Родной

Когда Матвиенко звонит и мрачно бухтит, что там совсем пиздец, Шаст, тебе бы приехать, Антон не подозревает, насколько пиздец. Ещё и сомневается с неделю, ведь Арсений явно дал понять, что видеть Антона в своей жизни больше не намерен. Месяц в блоке, никаких пересечений в чатах, Арс серьёзно настроен. Но расставание не было инициативой Антона, хотя он и понимает, что новость о свадьбе легко не принять. Он открывает дверь своими ключами, и первое, что бросается в глаза — а точнее, в нос — запах. В квартире будто полгода никто не жил, ещё и мусор оставили на посошок. Антон хмурится, тишина настораживает, вдруг, Арс и впрямь переехал? Он успевает только кинуть сумку за кресло и оглядеть хламовник кругом, как входная дверь открывается, и Арсений начинает шуршать обувью. Антон тихо выходит в коридор, ожидая реакции на своё внезапное вторжение. Даже виноватую морду корчит и улыбается заискивающе. Только вот реакции не следует. Арсений проходит мимо, даже не скользнув по нему взглядом. *** Первые часы Антон бесится. Ебучий актёр, включил такой тотал игнор, что даже жутко! Антон сидит на кухне, пьёт чай и ждёт, пока Арс пойдёт на контакт. Да, Шаст виноват, но что он сделает? Они уже пять лет с Ирой изображают счастливую ячейку, вопросов к ним встала уйма, и тут либо расставаться, либо свадьба. Первый вариант мог ударить по репутации да и навредить самому Арсению, уронив на него тень, так что выбор был очевиден. Для Антона, но не для Арсения. К вечеру Антон уже не выдерживает и идёт в спальню, где хозяин квартиры окопался как вернулся с улицы. Выглядит Арс отвратительно, всё как описывал Серёга — запавшие стеклянные глаза, спутанные волосы, осунувшееся лицо. У Антона сердце обливается кровью. Тот ещё и в его толстовке — старой, с измученным стирками принтом. — Арс, родной, давай поговорим? Арсений даже головы не поворачивает, смотрит куда-то в угол, почти неподвижный, только руки вдруг приходят в хаос, задирают рукава худака и впиваются ногтями в кожу. Антон садится на корточки рядом с Арсением и берёт его ладони в свои. На запястьях виднеются неглубокие, покрытые коростой царапины, как будто тоже от ногтей. — Любимый, я прошу тебя, поговори со мной? Как же он в роль вошёл, ощущение, что он даже на звук не реагирует. Арсений поднимает голову и смотрит прямо в глаза. У Антона по спине пробегает табун мурашек. Арсений его не видит. *** Это жутко. Арсений тенью хаотично передвигается по квартире, трогает предметы, зависает на несколько минут. Когда Антон не выдерживает и ловит его плечи в захват, что-то крича прямо в лицо, взгляд Арса стекленеет окончательно, будто улитка забралась обратно в ракушку, абонент не абонент, зайдите позже. Отмирает он только через несколько минут, когда мрачный Шаст отползает в угол дивана и наблюдает за этим диким спектаклем снова. От вызова скорой Антона отделяют только страх, что Арсения узнают, и всё попадет в прессу, а такого он Антону точно не простит, ну и тянущее чувство того, что только он причина этого поведения, и только он будет лекарством от этого. Уверенности в нём практически ноль, но психиатрам он так и не звонит. Зато звонит Серёге, говорит, что Арс выглядит хреново, и Антон за ним присмотрит. Первые эмоции от Арсения обнаруживаются тем же вечером. Он замечает Шастову кружку, которую тот забыл на столе, вцепляется в неё мёртвой хваткой и минут десять крутит с осоловелой улыбкой. Потом льёт в неё кипяток, бросает пакетик чая и залпом хлебает. Антон только и успевает, что подскочить ближе, пока Арса скручивает от жара в горле. Спать Арсений отправляется с кружкой, Антону приходится вырвать её из рук и поставить на тумбочку, чтобы тот не