***
Она ненавидит себя. Ненавидит настолько, что готова ногти кусать вместе с пальцами. За то, что слабая. За то, что не может защитить себя или изловчиться так, чтобы выходить сухой из воды. Или хотя бы мокрой по колено. Но не утопать в омуте страха и отчаяния. Не погружаться с головой в эти чувства, и не пытаться всеми силами всплыть, но лишь утягивая себя ещё глубже в пучину. Ненавидит себя за то, что позволила себе стать самой настоящей шлюхой для чужих утех. Что её касается ночами тот, кто вызывает в ней лишь страх и отвращение. Ненавидит своё тело, что со временем начинает отвечать на его ласки, и теперь вовсе само тянется к нему руками, желая получить больше удовольствия. Если бы она знала, как уничтожить свою совесть, давно бы это сделала. Потому что изменить она уже ничегошеньки не может. Война действительно больше не причинил ей боли. Наоборот, он необычайно ласков и нежен. Даже спрашивает, не больно ли ей, когда вжимает спиной в постель. Отвратительно. Лучше бы он её просто жестоко насиловал, чтобы она не чувствовала вину. Перед собой. Перед... Мальбонте говорил на балу, что их связь сохранилась. Значит ли это, что он чувствует? Каждый чёртов раз, когда не его руки касаются её тела. Когда не его губы оставляют на коже дорожки из ярких багровых следов. Когда не он доводит её до криков и сорванного голоса. Возможно, вся её вина состоит в том, что она не может отпустить его? Если бы не любовь к Мальбонте, то Вики бы согласилась, что Война вполне неплох в роли любовника. Красив, горяч, ласков и обходителен, но... не тот. Просто не её. Вики чувствует себя паршиво, открыто изменяя ему. Но, он же сам сказал, что они чужие. Нет. Всë это неправильно. Она помнит, как на следующий день, после первой ночи со всадником, Мальбонте увидел засосы на её шее. Как цепкий взгляд чёрных глаз мазнул по ним. А на виноватое выражение лица лишь выгнул бровь и стремительно скрылся в коридоре. «Я не могу ничего изменить», «Это не по моей воле» — шепчет Вики себе под нос каждый вечер и с замиранием сердца ждёт, когда наступит ночь. Но он хотя бы избавил её от выполнения ужасных заданий Чумы. Он вообще ничего не заставляет её делать. А в постели он не спрашивает разрешения. Не спрашивает, можно ли сдавить горло, втрахивая её в кровать. Не спрашивает, можно ли ударить её по ягодице, даже если останутся кровавые синяки. Он просто делает. Он не причиняет ей боль. Ну почти. Война входит в её комнату по-хозяйски, на губах сверкает ухмылка, которая не предвещает ничего хорошего. На кровать скидывает несколько разных платьев, одинаково откровенных и вызывающих. Но её мнение его интересует только в том, какое из них она наденет. — Собирайся и приходи ко мне сегодня вечером, — тон непреклонный, спорить с ним нельзя, но сам всадник почти ласково касается её открытого плеча губами, — И не опаздывай. Всадник выходит так же стремительно, как и вошёл недавно. Оставляет одну Вики в пустой комнате.***
Диван своей жёсткой подушкой-валиком давит на поясницу, но Вики и не думает её вынимать. Она не хочет раствориться в ощущениях своего тела и позабыть о своём достоинстве. Даже после стольких ночей с ним оно всë ещё остаётся в ней. Бордовое атласное платье с вырезами на обеих сторонах бёдер, позволяет прикрыться даже в позе, где одна нога закинута на спинку. Война давно пожирает Вики самым пошлым взглядом, который она когда-либо видела, но медлит. Сидит совсем близко, по другую сторону дивана и гладит лодыжку, едва касаясь пальцами. В другой руке покоится бокал красного вина, что он не спеша попивает. Пиджак лежит на кровати, сам он в фирменных серых брюках и белой полупрозрачной рубахе, три верхние пуговицы которой расстëгнуты. — Хочешь? — всадник кивает на бокал, — Нет, — если она ещё и выпьет, то совсем не сможет себя контролировать. — Зря, — Война всë-таки встаёт с дивана и берёт второй бокал с тумбочки, щедро