Феномен

      — Хочу выразить всем благодарность за визит, — слишком слащаво произносит мужчина на сцене, — Приятно видеть всех представителей глянцевых изданий Европы. В свою очередь наш комитет приготовил для вас небольшой фуршет в дальней зоне зала. Угощайтесь. Начало ровно в двенадцать. Его речь была слишком наигранна, также как и его улыбка. Гермиона совсем не выспалась и из-за этого чувствовала себя просто ужасно. Да и ненавистные каблуки будто специально так быстро начали натирать маленькие ножки. Официальный дресс-код требовал чего-то строгого и утончённого. Но для Грейнжер это всегда давалось с каким-то трудом. Не заморачивалась на счёт причёски и макияжа, всё просто и обыденно. Чёрное платье футляр и в такой же тон туфли «Стилет». День вчера выдался просто чудовищным. Утренний визит Блейза, детский плач в самолёте и грязный номер гостиницы. Да, Роуз сэкономила. Мероприятие поставили на десять утра, что было весьма странно, ведь подобное проводится в конференц-зале, а не в достаточно шикарном помещении без стульев и с фуршетом. Шампанское в такую рань? Французы умели удивить. Она где-то час пыталась хоть как-то себя занять, но всё бестолку. Общение с так называемыми коллегами было натянутым, что с её стороны, так и с их. Но тот самый ведущий, в будто намасленном костюме был самым энергичным из всех присутствующих. Все его шуточки и постоянный вопрос про Париж. Её начинало тошнить от этой показухи. Мужчина старался подойти буквально к каждому, кто был в этом зале. Благо, до Грейнжер очередь так и не дошла. Она ходила по залу, мысленно проклиная себя за то, что надела каблуки. Платье, что так хорошо закрывало её ноги хоть как-то спасало ситуацию, но ноги ужасно гудели. Присесть некуда, да и ждать начало осталось около часа. Для чего созывать всех настолько заранее? Сброд самодовольных выскочек. Около локтевого сустава разрастался синяк, забор крови прошёл довольно болезненно. Хоть она и всем видом показывала Блейзу, что для неё это пустяковый процесс. Внутри всё сжималось от страха, а от запаха становилось дурно. Она не любила больницы, совсем. Но, наверное тогда это было необходимо. Забини волновался только за неё, но это было оправданно. Те две девушки частые гости в центре, а для Гермионы это было впервые. Голова кружилась и такая слабость в теле, что думать о спешке совсем не хотелось, но самолёт ждать не будет. Блейз довёл Гермиону прямо до купленного места, каждую минуту интересуясь её состоянием. Но почему это так бесило? Прилежная Гриффиндорка не привыкла к элементарной заботе? Возможно. Быть мамочкой Гарри и Рону на протяжении всех лет обучения? Да, в этом вся она. Но сказала бы спасибо, ведь если не Блейз, тогда опоздала бы на рейс. Если бы не Блейз, она бы не подрывалась в пять утра. Шоколадка, которую с улыбкой дала ей женщина в центре была как раз. Не так много крови она потеряла, чтобы так сильно ослабеть. Нет, у неё подкашивались ноги из-за страха. Храбрая Гриффиндорка? Людей в зале становилось больше. В основном, все собирались небольшими компаниями. Видимо, знакомы не первый год. Грейнджер не держала никаких близких отношений с кем-либо из редакции, тем более из других. Бокал, который уже наверное согрелся от её же теплоты, мешал. Но ради приличия с ним ходили абсолютно все. Что за странная традиция с алкоголем? Но Грейнджер выпивает залпом на пустой желудок. Подходит к окну, чтобы хотя бы чем-то себя занять. Улица полностью пустая, что странно для будничного дня. Само здание, в котором проводилась конференция имело также внутренний двор с довольно обширной растительностью. Небольшие беседки, маленький пруд и каменистые дорожки. Всё скрыто от шума пешеходной улицы. Вот именно он — единственное, что нравилось ей в данной обстановке.       — Дамы и господа. Конференция в этом году не имеет никаких рамок, как это было раньше. Журналистика идёт ногой во времени и для чего нам весь этот официоз? — произносит всё тот же мужчина, резво поднимаясь на сцену, — Первая часть будет проходить в данном зале, а после будет небольшое мероприятие. Я бы хотел пригласить к микрофону заместителя главного редактора издания «Маггловский переполох» Клару Тоу, — и как же живо прозвучали аплодисменты. Гермиона закатив глаза, подошла ближе к сцене, чтобы не выделяться из толпы. Девушка стеснительная, небольшого роста, но видно не первый год в этой профессии. Довольно резко начинает свой монолог и слово «стеснительная», как-то быстро отпадает с её сравнения. Грейнджер будто могла пересказывать наизусть все их речи, ведь из года в год всё одно и тоже. Немного про статистику и рост тиражей. Расширение своего стада и скандальные случаи. Доля улыбки в уголке губ никуда не пропадёт. Ей до неприличия смешно всё это слушать.       — Прекрасно, просто замечательно, — восторженно произносил ведущий, — Далее по списку у нас Лондонское издание «Ссора», — прокартавил француз. Гермиона тихо выдохнула и с полной уверенностью направилась к сцене. Приняв помощь в виде протянутой руки, она подошла к микрофону, но не успела даже и слова произнести, как мужчина снова начал что-то говорить:       — Мы сильно сожалеем вам, мисс Грейнджер. Вам и вашему коллективу. Все обложки наших изданий пестрили колдо с того злополучного дня.       — Спасибо, но не стоит. Данное происшествие никак не отразилось на эффективности работы и отмечу даже то, что для всех это было выгодно. А речи о сочувствии идти не может, — дерзко, резко. Будто нарываясь на конфликт, — Ваше сожаление проявлялось бы в том, если бы любое из здесь присутствующих изданий не публиковало статью о подрыве. Хочу заметить, что в редакцию не поступило ни одного письма с вашими так сказать «переживаниями», так что не бросайтесь словами. Мы сильное издание и это маленькое недоразумение никак не выбивает персонал из колеи. Перешептывания послышались мгновенно. Затянутая пауза, но, почему-то, она разбавляется аплодисментами. Стоящие около сцены люди как-то с восторгом приняли её всплеск эмоций. Сочувствие, сожаление, понимание. Они говорили так постоянно. Только жаль, что это было лишь устно. Тогда, когда им действительна нужна была помощь, никакая дрянь не предложила её. Речь Гермиона продолжила так же живо и уверенно. Завышая специально показатели. Стараясь выделяться ещё больше, чем оно есть. Так, чтобы мадам Роуз могла сказать точно: «Гермиона, деточка. Вся восточная Европа точит на нас зуб». Выделяться, преувеличивать, врать и злорадствовать — это то, что надо уметь в журналистике. Благо, Гермиона быстро смогла переступить свои принципы. В толпе она замечает мужчину. Ему то ли душно, то ли он терял сознание. Красные, затёкшие глаза и испарина на лбу. Она прерывает свою речь, акцентируя внимание на нём.       — Нужен врач, — выкрикивает кто-то из толпы и люди скапливаются вокруг мужчины. Он тяжело дышит, держась за грудь и будто пытается разорвать одежду, которая словно давит. Хрипы, стоны и судорожные движения. Гермиона в оцепенении спускается со сцены и в тот самый момент в зал вбегает молодая девушка врач. Гробовая тишина и только дыхание мужчины. Что-то под кожей зудит, заставляя её покрыться мурашками от страха. Шаг за шагом она подходит ближе, пытаясь удовлетворить свой интерес, но обзор закрыт толпой. Кто-то просит отойти дальше, но люди не реагируют. Словно заворожённые они не отводят глаз. Вот он — человеческий фактор. В зале действительно невыносимо душно и Гермиона это замечает. Немного хромая, она идёт к окну, чтобы впустить свежего ноябрьского воздуха. Лёгкие шторы разлетаются из-за ветра и Гермиона видит то, что точно начинает вгонять её в панику. Человек двадцать. Нет. Точно больше. Их около пятидесяти. Мужчин и женщин, которые словно как статуи стоят у входа, ожидая команды. Глаза такие же как у того мужчины, которому оказывали помощь. — Есть гибриды. Их обратили против воли, но обратили не до конца. Они мутируют с каждым днём в страшных существ, но как правило, живут не дольше месяца или двух. Были укушены, но так и не выпили кровь того, кто совершал обращение. Осознание быстро пробирается в голову. Было ли это осознанием и были ли это действительно гибриды? Она оборачивается с застывшим ужасом на лице и вот только теперь она точно и уверенно скажет. Вампиры. Начинается паника, но Гермиона не понимает её мотива. Все люди в истерике и криках разбегаются кто куда и вот только сейчас она понимает причину. Молодая девушка врач лежит на полу, а сверху восседает тот самый мужчина, глоток за глотком высасывая её кровь. Желчь подступает к горлу. Ужасно тошнит, но Гермиона срывается с места, снова проклиная себя за то, что надела каблуки. Выйти на улицу. В другой выход, на зелёную зону. Но как выбраться от туда, если вся зелёная опушка огорожена высоким забором? Ладно, главное выбраться на улицу. Палочка на автомате в руке и Гермиона уже выкидывает Ступефай в одного из Гибридов. Щиколотки ужасно ноют, а ноги одна за одной подворачиваются из-за большого количества ступеней. Она спускается вниз, а за ней ещё половина зала в такой же панике как и Грейнджер. Наверное только Гермиона имела понятие, что это такое. Да и то, не до конца. Курс ЗОТИ поверхностно рассказывал о вампирах. Никаких упоминаний их родословных и даже вот таких тварей, которые заполонили здание. Чем опасны гибриды? Что они из себя представляют и почему они тут? Вопросы один за одним сыпались в голову, пока её размышления не перебил истошный крик сверху. Подняв голову она сдерживает рвотный порыв, хотя кажется, его сдержать невозможно. Двое тварей гибридов буквально убивали мужчину, загнав того в угол. Кровь капала вниз со второго этажа, а его крик был настолько душераздирающим, что сердце останавливалось. Небольшая лужица крови уже собралась на первом этаже из-за чего Гермиона могла особо точно увидеть всех гибридов. Окровавленные красные глаза, будто светились в полумраке большого холла. Их было настолько много, что Гермиона непроизвольно сравнила их со свечением светлячков. Только те — безобидные насекомые, а тут — чудовища. Двери в зелёную зону открывают пару женщин и все, кто был рядом выбегают на улицу. Напуганные, не понимающие что им делать люди. Некоторые пытаются обороняться, но заклятья будто не долетают до цели. Кто-то забивается в угол, молясь Мерлину о помощи. А Гермиона? Гермиона судорожно сглатывает, отстреливается. Что-то на подкорке мозга шепчет ей о непростительном. Секунда. Две. Три и она выстреливает.       — Авада Кедавра! — сама не веря в произнесённые два слова. И ничего. Гибрид не умирает, он даже блять не останавливается, продолжая свой быстрый шаг, быстрее приближаясь к ней, словно к лучшей добыче. Непонимание и ещё большая паника, ведь теперь она не знает, чем можно убить вампира.       — Сектумскмпра! — выкрикивает опять. На гибриде появляются множество надрезов. Он останавливается, пристально смотря на то, как из разрезов вытекает кровь. Гермиона делает судорожный вздох, когда видит как порезы стягиваются. Вампир проводит пальцем по крови и погружает его в рот, при этом искривляя улыбку. Они по всюду. Смотрят своими кровавыми глазами, медлят, выжидают. Загоняют её в тупик, упиваясь тем, что почти добились желаемого. Это конец. Самый настоящий. Наверно пар десять глаз смотрели в её сторону и настолько медленно загоняли её в угол зоны, что это мучительно сводило её с ума. Визги и крики усиливались, но она сейчас думала лишь о себе. О том, как много гибридов пришлось на её долю. Может мысленно она уже и успела попрощаться с жизнью, но не переставала выстреливать заклинаниями в тварей. Хоть одно, но должно же сработать? На заднем фоне она видела как умирают все те, кто был приглашён на данное мероприятие. Вкус выпитого шампанского отчётливо чувствовалось в глотке и она слишком сильно сдерживалась от рвотного порыва. Шаг в сторону и это не остаётся незамеченным для гибрида. Западня да и только. Грейнджер хочет бежать. Куда угодно, но только подальше отсюда. Прямо твари и она срывается с места. Несколько метров и ещё одно заклинание вырывается из древка. Женщина с окровавленными руками и таким же цветом глаз хватает её за волосы, утягивая назад. Гермиона сопротивляется, пытаясь вырваться. Истошный крик, что травмирует связки. Слишком больно, слишком страшно. Ногти или даже она могла сказать когти впиваются в затылок и кровь тонкими струйками затекает в вырез на спине. Гермиона видит как та открывает рот, демонстрируя, обнажая клыки и вот она, секунда до смерти. В глазах плывёт. Слёзы мешают видеть всю происходящую картину. Но сморгнув ей на глаза попадается зелёная вспышка и после, Грейнджер падает на землю. Воздуха ужасно мало, но она поднимает голову и перед глазами ей виднеется фигура. Мужская фигура, которая стояла к ней спиной. Светлые волосы, чёрный костюм и слишком много зелёных вспышек, от которых визг издают только гибриды. К ней подбегает Блейз. Блейз? Малфой?       — Всё в порядке… Всё хорошо, — тараторит он помогая ей подняться, но Гермиона отрицательно мотает головой, наотрез отказываясь верить в его слова. Затылок ноет ужасной болью и влажность на спине не уменьшается. Она прикрывает рот, судорожно глотая воздух, но как верить в то, что всё хорошо? Особенно тогда, когда взгляд полностью на Малфое. И то, что она видела до этого, сущие мелочи по сравнению с тем, что происходило сейчас. Малфой не подпускал никого к ней и Блейзу, выстреливая зелёные вспышки заклинаний. Но те, кому всё же удавалось пройти умирали. Драко словно делал это настолько легко, что Гермиона не верила собственным глазам. Они взрывались, отбрасывая ошмётки кожи на приличное расстояние. На лице Грейнджер так же появились брызги крови и вот теперь, она готова опустошить желудок. Взвизгнув Гермиона сжимается до предела.       — Блейз! Убери её от сюда, — выкрикивает Малфой, поворачиваясь к ним. Глаза ярко-красные, а взгляд лишь на ней. Это так он реагирует на кровь гибридов или тех, кого они успели убить? Нет, Грейнджер. Он так сильно реагирует на твою кровь, которая стекает по твоей спине. Он чувствует её запах, её аромат. Бомбейская. Теперь он уверен в этом. Знакомый запах так быстро доносится до его носа. Блейз прижимает к себе Гермиону, закрывая своей спиной. Но она всё равно всё видит. Видит и не может отвести глаз. Его рука зарывается в кудри, прижимая голову к груди, ведь ноги вовсе отказывались вставать с земли и Гермиона слышит, как матюгнулся Забини, отстраняя руку.       — Малфой, у неё кровь! — выкрикивает он, — Гермиона, слышишь меня? Не смотри туда. Не смотри, — Блейз отстраняется, заглядывая ей в глаза, — Всё будет хорошо. Драко защитит тебя. Подожди ещё немного, он разберётся со всем.       — Он же такой же как они, — судорожно произносит Гермиона, вытирая раз за разом слёзы, — Он убьёт нас, Блейз!       — Я сказал увести её от сюда, Забини! Укусил? — голос Малфоя и она вздрагивает. Блейз видит её состояние, но судорожно осматривает шею, руки и другие части тела. Кровь на затылке и Гермиона отрицательно качает головой.       — Блейз, он… он…       — Он не обидит. Слышишь меня? Он не подпускает их к тебе. Он защищает нас, — монотонно произносит Блейз. Но Гермиона не может в это поверить. Держится за голову, терпя стреляющую боль и смотрит то на Забини, то на Малфоя. Тот ужас, что застыл в её глазах, в глазах тех, кто был так быстро убит, она надолго это запомнит. Но почему они тут? Блейз такой же взволнованный, а Драко… Он безжалостно убивает этих тварей. Но взгляд в его глаза. Такие же, как и у них. Кадык дёргается и ещё один луч летит в небольшую стаю гибридов.       — Потерпи ещё немного, — тихо произносит Блейз, снова обнимая Гермиону и на этот раз, лишая её возможности видеть всё происходящее. Было ли у этого «немного» строгое ограничение времени? Шли минуты, хотя для неё они казались вечностью. Каждый раз Гермиона вздрагивала от нового рёва тварей, пока её не переключил на себя голос Малфоя.       — Детки, — протянул он и снова рёв, — На кого вы пасть открываете, падаль? Франц совсем ослабил поводки. Франц? Ещё наверное минут пять или десять, а после тишина. Дрожать она всё равно не перестала, но слёз больше не было. Грейнджер, ты же сильная девочка, чего тебе бояться? Она чуть не умерла второй раз за месяц. Её чуть не укусил вампир, а перед глазами бывший одноклассник убивал их с долей улыбки на лице.       — Укусил? — голос из-за спины и она снова вздрагивает, сильнее прижимаясь к Блейзу. Как мило, что Грейнджер нашла защиту в Забини. Он точно не был вампиром, поэтому это единственная защита для неё в данный момент.       — Нет, но кровь с затылка, — ровным тоном отвечает Блейз. Секунда или две и Гермиона чувствует прикосновение к волосам, а после к затылку и эмоции дают сбой. Она кричит, сильнее сжимая одежду Забини. Чувствует, что это Малфой. Страшно. Мерлин, как же страшно. За спиной он или оно, который убил их всех. Она пыталась. Пыталась, но заклинания просто не срабатывали. Грейнджер впервые произнесла непростительное, и что оно? Оно было бесполезным, а Малфой смог.       — Когти, — утверждает Драко, смотря на кровавые пальцы. Кровь настолько тёмная и густая, что желудок сводит спазмом. Глаза наливаются краской и он дико сильно хочет попробовать её на вкус. Мало, мало лишь запаха.       — Пожалуйста! — стонет Гермиона оборачиваясь, и Драко сглатывает. Рука в её крови и мокрые от слёз глаза с таким страхом смотрят на него сверху вниз, — Блейз… Не успевает. Обрывается на фразе, когда до её виска дотрагивается Малфой. Погружается в глубокий сон, опадая в руки к Забини.       — Нашлась, — шепчет Драко, вытирая кровавые пальцы о пиджак.

***

Можно ли это списать на страшный сон? О нет, этот кошмар был точно наяву. Кровь, много крови запомнятся ей надолго. Очнувшись в своей квартире, Гермиона долго приходила в себя. Каждый раз вспоминая этот ужас, этот кошмар она бежала в ванную. Теперь-то можно не сдерживаться. Желудок в принципе как и мозг отвергал всё, что она пережила в тот день. Какое сейчас число было сложно сказать. Голова ужасно болела, и Грейнджер ощущала там нечто похожее на повязку. Просыпаясь и снова засыпая на несколько часов, она слышала несколько диалогов, но настолько смутно, что даже не понимала их смысла.       — Тео искал её по всему миру, но ни одна собака даже не знала то, что гибрид чувствует все виды крови, — шипел Малфой, где-то в углу спальни.       — Ты сам не контактируешь с гибридами, откуда ему было знать?       — Что с ней?       — Всё в порядке, должна к вечеру очнуться, — тихо произносит Блейз, стараясь не нарушить сон Гермионы, — Анализ нужен?       — Нет. Это точно она. Она? Ей становилось не по себе даже не от их слов, а от того, что Малфой находился в её квартире. Тут, слишком близко. Всё так же излучая опасность для неё. Подсознательно, неосознанно, но она начала бояться его. Драко Малфой вампир и что бы там ни говорил Забини, он не тот, кто будет защищать её от других, подобных ему тварей. Они были действительно тварями, ведь то, что происходило во Франции ни с чем другим не вязалось. Каким-то чудом Блейз стал спасательным кругом во всём этом аду. Но в памяти его взгляд. Красные, как спелые вишни глаза, не сводят с неё взгляда. И даже сейчас по телу пробегают мурашки. Что мог сделать вампир? В чём он отличался от всех? Почему ЗОТИ об этом не рассказывает? Каким заклятием стрелял Драко и почему у неё не получилось убить ни одного вампира? Спазм в животе, но рвать уже не чем.       — Как ты? — голос рядом. Сонный Блейз сидел всё это время тут? Значит и Малфой тоже? Глаза расширяются и опять появляется этот животный страх.       — Тише, тише, Гермиона, — он помогает себе плавными движениями рук, — Попей. Стакан с водой. Кстати говоря то что надо. Во рту ужасно пересохло.       — Малфой. Он…       — Его тут нет, — словно читая мысли произносит Забини, садясь на край кровати, — Он оставил меня тут, чтобы я проследил за твоим самочувствием.       — Как благородно с его стороны, — сразу же огрызается, — Он всегда тебе приказывает, или это уже вошло в привычку? Мне не нужна нянька, Блейз. Настроение ни к чёрту. Слабая, синяки под глазами, немного опухшая от слёз, но всё такая же дерзкая. Но почему во взгляде злость? Нет, это просто защитная реакция на всё.       — Он же такой же как те твари, — с потерянным взглядом произносит Гермиона, смотря куда-то в пустоту, — Почему? Почему ты работаешь на него?       — Ты ошибаешься.       — Нет! Нет, Блейз! Я видела. Ооо, я всё видела. Его глаза, его усмешку в этот момент. Он будто упивался всем этим, словно это приносило ему удовольствие. Он чудовище, настоящее чудовище, Блейз! — выкрикивает Гермиона, — Почему? Почему я не могла убить кого-то из них? Непростительное… Я использовала непростительное, а он… Забини шумно выдыхает и пододвигается ближе к ней. Но Гермиона пугается сильнее и в панике держит дистанцию, подминая под себя одеяло.       — Тебе не стоит его бояться, Грейнджер, — буднично произносит мулат, — Он спас тебя. Не думала об этом? Если бы он был чудовищем, то убил бы и нас.       — Это просто дело времени. Или мы ему просто не по вкусу? — она издаёт истеричный смешок. О, Грейнджер. Ради твоего вкуса он может и могилу себе вырыть. Кровавые глаза были только из-за твоего запаха, из-за твоей крови. Он никогда тебя не убьёт. Блейз не ответив и слова встаёт с кровати и выходит из комнаты. Гермиона смотрит ему вслед, но не перестаёт улыбаться. Безумная, даже отчасти страшная улыбка, которая так ей не шла. Тише-тише. Ты опять чудом спаслась. Взгляд. Такой хищный, глубокий и дикий. Прямо в душу. Зрачок? Она вообще видела его зрачок? Руки в крови, её крови. Зверь рядом, где-то за спиной. Тьма. Этот круговорот событий будет сниться ей не один месяц. Кого стоит бояться больше? Гибридов или Малфоя? Они все из одного теста, все кровожадные твари. Гермиона накрывается с головой одеялом, пытаясь отвлечься. Закрывая глаза, всё повторяется вновь и вновь. Назойливый дождь тарабанит в окно и теперь даже звуки грома и молнии не пугают так сильно, как-то, что прокручивается словно киноплёнкой в голове. Судорожно выдыхает и вылазит из кровати. Желудок будто ссохся, требуя пищи. Босыми ногами она идёт в кухню, где молчаливо сидит Блейз. Опять. Он опять тут хозяйничал. Это начинает нервировать.       — Расскажи мне, — приказным тоном произносит Гермиона, — Давай, Блейз. Я хочу знать всё, — храбриться малышка, а у самой подрагивают руки.       — Что именно?       — Почему Малфой смог их убить, а я нет? Почему и из-за чего у них такой дикий взгляд? Что они делали там и самое важное, что делали вы там?! — повышает тон. На столе чашка с чаем. Умиляется, ибо как бы не злилась она на Забини, он всё же помогал ей. Блейз медлит. Смотрит на неё, словно анализируя все движения. Гермиона старается выглядеть увереннее, но получается ли?       — Вампиров может убить только вампир, но не всегда. Таким смертным как нам, доступно только серебро и только в сердце. Беспалочковой магией и несколькими заклинаниями убивает Малфой. Чистокровные вампиры и родословные могут убить только заклинанием. Гибриды — убивают как животные. По телу пробегает морозец.       — Но Малфой разве не чистокровный вампир?       — Чистокровных вампиров называют тех, кто из поколения в поколение рождаются в такой же семье, но они никогда не были волшебниками. Конечно они владеют магией, но совсем не той к которой ты привыкла, — Забини замолкает, переводя взгляд на неё, — Малфой родился в семье чистокровных волшебников, но не вампиров. Но вампиром он стал из-за предков. Иногда этот дар может засыпать не несколько столетий и это происходит настолько редко, что даже по сути тяжело вспомнить последнего похожего вампира на Малфоя. Он — Феномен. Как я уже говорил: Чистокровный вампир и чистокровный волшебник. Бред. Она выдаёт едва уловимую усмешку. Отказывается верить во всё то, что говорит Блейз. Делая раз за разом небольшие глотки чая. Феномен Как всё странно звучит. Ей кажется, что её просто водят за нос. Банальный розыгрыш и ничего больше. Но разве шутки достигают таких размеров?       — Франц? Кто это? — вопрос в лоб, которого Блейз точно не ожидал услышать.       — Один из немногих чистокровных вампиров в мире. Совсем молодой, с тучей тараканов в голове, — будто на автомате отвечает мулат, — Остальное тебе знать не обязательно.       — Нет, Блейз. Ты мне всё расскажешь. Мулат отвечает ей ухмылкой, собирая руки на груди. Зная то, что Малфой сделал с Тео за то, что тот много говорил, то Блейз точно не наступит на эти грабли. Ещё больше пугать Гермиону ему не хотелось и самому. Как вбить малышке тот факт, что она обречена стать таким же, кого она дико боится? Как сказать то, что она и есть эта тварь, одна из которых хотела её убить? Грейнджер хмурит лоб, о чём-то думая. Прикусывает нижнюю губу, видно нервничая.       — Хорошо, тогда ответь на последний вопрос и свободен, — вздёргивая подбородок, грубо произносит Гермиона, — Я для чего-то ему нужна, ведь так? Я могу пропустить твоё волнение за мою жизнь, но Малфой? Я никогда в жизни не поверю в то, что он по своей воле примчался в Париж, чтобы меня защитить. Для чего ему я? Или же Драко Малфою нужна моя кро… Воздуха будто становится дико мало и Гермиона хватается за грудь. Что-то острым внутри неё прокалывает лёгкие и гаснет свет. Секунда или несколько и всё проходит. Руки колотятся, так же, как и сердце. Оно отдаёт в виски. Сглатывает. Что это было? Опять тугой спазм скручивается в области грудной клетки, точно так же, как было во время взрыва. Глаза напуганные, широко открыты, но она смотрит в пол.       — Грейнджер? — подаёт голос Забини. Гермиона выдыхает, поднимая голову.       — Уходи, — шепчет она.       — Что произо…       — Я сказала уходи, Блейз! Ванная. Холодная вода попадает на разгоряченные щёки, помогая убрать тремор. Что происходит? Будет ли на это ответ? Вдох и выдох. Она задерживает дыхание, снова и снова умывая лицо ледяной водой. Звук захлопывающейся двери и облегчение. В груди неприятное чувство страха или же беспокойства. Гермиона пытается найти этому рациональный ответ и единственным, что приходит в голову к ней — голод и переутомление. Она действительно слишком сильно эмоционально истощилась за эти несколько дней. Несколько? Какое вообще число? На ватных ногах она стоит в ванной, упираясь руками о раковину. Зеркало покрыто всё налётом от воды, но она старается рассмотреть в нём своё отражение. Действительно, какие сильные синяки под глазами и опухшее лицо. Такая усталая и слабая. Плевать. Ох, она слишком зла на всё это. С силой закрыв кран она сломя голову несётся на кухню. Дрожащими руками открывает шкафчики в поисках чего-либо съестного. За окном во всю бушует ноябрьская гроза, заливая подоконник из-за открытого окна. Ноги становятся ледяными. Гермиона оседает на пол, закрываясь руками. — Детки, — протянул он и снова рёв, — На кого вы пасть открываете, падаль? Франц совсем ослабил поводки. Его грубый тембр, холодные, чёткие слова. Так просто и так легко он убивал одного за другим. Брызги крови, истошный крик и его ухмылка. Чёрт, чёрт, чёрт. Почему ты боишься? Малфой вампир. Он убьёт тебя, он убьёт всех. Выпьет твою кровь до последней капли. Гермиона взвизгивает, утыкаясь лицом в колени. Не хочет, не может больше слышать и думать об этом.

***

Теодор что-то бубня себе под нос, замялся в дверях. Начало двенадцатого и Нотт появляется тут минута в минуту. Приталенный костюм лавандового цвета, без намёка на накрахмаленную рубаху. Закатывает глаза, громко захлопывая двери.       — В такую рань, ну честное слово, вам заняться нечем?       — Закрой рот и сядь, — шипит Малфой. Забини что-то вычитывал в газете, слишком быстро бегая глазами по строчкам. Малфой был походу не в настроении, если его тон схож с убийственным. Теодор вразвалочку идёт к креслу, демонстративно падая в него и хмуря брови.       — А можно Себастьяна? В горле так ужасно пересохло, — протяжным, больше ноющим тоном, говорит Нотт. Дворецкий, словно по одному лишь зову появляется в гостиной. Графин с кровью, наполненные два бокала. Блейз закатывает глаза, продолжая потягивать кофе. Слишком убивающая тишина, но Драко наслаждается ею. Смотря в окно, его взгляд прикован лишь к растущей луне. Небо чистое, свежее, после прошедшего ливня.       — Как псы Франца? — интересуется Малфой.       — Оу, уже больше недели их нет, — Нотт начинает загибать пальцы, — Двое в северных темницах, четверо были убиты, один покончил с собой и парочкой пообедали мои люди.       — Не хорошо, но и не плохо, Теодор, — шипит Малфой, — Я не хочу, чтобы на моей территории находились люди Франца. Тем более, когда девчонка найдена.       — И кто же нашёл это сокровище? Драко бросает короткий взгляд на Тео и тот всё понимает, вздёргивая брови вверх от удивления. Нотт даже не мог подумать, что Малфою это действительно так важно. Сколько времени он отвергал эту мысль, а теперь идёт напролом.       — Это Грейнджер, — встревает Блейз, отбрасывая газету в горящий камин, — Ни слова о нападении. Ни в одном издании. Скорее всего решили не афишировать всё это. Малфой кивает в ответ, прикрывая глаза. Большинство членов крупных редакций по всей Европе были мертвы, но ни одного слова в газетах. Драко уверен в то, что Франц красиво вышел из воды сухим, не давая возможности остальным узнать о происшествии. Работать с гибридами? Что вообще было в голове у этого Француза? Гибриды не особо подчиняются приказам и так же неохотно их выполняют. Но те, которые были на конференции делали всё слишком чётко.       — И как вы планируете ей это сказать? Если верить пророчеству, то она должна уже начать пробуждаться. Или мистер Малфой заберёт её из Мунго?       — Ей только исполнилось двадцать два, как минимум месяца два у нас точно есть до первых звоночков, — сухо отвечает Малфой.       — Уже нет. Я без понятия как должно протекать пробуждение, но сегодня было что-то на подобии.       — И ты молчал? — слишком высоким голосом произносит Нотт, — О, веселье, веселье, веселье, — протягивает Тео, потирая ручки. Малфой поднимает корпус, отставляя бокал в сторону. Ему интересно, дико интересно. Оставить Блейза до того момента, как очнётся Гермиона, было обдуманным решением, ибо находиться там так долго, Драко просто не мог. Узкая, маленькая квартирка, которая по габаритам как его гостиная, в которой они восседали сейчас. Спящая Грейнджер выглядела довольно умилительно. Приоткрытый рот, подрагивающие глаза и открытая шея. Он, наверное, сожалеет, что не попробовал её кровь в тот раз. Ведь она так манила его своим ароматом, но просто не смог. Как бы он выглядел в её глазах? Напуганных, мокрых. На лице чья-то кровь и он. Стоит перед ней в полный рост, а пальцы в её крови. Нутро просто требовало лизнуть, облизать этот чертов палец и прочувствовать не только запах, но и вкус. Дико хотелось, ужасно спазмом сворачивался желудок.       — Она тебя боится, хоть и пытается этого не показывать. Думаю, это будет куда сложнее, чем ты себе представлял.       — Узнаю храбрую девочку Гермиону. Это же она победила тролля на первом курсе в женском туалете? А потом вы задаётесь вопросом, почему женщины туда ходят с кем-то. Тролли, оборотни, блять, что за нечисть водится в женских уборных, — протараторил Нотт, опустошая бокал. Забини едва сдержал смешок. Потянулся к кофе, но резко остановился, поднимая взгляд на Малфоя.       — Как она должна пробудиться? Он хмурит лицо. Зачёсывает светлые волосы назад и отвечает:       — Двумя путями. Проще всего мне будет её обратить, но это не проще для неё. Второй вариант протекает дольше. Она будет видеть видения из будущего. Всегда разные, чаще всего возникающие с яркими моментами. Видения могут проявляться и так же быстро исчезать, если она будет отвергать пробуждение, — он вздыхает, жестикулируя дворецкому о новой порции, — Так может продолжаться до четырёх месяцев, но если она всё же не пробудиться, то скорее всего умрёт.       — Но ребёнок? — продолжает Блейз.       — А вот тут интереснее, — голос Тео, — Никто не знает, зачатие должно произойти когда она станет вампиром или до пробуждения. Теперь задумались все. Собрание знатоков по обращению в Малфой-Мэноре восседает в гостиной в гробовой тишине. Драко уже начинал злиться от всей этой ситуации, а Нотт, наверное, только изображал умное лицо. Грейнджер и подавно не подпустит его к себе. Тем более, чтобы заделать ребёнка. Но ей необходимо будет обратиться или иначе — крах. Вариант Малфоя уже не казался таким опрометчивым, насчёт того, чтобы запереть её в одном из подвалов.       — В декабре ежегодно происходит мероприятие журналистики. Неформальное общение, строгие деловые костюмы и как принято — танцы. В этом году в формат мероприятия включены карнавальные маски, только в строгом стиле. Думаю, тебе можно появиться там и как-то постараться наладить отношения. Сбежать она оттуда точно не сможет.       — Наладить отношения с хавроньей? Мне смешно от твоих слов, Блейз. Больших глупостей даже Нотт не делал. Он устало потягивается. Но ведь это действительно нужно. Да и не только ему. Если Грейнджер так и не пробудиться сама, то ему нужно будет её обратить. Но даже тот факт, что её шейка когда-нибудь почувствует его клыки, заставляет его сжаться. С одной стороны, Малфой не жаловал Грейнджер, совсем нет. Ведь кто она вообще такая? Но ситуацию меняет то, что это единственная женщина, которая может родить от него ребёнка, да и в подарок он получает пожизненный запас сладости. Он готов взорваться от негодования, но смириться с этим придётся. Такая наглая, упрямая, грязнокровка. Какой подарок уготовила ей жизнь. Грязная волшебница, но чистокровный вампир. Он даже о таком и не мог мечтать. Нынешние чистокровные — это в основном мужчины. Вот почему их так мало и насчитывается. Женщины такая редкость, просто из-за того, что они сходят с ума от одиночества. Сойдёт ли с ума Грейнджер, когда узнает правду? Когда её обычной жизни ведьмы осталось около четырёх месяцев. Он даже сейчас уже понимает, что девчонка будет противиться пробуждению. Отвергая всё, что будет происходить с её организмом. Когда впервые почувствует запах крови, как покраснеют её глаза, как будет сохнуть горло от жажды. Она будет меняться полностью и отрицать это бессмысленно, но это же Грейнджер. Она сможет свести себя в могилу.       — Я сделаю так, чтобы девчонка упивалась слезами от пробуждения или самолично обращу её, — шипит Драко, швыряя бокал в стену, — Плевать. Это не будет как с Пэнс. Второй ошибки я не допущу.       — Ей нужно рассказать, — настаивает Блейз, даже никак не отреагировав на разбившийся бокал, — Не скажешь ты, скажу я.       — Само благородство, Блейзи, — мурлыкает Нотт, — Когда ты стал таким дотошным? Вот я бы понаблюдал за тем, как мучается бедняжка. Драко тоже такое по душе, а ты ломаешь нам всё!       — Блейз прав, — произносит Малфой, и Тео обидчиво надувает губки, — Расскажи ей. Забини вопросительно вздёргивает брови. Малфой так легко решил переложить грязную работу на друга? Но тот даже не смотрит на мулата.       — Она не поверит тебе, а вот я покажу ей всю прелесть нашего мира. Мне не терпится увидеть её глаза и клыки, — словно съедая каждое слово, смакуя им, Малфой выговаривал всё слишком чётко.       — Малышка даже не точила клыки, а родилась острозубой, — Нотт пересаживается на подлокотник кресла к Забини, — Ты сломаешь её, если скажешь что-то не так. Давай, Блейзи, придумай правильную речь, отрепетируй всё и скажи своей подружке, что она обречена на пожизненные муки. Блейз старался терпеть, но Нотт переходил все черты. Мулат хватает друга за рубашку, резко вскакивая с кресла. Нотт едва на несколько секунд ругается, но его взгляд становится мягким и улыбочка на лице опять начинает проявляться.       — Даа, — протягивает, словно мурлыкая, — Я буду так любезен, и окажу тебе сопротивление, только позволь мне увидеть это печальное личико Грейнджер. Драко ведь будет жадничать ею.       — Прекратили! — рычит Малфой и Блейз откидывает Нотта обратно в его кресло, — Но Теодор в чём-то прав. Постарайся сказать это как-то мягче.       — Вы это вообще как представляете? Эту новость нельзя никак мягче сказать, если только не в лоб. Тео заливается истерическим смехом, а Малфой слишком спокойный. В его голове рождается гениальный план. Настолько гениальный, что он уверен в нём на все сто процентов. Тут остаётся дело за Блейзом. Как печально для него наверное осознавать то, что единственного человека с которым он начал хорошо общаться они забирают себе. Снова он останется одним человеком в обществе вампиров. И это полностью его выбор. Малфой пролил бы впервые для него кровь, однако тот отказывается. Но это даже и хорошо. Грейнджер удостоится этой чести. От мысли о том, что его клыки проткнут девственную кожу Гермионы, сводит спазмом что-то в животе. Горячая Бомбейская жидкость в этой девчонке? Что такого сотворили её предки, что так её вознаградили? Но сейчас, Малфой думал лишь о ребёнке. Каким он будет? Хотя, он уверен полностью, что малыш родится сразу вампиром, а не проявит клыки к семи годам. Младенец вампир? Это то, что не видел ещё этот мир, и это будет его отпрыск, его кровь. Это новый хозяин мира, как и его отец. Грейнджер нужна только для этого, словно как блядский контейнер. Блейз был прав. Всё это слишком по-животному. Никаких чувств или симпатии, лишь дикий страх в её глазах, совсем как сегодня. То, как она смотрела на него и в какой панике была, это по настоящему питает его прогнившую душу. Питаться кровью, но добавить такую вкусную приправу как страх. Это божественное блюдо, жаль не подают в ресторанах. А шея? Вид её шеи заставил его впасть в ступор. Драко чувствовал, как кровь быстро бежала по венам, даже слышал это. Хотелось послать защитника Блейза к чёрту и вгрызться прямо туда, прямо около сонной артерии. Перегрызть ей глотку и высосать досуха каждую каплю её вкуснейшей крови. Но разве не лучше оставить сладость на потом? Это намного прагматичнее. Чем реже удовольствие, тем оно приятнее. Не нужно ждать эти чёртовы пол года каждый раз. А знать, что она всегда будет под боком, это ли не счастье? Как только свыкнуться с мыслью о том, что это Грейнджер? Пропустить мимо ушей все её колкости, а их точно будет не мало.       — Франц спустил собак на Грейнджер, видимо, он тоже положил глаз на её кровь, — продолжает Малфой.       — Отгадать что у него в голове, наверное и он сам не сможет, — добавляет Блейз, — Они даже не остановились перед тобой.       — Этим гибридам оставалось пару дней. Они давно потеряли самоконтроль и действовали лишь по зову инстинктов. Но держать подобных у себя под крылом, Франц совсем выжил из ума. Малфой тянется за сигаретой. Как же редко он это делал. Едкий дым конечно не убьёт его плоть, но Драко просто не любил это дело.       — Собрание поставь раньше и собери все документы о том, где он приобрёл свои заброшенные заводы. Думаю, наведаемся в гости, — даёт указания Нотту. Тот лишь кивает в ответ, так же вставляя тонкую сигарету в длинный мундштук. Гостиная сегодня пропахнет никотином, а жаль. Малфой любил когда тут пахнет кровью. Франц доставлял значимые проблемы не только Малфою, но и всем чистокровным по миру. Драко просто держал его в узде, давая играть в монополиста, но когда у того повысился аппетит и Карлос стал заходить за все рамки, то всем стало не нравится действия самого молодого кровососа Европы. Малфою некогда вылавливать мальчугана, пока тот не трогал его самого, но это до недавнего времени. Раз Нотт смог проболтаться, то информация о Грейнджер получена. А если было нападение, в котором Малфой был абсолютно уверен, то Франц заходит не на свою территорию. Трогать то, что по праву принадлежит Феномену? Да никто вообще не подумает об этом, не то чтобы воплотить в жизнь. Карлос Франц первый в списке тех, кто хочет перейти дорогу Малфою. Именно поэтому он начнёт копать под него. Именно поэтому нужно следить за Грейнджер, ибо если напал один раз, то точно не успокоится, пока не получит желаемого. Он хочет увидеть её клыки.