раздавил её во сне. Спит Арсений так же в толстовке, которая, если честно, уже откровенно фонит несвежестью. Антон ложится рядом, вжимается носом в шею Арса сзади, вдыхая эту мерзкую какофонию немытого тела и потной одежды. *** Утром он решает проверить одну теорию и подкладывает под подушку свой браслет. Арсений ожидаемо его находит и, кажется, действительно радуется. У Антона в очередной раз сердце пропускает стук — что они наделали? До чего довели друг друга, что сейчас находятся в такой патовой ситуации? Арсений бодро идёт в коридор, начинает обуваться. От мыслей, что он куда-то собрался в этой вонючей толстовке, Шаста пробирает оторопь, он насильно снимает кофту и натягивает на Арса свежую футболку и джемпер. Тот предсказуемо замирает на месте, но потом как ни в чём не бывало выходит на улицу, не обратив внимание на смену образа. Толстовку Антон кидает на стиралку. Снаружи не происходит ничего интересного — Арс просто наматывает круги по двору. Правда, когда собирается обратно, выглядит довольно измождённым. Антон понимает, что на завтрак тот съел только кусок хлеба без всего и всадил кружку чая. Дома Арсений, не раздеваясь, падает на кровать и замирает, только руки вертят браслет. Антону ничего не остаётся, как притулиться сзади. Он привычно гладит Арсения по плечам, по груди, прижимает к себе его тело, греет ледяные руки. Арс, любимый, приди в себя. Я люблю тебя, пожалуйста. *** Вечером Антон принимает решение во что бы то ни стало выкупать Арсения. Оказалось, это не так и сложно, если достать из сумки и поставить свой шампунь на полку. Арсений обнаруживает его моментально. К удивлению Антона, Арсений не забирается под душ, а затыкает пробку и включает воду. Потом льёт шампунь как грёбаную пену для ванн! Пока Арсений занят, Антон перестилает постель. Старые простыни хочется сжечь, он боится представить, как давно Арсений не менял бельё, если оно так выглядит. Арс погружён в воду, интимный полумрак, Антон сидит у бортика, наблюдая за этим трансом. Чертовски красивый, даже исхудавший, с щетиной, с глазами на пол-лица и отсутствующим взглядом. Это так привычно — просто быть рядом в этой влажной духоте, что Антон почти забывает, где находится. Он перегибается через бортик, тянется руками, ласково обводит острые скулы, спускается по шее, размазывает пену по телу. Арсений неуверенно повторяет путь его пальцев, спускается за ними ниже, гладит живот, бёдра. Член слабо дёргается от касаний. Антон с трудом достаёт руки из воды, позволяя Арсению помыться самостоятельно, и отворачивается спиной, складывая голову на бортик. — Арс, родной… Вернись ко мне… Я обещаю, всё будет иначе, больше никакой Иры, никакого вранья, мне нужен только ты, а всё остальное — вторично… Веришь — нет, даже если из Импры попрут, похуй, мы вытянем, справимся… Арсений притих и даже слабого плеска воды не слышно. — Арс? — Антон поворачивается и не видит тёмной макушки над водой. Руководствуясь лишь рефлексами, ныряет по локти в воду и резко выдёргивает Арсения со дна. Руки дрожат, Арсений откашливается. — Арсений, блять! — Антона трясёт. Это что за перформанс? Решил утопиться в ванной? Так только в фильмах делают! Ему что, пора ножи прятать? Но, видимо, не в планах Арсения было заканчивать жизнь на дне ванны, он довольно быстро приходит в себя, домывается, споласкивает пену и спокойно покидает ванную комнату, будто не хрипел десять минут назад как утопленник. Антон следует за ним в спальню. Они почти синхронно ложатся на кровать, Антон привычным движением заключает Арсения в объятия, прижимает к груди его спину, выпутывая из махрового полотенца. И, кажется, игривое настроение не покинуло Арсения, потому что руки