Мой господин, Лорд Поттер-Блэк!

Счастье заставляет человека испытывать ощущения, сродни полету. Страх же, напротив, вызывает жажду и необходимость быстрого бега. Понимая степень своей безысходности, ты, словно напуганное животное, собираешься, сжимаешься и готовишься к новому удару, совершенно не представляя, что же можно сделать в этот момент. Нет, подсознательно, конечно, ты помнишь все фразы о том, что все тяготы нужно выносить хладнокровно, гордо выпрямившись, смотря только перед собой и, ни в коем случае, не сдаваясь, идти навстречу любой сложной проблеме. Но, черт, не играет никакой роли твоя осмысленность и пресловутая система анализа. Твой страх, липкий, панический, который невозможно контролировать гормонами, рассудком или логикой, он, словно пожирающая плоть личинка, которая с каждым дюймом выедает в твоем теле огромные куски твоей былой удали. И, знаешь, самое страшное не то, что ты стоишь, словно прокаженный - в огромных струпных язвах, нет - плоть зарастет. Страшнее то, что та самая личинка - вовсе не будущая прекрасная бабочка, а монстр, напитавшийся твоей силой и страхом, который с каждым днем разносит твою заразную боязнь по другим жертвам, вгрызаясь и в их тела. Ничего красивого в этом нет - ведь лжива та фраза, говорящая, что все - есть порождение жизни, ибо прекрасна она. Да будь ты проклят, нет красоты, нет этой абсолютной величины оценки и мерки. Запомни, есть только долг и ответственность, которыми ты и должен мотивировать свои поступки. Но если тебе лень это делать, то да, ты можешь уповать и дальше на то, что рано или поздно "все пройдет само". Оно не пройдет, я уверяю, ведь каждый твой день - сражение, и если ты выигрываешь - значит живешь. А это может означать только одно: ты стал воином, ты стал тем, кем ты был рожден изначально. И не был прав Соломон, говорящий, что все проходит. Есть вещи, которые навсегда остаются с тобой. И жаль, конечно, что часть из них портят тебя своим присутствием, как горб уродца. Но даже так, смотреть вперед, высматривая замыслы горизонта - не есть ли то сражение? Быть может, ты рожден был именно таким солдатом? Я понимаю, мой дорогой читатель, что ты несколько задумался об уместности тех суждений, которые я сейчас веду. Согласен, моя сказка должна быть радостной и красивой, но, прости, жизнь - самая паршивая штука, которая могла с нами произойти. Не подумай, конечно, что мои мысли крайне меланхоличны. Нет, существует масса прекрасных моментов: рождение ребенка, первое слово, чистое небо, родительская любовь и мирное время без войн. Не спорь, ведь это действительно прекрасно! Но, ты уж извини мою мне прямоту, есть и то, что способно лишь в доли секунды погасить любой радостный костер, обращая его в погибшее пепелище. - Мне нужна моя палочка! Где она? - голос статного мужчины был похож на гулкие раскаты грома в весеннем темном небе. - Вы нашли её? - Да, повелитель, она здесь, - дрожащим от волнения голосом ответила Беллатриса, махнув кому-то рукой, требуя, чтобы принесли палочку Хозяина, и даже притопнула каблучком в нетерпении. Протянув руку, она взяла длинную резную палочку и, с глубоким поклоном, протянула её на ладони. - Вот, мой повелитель, вот она. Я лично нашла её... - Ненавижу ложь! Абсолютно всех волшебников хоронят с их палочками. И чтобы найти мою, не нужно было свергать горы. Какие же вы все мелкие и ничтожные. Вы - лишь прах былой силы волшебников, лишь отражение в разбитом зеркале тех, кем раньше были подобные мне. И вас спасает от смерти лишь то, что каждый из вас - мой косвенный потомок, а не то, что вы смогли возвратить меня к жизни. Ваши действия продиктованы скорее страхом, а не уважением. И вы мне омерзительны. Каждый из вас, - ледяной холод в голосе мужчины заставлял испытывать панику, бояться и сгибать голову, словно под нестерпимым давлением. - Вы используете заклинания, умоляя палочку выполнить вашу волю. Вы - слабы! Вы пали настолько низко, что не можете совладать с собственной силой. Вы - разрушители, не способные на созидание. Наглое варварство - вот, как называются все ваши попытки добиться власти. Он отвел руку в сторону, словно указывая на землю. Появившаяся на палочке светящаяся капля быстро стекла к кончику. Задержавшись там лишь на мгновение, она упала