Стая

Отражение видно даже в бокале с вином. Это раздражало настолько, что хотелось закрыть глаза и больше никогда не открывать. Темнота была спасением, но Корвус прекрасно знал, что это не может длиться вечно. Он добровольно запер себя в четырех стенах с бутылками вина и собственным бессилием, а еще занавешенными зеркалами. Смотреть на изуродованное Бодваром лицо не было сил. Казалось, из зеркала на него смотрит триумф Бодвара. Его окончательная и безоговорочная победа. Я уничтожу тебя. Эти слова набатом отдавали в голове. Корвусу мерещилось, что они преследуют его повсюду, даже во сне. Только рядом с Рауном они затихали хотя бы ненадолго. Ты не будешь ему нужен. Но сильные руки, нежные прикосновения и теплые объятия каждый день доказывали обратное. Раун точно так же, как и Корвус, закрылся в четырех стенах, выходя только на работу. Раун оставался рядом, пытаясь доказать, что ничего не изменилось, хоть и изменилось все. Но любовь осталась прежней, а порой думалось, что вспыхнула с новой силой, заполняя собой все. Раун был рядом, когда Корвус напивался в хлам. Протягивал ножницы, когда тот методично резал собственные фотографии. Крепко прижимал к груди, стоило Корвусу проснуться от очередного кошмара. Раун оставался рядом, добровольно хороня себя рядом с Корвусом. — Что, доволен? — Корвус нетвердой походкой подошел к зеркалу и сорвал с него ткань. — Ты этого добивался? Длинные волосы собраны лентой, но все равно выглядели неаккуратно. Сам Корвус стал еще бледнее, хоть и не верил раньше, что это возможно. И еще тоньше, вены темными реками, проглядывались на бледной коже. Корвус не раз думал, что всего один порез — и все будет кончено, забыто. Останавливало лишь то, что Раун этого не заслужил. И Бодвар тоже не достоин этой победы. Корвус не мог сдаться, хоть порой этого отчаянно хотелось. Первый удар заставил отражение пойти трещинами. Искаженное, оно смотрелось не так ужасно, скорее сюрреалистично. Удар, еще удар, еще. Зеркало покрылось красным, скрывая отражение от глаз. Боли не было, лишь пустота. Корвус опустился на пол, кровь стекала по его пальцам, образуя лужицу на полу, а он лишь смотрел на происходящее совершенно пустым взглядом. Бодвар побеждал, он уничтожал Корвуса, а он так легко это ему позволял. Корвус делал то же, что и Бодвар с ним. Он позволял внешности определять себя. Кому ты нужен без своей смазливой мордашки. — Корвус. — Рядом с ним на колени опустился Раун, Корвус видел это сквозь пелену. — Зачем? Раун коснулся израненных пальцев, целуя. Кровь оставляла следы на его губах, но Раун словно не замечал этого, покрывая поцелуями пальцы Корвуса. — Я не позволю ему победить., — выдохнул Корвус и подался вперед, целуя Рауна. Вкус собственной крови казался ему вкусом победы. Ему. Я нужен ему. Звучало в голове уже его голосом.