наливает в него алую жидкость, — Смелость тебе не помешала бы сегодня. И оставляет его на столе. Но кому? Вики хмурится, надеясь, что это глупая шутка. Она не станет сидеть здесь, если Чума решит посмотреть на их потехи. Нет-нет-нет, на такое она точно не согласится. Нет. Вероятно, он просто хочет испытать её терпение. От тихого, но уверенного стука становится не по себе. Вики всем телом напрягается и едва не вытягивает голову, выглядывая из-за спинки дивана, когда дверь открывается, после лёгкого «войдите». Лишь бы не Чума. Её голубые глаза сталкиваются с чёрными. От того, что таинственным гостем оказывается далеко не всадница, ничуть не легче. Мальбонте едва не застывает на пороге, но быстро пересиливает себя, проходя в глубь комнаты, ближе к ним. Война изящным движением пальца захлопывает дверь и закрывает на щеколду. — Садись с нами, — всадник указывает на большое удобное кресло напротив дивана, — Отдохни немного. Война испытующе смотрит на Мальбонте, что явно медлит. На тонких губах всадника снова расцветает ухмылка. Ещё один взмах рукой, не менее изящный, чем предыдущий, и Мальбонте пронзает нестерпимой болью. Он рычит, прижимает руку к голове, но ничего не предпринимает. — Я сказал, сядь, — угрожающе приказывает всадник, прекращая пытку, и ухмыляется ещё шире, когда ему подчиняются, — Умница. А теперь выпей. Война кивком указывает на бокал с вином на журнальном столике. — Надеюсь, на этот раз мне не нужно повторять дважды? Мальбонте недоволен выполнять его приказы даже больше, чем приказы Чумы, но всë равно повинуется. Берёт сосуд в руки и делает маленький глоток. Ставит обратно и возвращается в кресло. Всадник хмыкает, но молчит. Напряжение между ними явно ощущается даже в самом воздухе. Вики ëжится, искренне желая покинуть эту комнату. Но своим движением лишь привлекает к себе внимание обоих. — Что-то, с этими препирательствами мы совсем забыли о нашей даме, — и в тот же момент, по-собственнически устраивает большую ладонь на открытом бедре Вики. Диван совсем маленький, для этого жеста всаднику даже не требуется никуда тянуться. Мальбонте никак не реагирует на открытую провокацию. Его взгляд ни на мгновение не обращается к ней. Войне это не нравится. Он берёт его бокал и выливает добрую половину вина на пол. Хватает Вики за руку и с силой тянет на себя. Вспарывает вену на запястье когтëм словно ножом и подставляет бокал, собирая её кровь. Когда сосуд наполняется почти до краёв, позволяет Вики лечь обратно. Теперь, когда кандалы сняты, раны залечиваются с невероятной скоростью. — Пей, — командует он, протягивая вино с кровью Мальбонте, — Ты не захотел почтить меня, теперь расплачивайся. Мальбонте принимает бокал в руки. Долго смотрит на багровую жидкость. Упрямый взгляд тёмных глаз поднимается на всадника. Поддерживая зрительный контакт, он делает сначала один глоток. Густые брови хмурятся. Мальбонте переводит взгляд на Вики. И выпивает залпом. Стекло звенит в его руке, трескаясь, осколки летят в разные стороны, режут ладонь, но он будто вовсе этого не чувствует. Война смеётся в ответ, его бархатистый смех намного приятнее истеричного хохота Чумы, действует на Вики совершенно не так, как ей хочется. По спине пробегают мурашки и задерживаются на руках. — А теперь садись обратно, мы ещё не закончили. На удивление, Мальбонте в этот раз его охотно слушается. Словно марионетка, что делает все указания кукловода без вопросов. На него так подействовала её кровь? — Ну что же ты, взял и сломал бокал, — Война цокает и снова подходит к шкафу за новыми двумя, — Даму же тоже нужно угостить, верно? Мальбонте настороженно следит за действиями всадника, притворно-расслабленно развалившись в кресле. Он не останавливает Войну, когда тот проделывает с ним тот же трюк, что и с Вики недавно. Наоборот, даже самостоятельно подставляет руку. Она не хочет пить это, её едва не выворачивает от