вниз и моментально исчезла, впитавшись в почву. Без заклинаний, каких-либо движений, земля внезапно взбухла и разошлась мелкими трещинами, сквозь которые, словно мифический волшебный боб, быстро появился и потянулся вверх зеленый стебель. Сначала тонкая жилка, но уже через пару секунд - стебелек в сантиметр толщиной. Он рос катастрофически быстро, укореняясь и разрастаясь. Едва росток, но вот уже метровый кустарник, раскидывающий свои ветви, словно плети. И через минуту это уже могучее дерево, которое, как великан, возвысилось над головами, замедляя свой рост. - Вы убиваете то, что было создано не вами. Но даже ваше детище вы не вправе покарать. Лишь время - вот единственный убийца, чьи поступки всегда имеют смысл, - и, подойдя к дереву, он прикоснулся к нему палочкой. И в том же месте по всей коре начали расходиться сухие трещины и гниль. Зеленая листва мгновенно пожухла, чернея и скукоживаясь. Ветки ссохлись и начали ломаться. Накренившись, дерево медленно заваливалось на землю. Рухнув, оно не упало с гулким стуком, оно рассыпалось в прах, как трухлявый пень, гнивший долгие годы под проливными дождями. - Если кто-то из вас, служа мне, хоть раз посмеет убить без цели и причины, он падет от моей руки. Ведь этот мир не нуждается в геноциде, он должен быть излечен от той болезни, которую вы лишь усугубили за все это время. Смерти заслуживают виновные. А те, кто верно шел по пути, указанному мной, достойны шанса доказать свою преданность. Я вернулся не для мести, я пришел к вам с лекарством, которое я обязан дать каждому. Больной - излечится, здоровый - примет, как профилактику, что послужит ему лишним напоминанием. Я выпущу монстра, напоив его своей кровью. Неверные - падут в пучину его бессмертия, невинные - получат шанс впитать часть моего величия. Оттого я спрашиваю, готовы ли вы пойти со мной до конца? Ступив на эту дорогу однажды, вы уже никогда не сможете вернуться назад. У исцеления нет обратного пути, есть только будущее, к которому я поведу вас. - Да, повелитель, - ответили бывшие Пожиратели, как один. - Вся ваша написанная история - это я. Так поклонитесь же мне, мои верные слуги. - Да, великий Салазар, - вновь вторили его голосу волшебники. Когда это импровизированное собрание закончилось, фигуры в плащах друг за другом исчезли. Сейчас их было семеро, но каждому было велено привести еще семь. Сам Салазар остался стоять там, где стоял. Посмотрев на свою палочку, а потом по сторонам, он развернулся и пошел в сторону леса, мягко ступая по жухлой осенней траве. До цели доходит тот, кто идет медленно. Проникнуть тайно в школу, которую ты сам построил, не составило труда. Почему тайно? Дело не в страхе быть обнаруженным - нет. Дело все в том, что болезнь, когда её открыто пытаются излечить, в основном прячется в самые темные углы. Проще вырезать сразу корень, нежели чем по мелким отросткам подбираться к ядру. Оттого и тайно. За стенами замка, где Запретный лес переходит в неприступные болота, есть неприметный пригорок с узким змеиным лазом. Он не подвержен ни заклинанию расширения, ни проникновению любого существа, кроме змеи. Скинув с себя мантию - единственное, что прикрывало наготу, Салазар глубоко вдохнул. Этот лаз сделал именно он и только для себя, поскольку из всей хогвартской четверки только он имел анимагическую сущность гадюки. Быстро извиваясь, он прополз несколько километров, ни разу не остановившись. И вот, когда диаметр хода стал увеличиваться на глазах, с последним рывком на холодный пол из камина, в котором и был этот лаз, ступил уже мужчина. Полностью обнаженный, он нагнулся и поднял палочку, которая все это время была зажата в змеиной пасти. Легкий взмах - и черная шелковая мантия, словно тягучая блестящая нефть, окутала тело Слизерина. Оставив давно погасший камин позади, мужчина бесшумно ступал босыми ногами по холодному мрамору пола, направляясь к лестнице. - Кто ты и что здесь делаешь? - послышался тихий голос сзади. Салазар остановился и медленно повернулся, держа в руке палочку. Он не готовился к сражению, поскольку всю жизнь прожил в борьбе. - Не может быть!.. - изумление в голосе сквозило просто неприлично открыто. - Но как?! Ведь ты столетия, как умер. - Я пришел, чтобы закончить то, что начал. И очень кстати