, но там же живут люди, значит потерпеть можно!       Там можно очень даже прилично жить, думает Марта. Нет в третьем бункере ничего невыносимого, просто число у него несчастливое, и с руководством не везет. Проклятья, которыми бункер начинали клясть те искатели, которые побывали в нем впервые, не мешали им работать там на неплохих условиях. Ненависть к третьему бункеру была модой, которой все охотно следовали после серии инцедентов, вызванных халатностью предыдущего начальства. Марта этой моде не следовала, благодарная своей малой родине за всё, что она ей дала, но недостатка в возмущениях не испытывала, её отряд с удовольствием поносил третий бункер за неё.       — Третий бункер — передовое предприятие системы. Помимо его размера, который превышает общие площади первого, третий бункер занимается разработкой шахт и переработкой полезных ископаемых, дефицитных для системы. Большое количество предприятий предполагает большое количество исследователей. В отличие от первого бункера, аграрного комплекса, от которого требуется большой штат курьеров и техников, способных обеспечивать работу внешних систем.       — То есть если в первом бункере всем заправляют искатели, то в третьем — исследователи? — Мэтт начинает разбираться. Ему повезло с перовой миссий, он сможет увидеть устройство систем своими глазами, и разобраться во всем сам, а не основывать своё мнение на популярных слухах.       — Рай для искателей в первом бункере — это заслуга Аддамса и Марты, вообще-то, а в третьем засел Кормак со своими прихвостнями. Сукины дети.       И всё-таки Томас отвратительно влияет на Тео. Исправлять его Марта не собирается, она его мнение разделяет в полной мере.       — Поэтому напоминаю вам, что я не только ваш проводник снаружи, но и старший искатель. Все просьбы исследовательского отдела третьего бункера, предложения поработать в свободное время или приглашения на кофеиновую вечеринку — через меня. Если связи со мной не будет, найдите анлим-2. Они там тоже местные. Ты, анлим-пять, не в счёт, ты третий бункер хорошо знаешь как место, а не как управляющую верхушку. Понятно?       Судя по молчанию Мэттью, ничего ему понятно не было. Марта надеется, что ей не придётся вытаскивать его из подземных лабораторий, порядком обескровленного и местами препарированного.       Оставшееся время они едут молча. Марту это устраивает, перед появлением в третьем бункере ей не помешает продумать стратегию и собраться с мыслями. Последний раз она была там три года назад, визит вышел удачным, но напряженным, и теперь ничего другого ожидать не приходилось. Они с Кормаком не враги, понимают, что работают на общее благо, но это не отменяет личной неприязни и давнего соперничества. Тео прав, теплого приёма им ждать не стоит, и Марта надеется хотя бы на сотрудничество.       Снег на их пути сереет — верный признак того, что скоро они увидят чадящие трубы третьего бункера. В отличие от первого, у него были наземные этажи, и бетонная громада, в сумерках расползшаяся по предгорью, выглядит инородной опухолью, отравляющей ядом все, до чего может достать.       — Третий бункер вызывает группу искателей, назовитесь.       — Отряд первого бункера анлим на связи.       — Анлим?! Марта, ты что ли? Мы ждали вас не раньше завтрашнего утра. Поторопитесь, через пятнадцать минут начнут техническое обслуживание шлюзов, не успеете — будете ночевать снаружи.       — Приняла, третий бункер, конец связи.       Марта убеждается, что соединение разорвано, а коммуникатор переключился на внутренний канал.       — Вот суки…       — Те… Анлим-пять, следи за языком!       — Самой же неудобно позывные использовать.       — Анлим-шесть, следи за дорогой!       Они едва успевают проскочить внутрь перед самым началом процедуры закрытия. Недовольства техников, ворчащих на нарушение правил техники безопасности, Марта волнуют гораздо меньше, чем перспектива ночевать снаружи.       Осталось заполнить несколько протоколов, подтвердить биометрию, расписаться за сдачу казённой техники на хранение и обслуживание, предоставить всю информацию о незарегистрированном в базах третьего бункера Мэттью, и они могут быть свободны. Стандартные действия при заселении в третий бункер, сложности начинаются уже отсюда, но Марта может сделать всё это с закрытыми глазами, двадцать лет жизни в этих стенах дают свои преимущества.       