Хочу попытаться не оправдать твои ожидания насчёт жестокого хозяина. Потому что хозяин не я, а ты. Ты захватила мои мысли, завладела мной тем поцелуем. И я почему-то этому рад...
Осчастливишь меня? Я буду ждать тебя до самого рассвета в своей комнате.
— Придурок, — раздражённо шепчет она, сжимая бумажку в кулаке, — Он смеет ещё на что-то надеяться? Смятая записка летит в угол. Мими разозлённо кривит губы, но румянец так и подступает к бледным щекам. Ей не нравится, как сердце начинает колотиться от его внимания. Ей не нравится, что он может распоряжаться ей как хочет, но строит из себя доброго и вежливого парня. Она прекрасно видела, что он делал с непризнанными на балу. И это не то, что хочется вспоминать. Мими оставляет коробку на кровати и подходит к туалетному столику. Остервенело расчёсывает мокрые волосы так, что на расчёске остаются большие клочки некогда красивых локонов. Она не пойдёт к нему. Неа. Не дождётся. Взгляд так и возвращается к постели. Он приходил, когда она мылась? Замечательно. Ей стоит закрывать дверь на ключ почаще. Раньше она так мечтала об отношениях. Об обходительном внимательном парне или нежной девушке, что будет ей восхищаться. Кем могла бы восхищаться и она сама. Первой её любовью был Люцифер. Друг детства, самый красивый парень школы — вполне неудивительно, что Мими готова была отдать ему своё сердце. А сейчас, когда отношения — последнее, что ей нужно, жизнь преподносит ей на блюдечке метиса, что по-своему заботится о ней. Красивого метиса... Отражение в зеркале хмурится. Мими устало садится на стул. Почему именно он? Весь день она читает книгу, старательно отвлекаясь от коробки, что всë так и лежит нетронутая на пледу. Обычный человеческий роман про пианистку и глухого парня, который умеет слушать музыку по-своему, уже не увлекает так, как увлекал вчера. А в образе парня ей и вовсе чудится Кристофер. Опять этот Кристофер. Ей надоедает спорить с самой собой к вечеру. Мими откладывает наскучившую книгу в сторону, даже не положив закладку между страниц. Всë равно придётся читать заново, потому что из того, что она пыталась прочитать сегодня не запомнилось абсолютно ничего. Солнце садится за окном, алый закат окрашивает своим красным светом комнату. Как назло на поверхности коробки появляются красивые рубиновые блики. Свежезаваренный чай уже не такой сладкий и вкусный. И совсем ни капельки не успокаивает. Сердце так и заходится в быстром ритме от одного взгляда на кровать. Мими изводит себя. Не открывает чисто из принципа, но и выкинуть себе позволить тоже не может. Кристофер — не тот, кому стоит доверять. Может, он просто пытается втереться к ней в доверие и использовать? Если она чувствует, будто её разрывает изнутри лишь из-за того, что Кристофер несколько раз издевался над непризнанными вместе с Астаротом, то что ощущала Вики, выбирая Мальбонте? Вероятно, этот выбор дался ей непросто. С другой стороны — зачем Кристоферу добиваться её доверия для использования в своих целях? Мими сейчас не представляет из себя никого важного. Ему нечего у неё взять. Надо принести эту коробку ему и обозначить границы. Сказать, чтобы он не пытался больше позвать её на свидание... Свидание... А ведь приятно звучит. Мими всë же берёт её в руки. Кидает взгляд на шкаф. Нет. Она не станет для него прихорашиваться. Никогда в жизни. Выходит из комнаты как можно скорее, чтобы другие наивные мысли не лезли в её дурную голову. Да как он посмел даже подумать о том, что у них может что-то выйти? Самонадеянный. Самовлюблённый... Как назло в голову больше не лезет ни единого ругательства или обзывательства, которые