словно повторяют путь в воде — шея, грудь, живот, бёдра. И это запрещённый прием, Антон, между прочим, тоже не железный, а тут такое произведение искусства само себя развращает. Да и, пожалуй, это хороший знак? Появление желаний — это же хорошо? Финальной гирькой на весы искушения падает хриплое «Антон…», и вот уже его руки вовсю участвуют в этом развращении. Тело знакомо льнёт и изгибается, Арсений протяжно стонет, и это как музыка для ушей, такой податливый, такой ласковый, такой родной, он изливается в ладони, дрожит и всхлипывает. — Как я скучаю, Антон, как же это невыносимо, — вдруг произносит он, и у Антона в голове фейерверки взрываются. — Любимый, Арсений, ты меня слышишь? Я тоже скучаю, я рядом с тобой, почувствуй меня. Но Арс зарывает нос ему в плечо и через минуту уже сонно сопит. Антон вжимается ему в шею и беззвучно сотрясается в сухих рыданиях. *** Для начала Антон берётся за питание. Что Арс тут ел всё это время — вопрос, но в холодильнике всё выглядит не особенно впечатляюще. Поварёнок из Шастуна тот ещё, поэтому он просто заказывает доставку готовой еды. Следом берётся за порядок — перемывает всю посуду, проветривает все комнаты, разгребает вещи и бухтит. Шаст вообще практически бесконечно трындит, чтобы не было этой давящей тишины, комментирует свои действия, что-то спрашивает, но чаще всего, конечно, просит Арсения выйти на связь. Порой ему кажется, тот его даже слышит — невпопад словно отвечает или просто произносит его имя, а во время уборки даже берётся за тряпку и помогает с мытьём полов. Ещё приходится постоянно прятать вонючую толстовку, потому что Арсений как ищейка находит её в любом углу и тут же натягивает на себя. Как запускать стиралку Шаст так и не разобрался — тут стоит какая-то навороченная супер-модель, и в рот он ебал трогать эту шайтан-машину. В конце концов он достаёт из сумки свой красный худак, в котором отпахал день на съёмочной площадке и четырехчасовой сапсан, и надевает на Арсения. Этот вариант того вполне устраивает, и он успокаивается, уткнувшись носом в воротник. После уборки квартира хотя бы похожа на человеческое жилище, и Антон доволен собой. Арсения он обнаруживает на балконе со своими сигаретами. Тот уже делает первую затяжку и дико закашливается. Антон смеётся и забирает сигарету из рук. Выдумает же. *** Арсений читает. Ну, точнее он открывает книги и подолгу смотрит в них, иногда перелистывает. Антон приходит к выводу, что вряд ли это чтение — книги разные, открывает он их на случайных местах и наверняка ни слова перед собой не видит. Надо вызывать скорую. Вдруг это что-то серьёзное? Может, Арсений вообще упал, и у него гематома давит на мозг? Но каждый раз, когда он уже набирает номер, внутри бурлит сопротивление, чувство неправильности совершаемого, и будто даже Арс смотрит в этот момент осуждающе и умоляюще одновременно. Антон обещает дать себе ещё немного времени. К ночи они сидят на кухне, Антон в очередной раз гладит волосы и просит Арсения поговорить с ним. Если люди в коме слышат близких, почему бы и Арсению не услышать Антона? Но чего он точно не ждал, так начатой истерики. Арсений говорит. Он говорит, и говорит, и говорит, и так много, сколько не говорил, пожалуй, за все годы их отношений. Тут и радость, тут и страхи, тут и боль потери. Антон прижимается так сильно, будто своим телом впитывает весь хаос слов, которые и разбирает с трудом, но понимает и чувствует всеми фибрами души. Арсений рыдает, руками оттягивая футболку у Антона на спине, воет раненым зверем, а он как заведённая шкатулка только и повторяет, что весь кошмар закончился, и теперь только они вдвоём друг для друга живут, а остальные пусть шагают