Наконец их пропускают. У выхода из технических помещений их уже ждут.       Троих собравшихся Марта узнаёт издали и единственное, что остаётся ей, пока она идёт по тускло освещенному коридору — недоумевать, как эти трое вообще могут стоять рядом. Картина проясняется, когда они подходят ближе. Кормак держится в стороне от её людей, а Харви сжимает руку на плече Трая, стиснувшего зубы так, что можно услышать скрежет.       Ну, что за идиллия. Не хватает только растяжки «добро пожаловать домой» и ведра кофеинового стимулятора.       Марта тяжело вздыхает.       — Я так рад тебя видеть! — искренность слов Харви трогает её, она улыбается ему, жмёт протянутую руку. Трай, напряжённый как струна, дергается, но, сдерживаемый Харви, остаётся на месте. Марта протягивает руку Траю. Мальчишка ростом ей по грудь, но храбрости ему не занимать, он задирает голову и смотрит Марте в глаза, нарочно пряча руки за спину.       Траю шестнадцать, но на вид не дашь больше четырнадцати. Он собирает отросшие чёрные волосы в неряшливый хвост и давит подростковые прыщи, расцвечивая лицо оспинками шрамов. Не знай Марта его истории, она бы обеспокоилась его бледностью и кругами под глазами, делающими его темные глаза еще больше, но Трай — не её забота, поэтому она не обращает на такие мелочи внимания.       — Тебя я тоже рада видеть, молодой человек.       — Какого чёрта этот мудак попёрся с нами! — тихо, но яростно шипит Трай, — он наговорил нам такой х…       — Трай! — возмущенно охает Харви. Марта усмехается, её не покидает чувство дежавю, Трай совсем непохож на Томаса, если знать их столько, сколько их знает Марта, но если не приглядываться, то Томас в этом ежином возрасте вёл себя так же. Единственной проблемой было то, что Томас из этого возраста так и не вышел, а вот на Трая Марта и Харви возлагали большое надежды.       — Потому что он глава научного отдела, Трай. Встречать гостей — его обязанность. Наверняка он тоже не рад стоять тут с вами, атмосферу вы задаёте соответствующую.       Кормак, заслышав своё звание, оборачивается к ним и машет рукой, дружелюбно щурясь.       Трай рычит. Харви даже не думает одёрнуть его на этот раз, разделяя мнение своего подопечного. Кормак взгляда глаза-в-глаза с Харви не выдерживает, отворачивается от них в сторону Марты, кривя презрительную гримасу. Очень смелый ход, учитывая наэлектризованность атмосферы и разные весовые категории Харви и Кормака. Харви был выше всех присутствующих, широк в плечах и несмотря на дружелюбное выражение лица, создавал впечатление человека угрюмого и недоброжелательного. Может быть, виной тому была его сутулость и глухой, низкий голос, а может быть — привычка смотреть собеседнику в глаза.       Позади себя Марта слышит восторженное: «Харви! Трай!», и оставляет их на попечении Тео, соскучившегося по старым знакомым. Будет лучше, если с Мэттью они познакомятся сами, а не через неё. Мэттью сейчас и вовсе не стоит привлекать к себе внимание.       Новостями они смогут обменяться позже. Сначала нужно обновить дипломатические отношения.       Когда-то Кормак ей даже нравился. В том самом, романтическом, смысле. Это было давно, тогда эйфория от признания в ней одаренного искателя ещё не прошла, а до старшего звания было ещё далеко; тогда был жив её дед, и жизнь казалась необъятной, простой и понятной. Не было ни гонки за лидерство в третьем бункере, ни мыслей о переезде. Марте нравились свежие взгляды Кормака, льстило его внимание, и пусть она не была согласна с многими из его тезисов, это не мешало проводить вместе свободное от работы время. Она рассказывала ему о мире снаружи, он делился с ней научными изысканиями, и планы на будущее строились сами собой. А потом всё рухнуло.       Теперь Кормак криво улыбается ей, когда она вкладывает свою руку в его, и Марте нужна вся её воля, чтобы не вытереться о комбинезон. Кормак — джентльмен, не жмёт ей руки, целует.       — Сколько же мы не виделись, дорогая?       — Долгие три года.       — И правда! Столько всего произошло за это время, даже невероятно. Я надеялся, что ты приедешь раньше твоих людей. Не пойми меня неправильно, но… эти двое уже доказали свою некомпетентность.       