одного лишь запаха. Но если выбирать между повиновением и наказанием намного хуже, чем у Чумы, под внимательным взглядом Войны и любопытным — Мальбонте. Первый глоток заставляет содрогнуться от железного привкуса. От второго начинает мутить. Тогда всадник подходит к ней, сам поднимает бокал и держит ладонью на затылке. Кровь тонкой дорожкой стекает по подбородку. — Умница, — хвалит он и ласково гладит Вики по голове, когда та кашляет и глубоко дышит, борясь с подступившей тошнотой. Теперь он сам садится на диван полубоком и устраивает её рядом с собой. Тёплая рука мягко проходится от колена к бедру, легко тянет на себя, заставляя шире раздвинуть ноги. Вики вяло подчиняется ему, никак не отойдя от своеобразного напитка. Ладно, далеко не своеобразного, а абсолютно странного. Но после него в груди поселяется знакомое тёплое чувство. А разум почти полностью затуманивается белой дымкой. Она не понимает, что это за ощущение, но постарается узнать. Тем временем Война не ждёт — полоска ткани между бёдер отодвинута в сторону, подставляя кожу прохладному воздуху. Встретившись с поражённым взглядом чёрных глаз напротив, Вики вспоминает, что не надевала бельё под платье. Щëки вспыхивают румянцем, но она не смеет закрыться. Всадник не любит неповиновение, однажды она уже едва могла лежать после ночи «наказания», во время которой он переломал ей все рёбра в порыве страсти. Мальбонте напрягается в кресле, крепко сжимает подлокотники. Но помутнëнному разуму невозможно понять из-за чего именно: ревности или желания. А Война совершенно бесстыдно гладит её промежность. Тонкий палец лишь изредка проскальзывает между складок. Уж лучше было остаться у Чумы, чем с таким извращенцем... Зачем он это делает? Для чего всë представление? И что сделал с ними обмен кровью? Ей жарко. Нестерпимо, настолько, что хочется уже снять с себя это чëртово платье, всë равно весь этот спектакль разыгрывается лично для Мальбонте. И из всех актёров на сцене сюжет знает лишь режиссёр, у остальных игра в импровизацию и соревнование, кто лучше вживëтся в роль, не зная текста. Лицо горит, губы не перестают постоянно пересыхать, а Вики — их облизывать, не менее сухим языком. Жар, распространяется по всему телу. Спустя несколько минут она уже с трудом понимает, что происходит. Внимание полностью сосредоточено лишь на чёрных глазах, горящих, голодных, что пожирают её, желают встать на место всадника, а его уже выгнать к чертям из этой комнаты. Это его мысли? Почему она их слышит? Мальбонте ведёт, на щеках красуется нездоровый румянец. Мутный взгляд не отрывается от неё, будто это единственное, что он может видеть. Его дыхание учащается вместе с темпом проворных пальцев, умело ласкающих клитор. Вики прикусывает губу, старается не извиваться, и сдерживает рвущиеся наружу вздохи. Но от осознания того, что он смотрит...желание разгорается ещё сильнее. Она сама устраивает ногу на бедре всадника под его издевательский смешок, и ловит острый взгляд Мальбонте. Неужели его волнует её отдача Войне? — А знаешь, зачем я тебя сюда позвал? — всадник с победной ухмылкой на губах наблюдает за Мальбонте, что с невероятным трудом удерживает внимание на нём. Следит за каждым коротким движением, как тёмные глаза пытаются удержаться на лице Войны, но то и дело соскальзывают на Вики. — Нет, — кротко отвечает он, едва сосредоточившись. В необычайно тихом голосе с хрипотцой тяжело узнать привычного властного Мальбонте. — Я столько слышал о тебе, — протягивая гласные, лениво произносит всадник, не прекращая ласкать девушку в своих руках, — И, признаться честно, ожидал от тебя большего, чем молчаливой покорности. Мальбонте недовольно хмурит брови, но ничего не говорит в ответ. Лишь руки ещё крепче сжимают подлокотники. — Полукровка, ожившая легенда. Ты развязал войну. Победил Шепфа, — продолжает он, потягивая вино из бокала, — А сейчас молчишь? Я