подошли бы под его описание. Потому что он слишком хороший для этого! Мими замирает прямо напротив его двери, испугавшись своих мыслей. Не может же она как самая настоящая влюблённая дурочка из земных фильмов просто взять и потерять остатки разума лишь от простого парня? Кому рассказать — засмеют же! Демоница, дочь великого Мамона, некогда директриса этой Школы взяла и влюбилась в какого-то метиса, что возомнил о себе слишком много. Влюбилась? Нет, она точно не влюбилась. Много чести для этого. Злобно зашипев на саму себя, Мими без стука врывается в его комнату. Кристофер испуганно вскакивает со стула. Голубые глаза смотрят на неё с нескрываемым изумлением. — Ты! — Мими с грохотом ставит коробку на накрытый стол. Тарелки звенят от небольшой тряски, — Не пытайся задабривать меня и притворяться вежливым и обходительным! Если хочешь переспать с кем-то — ищи другую дурочку, которая без вопросов прыгнет к тебе в постель! Кристофер глядит на неё покорённо, с истинным восхищением. Оглядывает растрепавшиеся в пути волосы, приоткрытые губы, как всегда накрашенные тëмной бордовой помадой, плечи, что вздымаются от частого дыхания. — Я не хочу затащить тебя в постель, то есть хочу, но... Шепфа, Мими, я... — он растерян и смущён своей же фразой. Метис нервно облизывает губы и взъерошивает кудрявые волосы, — Я позвал тебя не за тем, чтобы переспать с тобой. Я просто хочу поговорить, узнать тебя, что ты любишь. — Я люблю, когда такие придурки, как ты и твой брат, держатся от меня подальше! — Мими старается не терять былой настрой, который с каждым мгновением, проведённым в его компании, улетучивается. — Астарот что-то сделал тебе? — Кристофер выглядит встревоженно, будто его даже не стоит уверять в том, что его брат может натворить нечто подобное. — Нет, но если попытается, то я ему ноги оторву и заставлю на руках ходить. — Я в этом не сомневаюсь. Перепалка закончена. Мими понимает, что по-хорошему ей стоит уйти, чтобы сохранить свою гордость. Но ноги будто врастают в пол. Она переводит взгляд на стол с вкусно пахнущим ужином, сладким десертом и глифтом. Две красные свечи в серебряных подсвечниках слабо разгоняют вечерний полумрак в комнате. В спину дует прохладный ветер с открытого балкона, она непроизвольно вздрагивает и помещает руки на плечи. Порыв освежает, вырывает из раздумий и приводит голову в порядок. — Раз ты не открыла, позволь, я покажу, что в ней было, — Кристофер аккуратно развязывает бант, одним изящным движением снимает ленту с коробки, — А ты заберёшь, если понравится. Он достаёт золотую диадему, сделанную в виде ветви с маленькими листиками, а между ними хрустальные цветы. Поднимает над её головой и бережно надевает, стараясь не зацепить волосы. Вытаскивает несколько тëмных прядей, чтобы те красиво обрамляли лицо. Случайно задевает тыльной стороной ладони её щеку и замирает на несколько мгновений. Мими мягко отстраняет его руку от себя и подходит к большому зеркалу на стене. Поправляет волосы на свой лад и снимает тиару. — Я такое не ношу, — она кладёт её обратно в коробку, — Мне никогда не шло ничего на голове. — А мне нравится, — выпаливает Кристофер. — Хватит, — Мими одним взглядом заставляет его замолчать, — Не надо мне ничего дарить, делать комплименты и ухаживать. Не усложняй ничего. — Я не делаю комплименты, а говорю правду, — он решается подойти к ней ближе и взять за руку, — Мне правда нравится, как смотрится диадема на тебе. Мне нравится видеть на тебе мой подарок. Мне нравится видеть тебя. Мне нравится искать встречи с тобой, даже если в конечном итоге ты разозлишься на меня и уйдёшь. Это — правда. — Оставь свою правду при себе, — Мими отстраняется от него, но не уходит, не может, не хочет, — Потому что я в неё не верю. — Что мне сделать, чтобы ты поверила? — Оставь меня в покое. — Не могу, — Кристофер снова приближается к ней, но на этот раз не прикасается, — Потому что ты не оставляешь меня в покое. Потому что ты всë время в моих мыслях. Потому что я ахереть как хочу быть с тобой рядом, а ты меня даже не подпускае- Мими его целует. Обхватывает за ворот рубашки, прямо как тогда в коридоре. Встаёт на носочки. Кристофер замирает, не зная куда деть собственные руки. Но затем всë же устраивает их на её талии. Притягивает ближе к себе и с пылом отвечает. Под пальцами на шее ощущается его учащённый пульс. Дыхание тяжелеет с каждым движением губ. Кристофер отрывается от неё, снимает заколку с чёрных волос и убирает на стол. Почти прижимается к её губам, но останавливается в миллиметре и жарко выдыхает с кроткой ухмылкой на губах. — Мне всë ещё держаться от тебя подальше? Глаза демоницы тут же загораются алым пламенем. Кристофер сгорает в этом огне и готов гореть хоть целую вечность. Мими одним резким и грубым движением разрывает его парадную белую рубашку, открывая взгляду подтянутое тело. Она с силой прижимает обескураженного метиса к балдахину над кроватью. — Я уйду, если ты не прекратишь так скалиться, — в противовес своим словам помогает ему снять с себя платье, подцепляет ткань каблуком и откидывает в сторону. — Я слишком рад, чтобы скрывать улыбку, — восторженно отвечает Кристофер, разглядывая её грудь. Мими проводит большим пальцем по его пухлым губам, размазывая свою помаду на лице метиса. Кристофер перехватывает её руку и покрывает поцелуями тыльную сторону ладони. Перемещается на запястье, словно настоящий джентльмен, не касается её в интимных местах, без разрешения. Зато она разрешает себе всë: припасть к его шее, покрывая ту кусачими поцелуями. Он впервые стонет и гладит основание её крыльев кончиками пальцев. Медленно спускается ниже, а затем обхватывает ягодицы. С джентльменом она погорячилась. Мими толкает его в грудь, заставляя упасть на постель. Изящно подползает к нему. Расстëгивает брюки, наскоро сдëргивает их с него. Возвращается, оставляя за собой влажную дорожку поцелуев от бёдер до плеч. Мышцы под губами напрягаются. Кристофер поддевает пальцем резинку её трусиков и разрывает так же, как и она его рубашку совсем недавно. — Эй! — раздражëнно шипит она на него, — А как я теперь обратно пойду? — Зато есть лишний повод остаться у меня, — Кристофер принимает сидячее положение, устраивая Мими на своих бёдрах. Чувственно прикусывает губу от контакта оголённой кожи. — Что? — спрашивает она после его долгой заминки. — Я немного не уверен, что... — Кристофер? — он обращает внимание на её лицо. Смущённый, с лёгким румянцем на щеках, он больше похож на невинного ангела, — В чëм ты не уверен? — Что сделаю всë правильно, — метис отводит взгляд в сторону. Он и есть невинный ангел. А демоническая часть в нём совершенно ни к чему. — Ты... девственник? — Мими хватает одного его вида, чтобы понять это, но он ещё раз подтверждает её догадку, утвердительно кивая. Теперь он не кажется ей тем, кто собирался просто воспользоваться ею. Потому что в конечном итоге именно она пользуется им. Чувство собственничества захватывает демоницу с головой. Она заставляет его лечь обратно на спину и принимается ласкать на этот раз уже более старательно. Чувственно целует в губы, гладя торс. Кристофер нетерпеливо дрожит, напрягается под её умелыми руками. Мими не мучает его долго, потому что он начинает