Марта безразлично жмёт плечами. Пустой трёп Кормака её не интересует, выговаривать ей за некомпетентность её людей может каждый, кому хватит смелости — Марта знает, что они представляют и не будет спорить.       — Я здесь по делу первостепенной важности, исследователь Кормак. Сотрудничество с моим отрядом может значительно сократить время нашего пребывания здесь.       — Так официально, Марта, ты разбиваешь мне сердце. Но я-то не против, поработаем. А пока идём, расскажи мне о своём новом приобретении, дорогая. Первый бункер так спешно засекретил его документы, что у меня едва ли было время покопаться в его биографии.       Марта знает этот взгляд Кормака. Он смотрит на Мэттью из-за её плеча, его черты лица заостряются, подслеповатый прищур человека, который никогда в жизни не носил очков, делает его обманчиво безобидным, но на эту провокацию вестись нельзя.       — Ничего интересного. Слухи о его «поздних генах» — просто слухи. Ты сам знаешь, не бывает «поздних» генов, они или есть, или их нет. На четвёртой станции всегда был бардак, не удивительно, что там умудрились напутать что-то в анализах.       Кормак разочарованно вздыхает, теряет всякий видимый интерес к Мэттью, который совершает роковую ошибку, присаживаясь перед Траем на корточки. Марта нарочно оборачивает к ним спиной, чтобы произошедшее дальше не было на её совести.       Глухой звук удара, возмущенный окрик Харви, сиплое: «Какого чёрта, пацан?!» от Мэтта и звонкое: «Не смей обращаться со мной как с ребёнком, урод!» от Трая.       Кормак заглядывает ей в глаза, мол, видишь, дорогая, совсем от рук отбились, какая тут продуктивная работа, но Марта делает вид, что ничего не понимает.       — Тео, ты нужен мне на брифинг. Харви, Трай, покажите Мэттью, где нас расквартировали, а заодно проведите краткую экскурсию. Не отключайте коммуникаторы, вы можете мне понадобиться. Я посвящу вас со все подробности, когда закончится собрание. И да, мне нужно организовать канал связи со вторым бункером.       За её спиной начинают суетиться, Мэттью поднимают с пола, Харви что-то шепчет, наклонившись к нему, Тео спешит догнать Марту и Кормака.       Марта позволяет себе едва заметную усмешку, обращенную к Кормаку. Её люди — образец продуктивности, когда это от них требуется. Кормак всё понимает и предпочитает отвернуться.       В третьем бункере ничего не изменилось с её последнего визита. Тогда итогом её поездки стали похороны деда, в её команде появились Харви и Трай, а отношения с бункером испортились вовсе. Жизни двоих показались ей важнее дипломатии, которую всегда можно выстроить заново, но для Кормака это стало последней каплей, после которой их сложные отношения стали для него простыми и понятными. Марта не сожалела, Марта давно знала, что из них двоих не выйдет ничего дельного, и была уверенна, что Кормак разделяет её взгляды. Оказалось, он не просто не разделял, а воспринял как личное оскорбление, и не забывал напоминать об этом несмотря на то, что был женат уже два года.       — Как дела у Клары?       — О, всё прекрасно. Так же увлечена работой, несмотря на большой срок.       — Клара беременна?       — Да, нам удалось получить разрешение год назад. Седьмой месяц уже.       Марта невольно задумывается о том, что сочувствует их первенцу. С другой стороны — ребёнок, это отличный рычаг воздействия. Когда малыш подрастёт, можно будет намекнуть его родителям, что лучше бы их чаду не встречаться, например, с Траем, которому Клара была злой мачехой.       — Ты улыбаешься.       — Просто рада за тебя.       Кормак скептически фыркает.       В брифинг-зале уже собирается народ. Среди бело-серого однообразия халатов исследователей, Марта пытается отыскать оранжевые проблески искательских комбинезонов просто по привычке. Марта предпочитает смотреть в сторону своих, чтобы не находить жертву среди тех, кто может воспринять это как вызов.       — Жуть какая, — шепчет ей Тео, — как будто допрашивать нас собираются.       — Скорее всего так и будет. Ты никогда не был на общих брифингах?       — Я был простым курьером. Нам о таком даже не рассказывали. Думаю, для нашего же блага. Ты поэтому отправила остальных подальше отсюда?       