***
Тэхён сидит в кабинете Линя с бокалом дорого шампанского. Помещение такое же, как и всё в этом доме. Чересчур большое, чересчур пафосное: с золотыми вензелями и геральдикой, где только возможно, включая мебель и ковры, и абсолютно дурацкой лепниной в виде ангелочков на потолке. Нелепо. Омега сидит в нём уже добрых полчаса и ждёт хозяина. Его привела сюда охрана особняка сразу же после того, как он спустился в общий зал, культурно пояснив, что хозяин желает немного пообщаться наедине. — Господин Ким, надеюсь, мои ребята не были грубы? Если они хоть как-то испортили столь прелестное произведение искусства, как вы, будут немедленно наказаны, только скажите, — наконец альфа заходит в кабинет и по-хозяйски усаживается за свой рабочий стол из красного дерева. — Ну что вы, господин Линь, они у вас сама учтивость, — наигранно улыбается тот. — Давайте от любезностей перейдём сразу к делу. Зачем я здесь? Явно не для того, чтобы обмениваться комплиментами. Тэхён считывает чужой эмоциональный фон. В нём ощущается животная похоть, что вполне понятно. В его присутствии многие альфы её чувствуют. А ещё злость и раздражение. — А вы проницательны, Тэян. Или правильнее сказать, Ким Тэхён, главный следователь управления полиции, — маска любезности спадает со старческого лица, тут же обнажая всё то, что омега считал минутами ранее. — Не думал же ты, что я не узнаю об этом, когда шёл сюда, амби. А вот теперь Тэхён искренне удивлён. Конечно же, об осведомлённости Линя о том, что он якобы работает на полицию, он не сомневался. Но откуда ему известно о его сущности? Если знает он, то, вероятно, знает кто-то ещё. Неужели он сделал так много ошибок, что круг осведомлённых расширяется не по дням, а по часам? Это немного пугает. Омега удивлённо приподнимает бровь, а затем снова ярко улыбается. Он ни за что не покажет этому мерзавцу свой испуг. — Вы хорошо осведомлены, господин Линь, и смогли меня удивить. Интересно, откуда? Даже в центре не знают, кто я. — А вот тут ты ошибаешься, милый. Всегда есть тот, кто осведомлён лучше других, — альфа хмыкает, но затем вдруг испуганно меняется в лице, поняв, что ляпнул лишнего. Тэхёну хватает этой мелькнувшей на лице эмоции, чтобы всё понять. Линь — не глава картеля. По крайней мере, не полноправный. Всего лишь пешка на шахматной доске. Да, богатая, с извращённым вкусом и деловой хваткой, как у питбуля, но всё же пешка. Есть кто-то, кто выше его. Серый кардинал, управляющий своим детищем из тени. И этот кто-то находится в центре. Это немного выбивает из колеи. Но ничего, он с этим тоже разберётся. Обязательно. — Вот как? И так, повторюсь, зачем я здесь? — Тэхён поправляет волосы, делая небольшой глоток из бокала. Он абсолютно невозмутим внешне, как будто то, что сказал Линь, не имеет абсолютно никакого значения. — А разве ты не догадываешься, милый? — старик похотливо скалится в его сторону. — Хочу тебя себе. Целиком. Живой амби в мою коллекцию любовников, о чём ещё можно мечтать. А ещё ты станешь моими глазами и ушами в управлении. — А если я не соглашусь? — Тэхён делает ещё один глоток. И ответ на вопрос он знает. — Какая мне от этого выгода? — Никакой, кроме того, что я смогу обеспечить тебе безбедное существование до конца своих дней, если согласишься добровольно, — старик наклоняется поближе через стол и злобно шепчет: — А если не согласишься, то мне ничего не стоит заставить тебя. В моих лабораториях таких, как ты, усмиряют достаточно быстро, делая весьма покладистыми, — он привык манипулировать и угрожать. Но он ещё не в курсе, кому угрожает. Тэхён на секунду теряется. Он знает, что делают в этих чёртовых лабораториях. Ну уж нет! Этот фокус с ним теперь не пройдёт. Он будет играть только по своим правилам и никак иначе. — А ещё у меня есть одна вещь, которая может простимулировать тебя на принятие моего предложения ещё сильнее. Альфа включает экран ноутбука и поворачивает его лицом к Киму. На нём Чонгук, держащий на руках малыша лет трёх, выходит явно из детской, где его перехватывает охрана, вколов в шею какой-то препарат. Тэхён