я встретил тебя, ведь мне нужна небольшая услуга сейчас, - Салазар поднял палочку. - Что ты делаешь? Прекрати! - теперь в голосе послышался испуг, поскольку из палочки основателя начал медленно струиться черный дым. Никакого Империуса, никакого подчинения воли. Всего лишь замещение живой души на тьму. Ведь тьма, как известно, не ведает морали и прощения, она вернее всякого живого в тысячи раз. А управлять ей проще, чем человеком, способным на сопротивление. - Остановись! Аксэ Пэсто! Темное заклятье разом создало непроницаемую стену и отозвалось жуткой болью в локте. Тьма же, окутавшая преграду, с ужасающей мощью сдавила её, ломая. - Проклятье, - истошный вопль утонул в бесконечных коридорах подземелья. И лишь яркий секундный блик вытесненной души осветил возникший мрак, когда тьма со свистом проникла в тело. - Какая чистая душа, - задумчиво произнес Салазар, поймав палочкой бьющуюся мерцающую субстанцию. - Но использует такие темные заклятья. Странное время, странные люди. Ах да, ты! Отныне ты будешь повиноваться мне. И для начала, в главном холле ты оставишь послание, что я открыл Тайную комнату, и пусть мои враги трепещут. Две темные фигуры разошлись по разным направлениям: одна - на второй этаж, вторая - в общий холл. - И веди себя естественно. Ведь ты не собираешься разрушить мои планы еще до начала их осуществления, - прошипел на змеином языке Слизерин. Тень не умела говорить на парселтанге, зато отлично понимала любой язык мира. Единственный, кто мог управлять василиском и смотреть ему в глаза - был Салазар Слизерин и, конечно, его наследник, если таковой был бы жив. Открыть и спуститься в Тайную комнату не заняло и десяти минут. - Откройся, - прошипел основатель, подойдя к круглой двери с железными змеями. Они ожили в ту же секунду. Сверкнув каменными глазами, они зашевелились, пропуская самую главную, которая ползла по кругу. С тяжким скрипом дверь открылась, пропуская мужчину внутрь. - Очнись ото сна! Пришло время, - тихое шепот наполнил огромное помещение, будто слова были сказаны в рупор. - Время убивать! Убивать! Убивать неверных! Очнись, василиск! - Убить! Убить! Убить! - послышалось утробное ответное шипение. Каменный рот статуи Слизерина открылся, и оттуда появилась большая змеиная голова с парой огромных желтых глаз. - Скорее, Гарри, нам нужно уходить отсюда. Шевелись же ты, ну! - заметно нервничая, а как иначе, ворчал Драко, таща брата за рукав мантии в сторону ванны старост, находящейся на четвертом этаже. Несколько минут назад, как и все другие вышедшие с ужина студенты, Гарри и Драко стали свидетелями ужасающей кровавой надписи, гласящей о том, что Тайная комната снова открыта. - Зачем ты притащил меня сюда, Драко? А если кто-то из старост явится сюда? - Никто сюда не явится. Сейчас все преподаватели и старосты соберутся в кабинете Дамблдора, отведя всех учеников по своим гостиным. - Но ведь они будут пересчитывать, а нас нет. Может нам лучше вернуться? - Никого они не будут считать. Ты разве не понял? Тайная комната снова открыта! - И что с того, - устало зевнул Гарри, присаживаясь на край ванны-бассейна. - Что это вообще за комната? - Ну ты даешь, это ведь самая известная легенда школы, мол Салазар Слизерин, когда покинул Хогвартс, построил некую комнату, где оставил страшного монстра. И только наследник основателя мог выпустить зверя, чтобы тот закончил его дела: убил всех грязнокровок и очистил мир от тех, кто не достоин быть волшебником. - И что за монстр? Типа той собаки, что мы в прошлом году видели на третьем этаже? - Нет, это царь всего ужаса и страха, как говорит легенда, - ответил Драко, садясь рядом с братом. - Как-то не верится мне. Столько лет прошло и за все это время так и не нашли эту твою комнату. Да и монстр, кстати, давным-давно должен был сдохнуть. Драко громко вздохнул, закатив глаза. Поттеры - это просто уникальный род, который с легкостью отрицает самое очевидное и безоговорочно верит в то, что просто отсутствует. - До чего же ты упертый, Гарри. Тайная комната существует, и она открыта на самом деле. В свое время отец рассказывал мне, что некогда она была уже открыта, и тогда убили одного из учеников. Хогвартс тогда закрыли, а студента, открывшего комнату, исключили. - Ты все сочиняешь, Драко. Давай