Стая

Корвус закрыл очередную вкладку на планшете и отложил его в сторону. Фантазия журналистов не знала предела, заголовки статей один ярче другого. Жертва темного бога или хитрый манипулятор. Спасение модели или очередное фиаско полиции. Страдание во имя высшей цели. Смерть Бодвара всколыхнула медийный мир, взбудоражила высшее общество. Давно не происходило ничего столь колоссального. То, что известный бизнесмен, филантроп много лет содержал секту, где процветали насилие и человеческие жертвоприношения, было чем-то нереальным. И тем ярче рисовались картинки в статьях и воображении людей. И это, пожалуй, бесило больше всего. Даже после смерти Бодвар не позволял о нем забыть. — Готов к выписке? — Раун вошел в палату, неся в руках сумку с вещами. — Взял побольше, не знал, что именно ты выберешь. Раун старался выглядеть бодро, но по огромным синякам под глазами, бледности и исхудавшему лицу Корвус прекрасно понимал, чего стоил тому последний месяц. Раун и его вороны, как их быстро окрестили в СМИ, наделали шуму. Пусть официально обвинений не предъявили, ведь Ида при помощи отца сумела все провернуть без крови. Смерть Бодвара и обезглавливание секты приписали доблестным органам, окрестив Корвуса случайной сопутствующей жертвой. Кто надо получил звездочки, остальные — деньги и благодарность отца Иды. Последнее, по мнению Корвуса, было куда значимее. — Словно у меня есть выбор. — Корвус дернул плечом и встал с постели. Вытащил серую футболку, черные джинсы и, слава предусмотрительности Рауна, солнцезащитные очки. В его случае попытка хоть как-то прикрыть шрам и спрятаться от назойливых вспышек фотокамер. Да и зрение восстановилось не до конца, хотя врач обещал, что все станет, как прежде. На заверения Корвус лишь усмехнулся. Он прекрасно знал, что ничего не будет как прежде. Никогда. Волосы оставил распущенными, чтобы и ими прикрыть уродство. Дополнила наряд кожаная куртка и берцы. Совсем не свойственный ему стиль, но Корвус и сам теперь не знал, кто он такой. И что для него привычно. Образ рассыпался, обнажая израненную душу. Бодвар вновь возродил запуганного мальчишку, которому некуда было идти. И от холеной и лощеной модели не осталось и следа. Раун вывел Корвуса через черный ход, но и тут их поджидали папарацци, готовые на все ради снимка. На секунду все они рванули вперед, но замерли под жестким взглядом Рауна. Корвус подумал, что и их бы тот убил без жалости и сомнений. Видимо, они подумали так же. Весь путь до квартиры Рауна они провели в молчании. Корвус не знал, что сказать, Раун, видимо, тоже. Ничего не будет как прежде. Ни красоты, ни силы, ни прежнего смеха. Корвус чувствовал, как огонь в нем потух. Как вместо него остался пустой сосуд, покрытый трещинами. И зачем подбитый ворон орлу? — Я не знал, какие вещи тебе понадобятся. Взял всего по мелочи, но если что надо, то составь список, я привезу. Корвус смотрел на то, как Раун раскладывает продукты в холодильник и не понимал, что он здесь делает. Он чужой в мире и жизни Рауна. Тот не заслуживает того, чтобы возиться с калекой из чувства благородства. — Ты не должен этого делать, — тихо сказал Корвус первые после событий той ночи слова. Раун дернулся и посмотрел на него. На лице Рауна расплылась улыбка. — Мороженое растает, если его не убрать в холодильник, — заявил Раун. — Я не об этом, и ты сам знаешь, — вспылил Корвус, — возиться со мной не надо. Не делай этого из благородства. Я видел, как на меня смотрят. Как на жертву или монстра, но с жалостью. Я искалечен. Я урод. Зачем я тебе такой нужен. — А я? — Раун подошел и коснулся щеки Корвуса. — Разве я смотрю на тебя так? — Нет, — выдохнул Корвус. — Я могу? — тихо спросил Раун. Корвус лишь кивнул, а спустя мгновение почувствовал мягкое прикосновение губ к шраму. За окном полыхал закат, но Корвус остро почувствовал, что в его жизни наконец-то рассвет.