внутренне закипает. Вот что за глупец? Как можно было так бездарно проколоться? И что это вообще за ребёнок? — Как ты понимаешь, твой любовник у меня, и только от тебя будет зависеть, как долго он проживёт, — ухмыляется Линь. — Вы так жарко трахались в моей уборной, что мне даже в какой-то момент захотелось присоединиться. Монстр внутри омеги просыпается окончательно. Как же раздражает его этот старый извращенец. Камеры в туалете? Серьёзно? Видно, что этот дед не понимает, с кем играет. Зря! — Не знал, что у вас есть ребёнок, господин Линь, — снова притворная улыбка. — И да! Насчёт господина Чона, вы ошибаетесь. Мне на него плевать. Как вы уже знаете, я — амби, мне иногда нужно удовлетворять свои сексуальные потребности. Он хороший любовник и всего лишь. Ему всегда можно найти достойную замену, — Тэхён пристально смотрит на Линя, давая понять, что говорит про него. — Можете делать с ним всё, что захотите. Я соглашусь на ваше предложение не из-за ваших угроз, а потому, что тоже хочу этого. Собственно, я пришёл сюда именно за этим. Сейчас мне просто необходим такой властный покровитель, как вы. Хорошая жизнь — моя абсолютная слабость. Вы можете дать мне её. — Действительно? Алчный амби — это что-то новое, — Линь удивлён. Омега слишком спокоен и даже игрив для того, кому только что угрожали. — Я рад, что мы нашли общий язык. — Все мы не без греха, — хмыкает Тэ. — Но у меня есть небольшое условие, хотя это больше не условие, а просьба, — он поднимается с кресла и доливает себе в бокал остатки шампанского. — Для вас это пустяк, а для меня очень важно, — его голос звучит очень томно, с нотками заигрывания. Именно так, когда омега хочет получить что-то от альфы. Тэхён профи в получении того, чего хочет. — Условие? — сощуривает глаза тот. — Попрошайка, — Тэхён невозмутимо выпивает алкоголь залпом. — Отдайте его мне. Можете даже в мёртвом виде. Если я раскрою дело о нём, нам обоим будет это выгодно. Намджун станет доверять мне намного больше, а соответственно, информацию смогу добывать быстрее. — Боюсь, это невозможно, милый, — смеётся альфа. — Но смогу тебя уверить, что он больше не появится в поле вашего зрения. Этот придурок решил, что сможет играть со мной, а я этого не люблю. Пришлось позаботиться об этом. — Вы его убили? Жаль! — Тэхён делает ещё глоток, внаглую усаживаясь на стол перед Линем, и похотливо облизывает свои губы. Знает, как это действует. — Убил? Ну что ты, разве я мог убить собственного сына? Просто немного наказал и отправил лечиться за границу. У него, как ты понимаешь, небольшие проблемы с психикой. Я не такой монстр, как ты думаешь. Тэхён растерян. Соджун — сын Линя. Это действительно неожиданно. Хотя, кто ещё мог родиться у такого монстра. — Сын? По моим сведениям, у вас нет детей. — Как видишь, есть, — кривится старик. — Соджун родился от одного из моих любовников. Узнал об этом, когда ему было двенадцать. Его папашка сдал его в приют, перед тем, как подохнуть, где я его и нашёл. Я забрал его, обучил работать на себя. Но этот неблагодарный имел смелость влюбиться в одного омегу из приютских. Пришлось немного вправить ему мозги и избавиться от этой проблемы. Возможно, я даже перестарался, но зато на какое-то время он стал послушным. — Что стало с тем омегой? Вы его убили? — Тэхён, сняв туфли, водил ступнёй по внутреннему бедру старика, чувствуя, как тот возбуждается от этого незатейливого действия. Ему необходимо знать, в курсе ли тот о существовании их трио. — Убил? Нет, конечно. Это сделал не я. Он попал в одну из моих лабораторий. Где с ним вполне достойно обращались. Особенные дети очень ценны, знаешь ли. Омега внутри раздражается всё сильнее и сильнее, но внешне изображает спокойствие и даже влечение. Хотя на удивление, не чувствует к этому уроду и толики возбуждения. Достойные условия? Ну конечно. Он очень хорошо осведомлён об этих достойных условиях. — Профессор Ши был абсолютно безумен в своих начинаниях. В итоге: он сжёг всех своих подопытных, включая того омегу, а сам сдох под очередной шлюхой, доставив мне тем самым кучу проблем и