лучше искупаемся, такой шанс упускать нельзя. Посмотри, - он удивленно ахнул. - Тут цветная пена и огромные мыльные пузыри. Гарри был полностью лишен интереса к древним монстрам, но, как ребенок, радовался цветастой душистой пене, вытекающей вместе с водой из больших медных кранов. Драко внимательно следил за братом, неодобрительно покачивая головой. - Ребенок, - проворчал он, но тоже принялся стаскивать с себя мантию. Случай, и правда, достаточно редкий. Почему бы и не искупаться. С того самого дня, когда на стене появилась надпись, прошло около двух недель. Медленно подходила зима. Написав письмо отцу в тот же вечер, Гарри уже на следующий день получил ответ, в котором каждая строчка была пропитана попыткой успокоить сына, сказать, что в любой момент, если вдруг появится опасность, отец сразу же заберет его домой. Это, несомненно, успокаивало. Люциус же был более логичен в своем письме, которое Драко получил через день. В нем говорилось, что Малфою нет смысла чего-то бояться, поскольку их кровь настолько чиста, что найдется мало семей, которые могли бы потягаться с ними в этом. - Не беспокойся, Гарри, кровь Поттеров - это кровь древнего рода самих Певереллов. Даже по линии твоего отца ты являешься чистокровным волшебником, причем в десятках поколений. Ведь чистота определятся только по мужской линии. А то, что ты Блэк, добавляет лишь уверенности в этом, ведь их семья никогда бы не допустила даже полукровку, хоть твоя мама и была магглой. Самое главное, что кровь отца была чистой. Тем же вечером, когда Гарри лежал в своей кровати и прокручивал в голове эти слова, на вечернее дежурство заступил староста Когтеврана - Терри Бутт. Он обходил этаж за этажом, спускаясь с самого верхнего в подземелья. Закончив в замке, он должен был обойти школьный двор. Толкнув большие двери, староста вышел из замка. Плотнее закутавшись в теплую мантию, он вытащил палочку и зажег на ее кончике огонек, подсвечивая себе дорогу. Сделав буквально пару шагов, он внезапно замер, вглядываясь туда, где плитка переходила в землю с пожелтевшей травой. Возле высокого каменного столба виднелась чья-то сидящая фигура. - Кто здесь? - крикнул Бутт, но в ответ получил лишь молчание. - Эрегуло! Красный сноп ярких искр вырвался из палочки юноши, взмывая вверх. Зависнув в воздухе, они ярко переливались в ночном мраке, означая внезапно возникшую опасность. Это был сигнал дежурившим преподавателям. Один староста и три преподавателя каждую ночь обходили замок, ища студентов, которые в ночное время не находятся в своих спальнях. Терри сделал еще несколько шагов, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь. Блеклый свет палочки освещал лишь пару метров впереди, а подходить ближе он не решался. Но однозначным было то, что там, впереди, виднелся силуэт довольно крупного, даже слишком, мужчины. На его голове или было надето что-то большое, или же волосы были настолько длинны и косматы, что безобразно торчали в стороны. Судя по силуэту, человек сидел, и, скорее всего, спиной. Или же был чересчур крупным карликом. - Что случилось, Бутт? - неожиданно произнес голос за спиной. От испуга староста подпрыгнул на месте и выронил палочку. - О, ради всего святого, Бутт, возьмите себя в руки и не позорьтесь, - сухо добавил Снейп, который высоко поднял палочку и воспользовался усиленной формой Люмоса. - Кто здесь? Но и на его вопрос не прозвучало ответа. Тогда он чуть опустил палочку и медленно пошел вперед, готовый, в случае чего, моментально среагировать. - Кто там, профессор? – непроизвольно стуча зубами и дрожа всем телом, поинтересовался староста, поднявший палочку и идущий следом. Профессор не ответил, замерев в нескольких шагах от мужчины. Обычно в такие моменты на лицах людей ярко выражается не только отвращение, но и страх. Над землей массивно возвышалось совершенно голое, вкопанное по пояс, тело лесничего Хагрида. Он не падал лишь потому, что вся нижняя часть тела находилась под землей. Руки были связаны толстой веревкой, а голова безвольно откинута назад. Глаза, которые были открыты, закатились. И было совершенно не понятно, куда же смотрит великан. - Он что, мертв? - прошептал Бутт. - По всей видимости, да, - тихо ответил Снейп, обходя тело. Его бровь внезапно дернулась