Джон, тебе письмо

— Твоя... Наша Бейкер-стрит. Ты скучаешь по ней? Шерлок едва не споткнулся второй раз, и снова Джон, его надёжный Джон удержал его. Некоторое время они просто шли молча, и Джон держал Шерлока под руку. Просто наслаждаясь им, их совместным временем, отдыхом после круиза, тем, что они вот так могут идти вместе. — Холмс, я понимаю, эта вся история с моим наследством была для тебя, как интересное дело. Всё это расследование, что ты провёл. Даже ситуация с киллером. Но ты хочешь вернуться к жизни прежней, в твою квартиру, к твоим химикатам и привычной для тебя беготне за новыми интересными делами? Шерлок какое-то время шёл молча, разглядывая дорогу у себя под ногами. — А ты хочешь остаться здесь? Джон вздохнул. Этот разговор был неизбежен. — Мне очень нравится дом. И сад. И даже этот наш дворецкий Дживс. Незаметность прочих слуг. Даже мой телохранитель Мэри, что оказалась подругой нанятого для меня же киллера… Знаю, вся эта история должна была меня напугать, но она только раззадорила. Воспринимается не как реальная опасность, а как приключение, что мы пережили с тобой вместе. Как всегда. С одним отличием. Это не одно из приключений, после которого мы вернёмся в нашу прежнюю квартиру, к прежним посиделкам в наших креслах. Я не перестал быть баснословным богачом. Наша жизнь действительно изменилась и уже не станет прежней. Джон чуть улыбнулся, глядя на Шерлока снизу вверх. — Но я не знаю, как в этой новой действительности тебе. Шерлок молчал. Очень долго просто шёл и молчал. Но всё же Джон дождался, чтобы он заговорил. — Непривычно, Джон, но я смогу с этим справиться. Привыкнуть. Сейчас для меня главное ты и твоя безопасность. И в связи с этим хочу тебя кое о чём попросить. Меня беспокоит, что пообщавшись с братьями, мы так и не дошли до последнего члена семьи Сильверов. Вдовы Элеоноры. Ничего не знаем о ней. Нужно это исправить. Вдруг она тоже решит нам киллера нанять? Или уже наняла. — Для твоего спокойствия? — Для моего спокойствия. — Хорошо. Давай поймаем кеб и найдём её прямо сейчас. *** — Поставь подпись вот здесь, любимая. А теперь здесь и здесь. — Но… Эндрю… Я и так уже многое подписала и многое передала тебе. Почти все свои деньги, все активы. Разве этого недостаточно? Разве это не доказательство моей любви и преданности? — Твоё упрямство сейчас заставляет меня сомневаться, что ты действительно любишь! — Это последние крохи, мой маленький бизнес, мой маленький доход на случай, если… — На какой случай, Элеонора? Я твой муж, я люблю тебя, и разве обижу? Я ценю все твои жертвы и никогда не забуду их! А сейчас прошу — не забивай свою прекрасную головку ненужными мыслями. Просто распишись. Мы уже скоро закончим и поедем в твою любимую кондитерскую, где ты сама сможешь выбрать пирожные. — Эндрю… — Всего две подписи. Разве они стоят, чтобы нам с тобой ссориться? По-настоящему любящая женщина никогда бы не заставила своего мужчину просить, сама предложила бы! Маленькое вливание в моё дело, которое нужно для нас двоих. Для поддержания нашей семьи. Тебе скоро рожать, декрет, мысли только о детишках. Я должен иметь доступ ко всем ресурсам, чтобы как следует обеспечивать вас. — Это… немного пугает. Мы будем полностью зависеть от тебя… — Побеждать свои страхи и своё неверие нужно каждый раз, чтобы торжествовала любовь, разве не так, дорогая моя? *** — Вот прошу, ещё чаю? — Элеонора поставила перед Шерлоком и Джоном довольно симпатичные чашечки. — Уже третья, но не могу устоять. Невероятно вкусно, — Джон зачерпнул ещё немного мёда и варенья из айвы, намазывая на свой бутерброд с маслом. Всю еду принесли они оба, не зная, как у вдовы с деньгами, но вроде бы, всё было приемлемо. По крайней мере, слишком большой нужды они не увидели. Элеонора жила недалеко от театра, где теперь работала. И хотя комнатка была едва