убытков. Чёртов идиот! — альфа закатывает глаза в раздражении. Бан никогда ему не нравился. Он держал его в картеле только потому, что тот был чертовым гением и создавал препараты для его легального бизнеса, не имеющие аналога в мире. И с его смертью Линь и правда понёс колоссальные финансовые потери. — После того, как Соджун узнал об этом, окончательно сбрендил, решив, что парень выжил и что картель специально прячет его от него. Тогда-то и появился «попрошайка». Этот кретин думал, что может мне угрожать, убивая моих осведомителей. Некоторые дети совершенно неблагодарные, — Линь поглаживал ногу Тэхёна. Ему явно нравится происходящее и покладистость этого омеги. — Но если тебе так нужен «попрошайка», милый, я найду того, кто признается, и все лавры достанутся тебе. Главное, будь хорошим мальчиком и делай всё, что я хочу. — Конечно, мой господин. Я буду очень послушным амби, — Ким призывно улыбается, достав перед этим блеск для губ, поправляя макияж, чтобы выглядеть ещё более соблазнительно. Никто не в состоянии устоять перед чарами амби. Никто, кроме грёбаного Чон Чонгука. Окончательно перебравшись на колени к главе картеля, расстёгивает на нём дорогую рубашку и трётся естеством через брюки об его полувставший член. Старик отчаянно плывёт. Чары амби, как всегда, действуют безотказно. — Я думаю, пора закрепить наш союз чем-то большим, чем шампанское, — он впивается в губы старика своими, прикусив те до крови, чувствуя, как на его заднице похотливо сжимаются старческие пальцы. Оторвавшись, похотливый блеск в его глазах резко пропадает, а ему на смену приходит нечто зловещее, заставляющее поджилки даже такого, как Линь, трястись. — Знаешь, господин Линь. Тайна за тайну, — он чувствует, как сердцебиение альфы учащается. Знакомый, сладостный его слуху звук. Звук приближающейся смерти. — Ты наверняка слышал о «Чёрный вдове»? Глаза старика расширяются. Он чувствует, что начинает задыхаться. Воздух в лёгких заканчивается, а связки в горле начинают разбухать. Его отравил этот чёртов амби. Но когда и как? — Так вот, знаешь, кто создал это чудовище? — продолжает омега, упиваясь тем, как альфа перед ним доживает последние минуты своей жизни. — Ты и твой вонючий картель. Тот самый сумасшедший профессор Банши. И той шлюхой, под которой он подох, был я. Удивлён? Линь и правда удивлён. Он и предположить не мог, что у Бана был амби. Как вообще он мог подобное упустить? Как? — Ты многое узнал обо мне, МИЛЫЙ, кроме одного. Я — «Чёрная вдова», и никто, слышишь, никто не смеет угрожать мне и ставить условия. Тот, кто попался в мою ловушку, никогда из неё не выберется. Сегодня тебе выпала честь подохнуть от моей руки. Кстати, яд на моей помаде разработан всё тем же профессором и на меня не действует. Он имеет свойство улетучиваться из организма, так что все будут думать, что это всего лишь сердечный приступ. Здорово, правда? Я всегда завершаю свои сделки, мразь. А это была сделка с совестью. Такие, как ты, не достойны засорять эту землю. Ты мусор, Линь. Губы альфы окончательно посинели, а глаза стали закатываться, не получая кислорода в лёгкие и мозг. Тело затрясло и окончательно обмякло. Глава картеля Линь был мёртв. Тэхён довольно скалится. Ему нравится то, что он видит. — Глупец. Даже самые ядовитые шершни не выиграют у паука, попав в его паутину. Он слезает с мёртвого тела и, поправив на себе одежду, как ни в чём не бывало, отправляется к гостям, попутно предупредив охрану не беспокоить хозяина, так как тот очень занят. Те кивают болванчиками. Лёгкий гипноз амби всегда эффективен. Теперь предстоит найти этого идиота Чонгука и вытащить его никчёмную задницу, а заодно разузнать, зачем он пытался похитить ребёнка. «Что за герой вообще такой, что так глупо попался? Бесит! Или после секса мозг остался в трусах?». Омега даже подумывает, а не оставить ли его здесь, но самолюбие «Чёрной вдовы» берёт верх. Никто не смеет трогать то, что принадлежит ему. Абсолютно никто.***