надеялся, что за посягательство на свою даму, ты попытаешься хотя бы свернуть мне шею. — Она не моя девушка, — резко отвечает Мальбонте, стараясь этой фразой пресечь весь дальнейший разговор. — И поэтому ты с неё голодного взгляда не сводишь? Пухлые губы приоткрываются, будто он собирается возразить, но не успевает ответить всаднику. Потому что тот прекращает неторопливые ласки и вводит в Вики сразу два пальца. Резко, быстро, но отнюдь не больно. Она крупно вздрагивает и стонет в голос. Откидывает голову на спинку дивана, и невидящим взглядом смотрит в потолок. У Мальбонте перехватывает дыхание. Он замирает в кресле и кажется даже не моргает. Наблюдая за его реакцией, Война язвительно смеётся. — Ну тогда смотри, какую красоту ты потерял, раз не твоя, — всадник показательно меняет положение пальцев, чтобы ему было лучше видно, и замедляет темп. Вики с трудом фокусируется на происходящем, мысли всë никак не хотят собраться воедино, а пелена в голове и перед глазами пуще сопуствует помутнению рассудка. Все чувства уходят в никуда: упрямость, что заставила бы взбунтоваться, гордость, что до последнего не позволила бы творить с собой такое перед ним. Тело становится ватным, податливым, и хотя эмоции отступают, ощущения усиливаются в сотни раз. Что он с ней сделал? — Хватит, — едва слышно шепчет она в губы Войне, — Прекрати пожалуйста. — Осталось совсем немного, — отвечает он таким же шёпотом и кротко целует её, — Потерпи чуть-чуть, если хочешь получить подарок. Вики смотрит на Мальбонте, словно ищет в нём одобрение, или разочарование. Брезгливость, ненависть, да что угодно! Но встречается с ледяным взглядом, от которого в сердце болезненно колет. Он снова успел взять себя в руки. — Что за подарок? — Вики действительно интересно, но ещё больше ей хочется причинить ему боль такую же, какую и он причиняет ей сам. И, по-видимому, его раздражает, когда она получает удовольствие от всадника. — Тот, за который тебе придётся меня ещё очень долго благодарить, — заговорщицки шепчет он ей на ухо так тихо, чтобы Мальбонте не услышал, — Ещё немного, и твой упрямец будет готов отнять тебя у меня и сам набросится на тебя, лишь бы оказаться ближе. От каждого предложения приятный озноб проходит по телу, вкрадчивые слова впитываются в кожу словно вода в губку и поднимают бурю эмоций. Вики понимает, что с трепетом представляет, как это произойдёт. Чтобы Мальбонте, решивший максимально отдалиться от неё и отречься от своих чувств, не совладал с ними... Вероятно, потом его это очень разозлит, но сейчас Вики согласно кивает Войне, не думая о последствиях. — Зачем я здесь? — требовательный тон, отвлекает их, всадник отстраняется и снова наливает себе вино в опустевший бокал. — Тебе стоит отдохнуть от общества моей сестрицы и её старомодных кровавых пыток, — он меняет позу и вновь касается её бёдер в ленивых поглаживаниях, распределяя её собственную влагу по коже, — И от её жестокости тоже. Тебе не помешает посмотреть на что-то прекрасное. Например на то, как дама испытывает удовольствие, а не корчится от боли. Мальбонте закидывает ногу на ногу, большая рука перемещается с подлокотника на бедро. Что не укрывается от цепкого взора всадника, вовсю изучающего его. — Мне это не интересно. — Ну раз тебе больше нравится жестокость, — Война скалится как самый настоящий хищник, и ничего хорошего нет в этой усмешке, — Тогда нужно добавить немного близости. И он ломает Вики рёбра, обхватывая когтистыми пальцами бьющееся сердце. Мальбонте, совершенно не ожидавший подобного, испуганно вздрагивает и порывается вперёд, но вовремя остановливается, когда всадник выставляет свободную руку в предупреждающем жесте. — Так достаточно близко? — Война с детским интересом смотрит на него. Вики не может даже вздохнуть: кровь бесконечным потоком льётся через рот, забивая собой дыхательные пути. Горячие слëзы градом катятся по щекам. Ей