и он добавил. - Немедленно разбуди директора! Через несколько минут, когда из школы выбежал директор в синем блестящем халате, во дворе собралось уже четверо преподавателей. - Что здесь, Северус? - спросил Дамблдор, сжимая палочку в уцелевшей руке. Снейп ткнул пальцем на грудь великана. - Силы небесные, - прошептал Дамблдор, взглянув туда, куда ему показывал сухощавый палец зельевара. "Лженаследник будет первым", - было вырезано ножом на крупной груди Хагрида. Это было не послание, но констатация. Не угроза, но начало новой войны. - Тайная комната на самом деле открыта. Его глаза остекленели, а это значит, что он подвергся очень мощному заклятью. Или же, что тоже может быть, повстречался с тем монстром, которого боятся даже самые страшные чудовища. Деканы! Срочно разбудите своих студентов. Всех учеников необходимо собрать немедленно в общем зале. "Отец! В школе происходит что-то очень страшное! После того, как в холле появилась надпись о том, что Тайная комната открыта, ничего не происходило. Все было спокойно, но сегодня ночью Флитвик объявил, что комната была действительно открыта - я не верил в эту школьную чушь - и кажется, так говорят, кого-то жестоко убили, написав на теле, что лженаследник был первым. Вроде бы кто-то говорил, что это был Хагрид. Отец! Мне страшно. Гарри". Я прочитал эти строки лишь через три дня, когда вернулся домой после долгого путешествия. Я пытался выяснить, кто мог открыть Тайную комнату, разыскивая возможных наследников. Мои поиски ничем не увенчались, однако встретив Люциуса, я услышал от него историю о том, как сестра Нарциссы - Беллатриса - приходила в их дом, пытаясь склонить на сторону нового темного повелителя, Салазара Слизерина - оживленного и воскрешенного бывшими Пожирателями. Да, мой дорогой читатель, все было достаточно четко. Ясно. И понятно. Не знаю, можешь ли ты представить тот ужас, который я испытал в тот момент, когда куски мозаики сложились у меня в голове в общую картину? Схватив палочку, я трансгрессировал, кажется, даже не опустив ногу на пол. Но было ли у меня время хотя бы на шаг? Уверен, что нет. Ведь школа Хогвартс - теперь не самое безопасное место в мире, а настоящее скопление самого ужасного зла, которое только можно представить. И там, черт возьми, был мой сын. Когда я ворвался в школу, оказалось, что из родителей я был здесь далеко не первым. Кто-то выбегал со своим ребенком прочь, кто-то, наоборот, только вбегал, крича его имя. Я сразу же кинулся туда, где слышались удары, грохот и крики. Все происходило в Большом Зале. Что-то подсказывало мне, что сын именно там. Помню по себе - где неприятности, там и я. Честно, мой дорогой читатель, я не узнал ни школу, ни Большой Зал. Коря себя тем, что мог опоздать, я одновременно пытался унять растущую панику внутри себя, и пытался хоть как-то разглядеть сына. Когда я очутился в выбитом дверном проеме, моим глазам предстала картина ужасающего разгрома. Проломленные стены, куски камня, перевернутые столы и повсеместный огонь, бушующий под управлением палочки Дамблдора. Его противником был высокий мужчина, лица которого я не разглядел. Директор всячески пытался защитить свыше сотни учеников, которые теснились возле окна, за его спиной. - Тъеро Дементо! Блэкус Энгоргио! - выкрикивал директор, создавая волны непомерного Ужаса и пытаясь взорвать соперника в десятки раз усиленным заклятьем Взрыва, превышающим заряд десяти тротиловых бомб. Стены рушились, осыпаясь гигантскими валунами, которые Салазар - а это был он - своей палочкой швырял в детей и директора. С каждым разом щитовые чары отбрасывали камни в сторону, не позволяя навредить ученикам. Дамблдор создавал огромных огненных птиц, модифицируя Адское пламя, применял Смертельное проклятье, вызывал иллюзии и пытался причинить боль, но все это едва ли нанесло хотя бы видимый урон основателю школы. Который, кстати, в свою очередь без единого заклятья призывал грандиозные разряды молний, обвалы стен и шквальные языки пламени с волной раскаленного железа, бушующего над головами детей и старика. Пока что все это было успешно отражено, но любая попытка нападения тут же возвращалась обратно, с удесятеренной силой. И это учитывая то, что Дамблдор - единственный поистине гениальный волшебник этого