Не стесняйся

      В доме Яна очень душно. Множество тел слиплись между собой в танце, напрямую зависящем от музыки, что бьёт извозных колонок уже больше трёх часов. И как только соседи не нажаловались на такой шум и гам?       И зачем только Чонсон припёрся сюда? Это самый обычный сбор друзей, в основном из близкого круга хозяина, коим является Ян Чонвон — та ещё заноза, но учится прелестно.       Пак удивился, когда в один из будних дней получил сообщение от младшего, которое содержало в себе весьма непривычное для их чата сообщение: yangwon: Хён, в субботу в 18:00 подходи к 196-4, здание Намсон, Итэвон. Жду тебя, будет весело.       И тут сразу становится непонятно, зачем этой фифе звать к себе, да ещё и на встречу хороших знакомых (так Джей узнал позже от других, тех, кого пригласили). Остаётся только гадать.       И вот сейчас суббота, стрелки часов зала показывают десятый час, а парень так и не находит тем для разговора с присутствующими. Кстати, вещь, которую Джей приметил с самого начала, — ни одной девушки, чисто пацанская тусовка, поэтому, возможно, и скучновато.       Если раньше к нему хоть кто-то да подходил знакомиться (и девушки, и парни), то сейчас он никого не интересует, отчего тоскливо.       — Хён! — к Паку на диван заваливается Сону, который является хорошим знакомым, и закидывает руку на плечо. Странно, но Джей позволяет только ему такую тактильность, — Ты чего тут один, полно же народа, даже не заговоришь?       — Иногда у меня проскакивала мысль о том, зачем я вообще сюда пришёл… тут одни отбитые подростки, пара из них уже опустошает желудки в гостевом туалете. Совсем не умеют пить, дураки, — старший устало протирает глаза. — Передай Чонвону спасибо за приглашение, я пошёл.       — А ну стоять! — уж было Чонсон хотел подняться, как за предплечье хватается маленькая ладошка Кима. — Он, кстати, тебя ждёт у себя.       — Зачем?       — Ты думаешь, я знаю? — Парень закатывает глаза, что отчётливо видно в полумраке из-за мягких лучей синего цвета, отражающихся в глазных яблоках. — Попросил меня позвать тебя и всё, зачем вдаваться в подробности? Тем более зная его отношение к излишней любопытности, лучше вообще не говорить с ним.       — Долго будет? — уже с издёвкой спрашивает старший, оставляя Сону позади, идёт в одну из дальних комнат шумной, уже немного грязной квартиры, встречая по пути некоторых знакомых, которые уже со своими тараканами в голове переваливаются с одной ноги на другую.       — Я тебя сейчас ударю.       Снаружи недавно встроенный комплекс смотрится довольно компактно, что не скажешь о квартирах, которые прочностью и своими масштабами оправдывают свою цену.       Огромная площадь немногочисленных квартир включает в себя два санузла, одну гостиную и кухню. Остальные три жилых комнаты люди используют по собственной прихоти. Например, родители Чонвона, имея лишь одного сына в семье, выделили ему немаленькую комнату, другая, чуть побольше, досталась им. Оставшуюся они используют либо как гостевую (если к ним хоть кто-то приезжает), либо как кладовую, складируя там материалы для ремонта, к которому они уже, по словам Чонвона, готовятся уже около полугода.       Путь от зала до спальни младшего занимает совсем немного, в самом конце квартиры, возле второй ванной комнаты, есть ещё одна дверь, где чёрным по белому написано «не беспокоить». Но жаль, что хозяина придётся потревожить, правда Джей надеется, что ненадолго, потому что продолжать находиться в этом душном и чересчур громком пространстве просто невозможно.       «Сону сказал, что он ждёт у себя, что ж», — парень открывает двери и видит аккуратно застеленную пушистым пледом кровать, свет не виден из-за такой же голубой подсветки, что и в главной комнате, возле неё рабочий стол, заваленный учебниками и книгами, что были взяты из библиотеки или куплены относительно недавно, за которым, походу, дремлет Чонвон.       Единственное, что Джей замечает после того, как входит в комнату, — это то, что народа становится всё меньше и меньше, музыка резко обрывается, а чувство уединения с хозяином увеличивается и начинает напрягать, потому что виновник торжества спит непонятно где, оставив толпу пьяных людей на произвол судьбы.       — О, хён, — слыша скрип деревянной двери, Ян поднимает голову и сонным голосом приветствует знакомого, — иди сюда, все уже ушли?       Парень достаёт из-под стола пустую зелёную бутылку вина, которую, походу, украл из родительского мини-бара и в тихую выпил, кладёт на белоснежный ковёр посередине комнаты, плюхаясь туда же, недалеко от спинки кровати, почти напротив.       — Ты пьян? — вопрос, ответ на который сейчас сидит в позе лотоса и качается из стороны в сторону, напевая какую-то песню и лишь изредка икая. Чонсон не задерживается в проходе и делает пару больших шагов, останавливаясь в ещё одном шаге от младшего и ожидающе смотрит на безмятежного парня.       — Садись, пожалуйста, — Ян кивает на место напротив и смирно ждёт, пока знакомый окажется перед ним, — давай поиграем?       Услышав негромкое с издёвкой в голосе «Крути», Чонсон млеет:       — Нас тут двое.       — Не стесняйся, давай, или это сделать мне? — Чонвон прямо сейчас играет, как кот с мышкой, медленно издеваясь над жертвой. — Что ж… хорошо, — аккуратная рука с кольцом на указательном пальце хватает стеклянную бутылку за её корпус, закрывая этикетку, на которой каллиграфическим шрифтом красными чернилами написана марка недавно выпитого вина, и раскручивает, почти сразу останавливая горлышком на Джея. Играет. — Упс, я должен поцеловать Пак Чонсон-хёна.       Надвигаясь, словно буря в океане, Чонвон подползает на четвереньках к застывшему на месте старшему, впечатывает его в спинку кровати, напирает всем своим телом, оставляя считанные сантиметры между губами. Сейчас заметно все в его аккуратном чистом лице: начиная от невероятно выразительных глаз с большими ресницами, продолжая милыми щеками и вводящими в заблуждение ангельскими поцелуями, и заканчивая алыми губами. Взгляд старшего мечется по идеальному лицу лишь изредка, когда ловит контакт своих глаз и чужих, переметает его на комнату, где толком ничего не получится разглядеть из-за синего цвета.       — Ты уверен, что это правильно? — Пак еле слышно шепчет, выдыхая накопившийся воздух за жалкие пару секунд прямо напротив.       — Ты ни разу не целовался с парнем? — Опять издевка, но её просто прекрасно слышать из уст этого невероятного человека.       — Я вообще не целовался.       — Это честь — украсть первый поцелуй любимого хёна.       Чонвон накрывает своими обветренными губами со вкусом апельсиновой гигиенички мягкие губы напротив, в ожидании ответа. Долго ждать ему не приходится; Чонсон раскрывает рот в поцелуе, притягивая младшего ближе, чтобы почувствовать то, каково это — целоваться вообще. Ян тем временем сжимает подол зелёной толстовки старшего и вводит свой язык внутрь, сплетая с чужим.       Проходит безумно мало времени, но воздуха критически не хватает, поэтому обоим приходится разорвать нежнейший первый поцелуй в жизни Пака и просто смотреть друг на друга.       — Ты останешься?       — Хорошо.