извиваться спустя несколько минут. Усаживается на его бёдрах и ëрзает несколько раз. Кристофер шумно втягивает воздух сквозь зубы, крепко хватаясь за её бёдра. Сжимает длинными пальцами нежную кожу до синяков. Смотрит из-под опущенных ресниц с таким восхищением, что её сердце замирает. — Богиня, — шепчет он, облизывая пересохшие губы, — Ты — само совершенство. Чувства вспыхивают. Разгораются до невероятных размеров. Мими краснеет, но затем обхватывает пальцами за подбородок и заставляет запрокинуть голову. И приказывает, при произнесении каждого слова соприкасаясь с ним губами. — Будешь делать, что я скажу, — не вопрос, не просьба — утверждение. Она не станет его спрашивать. Потому что он должен хотя бы в малейшей степени прочувствовать, что испытывает она, находясь в его власти. Пленница. Рабыня. Не имеющая своей воли, но он почему-то ей интересуется. Кристофер закусывает губу, то и дело возвращаясь мутным взглядом на её приоткрытый рот. Пытается смотреть в глаза, но не выдерживает её серых глаз, смотрящих прямо в душу. Выгибается в спине и сдавленно стонет, когда Мими одним плавным движением принимает его в себя. Громкие вздохи так и продолжают вырываться из него, с каждым покачиванием её бёдер. Он неуверенно тянется вперёд, обхватывает призывно подпрыгивающую грудь руками. Едва умещает в своих ладонях. Тут же прерывисто выдыхает. Кристофер прекрасен в своём наслаждении. Румянец на щеках, родинки на лице, пухлые приоткрытые губы, которые издают совершенно развратные звуки и взмокшие кудрявые волосы, два цвета которых небрежно смешались вместе и разметались по подушке. Мими мотает головой и хмурится. Это просто секс. И всë. Он сам сказал, что хочет затащить её в постель — ей тоже нужно отвлечься. Раньше она могла подцепить любого парня на ночь, когда ей хотелось, и это не вызывало в ней чувство вины. Он ведь сказал, что хочет быть рядом. Но это «рядом» её пугает.***
Он крепко спит рядом с ней, утыкаясь лицом в её ключицы. Мими перебирает светлые, мягкие локоны в руках. Кожей чувствует тёплое размеренное дыхание на себе. С ним приятно. Приятно настолько, что вовсе не хочется уходить. Но она не может остаться. А у них больше ничего не может быть. И не будет. Потому что он слепо поддерживает Чуму и её методы, и вероятно благодарит за то, что она показала ему другую жизнь, свободную от вечных скитаний по аду. Но закон неприкосновения был отменён ещё десять лет назад. Они с братом давно могли жить, как хотели. И никто не посмел бы с ними что-то сделать. Чьи они дети? Может, она знакома с их отцом-демоном, что таскал своих детей с места на место. Мими поднимается. Осторожно высвобождается из плена рук Кристофера и встаёт с постели. Поднимает платье, натягивая его на голое тело. Кое-как поправляет всклоченные волосы перед зеркалом, пальцами расчёсывая растрепавшиеся локоны, потому что расчёску просто-напросто не находит. Берёт туфли и собирается выйти в коридор босиком. Но взгляд снова цепляется за открытую коробку, в которой, поблëскивая на пробивающемся сквозь занавески лунном свете, лежит тиара. Она ей понравилась на самом деле. И демоница слишком гордая, чтобы признать это. Но Мими ведь говорила, что не будет с ним спать, а в итоге сама же лишила его девственности. Значит, забрать диадему, уже не будет казаться чем-то из ряда вон выходящим? Она достаёт её свободной рукой и наскоро надевает на голову. Выходит из комнаты, тихо закрывая за собой дверь и прижимается к ней спиной в усталом выдохе. Шепфа, что она творит? И как ей теперь избавиться от тёплого чувства в груди от одной мысли об этом очаровательном метисе?