Чимин сидит в приёмной госпиталя. Вокруг суетится куча врачей. После взрыва пострадавших слишком много и каждому нужна их помощь. Чёртов Линь хорошо постарался. Сам он, слава богу, пострадал не сильно, отделавшись лишь несколькими царапинами на лице от осколков. Спасла вода, в которую они с Юнги упали от ударной волны. Правда, пришлось спасать этого недоделанного альфу, который почему-то не умел плавать и делать ему искусственное дыхание. Сейчас его тоже осматривают доктора в соседней приёмной. Честно говоря, он сильно испугался, когда вытащил бездыханное тело на берег. И облегчённо выдохнул, когда тот открыл свои кошачьи глаза. А ещё его мучает то, что где-то в этой же больнице находится он… Найдя нужную, хорошо охраняемую палату, он беспрепятственно попадает внутрь, сославшись на то, что хочет допросить подозреваемого. Удостоверение агента центра всегда открывает любые двери. Альфа спит в окружении кучи проводов и поддерживающей его жизнь аппаратуры. Чимин присаживается на край кровати, вглядываясь в некогда любимое изуродованное лицо. К тому моменту он уже успел поговорить с Тэ и теперь знал всё об этом человеке, понимая, что благодаря ему его жизнь безвозвратно искалечена. Он столько лет страдал из-за его смерти зря, пока Соджун всё это время работал на картель, медленно превращаясь в одержимого им маньяка. Возможно, он и правда любил Чимина, но эта любовь не принесла ничего хорошего им обоим. Только боль и бесконечные страдания. Пак нежно проводит пальцами по щеке альфы. То, что он испытывает сейчас, нельзя охарактеризовать каким-то одним чувством. Слишком густая смесь разных эмоций: от жалости и тоски до ненависти и злости. Боль настолько сильна, что хочется упасть и выть в голос. Его Соджун — монстр. Маньяк. Его мозг до сих пор не хочет этого принимать. — Как ты мог стать таким, Соджун? Как ты мог? — одинокая слеза сорвалась, падая на лицо альфы. Тот, как будто почувствовав это, открыл глаза. Их взгляды встретились. Картинки прошлого проносились перед глазами Пака, и от этого становилось ещё тяжелее, ещё больнее. — Мой, — еле разборчиво шепчет Соджун, пытаясь растянуть губы в болезненной улыбке. — Не твой, — Чимин не отрывает взгляд от чёрных глаз с красными полопавшимися капиллярами напротив. — Больше не твой. Прости, — его маленькая ладошка просовывает в рот альфе небольшую капсулу с летучим ядом профессора, которые все трое всегда носят при себе на всякий случай. Тот совсем не сопротивляется, послушно проглотив то, что ему дали, и не отрывает глаз от прекрасного лица, понимая, что умрёт от руки того, кого безумно любил. Пусть так. Он не против. Очень устал от самого себя и полного психа, живущего в его голове, любовно взращенного его отцом. Любимое лицо перед глазами — всё, что нужно ему сейчас. Последнее, что нужно. Чимина разрывает изнутри. Он никогда не убивал, оставаясь куратором и добытчиком нужной информации. Всегда был слишком слаб для подобного. В их компании этим всегда занимался Тэхён, но если сейчас он не сделает этого, то подставит всех, оставив свидетеля в живых. Это гадко, но он должен. По лицу ползут дорожки слёз, пока тело Соджуна сотрясается в предсмертной агонии. — Прости, Со, но так будет правильно. Только так ты найдёшь покой. Прощай. Может, когда-нибудь увидимся на той стороне. Чимин ещё некоторое время смотрит на мёртвое лицо с остекленевшим взглядом. Аппаратура нещадно пищала, оповещая персонал об остановке сердца, но омега никак не мог заставить себя уйти, пока его насильно не выталкивают врачи реанимации. Еле передвигая ноги, он добирается до смотровой, где находится Мин, слишком сильно нуждаясь сейчас в его успокаивающем запахе. Альфа сидит на кушетке, разговаривая с кем-то по телефону. Увидев вошедшего и практически невменяемого напарника, не говоря ни слова, прерывает разговор приглашающе раскрывая объятия. Пак буквально падает в них, вдыхая желанный аромат с запаховой железы на шее и постепенно успокаиваясь. — Когда всё это дерьмо закончится, я пойду с тобой на свидание, Мин Юнги. Думаю, мне есть что рассказать тебе, — наконец оторвавшись, заглядывает он в обеспокоенные глаза альфы. Понимает, что ему нужен этот человек. Он расскажет ему всё, как только Тэхён и Хосок покинут страну. Он устал. Устал быть сильным монстром. Ведь он совсем не такой и никогда не был таким. Устал носить всё в себе столько лет. Маска безразличия треснула под напором этих кошачьих глаз. И даже если Мин отвернётся от него, даже если сдаст властям, он всё равно сделает это. Ему это очень нужно. Очень. Мин кивает, тут же найдя губы омеги, сминает их нежно, без напора, пытаясь забрать в этот поцелуй все их общие тревоги. И пусть всего лишь на одно мгновение. Пусть! Одно мгновение тепла, способное заменить годы отчаяния и страха.***