ли больше её прежнего шкафа, одного из дюжины, но мебель была добротной, окно — большим и чисто вымытым, и слишком несчастной женщина не выглядела. Или очень успешно прятала своё горе. — Некоторое время назад мне принесли целый ворох платьев, — сказала она. — Сказали, нашли на улице, у мусорных баков, но очень хорошо упакованы в мешки, совсем не испачкались. И не придумаю ли я для чего их использовать. Я ведь… не смейтесь только. Теперь я помощник костюмера в театре. Но по сути, простая швея. Шью костюмы из всего, что удается добыть и достать. — И платья, чудесным образом, оказались вашими прежними? Шерлок не мог удержаться, чтобы не блеснуть знаниями. Джон глянул на него поверх чашки, но промолчал. Что поделаешь с этим гением и любителем позёрства по совместительству? Да и план с таким вот способом доставки платьев обратно вдове был его идеей от самого начала, до самого воплощения в жизнь. — Едва ли я когда-нибудь надену хоть одно из них… но для реквизита сгодятся. Какое-то время чай пили в тишине, пока Джон не решил, наконец, поднять ту тему ради которой они и приехали. — Миссис Сильвер, мы с Холмсом крайне сожалеем, что вот так переехали вашу жизнь… Вдова тут же остановила его жестом. — Ни слова больше, мистер Ватсон. Да, на оглашении завещания я позволила себе излишние эмоции, но сейчас… — она чуть замерла, будто вглядываясь в свои воспоминания. — Я ни одной минуты не сержусь на вас. И… можете не верить, но очень рада, что всё получилось именно так. — Неужели? — Шерлок даже не особо стремился скрыть сарказм. — Да, господин сыщик, — она вздохнула. — Я любила Эндрю так, как наверное, нельзя. — Она посмотрела на обоих по очереди. — Это такая любовь, когда ты позволяешь человеку всё. Прощаешь всё. Неуважительно говорить с тобой. Обижать тебя. Ни во что не ставить твои чувства. В каждой его грубости видишь только радость от того, что на тебя посмотрели. Внимание обратили. Хоть так. Джон чуть покашлял и выразительно посмотрел на Шерлока. «Не дай бог мы с тобой до такого дойдём!» — Останься я в том доме, я бы только рыдала целыми днями и очень скоро бы просто умерла. А сейчас… — она чуть осмотрелась, и свет из окна заиграл на её лице. — Я осознала, что могу и просто жить, а не только любить. Любить того, кому моя любовь больше не была нужна… Дети за этот месяц без мужа будто на десять лет повзрослели. Оба. Да и я… — Вдова пододвинула к Шерлоку пиалу с его любимым вишнёвым вареньем. — Я благодарю вас, а не проклинаю. И клянусь, эту киллершу подослала не я. Джон даже фыркнул, какое лицо стало у Шерлока. — Да, я умею интернетом пользоваться, — вдова поставила свою опустевшую чашку. — И новости читать могу. — Рад это слышать. Так же рад, что у вас всё хорошо. Мы тогда, пойдём, пожалуй, — Шерлок поднялся из-за стола. Джон кивнул, в знак того, что разделяет это предложение, но сначала доел бутерброд и допил чай. А пока он этим занимался, вдова повернулась к сыщику и, глядя только на него, сказала: — Никогда нельзя полностью растворяться в другом человеке полностью, как бы ты его не любил. Иначе не останется ничего от тебя. Ничего, что мог бы любить, ценить или хотя бы уважать он. И слишком многим жертвовать, доказывая эту любовь, тоже. Отдавать всё, чтобы было тебе дорого, что служило тебе хоть какой-то защитой, опорой, под слова «докажи, что любишь». Никогда нельзя. Если от тебя требуют делать то, что ты не хочешь, жить так, как тебе не нравится, отказываться от твоих желаний, ради желаний другого — ничем хорошим такая любовь не закончится. Вот совсем. Жаль, что я поняла это только тогда, когда уже было слишком поздно. *** Когда они снова оказались на улице, Ватсон достаточно шёл молча, не зная, как продолжить начатый до визита к Элеоноре разговор, но всё же продолжил, как сумел, подстёгнутый её словами. — Холмс, скажу тебе