маршем нахуй, и Ира, и Стас, и ТНТ, и общество. Антон не выпускает Арсения из объятий ни вечером, ни ночью, опаляя жаром собственного тела и слушая гул чужого сердца через преграду кожи. Под утро Арсений подрывается и бежит в туалет, где Антон убирает прилипшую чёлку с влажного лба, пока Арсения полощет. Антон продолжает говорить. *** Когда Арсений начинает метаться по квартире, Антон не сразу понимает, что что-то изменилось. Но уже полчаса Арс даже не останавливается, беспорядочно поднимает книги, журналы, разбросанную одежду, все пылесборники. Антон спрашивает, что же тот ищет, но ответа, как обычно, нет. В коридоре Арсений зависает на зеркале, Антону кажется, что он даже видит их обоих в отражении, но тот только вытирает рукавом нос, и Антон замечает размазанный красный след над губой. Арсений кидается в комнату, игнорируя снова текущую кровь, и это, пожалуй, последний звоночек — пора обращаться к специалистам. Но сначала угомонить Арса. — Любимый, успокойся, всё хорошо, я рядом, что случилось? Арсений находит свой телефон, который Шаст поставил на зарядку, обнаружив полностью севшим за диваном. Но долго в руках его не держит — он откидывает гаджет на пол и забирается под стол, уткнувшись носом в колени. — Арс, Арс, родной, поговори со мной! Что произошло? Что тебя напугало? Антон сам напуган до усрачки, он достаёт свой телефон и пытается набрать скорую, но Арсения катапультой выбрасывает из-под стола, он снова хватает упавший смарт и начинает что-то там искать. Ему мешают и слёзы, и дрожащие пальцы, Антон бы ему помог, но он понятия не имеет, что Арсений ищет. Остаётся только сидеть рядом и гладить по лопаткам, надеясь, что это всё скоро закончится. Телефон Антона всё ещё зажат в руке, когда раздаётся до боли знакомый рингтон. Арсений разворачивается на звук так резко, что кажется будто голова слетит с резьбы от такого движения. Он смотрит прямо на Антона. Он видит Антона. — Антон?.. Шаст даже не чувствует слёз. *** — Да боже, вали уже, всё в порядке будет! — Арсений почти толкает его в спину по направлению к двери. — Если ты ещё лишний день дома просидишь, Стас мне ебало откусит. Шаст нервно хихикает. Состояние Арса сомнений уже не вызывает, но оставлять его одного почти на весь день в первый раз страшно. А вдруг он вернётся, а его встретит затхлый запах, хламовник и отсутствующий взгляд? — Серёга подъедет через часа три, дождись его! — Да я понял, что ты как с ребенком, — Арсений улыбается. Научился улыбаться, вспоминая месяцы в Питере, даже саркастично шутить и самого себя подкалывать. А Антон ещё нет. — Может, всё-таки со мной поедешь? — Не хочу я с тобой ехать, что мне там делать, смотреть как тебя часами гримируют? Хоть несколько часов отдохну от тебя, книгу нормально почитаю, пока ты не липнешь ко мне. Шутки шутками, а кто ещё к кому лип первые недели, после того как Шаст экстренно эвакуировал ничего не соображающего Арсения в Москву и складировал драгоценную ношу у себя в квартире. Антон ему разве что в туалет позволял ходить в одиночестве, всё боялся отката, если его не будет рядом. Не то чтобы тот был сильно против. — Я люблю тебя, ты помнишь? — Помнишь. Я тоже тебя люблю, обувайся. — Ты меня больше не бросишь? — глаза огромные и умоляющие, как у ребёнка. Арсений цокает и прижимается к Антону всем телом. — Больше никаких расставаний и никаких депрессий. Всё хорошо. Мы вместе. Мы рядом. Тебе больше не надо за меня волноваться. Ты тогда сделал всё правильно. Ты мой герой. Шастун только и может, что вжаться носом в тёмную макушку и мощно втянуть воздух, забив лёгкие родным запахом. — Если что, у тебя есть мой номер. Звони в любой момент. — Я помню. Записан как «Родной».