Намджун уже несколько часов находится перед операционной, куда привезли Джина. Он практически в отчаяние. Ещё в скорой врачи сказали, что шансов на спасение его омеги слишком мало. При таких травмах шанс выжить: один на миллион. И сейчас альфа молится всем богам, чтобы те дали Сокджину этот единственный шанс. Если он умрёт, он собственноручно уничтожит каждого в этом ебучем картеле. Даже если после этого его снимут с должности. Даже если он сам умрёт. Линь поплатится за всё то дерьмо, что принёс в этот мир. Его душат слёзы ярости и бессилия. Наконец двери операционного блока открываются, и выходит абсолютно вымотанный хирург. Операция длилась достаточно долго и напряжённо. Намджун его хорошо знает. Лучший хирург управления Хо Ушик. Тот не раз зашивал его раны и пару раз доставал пули после перестрелок с бандами, когда тот ещё не занимал должность главы управления. Если он не спасёт его омегу, то больше никто не сможет. — Начальник Ким. К сожалению, мы сделали всё, что могли, но… — доктор не успевает закончить, как его прерывают. — Не смей говорить этого, Ушик, — Намджун хватает врача за грудки. Ему кажется, что весь мир остановился и вот-вот взорвётся. Он не будет верить. Не хочет. — Он не мог умереть. Не мог! Ты обязан был его спасти! Его оттягивают несколько крепких санитаров, удерживая за предплечья. — Успокойтесь! — врач отряхивает смятый на груди халат. — Ваш следователь жив, и его жизнь в относительной безопасности, если в дальнейшем, конечно, это можно назвать жизнью, но его травмы слишком серьезные. Повреждён спинной мозг, нам пришлось удалить одну почку и часть печени. Боюсь, он навсегда останется неподвижен. Вы же понимаете, что это значит? Намджун облегчённо выдыхает. Главное, что Джин жив, а остальное… С остальным они обязательно справятся. Он найдёт для него лучших врачей. Даже если придётся отдать всё, что у него есть и продать душу дьяволу, но он обязательно поставит его на ноги. Главное — верить в это. Ему сейчас очень нужна эта вера. Когда его омега придёт в себя, он должен поселить её и в него тоже. — Я могу его увидеть? Хотя бы ненадолго, — он с отчаянием смотрит на эскулапа. Не сможет взять себя в руки и действовать дальше, пока не увидит. — Не думаю, что сейчас это целесообразно. Мы ввели его в медикаментозную кому, иначе тело не выдержит такое количество боли, — врачу жаль этого мужчину, чуть не потерявшего самое дорогое, но врачебные инструкции он нарушать не может. — Прошу вас. Всего одну минуту. Для меня это очень важно, — Намджун не собирается сдаваться. Он вообще не из тех, кто сдаётся. Врач колеблется. — Хорошо. Одна минута. Только ничего не трогайте. В палате всё стерильно, — разрешает, хоть и понимает, что это неправильно. Через некоторое время альфа стоит в палате реанимации. На нём стерильная форма и маска. Джин весь в проводах. На лице маска и трубка, подведённая к аппарату ИВЛ. Намджун пытается сглотнуть застрявший в горле ком. Его душит чувство вины. — Прости меня, любовь моя. Это я во всём виноват. Зачем только позволил тебе участвовать в этой ебучей операции? Чувствовал же, что всё плохо закончится. Ненавижу эту работу. Я дурак. Идиот. Прости! Прости меня, — ему хочется хотя бы мельком прикоснуться к любимому лицу, но знает, что нельзя. Слёзы медленно стекают под маску. — Обещаю тебе. С этой самой минуты картель «Геката» вместе с её владельцем начинает свой путь в ад, где им самое место. Никто больше не пострадает от рук этих мразей. Клянусь.