Марта согласно кивает головой. Мэттью — лакомый кусок для местных исследователей, привыкших пускать под микроскоп всё, что попадается им под руку. Перед тем, как выводить его в свет, нужно удостовериться, что он знает, что говорить, чтобы его слова не обернулись оружием против них же. Харви и Траю вовсе было нечего здесь делать, уж точно не сейчас, когда они и так чувствуют себя загнанными в угол. Марта неплохо справится одна с поддержкой Тео.       — Говори правду, но только тогда, когда просят. Если не знаешь, что сказать…       — Я справлюсь, Марта, — Тео решительно кивает ей. Для него, думает Марта, это способ доказать, что его знания всё-таки недооценили тогда, когда отправили в курьеры. Значит, выложится на полную. Марта не собирается отговаривать его.       Все начинается вполне безобидно. Первый обмен любезностями позволяет присмотреться к толпе. Например, по левую руку от их кафедры сидит почти в полном составе отдел безопасности. Всё, происходящее сейчас — их профиль, так что от этого отдела можно ждать как помощи, так и проблем. Остаётся надеяться, что местный глава безопасности не слишком злопамятен и способен понять масштабы проблемы. Здесь собрались неглупые люди, Марта надеется, что сможет донести до них информацию так, чтобы это посчитали реальной угрозой, а не очередным политическим ходом.       Пора переходить к официальной части. Марта прочищает горло, привлекая внимание толпы.       — Это внеочередное собрание было созвано для того, чтобы дать разъяснения последнему расследованию череды ошибок в работе жизнеобеспечивающих систем. Как вам известно, волна сбоев поразила шесть надземных объектов системы, в том числе четвёртую подстанцию, на которой сбои стали причиной больших жертв. Думаю, вам уже известно, что в ходе расследования было выявлено, что источником ошибок, аналогичных ошибкам на других подстанциях, была вредоносная программа под кодовым именем Шахат. Все присутствующие успели ознакомиться с общей информацией? Специалист от моей группы готов предоставить вам более полные данные. Наша задача — приложив совместные усилия, выработать стратегию борьбы с этим вирусом и, по возможности, найти его первоисточник.       Поднимается гомон. Информацию разослали утром, как только Тео собрал все полученные данные в отчёт, так что у местных наверняка было время обсудить тревожащие данные.       — Системы третьего бункера надёжно защищены от стороннего вмешательства, — раздаётся голос с трибун, — если бы система приняла нашу резолюцию о защите данных…       В третьем бункере ничего не меняется. Теперь спор ведётся об упомянутой резолюции, исследователи вскакивают со своих мест и размахивают руками. Марта вздыхает, хлопает замершего и забывшего дышать Тео по спине.       — Расслабься, это надолго. Они всегда так. Сейчас наорутся друг на друга и смогут нормально вести диалог.       — И что, даже не будешь пытаться призвать их к порядку? — Кормак получает от всего происходящего очевидное удовольствие. Это вторая причина, по который Марта сейчас не присоединяется к общему хору криков. В ответ на слова главы третьего бункера Марта жмёт плечами.       — Мне-то какая разница? Не мне помирать от холода, если закоротит шлюзы.       Кормака перекашивает. Он что-то цедит сквозь зубы, но за общей волной шума Марта может только догадываться о проклятьях в свой адрес.       Этот раунд остаётся за Мартой. Кормак выходит на первый план, постукивает костяшками пальца по пластику кафедры, его звучный голос прокатывается по всему залу:       — Товарищи! Ещё не время для активных обсуждений, нам не предоставили полных данных!       Это заявление приводит исследователей в чувства.       Марта подталкивает Тео в спину, побуждая тоже выйти вперед.       — Ты объяснишь всё лучше меня. Я подхвачу, если что.       Тео нервно кивает. Он раскраснелся и взмок, но Марте нравится твёрдость его шага, когда он идёт к Кормаку, чтобы встать с ним плечом к плечу.       — Вирус Шахат не имеет современных аналогов благодаря своей структуре. Он не только проникает в код программы, изменяя её под свои нужды, он запускает цикл особых загрузок данных, которые приводят к тому, что от первоначального кода не остаётся вовсе. Вирус перезаписывает оригинальный код циклами, предварительно полностью встраивая себя в его структуру, чтобы потом не просто изменить её — вирус становится на место программы, полностью поглощая её. Именно поэтому в какой-то момент система перестаёт отвечать на внешние команды. Я полагаю, именно это случилось на четвёртой подстанции, однако точных данных нет. Это лишь математическая модель развития Шахата.       — Как вирус может подстраиваться под все системы. Программа не может быть изначально настолько гибкой, иначе была бы слишком заметной, — когда местные исследователи сосредотачиваются на проблеме, становится понятно, почему их автократию в третьем бункере не воспринимают как угрозу. Здесь действительно собрались лучшие.       Тео торопливо кивает, растеряно обыскивая взглядом толпу, чтобы найти задавшего вопрос.       — Я полагаю, дело в том, что вирус скачивает изначальные данные и архивирует их, запуская циклы самовоспроизводства в архиве. В архивированных данных невозможно проводить громоздких операций, но разархивация становится триггером к активизации Шахата.       — А что является триггером разархивации? — раздаётся голос из зала. Тео оборачивается к Марте, и она кивает ему, уже догадываясь об ответе на этот вопрос.       — Я не знаю. Именно это нам предстоит выяснить.

***

      — Приятно видеть, что хоть кто-то в твоей команде не бесполезен.       Судя по часам Марты, скоро должна наступить полночь. В третьем бункере не выключают свет централизованно, здесь всегда кипит работа, люди сменяют друг друга в цехах и лабораториях.       Кормак вызывает проводить её до комнат, в которых их расквартировали. Искатели здесь живут группами, не зависимо от статуса и профессии, но Марта — местная, для неё это не дикость, а привычный порядок вещей.       — Он здешний. Заметили бы его талант раньше меня, остался бы работать на тебя.       — Мы не любим мешать науку с… искательством. Опыт показывает, что это плохо заканчивается.       Кормак очевидно намекает на Харви. Марта закатывает глаза. С того момента прошло три года, неужели и него не было других поражений за это время? Или всё дело в том, что Кормак проиграл именно ей, той, кого он тоже считал предательницей?       — Ваши исследования тоже редко заканчиваются хорошо, — огрызается Марта. И тут же понимает, что сделала это зря. Усталость и обеспокоенность последних дней делают её неосмотрительной, потому что безобидная фраза, брошенная ей, будет интерпретирована совсем иначе.       — Да брось, ты действительно хочешь мне припомнить случай двадцатилетней давности?! Это подло, Марта. К тому же, я тогда просто был в составе рабочей группы. Будь я тогда на месте главы проекта, этого бы не случилось. Ты же сама говорила, что их смертях не было ни чьей вины.       — Ты прав, зря я. Наверняка при тебе не было таких осечек. Ты же талантливый руководитель, Кормак, и проекты у тебя амбициозные, а главное всегда всё под контролем, — Марта не может удержаться от сарказма. Спорить с Кормаком бессмысленно, но напряжение между ними достигло наивысшей точки. Наверняка это — следствия затяжного конфликта, думает Марта, потому что она никак не может понять, отчего Кормака сегодня так легко вывести на конфликт.       — У тебя всегда была дурная привычка, Марта, ты всегда держала меня за дурака!       Разговор начиная принимать опасный оборот. Марта чувствует, как Кормак заводится, теперь его речь больше похожа на лязг разлаженного механизма, его жесты становятся резкими, а глаза наливаются кровью. Вот только откуда у Кормака такие подозрения?       — Думаешь, я не понимаю, что в появлении этого вируса ты хочешь обвинить именно нас? «Лучшие умы системы, талантливые исследователи»… Ты сегодня весь вечер только об этом и говоришь, а я не дурак, понимаешь! Не знаю, откуда у тебя эта информация, но мы тут ни черта такого бы не создали, мы учёные, а не самоубийцы!       Марта останавливается, не способная скрыть изумленное выражение лица. Медленно, чтобы понять, что она всё услышала правильно, Марта еще раз проговаривает про себя сказанное Кормаком.       Какого чёрта?       — Ты думаешь, что я обвиняю тебя в том, что ваш бункер создал вирус? — ошарашенно спрашивает она.       — А кто же еще?! Весь день только и твердила сегодня на брифинге: «Нужно узнать источник, нужно понять, кто создал вирус!» Как всё гладко получается, да? Отчёты для совета получатся просто замечательные, на этот раз третий бункер облажался так, что неизвестно, оправится ли система от такого. Думаешь, я не слежу за тем, какие дела ты проворачиваешь? Ты совсем зазналась, раз думаешь, что я не увижу твоих махинаций. Власть испортила тебя.       Вот оно что. Марта грустно усмехается. Она догадывалась, что дела у исследовательского отдела третьего бункера идут плохо. Система давно начала ставить под сомнения необходимость такого научного центра — он требовал слишком много затрат при том, что результаты были слабыми, разработки велись, но никогда не заканчивались, проблем с центром было немало — слухи о травмах и фатальных случаях подрывали имидж системы. Марта знала, что им урезали финансирование и ограничили количество проектов, но не думала, что всё настолько серьёзно.       Был ли это действительно провал очередного эксперемента или паранойя Кормака? Марта подумает об этом позже.       — Кормак, успокойся. Сейчас я здесь только для того, чтобы решить насущную проблему. Могут погибнуть люди, много людей, которым нет дела до того, где был создан Шахат. Мы разберемся с этим позже, если это потребуется, а сейчас нужно забыть старые ссоры и…       — Лживая сука!       Кормак хватает Марту за горло. Потеряв равновесие, Марта ударяется спиной о стену, от силы удара из легких вышибает воздух. Её хрип пугает Кормака, он отпускает её горло и теперь сжимает плечо, пока Марта пытается отдышаться.       — Всё жизнь ты мешаешь мне работать. Сначала предаёшь наш союз ради этого жирдяя Аддамса, потом вовсе бросаешь меня одного с толпой жаждущих возмездия идиотов, которые даже не хотели слушать меня. Я не был виновен в тех смертях, Марта, и ты знаешь это! Потом, три года назад ты умудрилась лишить меня сразу двух важных проектов! Я не позволю этому продолжаться, чёрт возьми.       — Кормак, я… — Марта пытается вывернуться из-под его руки, ей нужно сделать что-то, чтобы снова взять ситуацию под контроль. Кормак наклоняется к ней, его дыхание опаляет её щёку.       — Мы будем работать над защитой от вируса, но, если я узнаю, что ты делаешь хоть что-нибудь, что сможет навредить моему отделу, я сделаю так, что ни ты, ни твоя команда больше никогда отсюда не выберется. И ты знаешь меня, это не пустые угрозы.       — Я помешал чему-то важному?       Марта и Кормак вздрагивают одновременно. Мэттью замер на углу, у самого поворота коридора, и выглядит ни то смущенным, ни то растерянным. Марта никогда в жизни не была так рада его видеть. Хватка Кормака на её плече ослабевает, она вырывается и делает торопливый шаг в сторону, чувствуя тошноту и ком в горле.       — Нет, Мэттью, — медленно говорит она, не смотря ни на кого конкретно, — мы уже закончили. Я как раз собиралась к вам. Глава исследовательского отдела Кормак, есть ещё что-то о чём бы ты хотел мне сообщить?       — Нет, — цедит сквозь зубы Кормак, сверля взглядом Мэттью, — мы действительно закончили.       Марте хочется уйти как можно скорее, но она дожидается, пока Кормак сделает это первым. Она чувствует, как у неё начинает кружиться голова. Тошнота становится ещё более ощутимой. Ей нужно мгновение, чтобы прийти в себя.       — Ты в порядке? — Она не заметила, когда Мэттью успел оказаться рядом. Марта не находит сил ответить, просто кивает и сжимает переносицу, считая вдохи-выдохи, чтобы успокоиться.       — Спасибо, — наконец говорит она, когда бешеный пульс замедляется, — и, Мэттью..?       — Да пустяки, я просто мимо проходил, а тут вы, вот я и подумал, что…       — Если ты расскажешь об этом кому-то, я пристрелю тебя.       — Всегда пожалуйста, Марта. Не стоит благодарности. Пойдем к остальным? — у Мэттью Ллойда очаровательная усмешка и врожденное чувство такта. До комнат, выделенных её команде, они идут в приятной тишине, дающей каждому из них собраться с силами. Теперь тем для размышлений стало ещё больше. Со всем навалившимся Марта разберется завтра. А пока её единственные желания — это сигарета, душ и кровать. И компания тех, кому она верит.