больно. Ей страшно. Но она чувствует его. То, как за неё боится он. Даже сквозь пелену слëз видит с какой силой он сжимает подлокотники. Слышит, как те хрустят и скрипят под сильными пальцами. — Что тебе нужно? — Мальбонте больше не пытается показаться холодным и бесчувственным, потому что Война уже всë видит. Он всë знает. А если знает он, то узнает и Чума. — Ты, вероятно, знаешь, что я питаюсь страхом? — всадник игнорирует его вопрос, продолжая сжимать её сердце, — А знаешь, какой страх самый лучший? Мальбонте тяжело сглатывает, напряжённо ожидая его дальнейших действий. И повторяет вопрос. — Что ты хочешь? — в тоне появляются судорожные нотки, он даже не собирается унять или скрыть свой ужас. — Твой страх, конечно — улыбается Война, нависая над захлебывающейся Вики сверху, — Потому что страх любящего самый сильный. Любящего. Это слово сотни раз бесконечным эхом отдаётся в её сознании словно мантра. Оно почти перебивает другие мысли, но пересилить телесную боль невозможно. Перед глазами стремительно темнеет, время от времени всë ещё появляются проблески света. Всадник замечает её состояние и вытаскивает руку. Вики валится с дивана и сплёвывает кровь на пол, заодно пытаясь отдышаться. Мальбонте стремительно срывается с места и бросается на Войну. Хруст. Тело всадника с глухим ударом падает на пол. Светлая голова неестественно повёрнута назад. Не теряя времени, подходит к Вики и опускается перед ней на колени. Помогает сесть и снимает с себя плащ, чтобы накинуть его на хрупкие плечи. Почти укутывает в него. Тёплые руки застывают на щеках. — Ты же... не убил его? — Вики охватывает крупная дрожь, слëзы катятся по лицу, оставляя после себя солёные дорожки. Она тихо всхлипывает, — Не может же быть всë так просто. — Нет, — он ласково вытирает рукавом кровь с её побледневшего лица, — Не убил. — Но он, когда он проснётся...— «...убьёт тебя» — пытается она сказать, но выдавливает из себя очередные всхлипы. — Сейчас это уже неважно, — Мальбонте прижимает её вдздрагивающее в рыданиях тело к себе, обнимает крепко-крепко, гладит по голове в попытке успокоить, но ничего не выходит. От одной мысли, что он умрёт из-за неё, и сердце сдавливает нестерпимой болью. Намного больнее, чем когтями Войны. Она не может остановить поток слëз, что так и льётся из глаз, не может прекратить комкать в руках красную ткань на его плечах, не может оторваться от его заботливой теплоты. Не может потерять его снова. И на этот раз навсегда. Он добровольно подписал себе смертный приговор. И только из-за ложной попытки её убить. Из-за обычных угроз. Из-за того, что всадник вывел его из себя, посягая на её жизнь. Как она теперь будет жить с этой мыслью? — И всë-таки ты меня удивил, Маль-бон-те, — от насмешливого голоса ожившего Войны её парализует в ужасе. Вики сжимает плечи Мальбонте ещё сильнее, будто это сможет удержать его. Будто это спасёт его. Не спасёт. Всадник как ни в чëм не бывало берёт бутылку и отхлëбывает прямо из неё. Выпивает до дна; бутылка разбивается о стену, остатки красного вина впитываются в обои мелкими каплями. Мальбонте пытается отстраниться от Вики, но когда та начинает сопротивляться — силой отцепляет её дрожащие руки. Поднимается с колен. Встаёт прямо перед ней, закрывая её фигуру от Войны. — Я уж думал разочароваться в тебе, — Всадник оказывается напротив него. Их горящие взгляды скрещиваются, словно острые клинки на поле боя. — Ты надеялся, что я сломаю тебе шею за посягательство на мою Вики, — Мальбонте совершенно не страшится смерти, или не показывает этого, — Я сломал. Война ухмыляется, словно победитель. Он и есть победитель. — Ты оправдал мои ожидания, что бывает очень редко, — он пытается обойти Мальбонте, чтобы приблизиться к Вики, но тот преграждает ему путь, всадник усмехается в ответ, — За это я не трону тебя и не позволю моей дорогой сестрице убить твою Вики. А теперь, идите.