честно: я любил нашу квартиру, но сейчас мне не хочется возвращаться туда. Эти деньги и этот бизнес свалились на меня неожиданно, я об этом не мечтал, не просил, и был уверен, что это ненадолго. Что твоё расследование покажет, что это ошибка, состояние отойдёт обоим братьям Эндрю Джону и Джону Эндрю Сильверам и их матери, и мы с тобой вернёмся в привычное русло, но… Холмс, мы должны решить как быть дальше. Мне нравятся новые возможности и новая жизнь. Но ты… Ты несчастен в нашем новом доме? Хочешь уехать? Обратно туда? Джон боялся, что Шерлок промолчит и тут, но тот ответил. — Я не хочу уезжать от тебя, Джон. Если ты хочешь остаться и жить здесь — твоё право. Но и про Бейкер-стрит ты прав. Я как сросся с тем местом и мне действительно его не хватает. Вся моя суть говорит, что приключение окончено и пора домой. Я не могу пока считать домом что-либо другое, кроме той своей спальни, кабинета, кухни, да даже коридоров. Не обижайся, но это так. Это было не совсем то, на что Джон надеялся, но он понимал, что ничего другого Шерлок сейчас сказать не может. — Может со временем я научусь считать Бейкер-стрит чем-то вроде своего рабочего кабинета, а домом твои новые владения, но на это нужно время. Джон кивнул. — Всё же… мне куда больше нравится быть Шерлоком Холмсом, величайшим сыщиком современности, а не просто другом баснословно богатого Джона Ватсона. — Я понимаю, — Джон чуть притянул к себе сыщика и поцеловал в щёку. — Я не хочу чтобы мы с тобой разошлись из-за этих денег. Нам просто нужно отдышаться и прийти в себя. Мы разберёмся, что делать дальше. Можем жить то там, то здесь. Ты снова будешь вести дела, а я тебе помогать. Всё как прежде, но может, с чуть большим размахом. Деньги позволят нам теперь многие вопросы решать самим, не прибегая к помощи Майкрофта. И как следует отдыхать! Не надейся даже, что этот наш отпуск станет последним! — Не надеюсь. Шерлок улыбнулся, посмотрел, наконец, на Джона, и у того чуть отлегло от сердца. — Как насчёт на эту ночь поехать на Бейкер-стрит? — спросил Джон. — Это потому что мне так хотелось? — Это из-за слов Элеоноры. Не хочу стать для тебя таким вот Сильвером. Шерлок чуть улыбнулся. — Тоже этого не хочу. Давай. И ещё. Джон, есть ещё пара деталей, которые ты пока не знаешь об этом завещании, да и самом завещателе тоже. Сначала я думал, стоит ли тебе говорить, что это изменит… Но думаю, тайна должна быть всё раскрыта до конца. — Боже, а там есть что-то ещё? Мне беспокоиться? — Скорее мне, — Шерлок снова взял Джона под руку, пока они шли к дороге, где собирались поймать такси. — Ты эти деньги не из-за дружеских чувств получил. А тоже, из-за глубокой и сильной любви… И должен о ней знать. Слушай. Тот из братьев Сильверов, что Эндрю… ладно, они оба Эндрю, словом, тот, что пухлый… Это он служил с тобой, а не его отец. И это он сделал так, что ты получил это наследство. — Шерлок… — Он знает, что ты со мной и обещал в наши отношения не лезть. И хотя я жутко ревную, что все подряд влюбляются в тебя, едва познакомившись… Он заслуживает, чтобы ты знал. — Так. Вопрос первый, кто это — все. Вопрос второй — про Эндрю поподробнее. — Такси подъехало. — Вот до дома и расскажешь. Бейкер-стрит 221б, пожалуйста! *** — Эндрю, ты готов? — Да, заканчиваю растяжку. — У тебя две минуты! — Буду готов через полторы. — Кстати, если это поможет тебе разогреться… Смотри, это тебе. Принесли сегодня. — Что это? — Роза. Аж целая одна, но зато такая красивая. И так пахнет. И записка. Кто в наш век ещё пишет в открытках и золотыми чернилами? — Покажи. «Не могу перестать думать о тебе и нежности твоих поцелуев. Не верю, что для тебя это была просто работа. Между нами вспыхнуло явно что-то особенное. Хочу увидеть тебя снова. Что насчёт ужина «У Анджело»? День и время за тобой. Плата пополам. Мой номер ХХХ-ХХХ». Конец.