Ива склонилась и спит. И кажется мне, соловей на ветке... Это ее душа.
Мацуо Басё
🀃 🀃 🀃
Укрытая утренним туманом, как невесомым одеялом, река еще спит. Шинадзугава старается ступать осторожнее — нарушать идеальную тишину совсем не хочется. Медленно, боясь спугнуть волшебство, достает удочку, но не торопится забрасывать леску — просто кладет рядом и ложится на влажную траву. Темно-зеленые перья медленно светлеют, наливаясь цветом на его глазах, и он улыбается — до чего же красиво. — Я думал, снова проспишь и опоздаешь, — Томиока передвигается неслышно, и Санеми невольно вздрагивает от неожиданности. — Не проспал, — ворчит Шинадзугава по привычке: на самом деле рад. И даже пестрое хаори, от которого первое время рябило, больше не раздражает. — Тебя вот жду. — Рыба еще не проснулась, — Гию садится рядом, задумчиво глядя на молочную дымку. — Тогда зачем приходить в такую рань? — Санеми давит зевок и приподнимается на локтях. — Не понимаю. — В это время тише всего, — спокойно отвечает Томиока. — И красивее всего. Разве ты не видишь? — Вижу, — выдыхает Шинадзугава. — Вижу. — Настойка помогает? — Гию ловко вертит в пальцах крючок, не сводя глаз с реки. Санеми кивает, вспоминая, как пришел в себя после случившегося и первым делом принялся наводить порядок в ее доме. По правде, смысла в этом не было никакого — вокруг царила безупречность. Но решение оказалась правильным. Отмывая и так чистые полы, смахивая несуществующую пыль с полок, мечник почти сразу нашел конверт со своим именем. В паре строк — четко и по делу — она сообщала, что оставляет свой дом «единственному Столпу Ветра Санеми Шинадзугаве», а все свои книги и лекарства — «той мелкой противной Аой Канзаки», все, кроме шкатулки с отварами для «глаз, что должны видеть лишь лучшее». Санеми пролежал на полу два дня, сжимая листок, но после нашел в себе силы встать и опустошить склянку. — Вот теперь можно, — едва слышно указывает Томиока. — Только не ори, как в тот раз. Иначе снова всю мабуну распугаешь. — Не моя вина, что рыба труслива, — бубнит Шинадзугава, забрасывая удочку. Томиока хочет что-то ответить, но по берегу проносится ветер, слишком теплый для раннего утра у воды. — А вот и ты! — Санеми нарушает тишину и громко смеется, когда легкий порыв ерошит его волосы. — Сегодня ты опоздавший! — Не страшно, — шепчет ветер знакомым голосом, а следом на траву невесомо опускается и сам Ренгоку: рассветные лучи мягко струятся сквозь его полупрозрачные волосы и сияющие глаза. — В следующий раз приду пораньше. — Может, договоришься как-нибудь с рыбой? — Шинадзугава тянет на себя леску и озадаченно разглядывает выловленный клубок водорослей. — Что мне с этой дрянью делать? — Ну нет, — смеется Кеджуро под одобрительный кивок Томиоки. — В первую очередь, я хранитель природы, а потом уже твой друг. Лови своими силами. Санеми только тяжело вздыхает и вновь забрасывает удочку, маскируя за очередным зевком улыбку человека, нашедшего мир.