времени. - Пиертотум Локомотор, - вскрикнул директор, оживляя разом все уцелевшие статуи и доспехи. Они, накинувшись на Салазара, дали фору в минуту, которой хватило, чтобы часть школьников выбежала из зала, а остальные подобрались ближе к выходу. Еще десяток мощных заклинаний защиты, и выход с детьми был полностью отгорожен от разъяренного Слизерина. - Пиро Протего! Инферно Фламаре! Малефикум Эванеско Темпорус! - последним заклятьем директор попытался сквозь двойную пелену пламени замедлить движение мужчины и взорвать его изнутри. Заклятье стирания - аналог Смертельного проклятья, но менее разрушительный для души заклинателя. Как раз к этому мгновению Салазар откинул последнего каменного рыцаря и выставил руку с палочкой перед собой, создавая непроницаемый барьер для заклинания, которое, ударившись о неожиданную преграду, разлетелось яркими искрами в разные стороны. - Хватит! - крикнул Салазар, делая резкий взмах палочкой. Все, кто еще оставался в Большом Зале - их было не более десяти - внезапно замерли. Не потому, что так было велено, а потому, что возникшая тишина не просто парализовала тело, но и заставила почувствовать весь ужас, на который вообще был способен человек. Тишина. Тихий шелест и глухой удар. За несколько секунд до этого я выхватил сына из толпы, наконец, увидев его. Но я скажу тебе следующее, читатель. Я обернулся в тишину, как и все, кто был рядом. И то, что увидели мы, было действительно шокирующим и ужасным. Великий директор, могучий волшебник всех времен, грузно завалился сначала на колени, а потом и на бок. Даже издалека я видел тот фонтан алой крови, что бил из его груди. Я не знал, как все это случилось, но я увидел, что было дальше. Тот человек, с которым сражался Дамблдор, подошел к старику и ухватил его за седые длинные волосы. Старика! Я не скажу, что питал к директору какие-то особые теплые чувства, но даже у меня подкатил ком к горлу так, что я не мог вымолвить ни слова. Лишь успев зажать рукой глаза сыну, я увидел, как легким взмахом палочки мужчина отсек голову великому Альбусу Дамблдору. Обезглавленный, он с глухим стуком упал на каменный пол. А я... А я лишь крепче схватил своего сына и побежал прочь. - Гарри! Гарри! - слышалось сзади. Я не хотел оборачиваться, ведь я эгоистичный отец. Есть только мой сын - не более. Но он сумел как-то вырваться и кинулся назад. - Куда ты? Постой! - кричал я, расталкивая других детей. И, слава всему святому, через пару шагов я вновь схватил руку сына, который также крепко сжимал чуть дрожащую ладонь Драко. - Уходим, - вновь крикнул я, выбегая из замка, таща при этом уже двух детей. И лишь мои ноги ступили за пределы территории, я резко обернулся и, прижав мальчиков к себе, трансгрессировал. Не важно, мой дорогой читатель, как ты относишься к человеку. Совершенно не играет роли то, что ты думаешь на его счет. В чем завидуешь или пытаешься подражать. Как я и говорил, дело лишь в том, можешь ли ты сражаться, или ты - тот самый безвольный мешок, что рвется первым. Альбус Дамблдор был самым ярким представителем тех, кто всю свою жизнь сражался за что-то или кого-то, пусть чужими руками, но сражался. Военную стратегию выстраивать уж каждый вправе так, как ему видится верным. И вот, тот воин, что отдал последнее, пал. Ему не поставят памятников в лучезарном свете, нет. Он не скажет очередного наставления новым ученикам, нет. Он, как неизбежное, пал в пучину времени, хоть и преждевременно, но покинул всех нас. Он не был эталоном для подражания, но был тем, кто до последнего защищал учеников своей школы. Не каждый вспомнит его великие дела, но каждый запомнит тот день, когда отсеченная голова мудреца пролила последние слезы по тому, что он не в силах предотвратить. И уже не в силах изменить. Судьбу вершат не великие герои, судьбу вершат бесчестные трусы, которые неосознанно прокладывают путь, ведущий к концу не только счастья, но и жизни повсеместно. И вот сейчас, когда многим виделся благой конец, я бегу прочь, спасая себя и детей от той неизвестной силы, что способна погубить все. Но есть ли смысл бежать? Есть ли то место, что будет способно нас укрыть? Война сменит войну. Короля сменит король. Сражайся или беги. Сражайся до конца, беги так же быстро, как сильно хочешь жить.